С этими словами Ванесса с размаху наступила острой шпилькой на растоптанную кроссовку официантки и проскочила мимо.
Билл удивился.
- Что это с Амандой?
- Аманда? Какая Аманда? Кто это?
- Аманда - это лучшая официантка Остина, Ванесса.
С этими словами Билл поднялся навстречу Аманде. Ванесса даже не взглянула в ее сторону, процедив:
- Милочка… Аманда, кажется? Когда справитесь с травмой, принесите мне мартини.
Аманда прошипела что-то сквозь зубы и удалилась, колтыхаясь всем телом от возмущения. Билл вернулся за столик.
- Чего тебе надо, Ванесса?
- Я тоже рада тебя видеть, Билл. Что это с тобой? Трудный день?
- День плохой. И становится все хуже.
- А что такое?
- Не бери в голову. Так зачем ты здесь?
- Я? Я ищу Брэнда. Я ищу его повсюду, но его никто не видел - ни в капитолии, ни в офисе, целый день его нет.
- Ну и что, Ванесса? Что в этом ужасного?
- Ужасного ничего, но мне хотелось бы знать, где он. Как тебе известно, у него есть привычка исчезать без предупреждения, не доведя дело до конца. Именно потому я и стараюсь все время держать его в поле зрения. Ведь его будущее - это и мое будущее, и все, что он делает в Остине, касается и меня тоже. Я обязана быть в курсе. Если он что-то натворит, мне понадобится время, чтобы разработать план…
- Какой план, Ванесса? Что ты несешь? Кавалерию вызовешь?
Ванесса улыбнулась Биллу чарующей улыбкой и наклонилась вперед. Ни дать ни взять, болтовня лучших друзей.
- Вот что, меня уже тошнит от твоих шуточек, Иглстоун. Ты отвратителен. Прекрати трепаться, ведь ты прекрасно знаешь, сколько ушей у этих стен!
- Расслабься, Ванесса. Где твое чувство юмора? О, Аманда. Аманда, ты помнишь Ванессу Шелли?
Аманда прямо-таки просияла, несмотря на то, что Ванесса буквально выхватила у нее из рук бокал с мартини.
- Конечно! Кто же может забыть Ванессу! Вы всегда мне напоминали героиню из фильма…
Ванесса несколько оттаяла. Возможно, эта официантка не так уж и плоха. Разумеется, она не из того круга, но вполне может быть, Ванесса запомнит ее имя…
- …Если вы смотрели диснеевскую Синдереллу, так там есть одна героиня. Анастасия. Вылитая вы.
Кино Ванесса смотрела редко, мультфильмы - никогда, но раз ее сравнили с героиней сказки, это, наверное, неплохо.
- Спасибо, но мне кажется, она была блондинкой.
Билл почему-то затрясся и закрыл лицо пивной кружкой. Ванесса вздернула тонкую бровь и ледяным тоном поинтересовалась:
- Что-то не так?
У Билла из глаз текли слезы. Аманда удалилась все с той же широкой улыбкой. Отсмеявшись, Билл сообщил:
- Анастасия - одна из дочек злой мачехи. Мерзкая, жадная и глупая уродина.
Ванесса только губы поджала и обвела взглядом окрестные столики, чтобы убедиться, что ее позора никто не заметил. К счастью, за столами сидели сплошные ничтожества, обращающие внимание только на самих себя. Ванесса удовлетворенно кивнула и позволила себе помечтать, как вонзит каблук и во вторую ногу мерзкой официантки. Жаль, что это возможно только в мечтах. Даже в этой забегаловке может найтись кто-то, через кого подобный скандал может дойти до капитолия, а этого допускать никак нельзя.
Аманда, мерзавка, неслышно подкралась сзади.
- Что-нибудь еще, мисс Ванесса?
И по глазам было видно, что все она отлично понимала: ничего ты, Ванесса, мне не сделаешь на людях.
Ванесса поклялась - про себя, - что месть будет страшной, и не ответила. Зато придурок Билл встрял.
- Беги отсюда, дорогуша. А то Анастасия запрет тебя на чердаке без ужина. Или еще что похуже.
- Хороший совет. Бегу. Теперь понятно, почему Брэнд смылся.
Ванесса уставилась на Билла.
- У тебя с ней что-то есть?!
- У меня с Амандой? Нет, конечно, просто она хорошая тетка и с ней весело. Мы часто так дурачимся.
- Надеюсь, что вы дурачитесь только на словах, потому что было бы крайне неприятно, если бы главного советника будущего губернатора штата уличили в непристойной связи с пожилой официанткой из дешевого кабака. Это страшно испортило бы твой имидж, Билл. С ее внешним видом… Эта джинса, эти ноги-бутылки, эта вываливающаяся грудь. Я прямо вижу таблоиды с этими фотографиями. Наверняка они отвалили бы неплохие деньги за ее историю о том, как ты спишь с ней и в порыве страсти выбалтываешь государственные секреты. Это, конечно, не разрушит карьеру Брэнда, но очень сильно пошатнет его позиции. Нет, конечно, такое случалось и раньше, с другими политиками… Только мне не надо напоминать тебе, что все они плохо кончали.
Улыбка Билла увяла.
- Это что, угроза, Ванесса?
С трудом скрывая торжество, Ванесса ласково улыбнулась Биллу. Разумеется, прежде всего она заботится о Брэнде, но как же приятно досадить этому мерзавцу!
- Я бы назвала это добрым советом. Тот, кто орет о своих грехах на весь белый свет, должен быть готов к скандалу.
Аманда была на полпути к столику Билла, когда дверь распахнулась и в ресторан вошла Ширли. Аманда едва не упустила поднос.
- Дорогуша, ты промокла насквозь! Такое впечатление, что ты провела под дождем несколько часов. Так здорово льет?
Ширли только кивнула, стуча зубами.
- Но ведь машина… О Боже, у тебя нет машины? Ну конечно! Дура я! Ведь могла бы сама забрать тебя после смены.
- Я все равно хотела побыстрее съехать из мотеля. И на улице не так уж плохо.
- Вот что, Леона не пришла, а я ее подменяю…
- Хочешь, чтобы это сделала я, а ты пошла домой?
- О нет, дорогуша! Домой нужно тебе. Высохнуть и согреться. Поработать ты еще успеешь. Вот что: я даю тебе ключи от дома и от машины. Она тебе нужнее.
- Нет, не надо. Машина нужна и тебе. А я доберусь.
Ширли почти бегом выбежала на улицу. Аманда успела лишь мельком заметить блеск хрома, высокий кожаный сапог на педали, а потом взревел мотор и все стихло. Аманда поставила пиво перед Биллом. Ванесса поинтересовалась с искренним интересом, который всегда рождает в женщине вид страданий другой женщины:
- Кто была эта жалкая девица? Кошмарная кофта. Что это вы ей сунули? Она кто, нищенка?
Билл быстро посмотрел на Аманду, но не произнес ни слова. А до Аманды вдруг дошло, КТО ждал Ширли за дверью. Она улыбнулась Ванессе.
- Полагаю, это была… Золушка. Синдерелла.
- Ты уверена, что это правильный адрес?
Брэнд с недоверием осматривал трехэтажный особняк красного кирпича, украшенный несколько облупившимися колоннами и заросший плющом.
Ширли с явной неохотой отпустила Брэнда, за которого держалась всю дорогу. Она ехала сзади, прижимаясь к его широкой спине и подставляя лицо дождю. Это было так здорово! Никогда в жизни она не чувствовала себя такой дикой и такой… защищенной.
Достав ключи из кармана, она прочитала адрес на бирке, потом вгляделась в табличку с номером, почти неразличимую в темноте.
- Все правильно, это здесь. Что ж, спасибо за то, что подвез.
- Рано.
- В каком смысле?
- В том смысле, что я не пущу тебя одну в темный пустой дом.
- Все будет отлично…
Она бросила это через плечо, поднимаясь по выщербленным ступеням. Мокрая кофта весила, казалось, добрую сотню фунтов, и Ширли решила, что оставит ее на крыльце…
- Разумеется, все будет отлично. Потому что я буду с тобой.
Брэнд легко перескакивал через ступеньки, и его черный дождевик развевался за спиной. Ширли устало поинтересовалась:
- Продолжаешь спасать деву в беде?
- Не совсем так, мэм. Понимаете ли, мэм, мы, деревенские ребята, привыкли скотинку содержать в тепле и сухости. Так что я уж доведу вас, мэм, не в обиду будет сказано, до стойла…
Она хотела в шутку ткнуть Брэнда в плечо, но неожиданно его рука перехватила ее запястье. Их глаза встретились.
Внезапно Брэнд оказался совсем близко, хотя и не сделал ни одного шага. Все чувства Ширли обострились. Аромат его кожи, тепло его тела… Лицо Брэнда все ближе, губы почти касаются ее губ. Разум еще здесь, и он предупреждает: беги!
Ширли сделала всего лишь шаг назад - и оказалась прижатой к колонне. Рука Брэнда сильнее стиснула ее запястье, а еще через мгновение их губы встретились.
Это был не тот поцелуй, к которым она привыкла. Брэнд не просто вынуждал ее согласиться на поцелуй - он заставлял ее хотеть поцелуя. Мечтать о поцелуе. Жаждать поцелуя. Молиться о нем.
Он нашел точку на ее нежной шее, от прикосновения к которой она вся вздрогнула. Брэнд тут же припал к ней губами. Поцелуи спускались все ниже и ниже, а между ними он слизывал дождевые капли с кожи Ширли…
Он все еще не трогал ее - только губы, только стиснутое его рукой запястье. Ширли не могла пошевелиться, да и не очень хотела - ведь к колонне ее прижимал Брэнд…
Теперь он целовал ее закрытые глаза, брови, лоб, а потом отпустил ее руку, но только для того, чтобы с силой провести ладонью по груди. Ширли застонала.
Это возбудило его, и он снова припал к ее губам, на этот раз еще настойчивее. Нашел ворот кофты и судорожно рванул мокрую ткань, спустил ее с плеч Ширли, и вместе с кофтой пали последние бастионы защиты. Она почувствовала себя практически обнаженной. Так странно… всего лишь мокрая тряпка…
Ее руки медленно скользнули по его груди, по животу, медленно занялись пуговицами дождевика… Через мгновение дождевик присоединился к кофте, лежавшей на земле.
Теперь Брэнд обнимал ее всю, крепко, страстно, а сзади Ширли чувствовала холод каменной колонны, и от этого испытывала странное возбуждение. Внизу живота волной растекалось тепло, сладкой судорогой пронизывало бедра…
Поцелуи становились все жарче, языки сплетались в битве, и вот уже женщина пробовала мужчину на вкус, как пробуют дорогой ликер, и тепло пронзало ее тело, заставляя раскрываться подобно экзотическому цветку…
Все чувства обострились тысячекратно, трепещущие ноздри жадно вдыхали терпкий аромат их возбужденных тел, и влечение становилось необузданным желанием…
Ветер выл, швыряя в них воду горстями. Бешено переплетались в безумном танце ветви деревьев. Хаос царил над миром, и хаосом была их страсть.
Руки Брэнда ласкали ее лицо, пальцы скользили по мокрым волосам. Она выглядела такой трогательной с сухими волосами и такой сексуальной сейчас, с мокрыми…
Он целовал ее в шею, потом скользнул губами ниже, и Ширли откликнулась тихим вздохом. Он был нежен - но она вцепилась в его плечи, а потом запустила напряженные пальцы в его волосы. Их словно связывал какой-то невидимый нерв, и Брэнд чувствовал, что его возбуждение дошло уже до высшей точки. Он зарычал, расстегивая ее мокрую джинсовую рубашку, чувствуя, как затвердели от его прикосновений маленькие соски. Он весь день думал о том, как она выглядит под одеждой…
Он еще смог заставить себя не торопиться, когда распахнул проклятую рубашку и прикоснулся к тонкой ткани ее лифчика. Медленно провел по границе ткани пальцем. Восхитился совершенством формы ее грудей, небольших и упругих. А потом освободил ее от белья и взял ее грудь в ладони.
Это было как шелк в огне. Обжигающие лепестки роз.
Это было так нежно и беззащитно, это было так прекрасно, что он в один миг перестал быть самцом-завоевателем. Он ласкал, затаив дыхание, чтобы запомнить. Каждый дюйм нежнейшей кожи, каждый тихий стон…
Он с глухим рычанием освобождал Ширли от излишков одежды, то и дело судорожно прижимая ее к себе и на самом деле до смерти боясь не успеть, не сдержаться. Подхватил ее за бедра, стиснул тугие горячие ягодицы, со стоном вскинул ее выше, и Ширли обхватила его бедра ногами, спиной уперлась в колонну.
Поцелуи превратились в агонию.
Ширли прижалась к нему всем телом, замерла, вздрагивая, и Брэнд чувствовал, как при каждом вздохе ее соски упираются ему в грудь. Их сердца бились абсолютно в унисон. Брэнд не мог бы различить, где чье.
Это зашло слишком далеко. Вернее так: это слишком быстро зашло слишком далеко. Заниматься любовью с незнакомкой на крыльце старинного дома в Терри-тауне…
С каждым поцелуем он впитывал сладость ее губ, чистоту и доверчивость, мягкость и нежность. Именно то, во что он давно уже не верил. Именно то, чего он никогда в своей жизни не встречал. Однако сегодня, обнимая Ширли, он вдруг уверовал в то, что где-то все это есть - и нежность, и доверчивость, и невинность…
И это в конечном счете спасло ее, Ширли. Потому что теперь он мог найти в себе силы, чтобы отказаться от продолжения. Он скажет себе, что она чересчур наивна для него, и уйдет прочь. А ее сводящий с ума аромат, ее чувственность - теперь он сможет сопротивляться…
Правая рука Ширли медленно погладила его шею, а потом скользнула к щеке, к шраму. Движение было нежным, интимным, потом Ширли зашевелилась, и это движение ее почти обнаженного тела напомнило ему, что, приложив минимум усилий - молнию расстегнуть здесь, пуговицы оторвать там, - он мог довести дело до обоюдного оргазма и удовлетворить их обоих за пару минут…
Только где-то глубоко в душе Брэнд знал, что этой девушке мало пяти минут, и никогда она на них не согласится.
Возможно, самым трудным в его жизни делом оказалось выпустить Ширли из объятий, поставить на холодное крыльцо, посмотреть в ореховые глаза, все еще мерцающие от страсти, и произнести: "Я должен идти".
Дождь припустил с новой силой, грохнул раскат грома, сверкнула молния, и Ширли ойкнула, потом нагнулась и подтянула повыше упавшую юбку, скрестила руки на груди.
- Ты уходишь…
Это прозвучало не совсем вопросом, и что-то такое было в голосе Ширли, от чего внутри у Брэнда завязался тугой болезненный узел, и он сунул кулак в карман, и выпятил подбородок, и приготовился сражаться - но сражаться было не с кем. Потому что она стояла перед ним на мокром и холодном крыльце, полуголая и замерзшая. И Брэнд неловко протянул ей руку и буркнул:
- Пойдем, я помогу тебе зайти в дом. Дождь сильный…
Она покачала головой и отступила на шаг.
- Нет.
- Нет? Ты считаешь, я оставлю тебя здесь одну, в таком виде?
- Я могу думать все, что захочу!
И при взгляде на ее закушенную нижнюю губу он мгновенно забыл о том, что собирался уходить.
- Послушай, я не собираюсь указывать тебе, о чем нужно, а о чем не нужно думать. Я просто говорю о том, что собираюсь сделать сам. Я собираюсь войти в дом и убедиться, что ты в безопасности, а потом уйти.
- Зачем? Чтобы не чувствовать себя виноватым? Жаль, потому что я не собираюсь делать ничего такого, что могло бы помочь тебе в этом.
- Я не чувствую никакой вины! С какой стати?
Он злился, потому что она была очень близка к истине. Почему она так легко разбирается в нем? Ни один человек на свете не знает Брэнда Мэрфи до такой степени хорошо, а с Ширли они знакомы всего несколько часов…
- Знаешь, большую часть своей жизни я прожила, исполняя указания мужчин, и поэтому больше я никому не позволю командовать мною. Я буду делать то, что захочу. Если тебя это не устраивает - жаль.
- Уж не знаю, кто ухитрился давать тебе указания, как жить, но ему наверняка потребовались кнут и цепи.
Брэнд сердито и растерянно провел рукой по волосам, потом подобрал с пола дождевик, накинул его на плечи. Он был слишком зол.
- Во всяком случае, мои поздравления. Скотный двор укомплектован. Ты упряма, как мул.
Он сбежал со ступеней, запрыгнул на мотоцикл и рванул машину с места. Через мгновение рев мотора замер вдали.
Упряма, как мул. Ее никогда в жизни так не называли. Вот ведь ирония - Брэнд хотел ее уколоть, а сказал комплимент. Ширли хихикнула раз, другой. Расхохоталась взахлеб. Потом смех перешел в рыдания, и она медленно сползла на землю, опираясь спиной на каменную колонну. Независимость оказалась подозрительно похожей на одиночество.
- Брэнд Мэрфи, где ты был?!
Этот строгий голос, доносящийся из спальни, был последним, что хотелось бы слышать Брэнду в данный момент. Он доехал до своего дома на берегу озера Остин в рекордно короткий срок, прорвался сквозь бури и грозы, преодолел массу неприятностей, а тут…
- Брэнд! Бэби, иди сюда.
Он сбросил мокрый дождевик прямо на ковер и отправился к бару за выпивкой. Налил текилы на три пальца и сразу выпил почти половину. Обжигающее пойло отвлекало от боли душевной. Брэнд отправился в спальню.
Ванесса лежала на его постели. На ней было только красное шелковое неглиже, тощие ноги призывно раздвинуты. Она перекатилась на бок, сверкнули кроваво-красные ногти.
- Иди сюда, бэби. Расслабься.
- Я весь мокрый.
- Я тоже…
Почему-то стало противно. Брэнд молча отправился в ванную. Вот уж чего ему сейчас точно не хочется, так это того, чего хотелось еще полчаса назад. И не с Ванессой. С Ширли…
Он резко поставил бокал, текила выплеснулась на пальцы. Ванесса возникла откуда-то сбоку, подплыла вкрадчиво, взяла его руку и стала облизывать его пальцы, один за другим, неотрывно глядя ему в глаза.
- Проклятье!
Ванесса с удивлением взглянула на Брэнда. А тот сердито отдернул руку и выставил ее за дверь со словами:
- Извини, но я хочу принять душ и согреться.
- Я жду, бэби. Обещаю, тебе будет жарко…
Тугие струи жалили его кожу, а он видел перед собой Ширли, ее нежную грудь, мокрую от дождя, ее горящие страстью темные глаза, ее обнаженное тело, словно созданное специально для него, Брэнда…
Брэнд яростно намыливался, словно пытаясь смыть ранящие воспоминания, но вместо этого образ Ширли становился все отчетливее, будто она стояла под душем рядом с ним, и горячая вода струилась по ее шелковой коже, как дождь сегодня ночью.
Где она сейчас? Что делает? Тоже принимает душ?
Он включил холодную воду. Он хотел смыть воспоминания о Ширли. Его будущее ждет за дверью ванной. Ванесса ждет.
- Как поживает твой феминистский проект, мой мальчик?
- В стадии разработки. Но я ценю ваше внимание, сенатор.
Брэнд притормозил, встретившись с одним из старейших политиков штата, отвесил слегка преувеличенный поклон и отправился дальше.
Уязвленный такой дерзостью и прытью ветеран нахмурился и пробормотал что-то о молодых оболтусах, которые переполнены новыми идеями, да только не могут воплотить их в жизнь.
Брэнд с самого начала повел себя неправильно, нарушив традицию, освященную веками, и сенатор никогда ему этого не простит. Брэнд не собирался извиняться и подстраиваться под здешние правила игры - он пришел в политику, а не в бордель.
- …губернатор подтвердил, что подписал постановление об освобождении вдовы Арбетнейла…
Брэнд навострил уши, сам не зная почему. О вдове Арбетнейл разговаривали трое его коллег, которых он знал только заочно; сейчас они склонились друг к другу, словно шекспировские ведьмы, и оживленно перешептывались. Обычное занятие для обитателей капитолия. Сплетни и слухи рождаются именно здесь, а отсюда разлетаются по всему Остину. Брэнд напряг слух.
- Я ничего об этом не читал.
- А вы ее видели?
- Лично нет, но в новостях, когда шел суд…
- Как думаете, Серкис скажет что-нибудь?
- Он уехал. Говорят, из страны. Недоступен…
Голоса стали тише, и Брэнд потерял к разговору всякий интерес.