В том, что он говорил, не было смысла. И это меня пугало.
- Например? И, если уж на то пошло, почему Книга до сих пор мной не завладела? У нее было много возможностей.
- Дэррок тянул время, выжидая идеального момента. Возможно, ты еще не готова к превращению. Вечная жизнь дает им вечное терпение. Если ты проживешь достаточно долго, то сможешь ощутить, что если день тебя развлекает, значит, он прошел не зря. А все чувства касательно верного и неверного, вся мораль, все ценности могут перестать существовать.
За исключением двух положений, которые включают в себя все, - покой и изменение. Классическое мировоззрение Фейри. Ну да, бессмертие приведет к этому.
- Итак, ты думаешь, что Книга развлекается, выжидая нужного момента для удара? Очнись. Нужный момент для удара по мне не наступит.
- Высокомерие, как и злость, обычно становится фатальной ошибкой.
- Дэррок меня потерял. Он не получил того, что хотел. Я все еще на ногах. Все еще сражаюсь. И я никогда не переметнусь на другую сторону, - холодно сказала я.
- Ты все еще на ногах благодаря ей, Мак. - Он кивнул в сторону комнаты, за которой наблюдал. - Не забывай об этом. Никогда не видел ничего похожего, хотя видел я предостаточно.
Я подошла к нему и уставилась в комнату. С такого расстояния я могла различить, что там происходит. В комнате стояла Дэни, окруженная четырьмя мужчинами. Она с рычанием вертелась, угрожая им мечом.
- Причинишь ей боль, и я тебя убью, - сказала я Риодану.
И не важно, что он на фут выше меня и в два раза тяжелее.
- Она сказала то же самое, имея в виду тебя.
Внезапно Дэни развила гиперскорость, все они исчезли, затем Дэни снова появилась, окруженная четверкой мужчин.
- Она не оставляет попыток выбраться с тех пор, как я ее там запер. Интересно, как долго она продержится?
Без еды недолго, но я не собиралась ему этого говорить. Я посмотрела на Риодана.
Он повернулся ко мне и взглянул на меня сверху вниз. Красивый, пугающий. Его глаза были самыми ясными из всех, что я видела. У этого человека не было внутренних противоречий. Быть тем, кем он есть, для него не составляло проблемы.
Мы смотрели друг на друга.
- Черное тебе идет, - пробормотал он. - Бэрронс видел тебя такой?
- Вечное терпение, - проговорила я.
Узел его галстука был ослаблен, ворот белой рубашки расстегнут, и было видно, что шея Риодана покрыта шрамами. Один, длинный и жуткий, тянулся с левой стороны от плеча до самого уха. Не нужно было быть медиком, чтобы определить - он давно исцелился от раны, от которой большинство людей погибли бы. Насколько давно?
- Сегодняшний день тебя развлекает, Риодан?
Его губы изогнулись в усмешке. Он посмотрел на Дэни и после паузы кивнул.
- Да. Больше, чем последние… годы.
- Ей тринадцать.
- Время это исправит.
- Ты беспокоишь меня, Риодан.
- Взаимно. Позволь дать тебе совет, Мак. Жизнь - это океан, полный волн. Все они опасны. В любой можно утонуть. При определенных условиях даже мелкая зыбь может стать бурей. Прыгать с волны на волну - развлечение для резерва. Выбери одну и оседлай ее. Это увеличит твои шансы на выживание. - Он посмотрел на Дэни, затем сказал: - В моем доме есть правила.
- Твои дружки назвали мне первые два. Нейтральная территория. Нарушишь правило - умрешь.
- Никаких убийств Фейри в моем клубе. "В моих стенах" означает - "под моей защитой".
- Я только что видела, как защищенный Фейри убил человека.
- Если людям хватает глупости прийти сюда, они достаточно глупы, чтобы умереть.
- Это значит, что я тоже могу убивать людей? - мило поинтересовалась я.
Были две конкретные личности, которые привлекли мое внимание. Дерек О'Баннион - младший брат ирландского гангстера, которого я убила, сначала украв у него Копье Судьбы, - на данный момент правая рука Гроссмейстера, пересекал танцпол под моими ногами. С ним была Фиона, женщина, которая раньше работала в "Книгах и сувенирах Бэрронса", а потом попыталась убить меня и Бэрронс ее уволил.
Не хватало только самого Гроссмейстера и четырех принцев, чтобы все мои враги собрались в одном месте.
- Особое правило лично для тебя, Мак. В моем клубе тебе не позволено убивать никого, ни людей, ни Фейри. Драться будешь вне этих стен. И если вера Бэрронса в тебя окажется необоснованной, ты нигде не сможешь от меня скрыться. Мы все придем за тобой.
Я не стала отвечать на его угрозу.
Риодан постучал по стеклу и махнул левой рукой. Трое мужчин исчезли. Дэни мигнула. Затем внезапно один из его людей приставил ее меч к ее горлу.
- Еще раз появишься в моем клубе с оружием, и мы отнимем его навсегда. Надеюсь, это прозрачный намек?
- Как пол под ногами.
17
Я чувствовала себя королевой отверженных - враждебность и напряжение были всюду, куда ни повернись. Я все время рисковала и никогда не выигрывала.
Прошлой ночью я поняла, что не только у меня нет кредита доверия. Ни один из игроков на дублинской доске не доверял другим. Я совершила ошибку, подумав, что раз уж Бэрронс выбрал Риодана в качестве моей страховки и поддержки, то Риодан, когда я с ним встречусь… ну, поддержит меня.
Он не только не поддержал, он подверг сомнению все мои мотивы, поставил под вопрос мою сущность. Перекрутил все так, словно Книга охотится за мной, почуяв во мне нечто родственное. Я была так же далека от зла, как Северный полюс от Южного.
- Бросать камни, блин, - пробормотала я.
Риодан стоял в своем стеклянном доме, позволял Невидимым охотиться на людей и обвинял меня в беспринципности.
Настроение было ужасным. Нам с Дэни пришлось почти что красться к нашему пристанищу, когда четверка "людей" Риодана вышвырнула нас из Честерса.
Глаза Дэни лихорадочно светились, она плевалась от ярости, но на побледневшем лице, несмотря на браваду, я видела страх. И я ее понимала. Стоило мне решить, что я наконец стала значимой фигурой на доске, не пешкой, а ладьей или слоном, как появлялся король или ферзь, чтобы напомнить мне, как мало я на самом деле значу.
Меня уже тошнило от этого.
Я лежала на кушетке, не в силах заснуть - спать в чужой кровати было странно, - потом вертелась почти до рассвета. Затем заснула как убитая на несколько часов и проснулась от ветра, треплющего мне волосы по мере того, как Дэни сновала туда-сюда: вжик-вжик, вжик-вжик.
Я спустила ноги с края кровати и села, наблюдая за размытым силуэтом. В аббатстве Дэни было плохо по многим причинам, но там она постоянно была чем-то занята. В ней было слишком много энергии, ума и беспокойства, чтобы оставлять ее без дела надолго.
Когда я попросила ее отправиться шпионить в аббатство, чтобы выяснить, когда Ровена планирует отправить девушек на вылазку в Дублин, Дэни просияла от перспективы хоть чем-то заняться.
- Никто даже не узнает, что я там, - пообещала она, хватая меч и плащ и забрасывая рюкзак на плечо. - Когда ты хочешь, чтобы я вернулась?
- Главное, чтобы до заката.
Она ушла, а я бездумно уставилась на камин. Дом, который мы оккупировали, остался, как и весь остальной Дублин - за исключением Честерса, который наверняка был оснащен целым залом с генераторами, - без газа и электричества. Было не только темно, было холодно. И, конечно же, снова шел дождь. Я подоткнула стеганое одеяло, которое стащила из спальни наверху, закуталась в него и села, стуча зубами. Парочку зубов я отдала бы за чашечку кофе. Где В'лейн, когда он так нужен? Оценив взглядом стопку дров, я начала размышлять над тем, где предыдущий хозяин мог держать спички.
Открылась кухонная дверь.
- Ты что-то забыла, Дэни? - окликнула я.
В проеме между кухней и гостиной застыл силуэт.
- Я уже начал думать, что этот ребенок никогда не уйдет, - ответил глубокий музыкальный голос.
У меня не было сумасшедшей скорости Дэни - но я почти ее достигла. В первый момент я сидела и жалела себя, во второй - прижалась спиной к дальней стене, сжимая копье.
И в этот же миг мне пришлось понять жестокую истину: как бы меня это не возмущало, но, даже став сильнее, чем раньше, я была недостаточно сильной.
Мне все еще нужны союзники.
Мне нужна татуировка Бэрронса и имя В'лейна на языке, хотя ни на то, ни на другое я не могу полностью положиться. Мне нужен Джайн и его люди, и мне нужны ши-видящие. И я ненавижу в ком-то нуждаться.
- Я принес тебе кофе, МакКайла, - сказал Гроссмейстер, входя в комнату. - Я слышал, что ты любишь крепкий и сладкий, с большим количеством сливок.
- И от кого ты это слышал?
Меня трясло. Я прикусила язык до крови и сосредоточилась на боли, чтобы унять дрожь.
- От Алины. Она много о тебе рассказывала. Но она говорила, что ты ее подруга, а не сестра. Она прятала тебя от меня. Подумай об этом, когда будешь вспоминать о ней. Зачем ей скрывать твое существование? Наверное, она чувствовала, что мне не следовало доверять. Но она все равно выбрала меня. Все равно меня любила.
- Она не любила тебя. И ты лжешь. Скорее всего, ты нашел и прочитал ее дневник.
- А она писала в своем дневнике о том, какой кофе ты предпочитаешь? Жалкое объяснение, МакКайла.
- Значит, ты просто догадался. Убирайся из моего дома!
Я посмотрела на автомат, который лежал на полу возле кушетки. Нужно было схватить и его, но, услышав голос Гроссмейстера, я сорвалась с места, и это был чистый инстинкт, без проблеска мысли. Копье оказалось у меня по единственной причине - оно лежало у меня на коленях, когда он вошел. Гроссмейстер когда-то был Фейри, но Королева Видимых наказала его, превратив в смертного. Теперь он был человеком, накачанным плотью Невидимых. Смогу ли я убить его из автомата? Мне очень хотелось попробовать. Вряд ли Гроссмейстер подпустит меня настолько, чтобы я могла воспользоваться копьем. А еще меня удивляло то, что он подошел так близко ко мне без сопровождения Фейри, способных телепортироваться.
- Садись и пей свой кофе. И убери копье. - Гроссмейстер посмотрел на камин, пробормотал несколько слов, и пламя взметнулось над холодными бревнами.
- Как ты это сделал? Ты не Фейри.
- Не только Фейри играют на этом поле. Твой знаменитый благодетель хорошо меня обучил.
- В'лейн? - спросила я.
- Нет.
Что-то во мне замерло.
- Бэрронс?
- Он многому научил меня. В том числе и Гласу. На колени.
- Поцелуй меня в задницу.
- Я сказал: на колени передо мной.
Я резко втянула в себя воздух. Многослойный голос резонировал, откликался эхом, давил на меня, пытался проникнуть в сознание, сделать его волю моей. Этот Глас был так же силен, как тот, что однажды опробовал на мне Бэрронс.
Я улыбнулась. Это раздражало, но не более того. Похоже, я все-таки нашла то место в себе, за которым отправлял меня Бэрронс, сказав, что оно даст мне силу сопротивляться Гласу. Плохо то, что я все еще не понимаю, что это за место, и понятия не имею, как пользоваться Гласом. Но зато он больше на меня не действует. Я свободна. Это еще одно изменение во мне. Еще одна сила.
- Нет, - сказала я.
И шагнула за оружием.
- Посмотри в окно. - Это было предупреждением. - Коснись оружия, и они исчезнут.
Я посмотрела и вздрогнула.
- Дэни.
- Она почти так же впечатляет, как и ты. Если бы она могла чувствовать Книгу, ты бы мне не понадобилась. Но она этого не может, и ты мне нужна. Поэтому нам с тобой так или иначе нужно прийти к соглашению. Сядь, спрячь копье, выбрось из головы глупости вроде попытки в меня выстрелить и слушай.
Я бы ни за что не подчинилась, но за окном, под холодным серым дождем два принца Невидимых держали Дэни.
По ее щекам струилась кровь, и она сильно дрожала. Но не от холода. На нее не попадали капли. Наверное, принцам не нравилось мокнуть. Дэни дрожала от жара. Разрушительной похоти.
Ее меч сиял белым светом, забытый в глубокой луже на грязной лужайке. Я знала, что Невидимые не могли коснуться его. Но каким-то образом они заставили Дэни бросить его, точно так же как Гроссмейстер раньше заставил меня бросить копье.
Я начинала думать, что проиграла. Вот и все, чем обладали ши-видящие. И на что мы годны при всех этих ограничениях? Нас просто сталкивали с дороги.
Я пододвинула стул к окну, чтобы иметь возможность постоянно наблюдать за Дэни. Не знаю, что бы я сделала, если бы принцы решили удержать ее другим способом, но я бы что-то сделала. Сейчас они стояли и были одеты. И лучше им такими и оставаться. Я смотрела на двух принцев, которые вывернули меня наизнанку. Которые чуть не отняли у меня душу. Однажды я убью их, пусть даже это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. Но мне хватило ума, чтобы понять - этот день еще не настал.
- Говори, - напряженно потребовала я.
И Гроссмейстер заговорил. Я потягивала кофе - раздражающе вкусный, - а Гроссмейстер рассказывал мне, как его вышвырнули из страны Фейри за то, что он бросил вызов Королеве и собирался вернуть свою расу на древний путь, чтобы Фейри поклонялись, как богам, которыми они и являлись, и им не приходилось жить, словно овцам, по соседству с жалкими людьми.
Он рассказывал, как Королева лишила его сущности Фейри и превратила в смертного, о том, как он оказался в нашем мире, одинокий хрупкий человек. Его вышвырнули без одежды, без оружия, без денег, и он оказался посреди Манхэттена, на станции метро. В первые же минуты он едва не погиб - на него напала группа жестоких людей, одетых в кожу и цепи, с бритыми головами и крепкими кулаками.
Гроссмейстер рассказал мне, что некоторое время был не в себе, в ужасе от тела, которое ощущало боль, которое должно было есть, пить и испражняться. Он узнал о существовании микробов и боялся смерти спустя столько сотен тысяч лет, в течение которых даже помыслить о ней не мог. Он скитался, у него не было места, где можно отдохнуть, денег и даже понимания, как обращаться с новой, смертной и слабой формой, которая так много требовала и причиняла столько страданий. Он - бог - вынужден был рыться в человеческих отбросах, чтобы прокормить свое тело. Ему пришлось убить, чтобы получить одежду, пришлось шарить по помойкам, как животному. Он изучал свое новое окружение, стараясь найти способ выжить, и делал все, что мог, чтобы добиться большего, чем простое выживание.
Он хотел отомстить.
- Вот видишь, - сказал Гроссмейстер. - Мы с тобой не так уж отличаемся друг от друга, не правда ли? Нам обоим нужно одно и то же. Вот только ты выбрала неверный путь.
- А ты нет? - Я фыркнула. - Оставь меня в покое.
Он рассмеялся.
- Перспективы, МакКайла. Твои перспективы искажены.
Он рассказывал мне, как шаг за шагом выбирался из пропасти, в которой оказался.
Когда Гроссмейстер наконец научился обеспечивать свои низменные потребности, он сделал удивительное открытие: его новая форма чувствовала не только нужду. Тоска и бесстрастие бессмертия начали исчезать. Страх смерти пробудил неожиданные стороны его натуры. В нем проснулись чувства, которые Фейри никогда не испытывал и испытывать просто не мог. Сумасшествие сменилось чистой похотью, но затем разум вернулся. Гроссмейстер взял свое существование под контроль, начал искать силу в человеческих сферах, преследуя личные цели.
Знания Фейри и сотни тысяч лет существования давали ему явное преимущество. Он знал, где искать то, что ему нужно, и как этим пользоваться.
Он обнаружил два Мерцающих зеркала на аукционе в Лондоне, рискнул жутким проклятием Крууса, но нашел путь в реальность Невидимых, где и заключил соглашение с корыстными Охотниками, чтобы вернуть принадлежащее ему по праву и отнятое у него по ошибке - сущность Фейри.
Гроссмейстер учился у колдуна в Лондоне, а позже украл у него бесценные копии страниц, вырванных из "Синсар Дабх". Копии он позже передал Бэрронсу в обмен на краткий курс друидских искусств, в которых преуспел благодаря интеллекту и глубокому пониманию космоса, оставшимся в нем от Фейри.
- Почему Бэрронс просто не отнял у тебя страницы?
- В то время у нас были общие цели. Он не убивает никого, кто в будущем может оказаться ему полезным.
Корыстный до мозга костей. Вполне правдоподобно.
- Кто он такой?
- Лучше подумай о том, кем он не является. Он не тот, кто преследовал меня за то, что я сделал с тобой. Разве это не говорит тебе о многом, МакКайла? Ты для него - всего лишь инструмент. Его инструмент снова работает. Он доволен.
- Как страницы были вырваны из "Синсар Дабх"? - Я быстро сменила тему. Если игнорировать нож, только что вонзившийся мне в сердце, он ведь может и исчезнуть.
Гроссмейстер пожал плечами. Он не знал. Страницы сделали свое дело. Теперь он хотел получить оригинал. Он продолжал собирать всю силу, до которой мог дотянуться. Охотники научили его есть низших Невидимых, чтобы защитить хрупкое смертное существование.
- Почему они помогают тебе?
- Я обещал им свободу. И я им ее дал.
Он был героем для Невидимых, сказал он мне, и вскоре Видимые тоже признают его. Да, он не подчинился их Королеве. Как и множество других, хотя никого больше не наказали так жестоко. Разве его преступление заслужило смертного приговора? Были Видимые, которые чувствовали то же, что и он, и хотели возвращения древних путей. Его единственное преступление заключалось в том, что он попытался дать своим собратьям то, чего многие из них так давно желали. Его следовало бы наградить за то, что он заслонил собой собратьев. Даже люди противились такому жуткому наказанию, хотя их до смешного короткая жизнь ничего не стоила. Он же потерял вечность за одно нарушенное правило. Он хотел ее вернуть. Что в этом плохого?
Когда Гроссмейстер замолчал, я махнула рукой.
- Я раньше этого не видел, - сказал он.
- Это миниатюрный проигрыватель для песни "сердце кровью обливается". Что мне до твоих причин? Ты сделал меня при-йа. - Я сощурилась, изучая его. Был ли он четвертым? Касался ли меня этот монстр?
- Ты сама сделала себя при-йа. Я предлагал тебе другие варианты. Ты отказалась.
- Ты вправду думаешь, что Невидимые будут повиноваться тебе, после того как выбрались из долгого заключения?
- Это я освободил их. Я теперь их король.
- И что мешает одному из них убить тебя и самому охотиться за Книгой?
- Они слишком опьянели от свободы, чтобы задумываться о будущем. Они празднуют. Трахаются. Они не думают.
- И как долго, по-твоему, это продлится? Ты ведь даже не Фейри.
- Я стану им снова, как только получу Книгу.
- Если никто из них не убьет тебя раньше. Гроссмейстер отмахнулся.
- Невидимые не хотят править. После целой вечности в аду они хотят лишь быть свободными и утолять свой голод. - Его лицо стало бесстрастным, словно высеченное из мрамора. - Но я не стану объяснять поведение моей расы обычному человеку.