Во время посещения монастыря, в который отец К. К. спрятал свою дочь от греха подальше, Казанова познакомился с М. М. Это случилось после того, как одна незнакомка бросила ему под ноги письмо, из которого он узнал о страсти к нему этой монахини. О, синьоры, любовь безоглядна в стремлении к наслаждениям. И он после первой же встречи страстно в нее влюбился. В его мемуарах есть примерно такое описание свидания: "Ей было холодно, и мы присели возле камина. В нетерпении я расстегнул бриллиантовый аграф, стягивавший ее жабо. Ах, читатель, есть впечатления, столь живые, столь сладостные, что они годами не могут поблекнуть в памяти, и время бессильно перед ними. Мои губы уже покрывают бесчисленными поцелуями восхитительную грудь, но несносный корсет мешает мне насладиться ею во всем ее совершенстве. И наконец, вот она, освобожденная от всех преград, от всех докучливых пут, передо мною. Никогда я не видел подобного, никогда не прикасался к столь волнующей красоте. Если бы прометеев огонь оживил два волшебных полушария Венеры Медицейской, то и тогда она проиграла бы в сравнении с моей божественной монахиней. Я упал в ее объятия, пьяный от любви и вожделения, и целых семь часов представлял ей самые веские доказательства моего пыла и того чувства, которое она мне внушила".
Он не любил писать о своих неудачах, поэтому постарался утаить от читателя один неприятный эпизод своих похождений в монастыре. Однажды, прибыв на остров к дому, где происходили его свидания с М. М., он нетерпеливо открыл ключом дверь и увидел, что прелестная М. М. уже здесь и стоит у камина спиной к входу. В страстном желании он бросился к ней. Она повернулась и… о, ужас! Перед ним стояла К. К. Он ее тоже любил, правда, уже в прошлом, но в этот момент страстно желал М. М., а совсем не К. К. В голове стремительно пронеслись все события, происходившие на острове. Рассказ К. К. о прелестной монахине, которая любила проводить с ней время. Золотое кольцо с тайником, скрывавшим его миниатюрный портрет, которое он подарил ей. Золотой медальон с таким же портретом, подаренный им М. М. Мужчины, искусные в любви, не всегда предусмотрительны и могут делать дамам своего сердца похожие подарки. Он вспомнил, что медальон и кольцо были заказаны у одного и того же ювелира. Дальше понятно. Опытной М. М., увидавшей кольцо на руке молоденькой монахини, не составило труда выпытать у нее тайну, связанную со скрытым в нем портретом. И она решила ему отомстить. После непродолжительных объяснений Казанова с позором покинул остров.
Закончив рассказ, Джакомо попрощался и, ловко прыгнув на площадку, мимо которой в этот момент проплывала лодка, скрылся.
- За углом находится бар гондольеров. Рекомендую зайти, здесь практически не бывает туристов и есть хорошее вино, - крикнул он уже с берега.
Завершив прогулку на гондоле, Татьяна с Владом решили поискать бар гондольеров. Немного поплутав по узким улицам, они, наконец, обнаружили его в тихом переулке совсем недалеко от набережной Гранд Канала.
- Due bicchieri di vino bianco, per favore, - уверенно сказал Влад бармену.
- О, делаешь успехи!
- Стараюсь. Как тебе понравился рассказ твоего гида?
- Думаю, текст он скомпилировал из многочисленных повествований о Казанове, которые легко можно найти в Интернете. Но главное, еще раз хотел продемонстрировать, каким может быть истинный венецианец. Это его работа - удивлять туристов. Под маской наверняка скрывается милый и приятный человек. Видишь, бар нам порекомендовал. Неплохой бар. Правда?
- Правда, неплохой бар. Бокал вина стоит всего полтора евро. Где еще такое бывает? Наверно, профсоюз доплачивает.
Бар этот, судя по обстановке, существовал давно. На стенах - старинные гравюры и фотографии, небольшие картины, портреты гондольеров еще позапрошлого века. Простая мебель. За столиками сидят молодые парни в одежде гондольеров и пожилые итальянцы, возможно, уже бывшие гондольеры, по привычке заходящие в бар.
Оставшуюся часть дня Татьяна с Владом бродили по городу, посетили Академию художеств, где с особым вниманием рассматривали картины Тинторетто и Карпаччо, заходили в маленькие магазинчики и галереи.
Заметив магазин музыкальных инструментов, Влад предложил зайти в него. Дело в том, что он незадолго до поездки набросал песню, посвященную дню рождения Татьяны, и хотел ей показать, что получилось. Войдя в магазин, он взял понравившуюся ему гитару, чуть подстроил ее и сказал:
- Помнишь, я говорил, что почти написал тебе песню, посвященную дню рождения? Хочешь послушать, что получилось?
- Конечно. Думаешь, это удобно?
- Мы же в Венеции. Надеюсь, нас простят.
С днем рождения, любимая! Вспомни, родная,
Глубина твоих глаз от рождения такая?
Глубина, погрузившись в которую, можно
Всё познать, даже то, что познать невозможно.Утонуть в них так хочется ранней весною,
Поздней осенью, летом, студеной зимою.
Каждый день, каждый миг, обо всем забывая,
Как хочу я узнать: глубина их какая?Мне всегда не хватает наших глаз разговора,
Наших душ созерцания - время так скоро.
И я снова прошу, не спешите мгновенья.
Эта музыка в нас, как волшебное пение.В диалоге сердец, тет-а-тет, молчаливом,
Нам слова не нужны в этом вальсе красивом.
Всё понятно без слов, ни к чему их участие.
Может, это и есть настоящее счастье?С днем рождения, любимая! Верю, родная,
Глубина твоих глаз от рождения такая!
Глубина, погрузившись в которую, знаю,
Я найду все, о чем я сегодня мечтаю!
Он еще не вполне хорошо знал слова, да и аккорды давались с трудом, но Татьяна не обращала на это никакого внимания. Ее заворожила искренность чувства, которое она ощущала в словах, в мелодии, в его голосе. Продавец одобрительно поглядывал на Влада и во время исполнения песни не проронил ни слова, а когда тот закончил петь, уткнулся в какие-то свои бумаги, стараясь не мешать.
- Ну, как? Нравится?
- Очень!
- Сыровато, правда. Еще не все слова и аккорды улеглись окончательно.
- Неважно, главное искренне, образно и очень романтично. Спасибо тебе большое.
День заканчивался. Они направились в отель. Его романтическая обстановка, зажженные на ночь свечи, элегантно сервированный ужин, тень Казановы, витавшая где-то поблизости, сделали ночь незабываемой. Их души и тела воспарили над бытием и закружились в круговороте удовольствия ЛЮБВИ, покоряя одну за другой его вершины и поднимаясь все выше и выше к самой заветной из них.
* * *
Утром следующего дня Татьяна и Влад отправились на катере на остров Лидо. Эта часть Венеции заметно отличалась от старого города. Богатые особняки, фешенебельные гостиницы, широкие ухоженные пляжи - непременные атрибуты южного курорта, готовились принять отдыхающих. Над одним из них возвышался в своем мавританском величии отель "Эксельсиор", в котором обычно останавливаются звезды мирового кино, участвующие в Венецианском фестивале. Огромный белый лайнер с греческим флагом медленно плыл вдоль берега.
В море никто не купался, хотя вода не казалась очень холодной - не сезон.
- Может, рискнем и искупаемся? - предложил Влад.
- Шутишь? Я, пожалуй, не стану рисковать и тебе не советую. Все-таки еще холодно. Пойдем лучше выпьем кофе, вон симпатичное кафе.
Сели за столик. Мягкие лучи утреннего солнца пробивались сквозь неплотное кружево из листьев. Официант принес два капучино.
- Ты знаешь, что трое из четырех итальянцев предпочитают Lavazza всем остальным сортам кофе? - спросил Влад.
- Не случайно и нам с тобой этот сорт нравится больше всего. Я где-то читала, что история Lavazza началась в конце XIX века в Турине, когда Луиджи Лавацца организовал фирму по производству кофе. Он придумал какую-то специальную технологию обжарки кофейных зерен смеси сортов арабики. Говорят, она была довольно простой, но никто до сих пор не знает, какой именно.
- Как все просто. Как все гениальное. Любой художник берет краски и, смешивая их, наносит на холст. Правда, картинами одних восхищаются миллионы людей, а другие так и остаются безвестными.
- Да, видимо, без искусства в кофейном деле тоже не обойтись.
Капучино был ароматным и насыщенным, совсем не таким, как в барах Питера. Солнце, несмотря на кажущуюся безобидность лучей, все же основательно подпалило их лица. Пришлось перебраться в тень городских улиц.
Вечером ужинали в ресторане гостиницы. Когда Татьяна, как всегда, попросила официанта порекомендовать что-либо, тот, не задумываясь, предложил заказать Бронзино в белом вине с эстрагоном - традиционное для Венеции рыбное блюдо, приготовленное по специальному рецепту шеф-повара. Блюдо, как, впрочем, и его цена, оказались на высшем уровне.
Глава 11
Шантаж
Телефон зазвонил неожиданно и противно. Брать трубку не хотелось. Все, с кем Николай постоянно общался, обычно звонили на мобильник. Неожиданное вторжение в тишину уютной квартиры было неприятно. Телефон продолжал надрывно звенеть, как будто звонивший человек знал, что он дома. Николай неохотно взял трубку.
- Алло.
- Здравствуйте. Это Николай Светлов?
- Да. А вы кто?
- Меня зовут Марина. Но это неважно. Знаете ли вы, что вытворяет ваша жена?
- Не знаю и знать не хочу. Тем более от незнакомого мне человека. Не звоните мне больше, - сказал он и положил трубку.
Определитель номера высветил номер звонившего абонента. Его первые три цифры совпадали с первыми цифрами рабочего телефона Татьяны.
"Кто-то из недоброжелателей узнал о личных делах Татьяны и решил использовать информацию в своих целях, - подумал Николай. - Надо поговорить с ней, а может быть, и с ним. Это уже слишком".
Марина опять позвонила на следующий день.
- Николай, я бы не стала вас беспокоить, но то, что вытворяет ваша жена, - полное безобразие. Как она может позволять себе совращать такого достойного человека, примерного семьянина и отца двоих детей. Мало ей ухажеров? Ведет себя как последняя шлюха. Если все это не прекратится, мы напишем ее начальству. Сообщим общественности об ее похождениях. Знаете, какие письма она пишет ему по электронной почте? Читать противно. Вот, например, вчера: "Мне не хватает тебя чисто физически…" - и тому подобное.
- Послушайте, как это вам удается читать чужие письма? Имеете доступ к почтовому ящику?
- Это не так сложно при современных информационных технологиях. Могу переслать вам копии.
- Нет уж, увольте. И вообще, не вмешивайтесь не в свое дело.
- Как это не в свое дело? Ведь она руководит такой важной службой. Какое право она имеет давать советы другим, если ее собственная душа блуждает налево и направо? Пусть уйдет с должности и тогда делает, что хочет.
Николай повесил трубку и стал размышлять. Эта информированная дама раздражала его. Для чего ей все это надо? Может, кто-нибудь копает под Татьяну и хочет занять ее должность? Даже к почте получили доступ. Явно кто-то из "своих" недоброжелателей плетет интригу.
Когда Марина позвонила на следующий день, трубку взял сын. То, что он услышал, произвело на него незабываемое гнетущее впечатление. И он не сразу нашелся, что ответить. Поток словесной грязи, который вылила на самого близкого ему человека говорившая женщина, ничего общего не имел с его представлением о матери. Он не хотел верить ни одному слову.
- Какое вы имеете право так со мной разговаривать? Я вас не знаю и знать не хочу. Не звоните сюда больше.
Вечером рассказал все отцу. Николай не предполагал, что они посмеют вовлечь в эту историю Алексея. Это его разозлило.
* * *
Татьяна была в командировке в Калифорнии. Было еще раннее утро, когда телефон заиграл бравурную мелодию. Звонил Николай.
- Привет. Извини, что так рано. Тут несколько раз звонила какая-то сумасшедшая Марина, говорила про тебя всякие гадости, про твои отношения с твоим ухажером, читала отрывки из вашей с ним переписки по электронной почте. Сегодня наговорила всяких мерзостей Алексею. Не думал, что ты и его втянешь в эту историю. В общем, если все это не прекратиться, я приму меры. Пора свернуть шею этому твоему Заварзину.
- Успокойся, я приеду, и во всем разберемся.
- Какое, к черту, успокойся! Я ведь тебя уже предупреждал. На карту поставлена честь семьи. Если ты не думаешь обо мне, то хоть подумай о сыне. Мать называется. Заблудила совсем. Вернешься, я тебе устрою, - в бешенстве произнес он и бросил трубку.
Татьяна сразу набрала номер телефона Влада.
- Привет! Тебе Николай не звонил?
- Нет. А что случилось?
- Если он будет предлагать встретиться, не соглашайся. А то он явно не в себе. Ему звонила какая-то Марина и обливала меня грязью. Он сказал, что пора свернуть тебе шею. Я тебя очень прошу, не встречайся с Николаем. По крайней мере пока я не приеду и не поговорю с ним.
- Не волнуйся. Может, все же пора уже нам встретиться и все обсудить?
- Не вздумай!
- Хорошо, я подумаю.
События жизни приобретали другой оборот.
Начинались серьезные испытания.
Кроме всего прочего, жена Влада попала в больницу, и ей предстояла сложная операция. На фоне диагноза врачей агрессия Николая казалась второстепенной, и Влад не боялся встречи с ним. Ему казалось, что мир вокруг рушится. Бросить жену в такой момент подло. Прекратить отношения с Татьяной - немыслимо. Однако выбор он должен был сделать сам. Выбор, который определит его дальнейшую судьбу, и не только его, но всей его семьи и семьи Татьяны тоже.
Решение не приходило.
Нерешительность держала его за горло и погружала в предательское состояние отстраненности от происходящего. Поэтому, когда Николай на следующий день позвонил, Влад встретил этот звонок спокойно.
- Заварзин? Это Николай Светлов. Знаешь такого?
- Да, добрый день.
- Не такой уж и добрый. Ты написал уже заявление в милицию?
- Зачем?
- Чтобы знали, кто тебя грохнул.
- Нет. Не писал и не собираюсь. Поступай, как хочешь. Только зачем тебе все это? Лучше ведь не станет. И потом, может, все как-то образуется. Давай встретимся и все обсудим.
- Хорошо. Давай прямо сейчас.
- Извини, сейчас не могу. Жену вот-вот должны привезти из реанимации.
- Что-то случилось?
- Да, срочная операция. Еще не знаю, чем все закончится.
- Хорошо, я позвоню завтра, - немного помедлив, произнес Николай. В его голосе уже не было той злости, что в начале разговора.
- Договорились.
На следующий день Николай не позвонил. Позвонила Татьяна:
- Привет! Как у тебя дела?
- Неважно. На душе кошки скребут. Операция прошла неплохо. Но, что дальше, пока неясно. Предстоит длительная реабилитация.
- Сочувствую тебе. Береги себя. Скоро приеду. Если хочешь, пиши по электронной почте.
- Хорошо. Спасибо.
* * *
Влад возвращался домой поздно вечером. В подъезде был привычный полумрак. Однако, остановившись у почтового ящика, он заметил в темном углу под лестницей фигуру человека. Тот стоял, не шевелясь, видимо, рассчитывая остаться незамеченным. Вспомнив слова Николая, Влад насторожился. Однако сделал вид, что никого не заметил, и направился к лестнице, раздумывая, как будет отражать нападение, если оно случится. Тень под лестницей осталась неподвижной. Влад облегченно вздохнул. Поднявшись в квартиру, взял на поводок собаку, которая весело завертелась у его ног, предчувствуя долгожданную прогулку, и, прихватив с собой фонарик, стал спускаться по лестнице. Когда они дошли до последнего пролета, собака злобно зарычала и рванулась под лестницу. Человек с бородой и в рваной одежде бросился к выходу. Собака, вырвав поводок из рук Влада, устремилась за ним. Беглец споткнулся о порог и упал в проеме двери. Собака, продолжая злобно лаять, остановилась и нависла над ним. Влад знал, что она никого не укусит, тем не менее, подбежал и схватил ее за ошейник, стараясь успокоить. Беглец оказался бомжем. Он, как выяснил Влад, пытался устроиться под лестницей на ночлег. Только и всего, и никакой засады. Влад улыбнулся в усы. Бомж отправился искать ночлег в другом месте.
Татьяна приехала через неделю, и они встретились в их кафе.
- Привет, Владик! Рада тебя, наконец, увидеть. Очень скучала. Как ты тут без меня?
- Я тоже скучал. Правда, все время был занят разными делами. Почти каждый день, если удается освободиться от работы, езжу в клинику.
- Да, это важно, поддержать близкого человека. Как дети? Помогают?
- Конечно, но основные заботы все же на мне. Как тебя встретили дома?
- Обстановка пасмурная. Николай со мной почти не разговаривает. Алексей, видно, очень переживает. Пытается и меня поддержать, и отца одновременно. Не всегда ему это удается. Николай пытался по номеру телефона выяснить, откуда она звонила, но не смог.
- Хочешь, я попробую?
- Не думаю, что от этого будет толк. Все равно она уже все, что могла, сказала.
- Ладно, я подумаю. Знаешь, я через две недели полечу в Испанию. Там у меня две конференции, а между ними целая неделя свободного времени. Не хочешь прилететь в Мадрид на несколько дней?
- Не знаю. Хотя у меня накопилось много миль в Люфтганзе. Хватит на билет. Подумаю. Но дело, конечно, не в бесплатном билете. Надо понять, что мы будем делать. У тебя жена в больнице, у меня дома кризис. Может, нам постараться все же завершить отношения? Я представляю, как тебе сейчас трудно. И мне не легче. Я тебе уже говорила, что роль любовницы мне претит. Я не могу обманывать мужа, поэтому, когда стало все известно, и об этом ему говорят посторонние люди, мне надо либо уходить из семьи, либо все завершить окончательно и остаться. Но в любом случае, мне не хочется связывать тебя какими-то обязательствами. Если честно, я не верю, что ты сможешь уйти из семьи. Это для тебя невозможно, особенно в нынешней ситуации. А тогда чего тянуть?
- Фу, как обухом по голове! Хотя, в общем, ничего нового ты не сказала. Ужасно, что все так получается. Может, единственный ресурс, который еще не исчерпан, это время. Давай все же не будем спешить. Если ты так хочешь, попробуем пока опять не встречаться. Приедешь в Мадрид, и все обсудим.
Татьяна страдала от того, что Влад не может принять хоть какое-то решение. Силы ее были на исходе. Опять болели и душа, и тело. Она подолгу не могла уснуть, вновь и вновь перебирая в голове события последних дней. Реакция Николая была ей понятна. Он защищал семью, сына, себя. Влад, как ей казалось, тоже пытался оградить своих близких от страданий, но делал это неумело, видимо, не вполне осознавая последствия своих действий. Она искренне хотела помочь ему, понимая, что он мучается, не решаясь сделать выбор. А тогда зачем что-либо менять? Пусть у него все останется как есть. Будет дом, семья, в которой ему хорошо и к которой он привязан. "Я, в конце концов, как-нибудь справлюсь со своими чувствами", - думала Татьяна.