– Не моего ума дело?! – мгновенно обидевшись, воскликнула молодая женщина.
– …не важно, – спокойно продолжил начатую фразу Роман.
– Тогда и меня ни о чем не расспрашивайте! – с вызовом бросила она.
Он удивился:
– А я разве расспрашиваю?
Александра смутилась. Действительно, за исключением "столичной штучки", он ничем не проявил любопытства. Надо было срочно менять тему, а то она могла лишиться единственного приятного знакомого в этой глухомани.
Да, она мечтала забиться в угол, спрятаться ото всех. Но под "всеми" Александра подразумевала тех, кого знала в прежней жизни, до того момента, как отправилась в поликлинику. Роман же Константинович принадлежал к жизни нынешней и мог стать очень ценной ее составляющей, в смысле общения, естественно.
– Хотите еще чаю? – спросила Александра как ни в чем не бывало и улыбнулась.
Похоже, ее гостя устроил такой поворот разговора, и он ответил:
– С удовольствием.
Затем похвалил варенье и поинтересовался, как она обходится без продуктовых магазинов.
– Ну, кое-что я привезла с собой, кое-что растет в огороде. А потом я собираюсь ездить в Выглядовку, – сообщила Александра.
– Ездить? На чем? – удивился Роман.
– О, вы не поверите, я нашла в сарае велосипед! – сказала она, и ее глаза засверкали от восторга.
– Велосипед? Действительно, не поверю…
– Хотите, покажу? – предложила Александра.
Когда гость кивнул, она повела его за дом. Там, прислоненный к стене, стоял чудом сохранившийся раритет – самый настоящий дамский велосипед пятидесятых годов прошлого столетия, ржавый, но с остатками пижонской сеточки на заднем колесе, предназначавшейся для защиты длинных подолов женских платьев от попадания в спицы.
– Вот это да! И он на ходу? – недоверчиво спросил Роман.
– На ходу! Я проверяла! – с гордостью произнесла Александра. – Посмотрите, даже цепь не провисла!
От своей дорогой машины она не приходила в такой восторг, как от этой допотопной развалюхи. Уж больно пришлась к месту и ко времени!
– Мне бы только машинного масла достать, а то за километр будет слышно, что я еду, – пожаловалась молодая женщина.
Роман стоял, задумавшись и покусывая губу.
– Ну, масло – это не проблема, – наконец пробормотал он себе под нос.
"А что проблема?" – чуть было не спросила Александра, но побоялась, что этот мнимый лесник опять даст ей понять, что она сует нос не в свои дела…
Она проводила его до калитки, где была привязана лошадь, возле ног которой сидела овчарка. Увидев приближающуюся женщину, собака вся подобралась, напружинилась и выжидательно посмотрела на хозяина.
Тот произнес:
– Свои, Джульбарс, свои…
Овчарка не стала спорить и осторожно обнюхала Александру. На первый раз та не рискнула ее погладить, хотя очень хотела. Затем произнесла, когда лесник уже сидел верхом:
– Вы, кажется, обещали мне масла, Роман Константинович?
Он кивнул:
– Не волнуйтесь, я свое слово держу, Александра Ивановна…
Роман уехал, а она направилась к дому. Открыв дверь, за которой остался Тургай – неизвестно было, как поведут себя при встрече обе собаки, – Александра в первую секунду остолбенела. В глазах застывшего на пороге как каменное изваяние пса она прочитала безграничный ужас.
"Господи, – догадалась потрясенная Александра, – он же решил, что его опять бросили!" А в следующее мгновение она уже обнимала Тургая за шею и горячо шептала:
– Прости меня, я просто не подумала! Я никогда, никогда тебя не оставлю! Слышишь?
И пес услышал. Сначала его одеревеневшие мышцы расслабились, а потом он стал лизать ей щеку широким влажным языком, прерывисто дыша молодой женщине в лицо.
– Ну хватит, хватит, – облегченно рассмеялась она и поднялась с колен. – Мне пора готовить тебе еду…
На закате, пока еще было светло, Александра сидела на крыльце и плела из найденных все там же, за печью, веревок длинную косичку.
– Не знаю, как здесь у вас, а у нас в Москве принято, чтобы у уважающей себя собаки был поводок, – пояснила она.
Тургай, свернувшись кольцом, лежал возле ее ног и был несказанно счастлив. В какой-то момент Александра неожиданно поймала себя на том, что за последнее время ни разу не вспомнила о своей горькой участи – просто времени не было. Те дела, которые любая деревенская женщина делает машинально, не задумываясь, давались ей порой с трудом и требовали напряжения сил физических – и умственных. Зато и результат приносил удовлетворение. К тому же вокруг была природа, на которую местные жители даже не обращают внимания, воспринимая как данность, а не как дар.
Александра отложила веревки и посмотрела на небо. Над кронами деревьев виднелись темно-сизые облака, подсвеченные снизу лучами заходящего солнца. "Они словно на золотистой атласной подкладке, – подумалось молодой женщине, и сразу же сам собой возник вопрос: – Интересно, а когда я в последний раз смотрела на небо в городе?" – "Месяца два назад в загородном клубе, когда устраивали фейерверк в честь дня рождения главы фирмы", – услужливо подсказала память. Вот так-то…
И еще здесь она встретила мужчину, который не походил ни на одного из ее знакомых. В нем не было светского лоска, он не носил одежды от известных дизайнеров, от него не пахло дорогой мужской парфюмерией, и тем не менее он потряс ее воображение. Заставил думать о себе постоянно. Этот Роман Константинович Незлобии был каким-то настоящим, сделанным из высококачественного человеческого материала, что ли? И еще в нем была тайна…
Александре неожиданно захотелось, чтобы он доверился ей. "А ведь во мне масса нерастраченной нежности и любви, желания стать одной-единственной для одного-единственного мужчины, – поняла вдруг она. – Неужели это все так и канет в небытие?"
Словно почувствовав ее настрой, Тургай поднял голову и стал жалобно повизгивать, глядя ей в глаза…
Молодая женщина улыбнулась и потрепала пса по загривку:
– Похоже, ты умеешь читать мысли. Нет, я не забыла про тебя. Что бы ни случилось, ты в любом случае останешься для меня на первом месте…
"Ха, что бы ни случилось… А что, интересно, может случиться?.."
Глава 8
Следующие два дня Тина провела в отеле. Она купалась в бассейне и в море, загорала, гуляла в роще, продолжала знакомиться с французской кухней и со здешними постояльцами.
Фрау Хильда Химмельштос, поняв, что ее семейному благополучию ничто не угрожает, стала мило раскланиваться с девушкой. Они даже довольно успешно обменивались фразами на англо-французско-немецком наречии. За исключением Тины, семейства ван Эйкен и четы Химмельштос остальные обитатели отеля были французами среднего достатка, предпочитающими тишину и покой шуму и блеску модных курортов. Среднего достатка и среднего возраста…
К сожалению, таких, по словам мадам Пикмаль, с каждым годом становилось все меньше и меньше. И недалек тот час, когда содержание отеля перестанет себе оправдывать, сетовала она. А ей ох как не хотелось бы остаться не у дел на старости лет… Тут так и напрашивалось добавить, что она еще очень даже ничего и способна дать сто очков вперед молоденьким длинноногим вертихвосткам, однако существа вопроса это не меняло.
Чтобы хоть как-то сэкономить, мадам Шарлотта предпочитала на летний сезон нанимать в качестве гостиничной прислуги родственников. Им она могла платить поменьше, но они не испытывали к ней почтения, как к хозяйке, и порой манкировали своими обязанностями. Взять, к примеру, Эктора, который отвалил на два дня в Ниццу с новоявленным американским дружком, или Франсуазу, горничную на втором этаже, которую хлебом не корми – дай полистать модные глянцевые журналы. Благо была бы молоденькой дурочкой, так нет, уже за тридцать, а все ищет прекрасного принца с замком, хотя у самой муж каких поискать…
Услышав об этом, Тина подумала, что, скорее всего, именно Франсуаза достала тогда журнал с фотографиями ее родственницы и забыла положить на место…
После поездки в Авиньон, проводив девушку до двери номера, Жан-Пьер посетовал, что дела вынуждают его на два дня уехать в Марсель, но он будет ежесекундно думать о ней. "Так я тебе и поверила", – мысленно ответила ему Тина, а вслух произнесла:
– Я буду вас ждать, – и как бы невзначай подставила щеку для поцелуя.
Романтический вечер в средневековом французском городе теперь так и вставал перед мысленным взором, когда она вспоминала о молодом французе. Черные, чуть вьющиеся волосы падают на лоб, огонек свечи отражается в глубине его синих глаз. Жан-Пьер нежно сжимает ее руку, лежащую на столе, и говорит, тихо и проникновенно, о том, какая она необыкновенная, как ему несказанно повезло, что он встретил ее…
И Тина ему верит, верит всем сердцем, потому что сама атмосфера вечера требует именно этих слов. А иначе, как говорится, зачем было огород городить – подговаривать ван Эйкенов уехать без них, да еще не попрощавшись. Она припомнила, что заметила тогда, как Жан-Пьер о чем-то шептался с Паулом и его женой, когда они поднимались на Домский утес.
На следующий день, возвращаясь к себе после завтрака, Тина разговорилась с мадам Шарлоттой и, повинуясь безотчетному импульсу, спросила, не знает ли та ее нового знакомого.
– Жан-Пьера Кревеля? – переспросила хозяйка отеля и кивнула: – Он приходится кузеном Франсуазе и навещает ее, когда у него нет никаких дел.
При этом она испытующе посмотрела на девушку, но та не продолжила беседу…
"Итак, Жан-Пьер и Франсуаза хорошо знакомы. Интересно, связано ли то, что она видела журнал со снимками, с тем, что он обратил на меня внимание?" – лениво размышляла Тина, час спустя лежа на пляже. Честно говоря, ее устраивали оба варианта: и то, что француз решил закрутить интрижку, найдя ее привлекательной, и то, что заинтересовался ею исключительно потому, что принял за преуспевающую молодую женщину. Причем второй вариант выглядел, на взгляд Тины, предпочтительнее.
Если бы она разбила ему сердце, то испытывала бы муки совести. А так ей предлагалась увлекательная игра в кошки-мышки, где Тина отнюдь не выступала в роли наивной, ничего не понимающей дурочки. Ведь она отнюдь не потеряла головы от смазливого молодого человека, хотя он ей, несомненно, приглянулся. Но не более того.
Теперь оставалось только выяснить, как обстоят дела в действительности. А для этого следовало запастись терпением…
Девушка поудобнее устроилась на лежаке и стала прислушиваться к шуму моря. Впереди были целых два дня блаженного ничегонеделания, когда можно не спеша обдумать, как поступить. Впрочем, строить особо хитроумные планы было лень, и Тина все больше склонялась к тому, чтобы положиться на волю случая и корректировать ситуацию, если та будет грозить выйти из-под контроля…
Ее размышления прервал официант Поль, принесший высокий стакан с заказанным ею холодным апельсиновым соком. Следом появилась Яна с бокалом чего-то изумрудно-зеленого, украшенным крохотным бумажным зонтиком.
– Привет, – поздоровалась она.
– Привет, – откликнулась Тина и кивнула на соседний лежак. – Присядешь или тебя отпустили только на минутку?
Яна с довольным видом опустилась на белый решетчатый топчан и покачала головой:
– Нет, у меня сегодня выходной. Паул с Аленкой отправились в Сен-Леон есть мороженое.
Тина сняла солнцезащитные очки и с любопытством посмотрела на молодую женщину:
– А что, ближе нельзя было найти место?
– Можно, но это неинтересно. А в Сен-Леоне у них уже есть свое кафе и свой столик с видом на гавань.
– А где Майк? – спросила Тина, больше чтобы продолжить разговор.
Ее собеседница пожала плечами:
– Если бы я знала… Взял напрокат скутер и вместе с Эктором отправился вчера в Ниццу, и с тех пор от них ни слуху ни духу.
– А сотовый?
– Отключен.
– И ты за него не беспокоишься?! – невольно воскликнула Тина.
– Еще как беспокоюсь! – Яна вздохнула. – И за него, и за Аленку, и за Паула, только виду не подаю, чтобы не раздражать.
"Ну, дети – ясное дело. А за взрослого мужика чего переживать? – удивилась девушка. – Он вполне может за себя постоять".
Но Яна, видимо, истосковалась по душевному общению и продолжила, не дожидаясь вопроса:
– Уж больно Паул любвеобильный. Вдруг на кого-то глаз положит! Знаешь, я даже на тебя поглядывала с опаской, пока не появился этот Жан-Пьер…
Тина мгновенно навострила уши, но произнесла подчеркнуто равнодушно:
– А он-то здесь при чем? Подумаешь, случайный знакомый. Может, мы больше и не увидимся, – и пренебрежительно повела плечом.
Но у Яны было свое мнение на сей счет, и она не преминула им поделиться:
– Как же, не увидитесь! Он, похоже, всерьез увлекся тобой. Даже пытался разузнать о тебе у горничной, Франсуазы… Сама видела, как они говорили.
– С чего ты взяла? – насторожилась Тина. – Мало ли о чем Жан-Пьер мог говорить с горничной. Франсуаза, кажется, его родственница – и он сообщал ей, предположим, о здоровье своего дедушки.
– Ага, дедушки, – кивнула Яна. – Только почему нужно было дожидаться, пока горничная выйдет из твоего номера… И знаешь, увидев меня, оба слегка смутились, будто их застукали на месте преступления.
– А ты что делала на втором этаже? – подозрительно спросила Тина. – Вы же живете на первом…
– Искала дочь, – ответила ее собеседница. – Аленка обожает играть в прятки, но не всегда удачно выбирает для этого место и время. Однажды в аэропорту, кстати в вашем Шереметьево, она увидела приоткрытую дверку. В результате пришлось вызывать пограничника, чтобы вернуть дочь назад.
– Как это? – не поняла Тина.
– Оказывается, это был служебный вход, и вел он в зону таможенного контроля.
– И что?
– Ничего. Аленку вернули, какую-то девицу в униформе отчитали, дверь заперли на ключ. А вот еще был случай, когда мы втроем…
Беседа плавно перетекла в другое русло, что было на руку Тине. Пищу для размышления она получила и предпочитала больше не заострять внимание на своем французском поклоннике…
На следующий день Александра ехала на велосипеде по тропинке, которая шла по опушке леса, а рядом на поводке бежал Тургай. Своим видом и поведением пес уже мало походил на того доходягу, каким она его впервые увидела. У него опять был хозяин, точнее хозяйка, правда довольно странная – вместо того чтобы послать гоняться за дичью, привязала на веревку и теперь вынуждала держаться рядом. Но это все были пустяки, вот только душераздирающий скрежет мешал прислушиваться к доносящимся из лесных зарослей звукам.
Приноравливаясь к велосипеду, поначалу не желавшему ехать по прямой, Александра не замечала скрипа и дребезжания всех его частей. Но, проехав немного, приуныла. Особенно досаждала ритмичность мерзких звуков, вызванных вращением педалей. Очень хотелось заткнуть уши.
Поразмыслив, Александра решила счесть скрип досадной мелочью, не способной испортить ей прогулку. И покатила дальше с таким видом, будто сидит за рулем новомодного кабриолета.
Когда тропинку, по которой она ехала, пересекла другая, уходящая в глубь леса, молодая женщина призадумалась: а что, если поехать по ней? Зеленая, тенистая, она в этот жаркий день выглядела заманчиво. И Александра решилась. Если заблудится, Тургай непременно приведет ее к дому.
Однако под густой травой скрывались кочки и рытвины, так что ехать стало гораздо труднее. Всецело занятая тем, чтобы не свалиться, Александра не услышала странных глухих звуков. Зато Тургай их прекрасно уловил и рванулся вперед именно в тот момент, когда путь велосипеду преградил корявый еловый корень.
Все произошло в считаные мгновения: в поле зрения Александры возникла серая лошадь с седоком, подскочив на корне, ее велосипед стал валиться набок, а две собаки рыча бросились друг на друга, защищая хозяев. Если бы не петля поводка на запястье, молодая женщина удержалась бы на ногах, а так Тургай, рванувшись, свалил ее и потащил за собой.
– Эй, остановись! Ты куда? – закричала она, понимая, что сейчас обдерет себе лицо и руки о сломанные ветки, выступающие корни и сухую еловую хвою.
– Фу, Джульбарс! Ко мне! – раздался резкий мужской окрик.
Овчарка мгновенно послушалась. И это спасло Александру, потому что, увидев, как противник повернул назад, Тургай остановился.
Она все еще лежала на земле и старалась отдышаться, когда над ее головой раздалось насмешливое:
– "Эй, остановись! Ты куда?" – это вы к кому обращались?
Выплюнув попавшую в рот травинку, Александра поднялась и, подтянув за поводок упирающегося возбужденного пса, попыталась привести одежду в порядок. Джинсы и майка были заметно испачканы землей и травой. "Да, это мало чем напоминает первую встречу Джен Эйр с сэром Рочестером", – мелькнуло в сознании совсем не к месту.
– Неужели не ясно? – буркнула она и подбородком указала на Тургая. – Ему, разумеется.
– И вы, никак, рассчитывали, что он остановится и примется вам объяснять свои действия? – полюбопытствовал Роман.
– Хватит издеваться! – возмутилась она. – Порядочный мужчина не станет смеяться над женщиной, попавшей в трудное положение!
– Тоже мне трудное положение! Подумаешь, упали с велосипеда, – пренебрежительно произнес лесник, но по его смущенному взгляду было видно, что упрек достиг цели. – И куда это вы направлялись? – сменил он тему.
– Просто каталась, – ответила Александра.
– А я уж было подумал, ко мне в гости, – неожиданно произнес Роман.
– К вам в гости?.. – удивленно протянула молодая женщина и язвительно добавила: – С какой это стати?
– За обещанным маслом.
– Да, масло бы очень пригодилось, – ответила Александра со вздохом, – а то кажется, все живое замирает от ужаса, когда я еду.
– Не без этого, – усмехнулся лесник.
Александре было неуютно стоять под проницательным мужским взглядом, и, решив, что вожделенного масла сегодня ей не дождаться, она подняла велосипед.
– Счастливо оставаться, – бросила она, не глядя на мужчину.
И тут он нехотя, словно преодолевая огромное внутреннее сопротивление, спросил:
– А масло?
– Что масло?
– Может, заедете за ним сейчас?
Видя, с каким трудом ему дались эти слова, Александра испытала к Роману нечто вроде сострадания и вопросительно произнесла, давая ему шанс пойти на попятный:
– А может, в другой раз?
– Что это меняет? – сказал он скорее самому себе, чем молодой женщине.
Она пожала плечами:
– Вам виднее.
От странной нерешительности лесника не осталось и следа.
– До моего дома километра два. Поедете на вашем велосипеде или верхом на моем Волхине? – спросил он.
Александра опасливо покосилась на смирную лошадку, с безучастным видом стоящую поодаль, и покачала головой:
– Ну уж нет. Для меня экстрима и с велосипедом на сегодня хватит.
– Тогда следуйте за мной. Простите, иначе не получится – тропка узкая.