Айр по-прежнему полагал женщину недостойной своего интереса, и мне пришлось улещивать ее одному. Зоря оценила искренние старания, быстро оттаяла и принялась болтать почище юницы. Оказалось, она действительно вдова, чуть больше года назад схоронившая мужа, жителя Гранитного Брега, сама же была родом из Морены. Возвращаться на родину не стала, и привыкла уже, и взрослые дети здесь живут, жаль с ними расставаться, хочется внуков понянчить. К тому же и у самой место хорошее: господин Жарден, преуспевающий торговец, сговорил двух старших дочерей за сыновей знакомых купцов из северных земель, и девушкам нужно было выучить тамошнюю речь.
- Это, получается, в Гранитном Бреге говорят не по-нашенски? - дошло до меня.
- Да. Правда, в приморских городах и селениях, куда приходят торговые корабли с севера, многие знают наш говор, и северян частенько можно встретить, - успокоила меня Зоря. - А вы с приятелем куда направитесь? - кинула плотоядный взгляд на Корня, не сводившего глаз с девиц. - На Цветущие острова?
- Вряд ли. Нам все равно было, куда плыть. Повезло сговориться с капитаном, что в Ракушник шел, вот и все. Думаю, побродим здесь, тоже новые места. Придется, правда, побережья держаться, иначе объясняться будет трудно.
Так за разговорами мы незаметно добрались до Ахары, крупного селения, находившегося, как выяснилось, неподалеку от столицы Гранитного Брега. Белые домики с плоскими крышами лепились по склонам бухты, как ракушки к приморским скалам. Дело шло к полудню, наступали самые жаркие часы, и на улицах никого не было, кроме тощих рыжевато-серых собак, которые лежали в тени домов и оград, вывесив наружу розовые языки, и провожали процессию ленивыми взглядами. Девиц они наверняка хорошо знали, а двое полуголых незнакомцев не стоили беспокойства по такому пеклу.
Зоря отвела нас в просторную, гулкую, прохладную кухню и велела накормить, сама отправилась к хозяйке, докладывать о незваных гостях. Мы с Корнем накинулись на поставленную перед нами еду. Понятное дело, бродяг не стали потчевать изысканными яствами, но бывшим галерным рабам, два года просидевшим на каше, вяленом мясе и сухарях тушеные потроха, свежая зелень, теплый хлеб и молодой сыр казались невероятными лакомствами. К концу трапезы кухарка даже стала коситься на нас с подозрением. Пришлось для ее успокоения рассказать, что в тех местах, где мы недавно скитались, посевы почти полностью пожрала саранча, и в последние несколько месяцев голодали там не только бродяги. Женщина сочувственно поцокала языком и, выложив на стол еще один свежий каравай, поставила рядом горшочек с душистым медом, а потом налила страждущим по большущей кружке молока. Понятное дело, скоро от этой снеди ничего не осталось, а мы с Корнем едва дышали.
Вернувшаяся Зоря застала нас отвалившимися к стенке и поглаживающими раздутые животы. Кухарка, устав выслушивать благодарности и похвалы стряпне, надзирала за девчонкой, мывшей посуду.
- Госпожа не пожелала беседовать с вами, - сообщила женщина. - А хозяин вернется только завтра, но и его вы вряд ли заинтересуете, он сам на севере частенько бывает.
- Понятно, Зоря, - пропыхтел я. - Нам пора выметаться.
- Не торопись, - усмехнулась женщина. - Вам разрешено переночевать в сарае, наверху. Пойдемте, провожу.
- Спасибо, - Корень присоединил к моей благодарности нечленораздельное бурчание. - Только до вечера-то еще далеко, не помешаем вам тут?
- Не помешаете, коли не будете воровать и пакостить. Я, можно сказать, за вас поручилась, сказала, что земляки. (Угу, земляки. Даже не люди, но вредить доброй женщине и ее хозяевам, понятное дело, не станем.) Насчет одежи не беспокойтесь, я сейчас схожу домой, принесу что-нибудь из мужниного. Он крупным был, навроде тебя, - мечтательно окинула взглядом Корня, потом посмотрела на меня. - А тебе, Перчик, сыновние обноски сгодятся, штаны по крайней мере, в плечах-то ты пошире будешь. Ну, ничего, что-нибудь придумаю.
Мы с айром в очередной раз рассыпались в благодарностях, и, с трудом выбравшись из-за стола, потащились за женщиной. Во дворе царил полуденный зной, обжигающий после прохлады полутемной кухни. На наше счастье сарай располагался под сенью огромного платана, простершего ветви над крытой дранкой крышей. Благословенная тень не позволила строению превратиться в раскаленную печь, а на низеньком чердаке, куда мы забрались по приставной лестнице, гуляли сквознячки, создавая видимость прохлады.
Зоря наверх не полезла, зато не поленилась сходить к колодцу и принести нам ведро воды для питья. Корень, свесившись вниз, принял бадью, поблагодарил и тут же принялся плескать себе на шею и грудь.
- Ох, хорошо… Нажрался, лежу в холодке, - пропыхтел айр, устраиваясь поудобней на сваленном у ската крыши ворохе соломы. - Только бабу теперь еще больше хочется…
- Зоря очень даже непрочь, - хмыкнул я. - К тому же ты похож на ее мужа.
- Только раза в два моложе.
- Это ей еще интереснее.
- А мне - нет, - фыркнул айр.
Я промолчал, думая, что в таком случае у упрямца остается только один выход, доступный каждому, у кого есть хоть одна рука, и, на мой вкус, не сильно отличающийся от времяпрепровождения с замороченной девицей. Но высказывать это Корешку во второй раз не хотелось, да и глупо.
Я улегся неподалеку от Корня и почти сразу провалился в сытую дрему. Верно, телу все еще требовался отдых, чтобы восстановить силы, ущедшие на наше освобождение. Что ж, Малинка за государственными делами наверняка не может позволить себе спать днем, и я могу спокойно отдыхать… Не успел по-настоящему заснуть, как снизу окликнула Зоря, и, дождавшись ответа (мы с айром вскинулись чуть ли не одновременно, спросонья ожидая удара надсмотрщика), полезла наверх. Вполне себе проворно, отнюдь не по-старушечьи.
- На, одевайся, - бросила не удосужившемуся встать Корню сверток одежды. - Перчик, примерь рубаху, если рукава окажутся слишком длинны, я укорочу.
- Спасибо, - улыбнулся я, поднимаясь и забирая одежу. - Пойдем вниз, не будем мешать ему отсыпаться, - кивнул на айра, соскользнул вниз по лестнице, с наслаждением перебирая руками и особенно ногами, свободными от кандалов, протянул руку Зоре.
Женщина, встав на земляной пол, дождалась, пока я надену рубаху, потом сноровисто подогнула рукава, и впрямь оказавшиеся длинными, помогла аккуратно снять одежу, не сбив загиба, и пообещала к вечеру принести готовую.
- Это моего покойного мужа, - пояснила она. - Статью он и впрямь на твоего друга походил. Ты пониже, а вот плечи удались на славу, - не удержалась и провела рукой, скользнув на грудь.
- Зорюшка, не надо, - осторожно убрал ее руку. - Я хотел бы, да милая не простит… Соврать ей у меня не получится.
- Мой Кверцис тоже никогда… - женщина подозрительно заморгала. - И я, покуда он был жив… Но его нет, а я здесь, и не так уж стара, как кажется…
- Ничего такого вовсе не кажется, - я приобнял ее (да, жалею, что тут такого? Мне известно, что значит тосковать по кому-то или просто по ласке, в конце-то концов!) - Ты очень красивая. Мой друг тоже так считает, просто боится показать. Понимаешь, он только с девчонками дело имел, и опасается, что в глазах опытной женщины будет выглядеть неловким юнцом.
- Ну уж! - не поверила Зоря.
- Точно, мне ли не знать, - заверил я. - Он постарше своих лет выглядит. - Я, как и всякий уважающий себя жулик, врать умею превосходно. А во имя благого дела это, оказывается, даже приятно. - Приходи вечером с рубашкой, я где-нибудь во дворе переночую, на ветерке, а ты не теряйся, бери красавчика в оборот. У него давно никого не было, особых усилий не потребуется.
- Давно никого не было? Это у него-то? - засомневалась Зоря.
- Угу. Я ж тебе говорю, он женщин постарше стесняется, а девчонок попробуй уломай, да и отцы караулят.
- Ну… спасибо, что рассказал, - кажется, мне удалось ее убедить.
Теперь осталось обработать Корешка, но это будет совсем не трудно. До темноты есть время и отоспаться, и рассказать, как наказывают обесчестившего девицу. А еще со вкусом припомнить моих не самых юных знакомиц и их милые забавы…
Айр оказался благодарным слушателем (а может, у меня и впрямь есть дар рассказчика, раз не только бабенки внимают, открыв рот). Поначалу, узнавая о возможных карах за порчу молоденьких девушек, Корень сильно ругался.
- Зачем ты это говоришь? Я теперь на девчонок смотреть не смогу… Пару дней.
Через пару дней я рассчитывал оказаться далеко от Ахары и соблазнительных дочурок господина Жардена, поэтому перестал стращать друга и вслух предался приятным воспоминаниям.
- Врешь! - через некоторое время не выдержал Корешок. - Ни одна не смогла этого хорошо проделать, как я их ни морочил.
- Я, кажется, уже объяснял разницу между замороченной куклой и пылкой женщиной.
- Не верю. Ты просто хочешь отблагодарить Зорю за доброту, не изменяя своей Малинке. И мясо съесть, и в постель не лезть.
- А ты не хочешь отблагодарить ее за доброту, а заодно и свою выгоду поиметь?
- Перец, ты пройдоха и наглец! Я вытащил тебя из моря и собираюсь выполнить твое заветное желание: отвести к айрам. А ты ломаешься, не желая помочь свеженькую лапулю на ночь заполучить, хотя при твоих способностях к болтовне запросто смог бы задурить голову всем, включая госпожу Жарден и ее мужа, коли он объявится здесь раньше времени.
- Не стану спорить, я и впрямь наглец и пройдоха, некоторые полагают, что вдобавок потаскун и трус. Но отплачивать людям за доброту, помогая бесчестить их дочь, не буду. А о тебе я лучше думал. Неужели вы, айры, людей ни во что не ставите?
- Нам нет дела до людей. Они живут не так, как мы…
- А зачем ты ушел к ним? - я начал злиться и перебил Корешка, не подумав, что в запальчивости он может выболтать что-нибудь интересное. Хотя какая теперь разница? Уверен, обещания он не нарушит, отведет к своим, и я все узнаю от старейшин и творящих, а не от заносчивого мужика, который, похоже, не великого ума.
- Глуп был, - айр неожиданно успокоился и вздохнул как будто с сожалением. - Наверное, мой отец прав - у меня действительно вздорный норов. Я думал, у людей все устроено лучше, а оказалось - нет. Вернее, в чем-то, может, и лучше, но далеко не во всем. И знаешь, Перчик, мне кажется, что теперь соплеменники будут раздражать меня меньше, чем люди. Вот вернусь с тобой в Зеленя, проверю.
- В Зеленя? Так называются айровы земли? Или поселение?
- Земли. Нас очень удачно занесло в Гранитный Брег - отсюда не так уж далеко до границы, правда, все больше по дикой местности.
- А с кем граничат Зеленя? Далеко оттуда до Багряного Края? - свидания во сне - штука удобная, но, уверен, очень скоро мне захочется видеть Малинку не только по ночам. Пускай всего лишь как слуге, согласен.
- Для творящего расстояния не существуют, - ядовито заметил Корешок. Завидует он мне, что ли? Было бы чему: я ж ни на что не способен, пока умирать не соберусь. - А земли наши ни с кем не граничат, кругом горы, пустыни и непроходимые леса. Ближайшее людское поселение - Совиный Угол, на здешнем языке Алоко Ангуло…
- Ты знаешь язык Гранитного Брега?
- Да.
- Погоди-ка, - у меня появилось нехорошее предчувствие. - Айры, небось, тоже по-своему болтают?
- Ага, - мужик глянул с издевательской ухмылкой, памятной по нашей первой встрече, когда он принял меня за недоумка. - Не боись, Перчик, первый же встреченный творящий мигом тебя выучит, едва сообразит, что ты с ихнего дерева листочек.
Час от часу не легче! Обещание айра не сильно успокоило. То он упирается, не хочет вести к своим, потом заявляет, что чужака тут же их языку выучат. Или они действительно так почитают этих самых творящих? Может быть… Колдуны как-никак. И все же боязно соваться очертя голову к незнакомому народу нелюдской крови, ни языка, ни обычаев которого не знаю.
- Ну чего закручинился? - спросил Корень, увидев, что я помрачнел. - Никто тебя в Зеленях не обидит. Айры не грызутся меж собой, как люди, и полукровок считают своими. Самое плохое, что может случиться - выставят на людские земли и запретят возвращаться. Но не думаю, что тебе это грозит.
- Ты мне так ничего и не расскажешь?
- Нет, не обессудь. Это правило, я не могу его нарушать, и так наболтал лишнего. Скоро сам все увидишь.
- Ладно, потерплю, - проворчал я. - Не хочешь на море сходить, искупаться?
- Нет, я лучше Зорю подожду, она скоро придет.
- Откуда ты знаешь?
- Оттуда, - ухмыльнулся айр. - Никогда не чувствовал женщин, с которыми у тебя что-то было или намечалось?
- Пожалуй, - ответил я, немного подумав.
- Батю своего благодари.
- Да-а, мне его благодарить-непереблагодарить, - вздох сдержать не удалось.
- Не бурчи, Перчик. Он не бросал ни тебя, ни твою мать, я уверен.
Мне не хотелось обсуждать отца, которого я не помнил, поэтому оставалось только пожелать Корешку приятного времяпрепровождения с Зорей и отправиться к морю. За мыс забираться не стал - идти неблизко, да к тому же не знаю местных обычаев. Может, туда только бабы и девицы купаться ходят, а мужики прямо у селения плещутся.
Ни означенных мужиков, ни даже мальчишек на берегу я не увидел. Удивляться нечему: в такую жару ни один местный житель на улицу носа не покажет. Даже в Граде-у-моря, не говоря уж о Цветущих островах, полуденные часы отводятся для отдыха. Зной загоняет людей в дома, заставляя закрывать окна ставнями. Те, кто побогаче, наслаждаются прохладой в садах, слушая шелест листвы и плеск фонтанов да ручьев. У Зориного хозяина наверняка тоже есть сад, где сейчас блаженствуют его раскрасавицы-дочери. Ну а мне ничего не остается, как макнуться в море, спокойное, тоже предающееся отдохновению.
Немного отойдя от последнего из домишек, притулившегося на берегу сразу за гривкой жесткой сизоватой травы, я стащил штаны. Будем надеяться, по такой жаре никто их не упрет. Вода оказалась на удивление теплой, да еще и необычайно соленой: шкуру продубит как следует, придется потом из колодца пресной обливаться. Но во всем, как известно, имеются и хорошие стороны - рассол прекрасно держал на поверхности. Я и так плаваю неплохо, а сейчас мог, почти не шевелясь, лежать на воде. Обгореть мне после галеры не грозило, Малинка права, загорел я дочерна.
Вяло пошевеливая руками и ногами, качался на едва ощутимых волнах и думал, что не далее, как вчера (или уже позавчера?) прощался с жизнью, решив, что больше никогда не буду свободным. И вот пожалуйста: купаюсь в море, прошлой ночью целовал сладенькую и сегодня рассчитываю оказаться в ее объятиях. Хозяйка Небесная, как же мне это удалось?
Я попытался представить столь памятную мне степь, ковыль заколыхался перед закрытыми глазами, но это было лишь воспоминание, образ, не более, и старания оживить его окончились резкой колющей болью в голове. Скорей бы добраться до айровых Зеленей, может, творящие помогут совладать с даром, научиться управлять им по моему хотению. Тогда я вернусь к моей девочке, и ей не придется стыдиться непутевого Перца…
За размышлениями я едва не заснул. Хорошо, чуть более резвая волна плеснула в нос, заставив закашляться и повернуть к берегу. Там по-прежнему было пусто, я преспокойно успел обсохнуть, натянул штаны и отправился назад, в гостеприимный дом господина Жардена.
В сарае у лестницы столкнулся с оправляющей одежду Зорей. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: с Корешком они очень даже поладили. Женщина порывисто обняла меня за шею одной рукой, от души поцеловала в заросшую щетиной щеку и прошептала на ухо:
- Спасибо, Перчик, что надоумил, как с твоим другом обращаться.
- Не стоит благодарности, - улыбнулся я. - Можно мне из колодца облиться? Я не удержался, сходил выкупаться.
- Давай, я тебе помогу, - Зоря задорно блеснула глазами, помолодев еще лет этак на пять.
Плеск воды и наш смех положили конец послеполуденному сну обитателей дома. Выговаривать нарушителям спокойствия никто не стал, но появившиеся во дворе заспанные слуги, бросавшие на хохочущую мокрую парочку удивленные взгляды, не располагали к продолжению веселья. Корень, по словам вдовушки, собрался дрыхнуть до вечера, коротая столь приятным способом часы до ее возвращения. Мне спать не очень хотелось, к тому же в душе ворочались опасения сбить ночной сон и лишиться возможного свидания с Малинкой, поэтому я предложил Зоре помочь по хозяйству. Она тут же пристроила меня чистить персики, чем уже занималась кухонная девчонка. Сама кухарка готовилась варить из освобожденных от косточек и кожицы плодов варенье или какое-то другое лакомство, я не очень понял.
За работой женщины принялись расспрашивать про северные страны. Хозяин и его работники своими рассказами о чужом житье-бытье раздразнили любопытство домочадцев, сами же бывали только на побережье, а Зоря родилась в небольшом селении на берегу Поющего моря и, давно уехав оттуда, знала Гранитный Брег куда лучше далекой родины. Я с удовольствием поведал об осенних лесах и снежных зимах (их я немного видел, но сочинить труда не составило), за разговорами время пролетело незаметно, и вскоре кухарка уже зажигала лампу, вокруг которой тут же замельтешили пухлые ночные мотыльки.
Персики подошли к концу, я попросил для себя с другом парочку, и, конечно, не получил отказа. Корня угощать не собирался, думал о Малинке. Если веточка тимьяна, застрявшая у меня в волосах, попала из сна в явь (или из одной яви в другую?), может, мне удастся добиться обратного и протащить лакомство в степь? Сладенькая обрадуется, да и просто интересно посмотреть, получится или нет.
Вернувшись в сарай, полез наверх забрать рубаху да проведать Корня. В темноте видно было плохо, но айрово чутье не подкачало - до лестницы добрался, ни на что не наткнувшись. Друг уже проснулся, и, стоило ему услышать скрип деревянных перекладин, тут же окликнул:
- Перчик?
- Я-то думал, ты Зорю ждешь.
- Жду, но ее спрашивать не придется, я узнаю, что это именно она, - хмыкнул айр.
- Ах да, прости, все время забываю, с кем имею дело. Интересные, наверное, у вашего племени отношения с женщинами.
- Куда уж интереснее, - без особой радости в голосе проворчал айр.
- Зоря рубаху для меня принесла?