- Бью, нравится всем женщинам. - У него всегда был наготове ответ.
- Ну, может, я не понравлюсь ему, - возражала она.
- Что ему может не понравиться в тебе? Когда дело касалось этого вопроса, добродушному подшучиванию приходил конец. Не в ее принципах позволять унижать себя. В прошлом ей пришлось сталкиваться со множеством людей, стремившихся подавить ее чувство собственного достоинства и обращавшихся с ней, как с самым ничтожным существом, и она решительно восстала против. Горькие разочарования научили Мэгги не рассчитывать на симпатию и взаимопонимание.
Неожиданно произошло чудо - весь персонал радушно принял и полюбил ее. Ни в ком из них она не чувствовала зависти или желания "подсидеть". Вивиан представил Мэгги своей няней, и, несмотря на чрезвычайно странное определение ее статуса, все восприняли это, как должное.
Часто обсуждаемая Вивианом идея завлечь "необузданное дитя" и заставить продолжить род Прескоттов также встретила их общее одобрение.
Безумная идея.
Но теперь эта идея перестала казаться такой уж безумной, а скорее налагала на Мэгги большое бремя ответственности.
Девушка покачала головой, ощущая непреодолимую неловкость и испытывая огромный груз ответственности из-за того, что ей предстояло осуществить. Но был долг, и она не могла его не исполнить, так же, как не могла разрушить возложенную на нее надежду и причинить боль людям, которых любила. А еще нельзя подвести Вивиана.
- Тебя не было здесь. Ты не имеешь ни малейшего представления, как все происходило, - обвиняюще обратилась Мэгги к фотографии. - Не следовало тебе так долго скитаться, Бью Прескотт.
Им пришлось все устраивать без него. После безвременной кончины Вивиана все они настолько погрузились в хлопоты, пытаясь организовать похороны наилучшим образом, что у них просто не было времени осознать случившееся. Только после похорон они в полной мере, ощутили боль потери, а затем пришел поверенный и огласил ту часть завещания, которая касалась штата обслуги.
Право на годичное проживание окончательно убедило их, что Вивиана Прескотта нет и "Розовый утес" принадлежит теперь его внуку, которому он не нужен, так как не вписывается в его образ жизни. После оговоренного года наследник может продать собственность или распорядиться ею по своему усмотрению.
Мэгги знала, что, так или иначе, устроится где-то в другом месте. В двадцать восемь лет она еще достаточно молода, чтобы справиться с очередным ударом судьбы, к тому же у нее имелся опыт в поиске работы до встречи с Вивианом Прескоттом. Способность приспосабливаться была ее сильной чертой. Хотя покинуть этот волшебный уголок будет нелегко. И еще тяжелее покинуть людей, подаривших ей ощущение, будто она обрела настоящую семью.
Но, что касалось миссис Фезерфидц, Седжуика, Уолласа и мистера Полли, их мир рушится. Хотя все они оставались молодыми в душе, новые работодатели станут рассматривать их, как людей пенсионного возраста. Если Бью Прескотт решит продать "Розовый утес", куда они пойдут? Что станут делать? Кто возьмет их?
Здесь их дом. Им тяжело разлучиться. Они еще не старые и не хотят, чтобы их выбросили на пенсию, как мусор на свалку. Каждый из них в состоянии проработать еще лет двадцать.
Чувство страха за будущее усугубляло боль от потери.
Неожиданно Седжуик, пользуясь своим давно утвердившимся авторитетом, решился от имени всех высказать мнение. Во взгляде, обращенном к Мэгги, не чувствовалось ни тени робкого сомнения.
- Няня Стоу, только вы можете спасти нас. Я хочу напомнить вам просьбу мистера Вивиана.
Она печально покачала головой:
- Мне ужасно жаль, Седжуик, но не в моей власти…
- Вы обещали ему… в последний вечер перед смертью мистера Вивиана.
- Да. Но мы просто болтали…
- Нет. Он сказал: "Пообещай мне, что ты попытаешься очаровать Бью и выйдешь за него замуж". И вы выпили шампанского, скрепив данное ему обещание.
- Но это была просто шутка, Седжуик.
- О, нет, нет! - закудахтала миссис Фезерфилд. - Мистер Вивиан очень серьезно относился к идее вашего замужества с мистером Бью, няня Стоу. Он говорил об этом много раз… всем нам, - многозначительно добавила она.
- Он всегда относился к вам, как к члену семьи, - напомнил Уоллас. - Он хотел узаконить ваше положение.
Мистер Полли, восхитительный сад которого оказался под угрозой, засомневался:
- Вопрос в том, как соединить вас?
- Той ночью, накануне смерти мистера Вивиана, - несколько напыщенно добавил Седжуик, - вы дали ему обещание, няня Стоу. Никто не может пренебречь обещанием, данным у смертного одра.
- Сделать попытку, Седжуик, - поспешно взмолилась Мэгги. - Я пообещала только попытаться. Нет никакой гарантии, что Бью Прескотт захочет на мне жениться, а может быть, и я не…
- Но вы постараетесь, дорогая, не так ли? - настойчиво допытывалась миссис Фезерфилд. - И у вас есть целый год.
- Будьте уверены, мы вам поможем, - заявил Седжуик.
- Правильно, - согласились все, и их загоревшиеся надеждой глаза, казалось, загнали Мэгги в западню.
Ей хотелось снова и снова повторять, что, то была всего лишь шутка, но для Седжуика, миссис Фезерфилд, Уолласа и мистера Полли на карту поставлено будущее. Их надежды продолжать прежнюю жизнь основывались на желании мистера Вивиана.
Но самое ужасное состояло в их уверенности, что она сможет добиться намеченного - выйти замуж за наследника, родить ему ребенка, и они счастливо заживут в "Розовом утесе". Все высказанные ею сомнения просто отметались. Хуже того… люди, близкие мистеру Вивиану, строили какие-то невероятные планы. Цель, утвердившаяся в их сознании, была настолько ослепительно прекрасной, что они ни о чем другом не хотели думать.
Она говорила им, что сделать попытку еще не означает добиться результата.
Седжуик с достоинством напомнил:
- Няня Стоу, вам известно, что проповедовал мистер Вивиан: необходимо культивировать позитивное отношение к жизни.
Но как бы ты, ни относилась к жизни, творить чудеса удается не каждому.
Миссис Фезерфилд опять, как наседка, закудахтала:
- Подумайте о ребенке. Новорожденный в "Розовом утесе"! Представить себе не могу ничего, более прекрасного.
Дети не стояли на первом месте на повестке дня Мэгги. У нее впереди еще целая жизнь!
В глазах Уолласа появились озорные искорки, когда он бросил многозначительный взгляд на копну длинных красновато-золотистых волос.
- Не стоит беспокоиться, няня Стоу. Уверен, стоит только мистеру Бью взглянуть на вас, и он запоет: "Золотисто-рыжая мама"!
Мэгги совершенно не интересовало, что подумает Бью Прескотт, если только он не сделает ей предложение.
Садовник многозначительно заметил:
- Природа возьмет свое, няня Стоу. Немного поддержки и терпения, и вы всегда сможете добиться желаемого результата.
Брак, к сожалению, не клумба с розами, а нечто значительно более сложное.
Мэгги не могла с полной уверенностью утверждать, что не желает замужества. Но, не видя перед собой мужчину, о котором идет речь, откуда знать, как все сложится? Глядя на фотографию Бью Прескотта и признавая его необыкновенную привлекательность, она не могла избавиться от чувства ужасной неловкости, вызванной создавшейся ситуацией.
Хорошо было Вивиану и его преданным слугам не принимать в расчет, что она может не понравиться богатому наследнику или же он не понравится ей. Эти милейшие люди просто не могли допустить такую возможность. У Мэгги, однако, были свои сомнения, и немало.
В прошлом красивые мужчины мало интересовали Мэгги. Они были заняты собой и хотели от женщины только кротости и послушания. Что ж, благодарю покорно!
Может, с Бью Прескоттом произойдет чудо. На фотографии он выглядел очень привлекательным. Если бы только качества Вивиана передались его внуку…
Боль в сердце усилилась. Вивиан Прескотт подарил ей два замечательных года. Она сама не осознавала, насколько любила этого старика, пока… его внезапно не стало…
А joie de vivre. Радость жизни.
Умеет ли его внук так же наслаждаться жизнью, обладать, удивительной способностью находить удовольствие во всем? А может, для этого человека нужно состариться, и только тогда время наполнится особым драгоценным смыслом?
Ее размышления прервал телефонный звонок.
Мэгги поспешно положила фотографию в ящик письменного стола. Видимо, сам Бью Прескотт во плоти скоро будет здесь. Сердце ее нервно забилось.
- Мистер Прескотт приедет раньше, чем мы рассчитывали, няня Стоу, - торжественно сообщил Седжуик.
Все они любили его: Седжуик, миссис Фезерфидц, Уоллас, мистер Полли. Для них Бью Прескотт был по-прежнему "необузданное дитя", правда, весьма повзрослевшее, но нисколько не изменившееся. Им хотелось, чтобы и она тоже полюбила его, но для Мэгги он оставался незнакомцем, хотя и внуком Вивиана.
- Надеюсь, вы готовы, няня Стоу, - в голосе Седжуика слышалось волнение.
Ошеломить Бью Прескотта. Таков был общий план. Согласие было абсолютным - мистер Вивиан ждал этого от нее.
- Да, Седжуик, - сухо ответила она. - Но мне кажется, будет лучше, если я спущусь позже…
- Великолепная идея! Надеюсь, вы в черном? На фоне красного ковра на лестнице это будет выглядеть потрясающе.
- Да, в черном, - заверила Мэгги, закатив глаза. - Но не для того, чтобы произвести впечатление. Я в трауре.
- Вы правы, няня Стоу, - с теплотой в голосе одобрил дворецкий. - Хотя вам следует помнить принципы мистера Вивиана. Не оплакивайте смерть, а радуйтесь жизни. Мы не можем позволить печали встать на пути… помешать движению в будущее.
- Спасибо, Седжуик.
Мэгги положила трубку и глубоко вздохнула, чтобы хоть немного ослабить напряжение, сдавившее грудь. Она принялась ходить по комнате, пытаясь освободиться от внутреннего смятения. Открыв двойные двери, вышла на балкон и окинула взором открывшуюся панораму. Мэгги сомневалась, существует ли в мире, более прекрасное место.
Сады "Розового утеса", содержавшиеся в идеальном порядке, спускались к воде геометрически правильными ярусами, на каждом из них высился фонтан. Расположенное в центре обширного поместья, здание, построенное в неоклассическом стиле с изящными колоннами и облицованное терракотой и белой глазурью, выделялось среди ряда стоявших вдоль берега особняков.
Казалось невероятным, что Вивиан сколотил свои баснословные капиталы на устройстве стоянок автомобилей. "От самых практичных форм собственности, до столь возвышенной", - подумала Мэгги.
Старик чрезвычайно гордился домом, который называл дворцом Прескоттов, где устраивал великолепные благотворительные балы и светские приемы. Она погрузилась в воспоминания, подаренные ей Вивианом. Он любил показывать свой дом, его радовало то удовольствие, которое доставляло другим посещение его поместья.
Но ничто не длится вечно.
Мэгги посмотрела на часы. Недолго ей осталось наслаждаться воспоминаниями. Она подняла глаза к безоблачному небу.
Если ты здесь, Вивиан, и по-прежнему хочешь, чтобы твой план осуществился, то взмахни волшебной палочкой, потому что сказка без нее не получится.
Мэгги глубоко вздохнула. Теперь она готова встретиться с Бью Прескоттом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Огромные черные кованого железа ворота, охранявшие въезд в "Розовый утес", были широко распахнуты. Уоллас медленно повернул "роллс-ройс" на посыпанную белым гравием подъездную аллею, давая Бью возможность полюбоваться домом и окрестностями. Все выглядело чрезвычайно ухоженным: лужайки подстрижены, розовый сад, в полном цвету, распахнутые окна массивного особняка, казалось, приветствовали нового хозяина.
Было девять часов, и, увидев ряд машин на стоянке для персонала, Бью пришел к выводу, что со смертью деда ничего не изменилось. Жизнь текла здесь по-прежнему в ожидании, когда он приедет. Это заставило его задуматься об ответственности, которая теперь ложилась на него.
Он внезапно понял мудрость того пункта завещания, где говорилось, что в течение года все должно оставаться без изменений. Пожалуй, потребуется именно столько времени, чтобы решить, как поступить с собственностью. Бью, не представлял себя наследником той роскоши, которой наслаждался его дед, и в то же время было бы ужасно жаль расстаться с "Розовым утесом".
Уоллас подъехал к парадному входу и остановил машину напротив больших двойных дверей, украшенных искусно выполненной декоративной решеткой. Седжуик тотчас же распахнул их.
Несомненно, коварная няня будет стоять рядом с дворецким. Бью вышел из "роллс-ройса" и поискал глазами Маргарет Стоу. Но ее не было.
Как всегда импозантный, Седжуик, чьи большие темные глаза каким-то образом казались одновременно и печальными, и радостными, пожал руку Бью.
- Добро пожаловать домой, сэр.
- Сожалею, что не удалось приехать раньше, Седжуик, - с глубоким чувством произнес Бью, понимая, насколько тяжело было старому дворецкому потерять хозяина, которого он так любил и службой которому так гордился.
- Слава Богу, вы здесь, мистер Бью. Какое печальное событие… Но все будет хорошо, - вы снова дома, - произнесла миссис Фезерфилд, прикладывая к глазам кружевной платок.
- Дорогая Фезерс… - Детское прозвище невольно сорвалось с языка, когда он утешающе обнял ее. - Я искренне верил, что мой дед проживет до ста лет. И не уехал бы так надолго, если бы…
- Вы не должны терзаться. Как говаривал мистер Вивиан, вчерашний день миновал, и мы должны думать о настоящем, потому что завтра - на пороге, а время быстро бежит мимо, - искренне ободрила его экономка. - И, я уверена, няня Стоу станет для вас…
- О, да! Няня Стоу, - как будто вспомнил Бью. - Где она? Седжуик откашлялся.
- Леди, с присущим ей тактом, хотела дать нам возможность поздороваться с вами, мистер Бью. Однако, - он указал на холл, - думаю, она сейчас спустится.
- Да, конечно, - взволнованно заколыхалась миссис Фезерфилд, жестом предлагая Бью следовать за ней и направляясь к лестнице. - Няня Стоу с таким нетерпением ждет встречи с вами.
"Не больше, чем я", - мрачно подумал Бью.
Когда он вошел в холл, взгляд его непроизвольно устремился к маршу широких ступеней. Там на фоне высокого балконного окна в нерешительности стояла женщина. Свет, казалось, зажег восхитительные красновато-золотистые волосы, обрамлявшие лицо, как огненным ореолом, и длинными блестящими прядями ниспадавшие на плечи.
Бью, настолько был ошеломлен этим зрелищем, что прошло несколько мгновений, прежде чем он пришел в себя. Кожа сверкала такой белизной, что казалась прозрачной, как дорогой фарфор. Черты поразительно красивого лица, находясь в гармонии, доставляли неизъяснимое наслаждение. Шея выглядела неестественно длинной, словно специально созданная, чтобы нести изящную головку, подчеркивая восхитительную роскошь волос.
Женщина сделала шаг ему навстречу. Пытаясь освободиться от наваждения, Бью посмотрел ей на ноги. Обутые в лакированные туфли с золотыми цепочками на подъеме, подчеркивающими тонкие лодыжки, ноги, просвечивая сквозь черные чулки, гипнотизировали своей холеной женственностью.
Бью, знал - от площадки до пола шестнадцать ступеней, и она прошла половину пути, когда его взгляд достиг подола короткого черного платья. Золотая цепь, охватывая живот, спускалась на бедра.
Вдыхаемый Бью воздух, казалось, заискрился. Грудь его сжало, а сердце стучало, словно барабан в карнавальную ночь.
Он с трудом заставил себя перевести взгляд выше невероятно тонкой талии. Безумная мысль возникла в помрачившемся мозгу: "груди как гранаты, сочные, спелые, восхитительные". Затем он почувствовал головокружение, так как вся кровь устремилась к паху. Ох, не к добру это, не к добру! Не быть бы беде! - мелькнула у него мысль.
В то время, как мускулы его бедер сжимались, чтобы удержать горячие удары желания, Бью не отрываясь смотрел на молочно-белую шею, порозовевшую под его взглядом. Затем он погрузился в ее глаза, бездонные, словно воды Карибского моря, ослепительные в своей синеве.
- Няня Стоу, сэр, - возвестил Седжуик с таким выражением, словно представлял королеву.
Молодой Прескотт попытался освободиться от ее чар. Уже сойдя с лестницы, она приближалась к нему, и он обнаружил, что они почти одного роста.
- Примите мои глубочайшие соболезнования, мистер Прескотт.
Глубокий приятный голос ласкал слух, вызывая во всем теле чувственную дрожь.
- Смерть вашего дедушки стала для всех нас тяжелым ударом. Не сомневаюсь, и для вас тоже.
Бью, не сразу заметил протянутую руку, с опозданием сжал ее, наблюдая, как изящная белоснежная ладошка скрывается в его дочерна загорелой пятерне.
Пальцы ее слегка задрожали от его крепкого пожатия. Он снова посмотрел ей в глаза, изо всех сил борясь с обаянием, исходившим от нее.
Нужно что-то сказать. Невероятно, но эта женщина - няня Стоу.
- Уоллас рассказал мне, как хорошо вы организовали похороны, - услышал Бью свой голос, прозвучавший вполне нейтрально. - Я сам не смог бы сделать лучше. Благодарю вас.
- Все помогали. - Она кивком указала на присутствующих.
- Да. - Бью, благодарно согласился. - Я ценю ваши усилия.
Няня Стоу снова заговорила, в ее тоне появился извиняющийся оттенок:
- Надеюсь, вы не сочтете мой поступок… неподобающим… но я подумала, что вам захочется увидеть церемонию прощания с вашим дедушкой, и велела записать похороны на видеокассету. Вы найдете ее в библиотеке.
- Вы очень добры. Еще раз спасибо.
Бью, с радостью тонул в восхитительной синеве ее глаз, затягиваемый их манящей нежностью. Он едва осознавал, что отвечал. Он даже не заметил, что она молчит, глядя ему в глаза. Бью, стоял бы так еще очень долго, если бы не вмешался Седжуик:
- Освежающие напитки в маленькой гостиной, сэр.
Рука женщины дрогнула в его ладони, заставив Бью вспомнить, что он все еще крепко держит ее. Он неохотно ослабил пожатие, и рука выскользнула. Кожа ее напоминала прикосновение теплого шелка.
- Да. С удовольствием выпью кофе, Седжуик, - ответил он, надеясь выйти из транса. Может, на него так расслабляющее подействовал перелет через несколько часовых поясов?
Седжуик произнес:
- Няня Стоу, проводите, пожалуйста, мистера Прескотта.
Она глубоко вздохнула, словно ей тоже не хватало воздуха.
- Может, вы хотите сначала привести себя в порядок, мистер Прескотт?
Неужели он выглядит так, словно вылез из стога сена? Бью улыбнулся, чтобы покончить с этим, предпочитая не показывать никому, насколько потрясен.
- Нет, не стоит. Пожалуйста, ведите.
Оказавшись сзади, Бью, с удовольствием наблюдал за ее походкой. Потрясающие волосы доходили ей почти до пояса, их блестящие волны колыхались в такт каждому движению. Они казались настолько живыми, что Бью вообразил, будто через них пробегает электрический ток, разбрасывая вокруг град искр.
Изящная округлость ниже ее невероятно тонкой талии так и притягивала его. Бью, с трудом удержался от фривольного жеста. Она, пожалуй, представляла собой самое сексуальное создание, которое он когда-либо встречал.
И это няня Стоу?
Неожиданно Бью осенило, и волшебные чары исчезли.
Для чего такая особа была нужна деду?