- Мы с Эммой познакомились еще в то время, когда учились в университете, и уже через два года обручились. Мы тогда были совсем молодыми и не спешили со свадьбой - каждый из нас работал и мечтал чего-то достичь в своем деле. Мы даже не съехались, хоть и жили оба в Лондоне.
Сначала Дрейк говорил так, словно то, что он рассказывает, мало его касается, но постепенно слова все труднее и труднее давались ему. Элли сразу поняла, как нелегок для него этот разговор. Множество догадок промелькнуло в голове, и она, заинтригованная, испытывая смешанные чувства, ждала продолжения.
- Однажды ночью Эмма приехала ко мне. Мы занимались любовью, - почти выдавливал из себя Дрейк. - Я хотел отвезти ее домой, но она рассмеялась и пообещала, что и сама прекрасно доберется на такси. Я тоже не думал, что с ней может что-нибудь случиться, - глухо говорил Дрейк. - Однако вокруг не было ни одного такси, и она решила пройтись пешком. Ее заметили какие-то молокососы и захотели отобрать сумку. Полиция считает, что она стала бороться. В общем, они избили ее.
Голос Дрейка превратился в невыразительный шепот, и Элли взяла его за руку. Он тут же откликнулся на прикосновение и так сильно сжал ее кисть, что Элли пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть от боли.
- Она сильно пострадала?
- Они оглушили ее так сильно, что она, видимо, перестала ориентироваться в пространстве. Ее толкнули на дорогу, она упала, и проезжающая машина не успела затормозить. - Он помолчал. - Несколько месяцев она не выходила из комы. Когда наконец очнулась, это уже была не моя Эмма. Она оказалась прикованной к инвалидному креслу, не могла говорить, не понимала, что происходит вокруг. И все из-за нескольких фунтов, - с горечью закончил он.
- О, Дрейк! Мне так жаль, так жаль! Я не знала. Просто Боб сказал, что у тебя есть невеста и ты должен быть уже дома, чтобы навестить ее.
Он пошевелился, прогоняя трагические картины прошлого.
- Она находится в доме инвалидов, за ней отличный уход. Я регулярно навещаю ее вместе с нашими семьями. Но постепенно надежда исчезла. Было ужасно трудно смириться с тем, что она никогда не поправится. Я знаю, что должен продолжать жить, что девушка, которую я любил, умерла, что она сама не хотела бы, чтобы я всю свою жизнь посвятил живому трупу. Но я продолжал надеяться до тех пор, - Дрейк повернулся к Элли, - пока не встретил тебя. Ты такая живая, такая жизнерадостная... Когда мы с тобой только познакомились, я злился, что ты цела и невредима, а бедная Эмма превратилась в безжизненное существо, ожидающее смерти. А еще меня злило, что я так сильно хочу тебя. Я чувствовал, что начинаю влюбляться, что подошло время оставить Эмму в прошлом.
Элли нежно убрала волосы с его лба.
- Но ты ведь никогда не забудешь ее, - понимающе произнесла она. - В твоем сердце всегда будет место, принадлежащее только ей.
- Ты не будешь возражать?
Элли покачала головой и мягко ответила:
- Думаю, я буду даже сильнее любить тебя за это.
Он улыбнулся и поцеловал кончик ее носа.
- Самое странное, что ты немного напоминаешь мне ее. Не внешне, конечно, а своим жизнелюбием. Твое присутствие наполняет мое существование смыслом, заставляет с нетерпением ожидать каждый новый день, когда я смогу увидеть тебя.
- Было не похоже, - нежно поддразнила его Элли.
- Помнишь, ты обвиняла меня в холодности? Я просто чувствовал себя предателем. Наверное, мне давно пора было начать испытывать что-то похожее. Но я долгое время не позволял себе такой слабости, поэтому, влюбившись в тебя, должен был переосмыслить свои ценности в очень сжатые сроки. Боюсь, это были не самые приятные моменты.
Представляя теперь его состояние, Элли уточнила:
- Когда это произошло?
- Около семи лет назад.
- А когда ты перестал винить себя?
Дрейк горько улыбнулся.
- Не думаю, что это когда-нибудь произойдет.
- Именно поэтому ты так заботился обо мне в Москве?
- Я ужасно боялся, что с тобой тоже может что-то случиться. Не думаю, что я выдержал бы вторую такую трагедию.
- Ничего со мной не случится, - заверила его Элли.
Дрейк грустно покачал головой.
- Тебе кажется, что ты бессмертна, что никогда ничего не произойдет с тобой. Ты так легкомысленно отправилась в Россию, рискуя всем ради какого-то безумного расследования, ради чего-то, что ты даже не можешь доверить мне, - с кислой миной заметил Дрейк.
Элли поспешно наклонилась и поцеловала его.
- Я доверяю тебе. Я готова доверить тебе даже свою жизнь. Но это не мой секрет. По крайней мере, не только мой. Однако в сложившихся обстоятельствах... - Она снова поцеловала его.
- Если все-таки ты решила мне рассказать, то советую сделать это побыстрее. Или перестать целовать меня, иначе я не смогу сосредоточиться на твоем секрете.
Элли усмехнулась и уютно устроилась на его согнутой в локте руке.
- Моя прабабушка была русской и жила как раз неподалеку отсюда. Она была балериной и часто выступала перед царской семьей. Ее попросили преподавать танцы дочерям царя. Она учила их несколько лет, но тут началась революция. Моя прабабушка была очень предана царской семье, и в последний раз, когда она виделась с ними перед их отъездом из Москвы, императрица подарила ей четыре портрета-миниатюры своих дочерей. Эти частички пасхального яйца Фаберже должны были напоминать ей о них. Это все, что Александра могла дать тогда.
- Так вот куда исчез сюрприз! Потрясающе. Прабабушка сумела сохранить его?
- В некотором роде. Оказавшийся в Москве по делам англичанин влюбился в нее, увез с собой и женился на ней. Она дожила до глубокой старости и настояла на том, чтобы меня назвали Александрой в честь императрицы. Когда я была совсем ребенком, она разговаривала со мной по-русски, рассказывала о своей жизни в России. А перед смертью взяла с меня обещание, что я съезжу на ее родину и найду сюрприз.
- Почему она не взяла его с собой?
- Они решили, что это слишком опасно. Если бы ее схватили, то миниатюры точно погубили бы ее. Поэтому она закопала сюрприз в саду своего дома.
- Так вот зачем лопата.
- Да.
Он застонал.
- Ты хочешь подставить нас обоих. Что ты сделаешь с ним, если найдешь?
- Прабабушка хотела, чтобы я сохранила его. Она сказала, это будет моим наследством от нее. Но... - Элли на секунду замолчала.
- Но? - подсказал Дрейк.
- Думаю, что передам его музею. Это часть истории России, а не моей семьи. Его место здесь.
- Я рад, что ты приняла именно такое решение.
- Так что когда мы выкопаем его, то сразу отвезем в Москву.
- Ты можешь сообщить властям его точное местонахождение, и они найдут все сами.
- Думаешь, надо сделать именно так?
Дрейк усмехнулся.
- Нет, я так не думаю. Мне самому ужасно интересно взглянуть на него.
Элли наградила его одной из своих самых лучезарных улыбок.
- В таком случае я позволю тебе помочь мне, - великодушно разрешила она.
- Премного благодарен. - Дрейк привлек ее к себе. - А теперь, пожалуй, мне стоит доказать тебе, что я настоящий.
Дождь лил целых два дня. Два длинных, чудесных дня, в течение которых они даже не выходили из дома. Они не сразу заметили яркое солнце, показавшееся наконец из-за туч на третий день их добровольного заточения. Подойдя к окну, Дрейк широко распахнул его и, облокотившись о подоконник, выглянул наружу.
- Сергей! Его машина исчезла.
- Не может быть! - Элли тоже подошла к окну и заметила, что на столе под навесом лежит аккуратно сложенное одеяло и стопка тарелок и стаканов. - Смотри, наверное, он собрал наши принадлежности для пикника. Но это значит, что он был рядом, когда мы занимались любовью, - Элли затравленно взглянула на Дрейка. - Ты думаешь, он шпионил за нами?
- Возможно. Но не волнуйся, он не мог расслышать слов сквозь эти толстые стены. И в любом случае, что бы он ни услышал, это должно было его лишний раз убедить в том, что мы парочка влюбленных. Поэтому он и оставил нас в покое.
- Надеюсь. - Элли с нетерпением подняла на Дрейка глаза. - Когда мы приступим?
- Давай отложим на денек, чтобы быть окончательно уверенными в том, что он уехал насовсем.
- Пожалуй, - серьезно согласилась Элли. - Какую еще причину мы могли бы придумать, чтобы еще немного задержаться здесь? - И, захихикав, она упала в его объятия.
Наконец на рассвете, спустя два дня, они поехали к дому, в котором когда-то жили ее предки. Местность оказалась довольно пустынной, дома попадались лишь изредка. На коленях Элли держала дневник, который вела ее прабабушка, покинув родину. Там же был набросок карты. Во время революции многие названия изменились.
Поэтому им пришлось потратить около часа, прежде чем они оказались в ближайшей к дому деревне.
Со все возрастающим нетерпением Элли указала Дрейку на тропинку между высокими деревьями.
- Если верить бабушкиной карте, мы должны переехать мост, а затем держаться дороги вдоль реки, ведущей в тихую рощу. - Сверившись с современной картой, Элли произнесла: - Где-то рядом должно быть озеро, но она ничего о нем не говорила... Ой, смотри! Кажется, мы приехали. Вон купол церкви, и он как раз справа. Там, наверное, похоронена ее семья. Значит, дом где-то совсем рядом...
Они сделали поворот, следуя изгибам обозначенной бабушкой на карте дороги, и оба громко застонали. Дорога впереди выходила к берегу озера, и справа церковь, увенчанная луковичной главкой, поднималась из воды. Большая часть здания оказалась погруженной в озеро.
Несколько минут они как зачарованные смотрели на представшую их взорам картину, наконец Дрейк предположил:
- Возможно, это одно из водохранилищ, которые делал Сталин, чтобы Москва на всякий случай была обеспечена водой. Я читал, что для этих целей он затопил около пятисот деревень.
Элли медленно вылезла из машины и подошла к берегу огромного озера. Уже светало, и яркое розовое небо отражалось в ровной глади воды. Поднимающееся солнце отбрасывало тени, и Элли заметила, что близко к поверхности воды подступают какие-то силуэты. Наверное, это трубы старого дома, посмотреть на который она, собственно, и приехала. Теперь она никогда не увидит дом, в котором жили ее предки, не сможет положить цветы на их могилы, не сможет пройтись по деревенским улочкам, которые так подробно описывала ей бабушка. И никогда не сможет взглянуть на увековеченные в драгоценных миниатюрах портреты четырех девушек. Сюрприз так и не будет найден. Элли некоторое время стояла у воды, чувствуя невероятное разочарование, но потом с грустью поняла, что, возможно, это и к лучшему. То время давно минуло, умерло в подвале в Екатеринбурге.
Дрейк подошел к ней и обнял за плечи. Она нежно улыбнулась ему.
- Я думаю, что так даже лучше. Но мне хотелось бы посмотреть на дом, где жила бабушка, и особенно на сад. Она рассказывала столько историй, произошедших с ней здесь, когда она была девочкой! Я обещала приехать, но оказалось слишком поздно. Ничего не осталось.
- Я уверен, она знает, что ты сделала все возможное, чтобы сдержать обещание.
- Правда?
- Абсолютно. - Дрейк крепче обнял ее и взял за руку. - Пора, дорогая. Поехали домой.
Несколько месяцев спустя наступил день рождения Элли. Она со смехом протестовала, когда ее муж настоял, чтобы утром она осталась в постели, пока он готовит ей завтрак. Элли сидела в кровати в уютной спальне великолепного дома. В свое время Дрейк огорошил ее информацией, что он не просто добросовестный служащий, но один из директоров и учредителей крупного коммерческого банка.
Он появился с подносом, на котором, помимо еды, Элли нашла небольшую коробочку, обвязанную ленточкой. Развернув подарок, она нашла внутри потрясающий браслет, на котором висела дюжина крошечных, но чрезвычайно изящных яиц. Элли уставилась на украшение, и ее глаза широко распахнулись.
- Не может быть!
Усмехнувшись, Дрейк кивнул.
- Фаберже делал яйца не только для царской фамилии.
- О, Дрейк, он великолепен. Это самый замечательный подарок, который я когда-либо получала.
Обвив руками его шею, Элли поблагодарила его поцелуем, мгновенно вызвавшим в них обоих потребность в большем. Она отстранилась со смехом.
- Может быть, нам убрать поднос?
- Да, думаю, от греха подальше лучше убрать, - согласился Дрейк и крепко обнял ее. - Знаешь, я вспомнил, что однажды ты назвала меня занудой.
- Не может быть. - Элли почувствовала, как напряглось его тело, и от души рассмеялась. - Значит, это была самая большая ошибка в моей жизни.