Розамунда Пилчер - современная английская писательница, книги которой читают во всем мире. Роман "Под знаком Близнецов" на русский язык переведен впервые. Как и в других книгах, писательнице удается создать живые, запоминающиеся образы, заставить сопереживать своим героям.
Однажды в кафе случайно встречаются разлученные в детстве сестры-близнецы. Коварная Роза решает использовать их поразительное сходство. Решив с помощью ничего не подозревающей Флоры избавиться от надоевшего жениха, она оставляет сестру "на пару дней" в своем доме, а сама уезжает в Грецию. Но Роза и не предполагает, что потом Флора будет ей только благодарна за это…
Содержание:
1. ИЗАБЕЛЬ 1
2. МАРСИЯ 3
3. РОЗА 7
4. ЭНТОНИ 9
5. АННА 12
6. ДЖЕЙСОН 15
7. ТАППИ 20
8. БРАЙАН 27
9. ФЛОРА 34
10. ХЬЮ 40
Примечания 49
Розамунда Пилчер
Под знаком Близнецов
1. ИЗАБЕЛЬ
Он стоял у окна, спиной к ней. С карниза свисали выцветшие шторы, купленные лет сорок назад. Ярко-красные розы выгорели на солнце, а ткань настолько поредела, что шторы давно уже не сдавали в чистку из боязни, что они просто расползутся. Но Таппи привыкла к ним, как привыкают к старым друзьям. Ее дочь Изабель несколько лет пыталась убедить ее купить новые, и каждый раз Таппи говорила: "Они проводят меня в последний путь", не слишком задумываясь о смысле этих слов.
"Проводят в последний путь". Кажется, этот момент приблизился. Ей семьдесят семь, и до сих пор она не жаловалась на здоровье, но, в очередной раз навозившись в саду, подхватила простуду, которая обернулась пневмонией. Когда Таппи наконец выбралась из темного тесного туннеля, каким показалась ей болезнь, то обнаружила, что рядом с ее постелью дежурит сиделка и трижды в день приезжает доктор. Сестру-сиделку, вдову из Форт-Уильяма, звали миссис Маклеод. Она была высокой, костлявой и чем-то напоминала надежную выносливую лошадь. Накрахмаленный нагрудник белого передника, надетого поверх темно-синего форменного платья, неуклюже оттопыривался на ее плоской груди, а башмаки были из тех, которые называют "прощай, молодость". Но, несмотря на внешнюю суровость, сестра-сиделка обладала добрым сердцем.
Итак, уход в небытие уже не казался теперь каким-то отдаленным и невнятным событием, а стал неумолимой холодной неизбежностью.
Смерть нисколько не пугала Таппи, но она подступила не вовремя. Ее мысли скользнули в прошлое (в последнее время она все чаще думала о прошлом), и она вспомнила себя молодой двадцатилетней женщиной, осознавшей, что она беременна. Тогда она была в панике: ведь это означало, что к декабрю ее живот будет круглым, как бочка, и она не сможет пойти ни на одну рождественскую вечеринку с танцами. Свекровь тогда утешила ее, бросив коротко: "Дети всегда рождаются не вовремя". Возможно, то же самое относится и к смерти. Надо просто принимать ее тогда, когда она приходит.
Утро было ясным, но сейчас солнце скрылось. Сквозь окно, у которого стоял доктор, в комнату проникал холодный свет.
- Дождь собирается? - спросила Таппи.
- Больше похоже на туман. Островов совсем не видно. Эгг скрылся еще полчаса назад.
Таппи задумчиво смотрела на него: высокий, крепкий мужчина в видавшем виды твидовом костюме стоит у окна, словно забыв, зачем он здесь оказался. Хороший врач, такой же хороший, каким был его отец. Она помнила его еще мальчуганом в коротких штанишках, с разбитыми коленками и волосами, испачканными песком, и долго не могла привыкнуть к мысли, что именно ему должна рассказывать о своих хворях.
Она с грустью отметила седину в его волосах, на самых висках, и почувствовала себя совсем дряхлой. Это чувство было сильнее даже мысли о смерти.
- Ты седеешь, - с каким-то упреком сказала Таппи, как будто он не имел права на подобную вольность.
Он повернулся, провел рукой по волосам и печально улыбнулся.
- Знаю. Позавчера мне об этом сказал парикмахер.
- Сколько тебе лет?
- Тридцать шесть.
- Совсем мальчишка. Тебе рано седеть.
- Наверное, это ваша болезнь меня доконала.
Пуловер, который он носил под твидовым пиджаком, начал распускаться у ворота. Сердце Таппи сжалось. О нем совсем некому позаботиться. И вообще, что ему делать здесь, в этом глухом городишке? Лечить болячки местных жителей - рыбаков и фермеров? Ему бы работать в Эдинбурге или Лондоне, в солидной клинике и ездить на "бентли". Он мог бы преподавать в университете или заниматься научными исследованиями, писать статьи и книги.
Он был блестящим студентом, учился вдохновенно, строил планы на будущее, и все были уверены, что ему уготована многообещающая карьера. Но затем он встретил в Лондоне эту глупую девицу; Таппи с трудом вспомнила ее имя - Диана. Он привез ее сюда, в Тарбол, где она никому не понравилась, но все возражения только укрепляли в нем решимость жениться. Это было вполне в его характере: Хью всегда отличался ослиным упрямством, которое при встрече с препятствием только усиливалось. Его отцу следовало это знать. Старый доктор Кайл все сделал неправильно, думала Таппи, и если бы он был жив, она бы высказала ему все без обиняков.
В конце концов этот неудачный брак закончился трагедией, и когда все было кончено, Хью вернулся в Тарбол, чтобы занять место отца.
А теперь он живет один, унылый стареющий холостяк. И слишком много работает. Таппи знала, что он заботится о себе гораздо меньше, чем о своих пациентах. Знала она и то, что слишком часто он проводит вечера в местном пабе, где на ужин ему подают кусок пирога и стакан виски.
- Почему Джесси Маккинзи не починит тебе свитер? - спросила она.
- Не знаю. Я забываю попросить ее об этом.
- Тебе надо снова жениться.
Он подошел к ее кровати, явно желая сменить тему разговора. И мгновенно маленький круглый комочек шерсти в ногах Таппи превратился в старого йоркширского терьера и, приподнявшись, как кобра, над одеялом, грозно зарычал, обнажая изъеденные временем желтые клыки.
- Сасси! - прикрикнула Таппи.
- Это не была бы Сасси, если бы она не пыталась вцепиться мне в глотку каждый раз, когда я приближаюсь к вам, - невозмутимо сказал доктор. Он нагнулся и взял свой саквояж. - Мне надо идти.
- К кому ты теперь?
- К миссис Купер. А потом к Анне Стоддарт.
- А что случилось с Анной? Заболела?
- С Анной все в порядке. И даже очень. Скажу вам по секрету: она ждет ребенка.
- Анна? После стольких лет? - радостно переспросила Таппи.
- Да. Я решил, что эта новость поднимет вам настроение. Но только никому не говорите. Она хочет пока сохранить это в тайне.
- Я не обмолвлюсь ни словечком. Как она себя чувствует?
- Нормально. Ее даже не тошнит по утрам.
- Я так за нее рада. Она должна выносить этого ребенка. Присматривай за ней как следует. Да что я говорю, конечно, ты сделаешь все, что нужно. Я действительно рада.
- Хорошо. Чем еще я могу вас порадовать?
Таппи снова уставилась на дырку в свитере доктора. Ее мысли естественным образом перешли с младенцев к свадьбам и неминуемо - к ее внуку Энтони.
- Я скажу тебе, чего я хочу. Я хочу, чтобы Энтони привез сюда Розу.
- А что, он не хочет этого делать? - спросил доктор после некоторого колебания, столь короткого, что Таппи убедила себя, что ей это показалось.
Она бросила на него быстрый взгляд, но он опустил глаза, завозившись с застежкой саквояжа.
- Прошло уже четыре месяца с тех пор, как они обручились, и я хочу увидеть ее. Я не видела Розу с тех пор, как она и ее мать приезжали сюда пять лет назад и жили в доме на пляже. Я почти не помню, как она выглядит.
- Я думал, она в Америке.
- Да, она была там. Уехала туда сразу после помолвки. Но Энтони уверял, что она скоро вернется. Он обещал привезти ее в Шотландию, но почему-то не привозит. А я хочу знать, когда они поженятся и где будет свадьба. Надо многое обсудить и организовать, но стоит завести с Энтони разговор на эту тему, как он начинает плести что-то насчет дел, которые держат его в Эдинбурге, и пытается меня успокоить. Терпеть не могу, когда меня успокаивают. Меня это раздражает.
- Я поговорю об этом с Изабель, - пообещал доктор.
- Пусть она нальет тебе рюмочку шерри.
- Нет, я ведь иду к миссис Купер. - Миссис Купер заведовала местной почтой и была убежденным борцом с алкоголем. - Она и так обо мне не лучшего мнения, а уж если что-нибудь унюхает, мне не поздоровится.
- Глупая женщина, - сказала Таппи.
Они с доктором улыбнулись друг другу, и он ушел, закрыв за собой дверь. Сасси уютно свернулась клубком под боком у Таппи. Оконная рама слегка дребезжала от ветра; стекло затуманилось капельками дождя. Время близилось к обеду. Таппи легла поудобнее и, подчиняясь появившейся в последнее время привычке, погрузилась в воспоминания.
Ей семьдесят семь лет. Старость застала ее врасплох. Таппи Армстронг не чувствовала себя старой. Другие старели, но не она. Она вспомнила, какой была в старости ее бабушка. Потом мысли скользнули к Люсилле Элиот, героине романа "Трава милосердия", главе целого семейного клана.
Впрочем, Таппи никогда не нравилась Люсилла, она казалась ей властной и деспотичной. А этот снобизм в одежде, пристрастие к маленьким черным платьям! У Таппи никогда в жизни не было такого платья. Много красивых нарядов, но ни одного маленького черного платья. А вообще-то, большую часть времени она с удовольствием носила твидовые юбки и вязаные кофты с заплатками на локтях: прочную удобную одежду, в которой можно не бояться, что зацепишься за колючую ветку в саду или попадешь под дождь.
Для торжественных случаев существовало синее бархатное платье, надевая которое, сразу чувствуешь себя богатой и красивой. Особенно, если побрызгаться туалетной водой и натянуть на распухшие от артрита пальцы старинные перстни. Может быть, когда Энтони привезет Розу, устроить званый ужин? Позвать нескольких друзей… Таппи представила белоснежную скатерть, серебряные подсвечники и большой букет чайных роз.
Она всегда любила принимать гостей, и сейчас ее мысль невольно начала работать в этом направлении. Раз Энтони и Роза собираются пожениться, значит, надо составить список гостей, которые будут приглашены на свадьбу со стороны Армстронгов. Лучше сделать это заранее, а список дать Изабель. Просто на всякий случай…
От этих мыслей ей вдруг стало не по себе. Таппи притянула к себе собачку и поцеловала в лохматую макушку. Сасси лизнула ее в ответ и снова погрузилась в сон. Таппи закрыла глаза.
Спускаясь вниз, доктор Хью Кайл замедлил шаги и остановился на повороте лестницы, держась рукой за перила. Его одолевало беспокойство. Не столько из-за здоровья Таппи, сколько из-за разговора между ними. Одинокая фигура доктора с тревожно нахмуренным лицом словно застыла посреди лестницы.
В просторном холле первого этажа было пусто. Стеклянные двери в противоположном конце холла вели в сад, террасами раскинувшийся на склоне холма. Море вдали погрузилось в туман. Доктор разглядывал натертый до блеска пол, изношенные ковры, латунную вазу с георгинами на комоде, негромко тикающие высокие старинные часы. Были и другие, менее живописные свидетельства существования семьи Армстронгов: облупившийся трехколесный велосипед Джейсона, который занесли внутрь, чтобы спрятать от дождя, собачьи корзинки и миски, пара грязных резиновых сапог, брошенных у порога. Для Хью все это было родным и знакомым, поскольку он с детства часто бывал в Фернриг-хаусе. Но сейчас, казалось, весь дом замер в ожидании, что же будет с Таппи.
Никого не было видно; впрочем, в этом не было ничего удивительного. Джейсон еще в школе, миссис Уотти, вероятно, готовит на кухне обед. А Изабель - интересно, где она, где ее искать?
Едва этот вопрос возник у него в голове, как в гостиной послышались шаги и стук когтей Пламмера по паркету. В следующий момент в дверях появилась Изабель, следом за ней трусил толстый старый спаниель.
Изабель встревоженно взглянула на Хью. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Хью поспешно взял себя в руки и попытался придать лицу бодрое выражение.
- Изабель, я как раз раздумывал, где мне тебя найти.
- Как Таппи? - еле слышно спросила она.
- Не так уж плохо.
Хью начал спускаться вниз.
- Я подумала… Когда я увидела, что ты стоишь там… Я подумала…
- Извини, я просто отвлекся. Я не хотел пугать тебя.
Его слова не убедили Изабель, но она попыталась улыбнуться. Ей было пятьдесят четыре года, застенчивой домоседке, которая так и не вышла замуж и посвятила себя матери, дому, саду, подругам, собаке, племянникам, а теперь еще и маленькому внучатому племяннику, Джейсону, которого оставили здесь уехавшие за границу родители. Ее волосы, ярко-рыжие в юности, теперь приобрели песочный оттенок с проблесками седины, но прическу она ни разу не меняла, сколько Хью себя помнил. Не изменилось и выражение ее лица, до сих пор по-детски простодушное. Голубые глаза были ясными, как у младенца, и изменчивыми, как небо в ветреный день; в них, словно в зеркале, отражались все ее чувства. То они сияли радостью, то блестели от слез, которые Изабель так и не научилась сдерживать.
Сейчас эти глаза, глядящие на Хью, наполняла боль. Было ясно, что его напускная веселость совершенно не успокоила Изабель.
- Она… она умирает?
Ее губы с трудом прошептали страшное слово. Хью взял ее под руку, завел обратно в гостиную и закрыл дверь.
- Да, она может умереть. Она немолода и перенесла тяжелую болезнь. Но у нее стойкий организм. Она крепка, как старый здоровый корень. И шансы выкарабкаться довольно высоки.
- Как подумаю, что она станет инвалидом и не сможет заниматься тем, что любит… Это будет угнетать ее.
- Да, я понимаю.
- И что нам делать?
- Ну… - Он откашлялся и потер рукой шею. - Есть кое-что, что сможет поднять ей дух. Если бы Энтони приехал сюда и привез с собой ту девушку, с которой он обручен…
Изабель, как и Таппи, тоже помнила Хью упрямым мальчишкой, а потому накинулась на него:
- Не называй ее "та девушка". Это звучит ужасно. Ее зовут Роза Шустер, и ты знаешь ее так же хорошо, как и все мы, по крайней мере, знаком с ней.
Изабель всегда бросалась на защиту любого, кто имел хоть какое-то отношение к семье.
- Извини. Пусть будет Роза. Так вот, Таппи очень хочет увидеть ее снова.
- Мы все хотим ее увидеть, но она уехала к матери в Америку. Эта поездка была запланирована еще до того, как они обручились с Энтони.
- Да, я знаю, но, возможно, она уже вернулась. Таппи волнуется из-за этого. Может быть, надо слегка подтолкнуть Энтони, уговорить его привезти Розу сюда хотя бы на выходные.
- Он всегда так занят…
- Я уверен, что если ты объяснишь ему ситуацию… Скажи ему, что лучше не откладывать.
Как и опасался Хью, глаза Изабель мгновенно заблестели слезами.
- Ты действительно считаешь, что она умирает. - Она теребила рукав в поисках носового платка.
- Изабель, я этого не говорил. Но ты же знаешь, как Таппи относится к Энтони, как много для нее значит его приезд. Энтони для нее скорее сын, чем внук.
- Да. Да, я понимаю. - Изабель высморкалась и спрятала носовой платок. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, она обвела комнату глазами и остановила взгляд на графинчике с шерри. - Выпей рюмочку, Хью.
Он рассмеялся, снимая напряжение.
- Нет, я сейчас иду к миссис Купер. У нее опять сердцебиение, и оно только усилится, если она почует, что я выпил.
Изабель невольно улыбнулась. Миссис Купер всегда была объектом семейных шуток. Они вместе вышли из комнаты в холл. Изабель распахнула входную дверь, и в дом ворвался сырой и холодный утренний воздух, наполненный капельками тумана. Припаркованная у крыльца машина доктора поблескивала мокрыми боками.
- И обещай, что позвонишь мне, если возникнет хоть малейший повод для беспокойства.
- Позвоню. Хорошо, что у нас есть сестра-сиделка. С ней я меньше беспокоюсь.
Именно Хью посоветовал, чтобы они наняли сиделку: "Иначе Таппи придется положить в больницу". Это предложение вызвало у Изабель массу панических мыслей. Видимо, Таппи серьезно больна, и потом, где найти сиделку? И вдруг это не понравится миссис Уотти? Вдруг она обидится?
Но Хью настоял на своем, и все устроилось. Миссис Уотти подружилась с сестрой, а Изабель получила возможность спать по ночам. Можно было без преувеличения сказать, что с Хью они чувствовали себя как за каменной стеной. Доктор сел в машину и поехал по короткому проезду, между кустами мокрых от дождя рододендронов, мимо домика, где жила чета Уотти, и через выкрашенные белой краской ворота. Изабель смотрела вслед, пока машина не скрылась из вида. Начался прилив, и было слышно, как внизу, под садом, бьются о скалы волны.
Она поежилась и вернулась в дом, чтобы позвонить Энтони.
В холле Изабель присела на край комода и принялась искать телефон конторы в Эдинбурге, где работал Энтони. Она никогда не запоминала номера, даже те, которыми пользовалась постоянно. Глядя одним глазом в книгу, она аккуратно набрала номер и стала ждать, когда кто-нибудь возьмет трубку. Ее мысли тревожно метались в разных направлениях. Георгины завтра завянут, нужно будет срезать свежих; а вдруг Энтони ушел обедать? Нельзя быть такой эгоисткой по отношению к Таппи. Каждому человеку приходит время умереть. Если Таппи не сможет ухаживать за своим любимым садом и гулять с Сасси, ей не захочется больше жить. Но какая невыносимая пустота останется в их жизни! Изабель невольно начала истово молиться. "Не дай ей умереть. Не дай нам потерять ее сейчас. О Господи, будь милостив к нам…"
- Мак-Киннон, Карстерз и Робб. Чем могу помочь?
Молодой жизнерадостный голос вернул Изабель к действительности. Выудив носовой платок, она вытерла глаза и заставила себя успокоиться.
- Извините, я только хотела узнать, можно ли поговорить с мистером Армстронгом. Мистером Энтони Армстронгом.
- Как вас представить?
- Мисс Армстронг. Я его тетя.
- Минуточку.
Пара щелчков, пауза, и затем чудесным образом раздался голос Энтони.
- Тетя Изабель?
- О, Энтони…
Он мгновенно встревожился.
- Что-то случилось?
- Нет. Ничего. - Изабель постаралась взять себя в руки. - Приезжал Хью Кайл. Только что уехал.
- Таппи стало хуже? - прямо спросил Энтони.