Она резко отвернулась от него, и через мгновенье с трудом поверила своим ушам: у нее за спиной почти бесшумно открылась и так же тихо закрылась дверь.
Дженна вздохнула с облегчением – или с сожалением? Теперь, когда Саймон ушел, ее всю затрясло. Ну почему, почему она не может быть практичной, как нормальная взрослая женщина, и принять то, что он предлагает?
Что говорить, не может и все тут. Просто она человек другого склада, а иначе давным-давно излечилась бы от глупой подростковой влюбленности в Саймона и нашла бы ему замену.
Достав из шкафа шелковый костюм, Дженна быстро оделась. Она купила эту вещь в прошлом году на распродаже в дорогом бутике, не в силах устоять против ее оригинальности. Костюм состоял из короткой узкой прямой юбки насыщенного желтого цвета и слегка приталенного жакета, на котором были хаотично разбросаны яркие пятна всех цветов радуги.
Зачесав волосы назад, Дженна закрепила их парой старинных гребней, купленных в небольшом антикварном магазинчике, и тщательно наложила макияж.
Саймон спустился сразу же вслед за ней. Привыкнув за эти недели к его джинсам и спортивным рубашкам, Дженна в первый момент оторопела при виде элегантно одетого красавца. Ей сразу вспомнился тот вечер, когда он приехал к ней в поисках Сюзи.
– Саймон, когда ты собираешься подарить Дженне обручальное кольцо? – спросила миссис Таундсен. – Сегодня утром Сюзи позвонила и похвасталась, что Джон купил ей кольцо с прекрасным звездчатым сапфиром.
– Я заказал для Дженны нечто особенное, оно должно быть готово к нашему возвращению.
Дженна подозрительно покосилась на него. Новая ложь? Она надеялась, что да, потому что в противном случае он зря тратит деньги.
К Лебранам отправились на двух машинах. Дженна, правда, предлагала, чтобы миссис Таундсен поехала с Саймоном, но та отказалась.
– Дорогая, я уже старовата для спортивного автомобиля, мне там будет неудобно, к тому же Саймон, на мой взгляд, слишком быстро ездит. Садись-ка лучше ты с ним.
У Лебранов собралось еще несколько пар, все были одеты с исключительной элегантностью. Саймона и Дженну представили как жениха и невесту, и девушка с ужасом поймала себя на мысли, что ей это приятно.
Но такое состояние не продлится долго. Дженна была убеждена, что как только кончится их отпуск, помолвка должна быть немедленно разорвана, даже если для этого ей придется самой написать письмо родителям Саймона. Возможно, прибегнуть к помощи бумаги – трусость с ее стороны, но в конце концов, не она же виновата в том, что этот миф вообще родился.
Дженна уже успела привыкнуть, что у французов ланч – это обильная еда. Ровно в двенадцать тридцать мадам Лебран пригласила всех в элегантную гостиную. Длинный полированный стол, в центре которого возвышалась цветочная композиция, сверкал хрусталем и столовым серебром. Высокие, от пола до потолка окна были распахнуты настежь, пропуская в комнату легкий ветерок. Дженну посадили не с Саймоном, а с Жаном, сыном местного врача, который только что вернулся из Африки, где работал в организации, оказывающей помощь голодающим. Молодой человек был высок ростом и отличался почти болезненной худобой. До того, как их пригласили за стол, он с жаром рассказывал о деятельности благотворительных организаций, то и дело встряхивая копной вьющихся черных волос. В нем было что-то от миссионера, и всякому сразу же становилось ясно, что этот человек бесконечно предан своему делу.
Улучив момент, мадам Лебран шепотом рассказала Дженне, что за время работы в Африке здоровье Жана пошатнулось, и именно поэтому его отослали домой.
Несмотря на свой почти монашеский облик, сосед Дженны был галантен, как истинный француз, и не скупился на комплименты. Правда, в данном случае они относились скорее не к ней лично, а к ее искренней заинтересованности его работой.
– Мы устраиваем в Париже благотворительные обеды и балы для сбора средств в пользу голодающих, но, жертвуя немалые деньги, никто и не думает об этих несчастных. Публика обсуждает последние сплетни или, к примеру, недавний скандал в правительстве… – Жан с горечью пожал плечами. – Они не в состоянии представить, что такое не иметь сил поднести ко рту чашку с молоком. И при этом до предела истощенные люди, чтобы добраться до нас, проходят пешком милю за милей, матери несут детей, сестры ведут братьев… Это настоящая трагедия нашего времени, уносящая не меньше жизней, чем средневековые эпидемии.
Дженна не перебивала собеседника, чувствуя, что ему необходимо выговориться. Она постоянно чувствовала на себе взгляд Саймона, но всякий раз, когда девушка смотрела в его сторону, он казался поглощенным разговором с соседкой по столу – дамой под пятьдесят, которую им представили как вдовую свояченицу мсье Лебрана.
На первое подали овощной суп – специфическое местное блюдо. Когда затем перед гостями поставили крошечные тарелки с паштетом из гусиной печени, украшенным местной разновидностью трюфелей, Дженне не удалось скрыть своего неодобрения. Жан заметил ее гримасу.
– Я француз, – сказал он, – но когда я думаю о том, что для получения вот этого деликатеса мои соотечественники раскармливают гусей, в то время как где-то люди умирают от голода, я невольно начинаю сомневаться в ценности того, что мы называем цивилизацией.
Дженна была с ним согласна, но во взгляде жены врача, по-видимому, услышавшей высказывание сына, читалось явное неодобрение. Дипломатично согласившись с собеседником, Дженна поспешила сменить тему. Жан был ее ровесником, но казался гораздо старше.
На столе появилось основное блюдо – барашек с овощами в особом соусе, – а затем нежный освежающий шербет. От десерта Дженна отказалась, и когда Жан предложил ей прогуляться по обширному парку Лебранов, чтобы переварить обильный ланч, она охотно согласилась.
Уже выходя из дома, она заметила, что Саймон нахмурился, и чуть было не вернулась, но вовремя напомнила себе, как обстоят дела на самом деле. Он не любит ее и никогда не любил, а если и хотел на ней жениться, то только потому, что решил, будто они неплохо поладят. Может, ему этого достаточно, но ей – нет.
Гуляя по парку, Дженна покорно, но не очень внимательно слушала все, что рассказывал Жан. В глубине ее сознания уже угнездилась мысль, что она могла бы выйти за Саймона, и девушка, сама того не желая, возвращалась к ней снова и снова.
Услышав, что Саймон окликает ее по имени, Дженна вздрогнула. Он быстро приближался к ним по тополиной аллее. Сердце Дженны подпрыгнуло в груди. На миг, всего лишь на миг она позволила себе представить, что это к ней он стремится с таким нетерпением. Но иллюзия продержалась не долго.
– Маме плохо, – отрывисто бросил Саймон. – Лебраны предложили вызвать врача по телефону, но я считаю, что ее нужно как можно скорее доставить в ближайшую больницу.
– Что с ней?
– Скорее всего, аппендицит. Насколько я понял, у нее уже некоторое время болел живот, но она ничего не преддринимала. В последнее время боли усилились. Отец отвезет ее в больницу, а твоя бабушка поедет с ними в качестве переводчика, она говорит по-французски лучше всех нас. Я тоже хотел поехать, но миссис Соумс советует нам дожидаться новостей дома. Думаю, в этом есть смысл, в больнице мы будем только путаться под ногами.
Саймон шел так быстро, что Дженна с трудом поспевала за ним. Вернувшись, они обнаружили, что его родители уже уехали. Лебраны искренне волновались за Элен Таундсен и отпустили Саймона только после того, как взяли с него обещание держать их в курсе событий.
– Уверена, с ней будет все в порядке, – сочувственно сказала Дженна и взяла его за руку.
В ответ Саймон сжал ее пальцы. Оставалось только удивляться, как она могла когда-то считать его неуязвимым и не способным на простые человеческие чувства.
Домой ехали молча. Как только они вошли в коттедж, Саймон первым делом бросился звонить в больницу. Новости обнадеживали. Как сообщил Джордж Таундсен, у матери Саймона действительно был приступ аппендицита, но, к счастью, ее доставили в больницу вовремя.
– Ее будут оперировать сегодня же. Мы с Хэрриет сняли номера в местном отеле и на всякий случай останемся здесь до утра. Хэрриет вышла купить Элен ночную рубашку и еще какие-то мелочи. Как только операция закончится, я позвоню. Не волнуйтесь там, все будет нормально.
Саймон держал трубку так, чтобы Дженне было слышно, что говорит его отец. Услышав заверения, что матери не угрожает непосредственная опасность, он пообещал оставаться в коттедже и ждать новостей.
Дженна не заметила, как это произошло, но когда Саймон повесил трубку, оказалось, что он обнимает ее за плечи. Она не отстранилась, чувствуя, что ее присутствие каким-то образом утешает его.
– Ты все слышала?
Дженна кивнула.
– Я уверена, с твоей матерью все будет в порядке.
– Нужно позвонить Сюзи.
Казалось, Саймон ушел в себя, отдалился от нее, недавнее объединявшее их чувство прошло, и Дженна почувствовала себя покинутой.
– Пожалуй, я поднимусь к себе и начну складывать вещи. Нам в любом случае скоро нужно было уезжать.
Саймон рассеянно кивнул. Дженна чувствовала, что его мысли заняты другим. Вероятно, он раздумывает, как подготовить сестру к тревожным новостям, чтобы та не слишком испугалась и не помчалась бы во Францию первым же самолетом.
Дженна собрала чемодан, оставив на поверхности лишь самое необходимое, затем принялась за вещи бабушки. Если мистер Таундсен и Хэрриет задержатся в отеле, им понадобится смена одежды. Дженна решила напомнить об этом Саймону.
Он стоял в гостиной и задумчиво смотрел в окно. Выслушав Дженну, он нахмурился.
– Да, ты права. Сможешь сама сложить все, что нужно? Я съезжу в больницу и передам им вещи.
На то, чтобы упаковать костюм для Джорджа Таундсена и платье для бабушки, не понадобилось много времени. Взяв у нее чемодан, Саймон сел в машину и уехал. Дженна понимала, что одному из них обязательно нужно было оставаться дома, чтобы дежурить у телефона, но, глядя вслед удаляющейся машине, не могла избавиться от чувства потери.
К тому времени, как Саймон вернулся, девушка успела поговорить с мсье Лебраном и сложить почти весь багаж. Она только-только начала наводить порядок на кухне, когда услышала знакомый звук мотора.
Саймон выглядел гораздо веселее. Однако Дженна не могла не заметить, что он словно боится до нее дотронуться.
– Как здоровье миссис Таундсен? – спросила она, стараясь не обращать внимания на его отчуждение.
– Мама сейчас в операционной. Ее доставили как раз вовремя, так что можно не опасаться осложнений. Помощь твоей бабушки просто неоценима, не знаю, как бы отец без нее объяснялся с врачами. Они собираются провести несколько дней в отеле неподалеку от больницы и, как только маму выпишут, решили сразу возвращаться в Англию. Отец просил оставить их багаж и ключи, чтобы они могли захватить все на обратном пути.
– Что значит "оставить"? – переспросила Дженна. – Разве мы не будем дожидаться возвращения твоих родителей, чтобы отправиться в Англию вместе, как собирались?
– В этом нет смысла, – равнодушно ответил Саймон, избегая смотреть на Дженну. – Я позвоню сегодня вечером в агентство и узнаю, нельзя ли изменить дату наших билетов на паром. Если удастся, мы сможем уехать уже завтра утром.
Дженна почувствовала, что что-то произошло. Можно было подумать, что Саймону вдруг стало невыносимо оставаться в ее обществе. Как ни странно, это открытие причинило ей боль.
– Я уложила все вещи, кроме твоих. Если ты не возражаешь, я приготовлю легкий ужин: какой-нибудь салат, омлет…
– Отлично.
Этот краткий, чуть ли не грубый тон был хорошо знаком Дженне, такого Саймона она отлично помнила по их прежним стычкам. И ей вдруг захотелось оказаться от него как можно дальше.
– Пойду прогуляюсь, – вымученно пробормотала она.
Саймон не ответил. А чего она, спрашивается, ожидала? Что он станет уговаривать ее остаться? Заявит, что не может прожить без нее ни минуты?
Дженна сердито зашагала по тропинке, ведущей в деревню.
Она отсутствовала гораздо дольше, чем собиралась, и только голод заставил ее вернуться. Приближаясь к дому, Дженна замедлила шаг. Только увидев, что машина Саймона по-прежнему стоит перед домом, она нашла в себе смелость признаться, что ожидала увидеть площадку опустевшей. Саймон ясно дал понять, что не желает находиться в ее обществе, даже странно, что он все еще здесь… Войдя в кухню, Дженна застала там безупречный порядок. Неужели Саймон сам приготовил себе ужин, да еще и убрал за собой? Ладно, если ему так неприятна ее компания, она не будет навязываться и прекрасно поест в одиночестве.
В мрачном настроении Дженна открыла холодильник и, достав яйца, с силой захлопнула дверцу. Когда она повернулась, Саймон входил в кухню.
– Ты вернулась.
– Совершенно верно. – Не сдержавшись, Дженна язвительно добавила: – Но не волнуйся, я не собираюсь навязывать тебе свое общество.
Он шагнул к ней.
– Дженна…
Девушка с удивлением почувствовала, что от него пахнет виски.
– Ты напился? Почему?
Неожиданно Саймон хрипло расхохотался. Отойдя от Дженны, он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.
– Хороший вопрос, Дженна. Только не "почему", а "зачем". Чтобы держаться от тебя подальше! – безжалостно заявил он. – И я собираюсь продолжить. Мне нужно напиться до бесчувствия чтобы я мог свалиться и уснуть, не изводя себя несбыточными фантазиями о том, что ты лежишь со мной рядом. – Увидев выражение ее лица, он снова рассмеялся. – Вижу, ты не представляешь, о чем я толкую? – Он оттолкнулся от двери, выпрямился и так быстро подошел к Дженне, что она не успела отстраниться. Саймон больно схватил ее за руки выше локтя и хрипло пробормотал: – Я хочу тебя. Я так тебя хочу, что в нормальном состоянии просто не смог бы остаться в этом доме и не затащить тебя в свою постель.
– Нет! Я тебе не верю! Ты все придумываешь! – яростно запротестовала Дженна.
– Неужели?
От его взгляда у нее перехватило дыхание.
– Дженна, – почти простонал он, с жадностью набрасываясь на ее рот.
После его недавней холодности это оказалось для Дженны слишком большим потрясением. У нее не было сил сопротивляться. Девушка почувствовала, что тает, буквально плавится в его объятиях. Ее реакция была столь откровенной, что она не удивилась, когда Саймон подхватил ее на руки и понес к себе в спальню. Звук его шагов гулко отдавался в пустом доме.
Дженна знала, что должна прекратить это безумие, пока не стало слишком поздно, но разве она могла, если и душа, и тело ее рвались к Саймону?
– Дженна, милая Дженна, – шептал Саймон в перерывах между поцелуями, и этот хриплый страстный шепот пьянил ее как колдовское любовное зелье.
Одежда словно сама соскользнула с ее тела, и она страстно прижалась к Саймону. Он застонал, и Дженна даже не сразу поняла, что вызвала этот стон своими прикосновениями. Саймон мгновенно скинул рубашку, схватил обе руки Дженны и прижал к своему телу, склонив голову к чувствительным пикам ее грудей.
Желание Саймона передалось Джене, стало ее собственным, и она с готовностью последовала за ним в лабиринты страсти. Когда, наконец, он прижал ее к кровати своим горячим телом, она задрожала от восторга и сладкого предвкушения. Она желала этого мужчину, желала так страстно, что, казалось, если он не овладеет ею прямо сейчас, она не проживет больше ни секунды. Пальцы Дженны скользнули вдоль его позвоночника и спустились к твердым мужским ягодицам.
– Бог мой, Дженна, – прохрипел Саймон.
Он выгнул спину, упираясь бедрами в ее бедра, и жажда обладания прорвалась наружу низким хриплым стоном. Дженна инстинктивно сжала пальцы, без стеснения впиваясь ногтями в его плечи.
Вот он, момент священного соединения, которого она не испытывала ни с одним мужчиной, совсем близок. Дженна интуитивно знала, что то, что происходит между нею и Саймоном – правильно, именно так и должно быть, и у нее не осталось ни сомнения, ни страха. Тело ее нетерпеливо выгнулось ему навстречу. Чувствуя, что он колеблется, она с мольбой выкрикнула его имя.
Руки Саймона спустились по ее телу, приподнимая бедра. От первых осторожных толчков Дженна содрогнулась, пораженная неукротимостью собственного желания. Просто удивительно, насколько они подходят друг другу, мелькнуло у нее в голове. Это была ее последняя связная мысль, а затем осталось только желание, только нетерпеливая жажда слиться с его телом, с восторгом принимая каждый его толчок, каждое движение, уносящее ее все выше и выше к сияющим вершинам наслаждения.
Беспомощная перед мощным натиском нахлынувших ощущений, Дженна цеплялась за Саймона, пружина желания внутри нее закручивалась все туже и туже. Она услышала крик и почувствовала, как его тело содрогается в экстазе, только догадываясь, какое наслаждение он должен испытывать. Саймон тут же скатился с нее.
Дженну охватило гнетущее чувство утраты и одиночества. Она слышала, как Саймон что-то сказал, но не поняла, что именно. Она чувствовала какую-то неутоленную жажду, не вполне понимая, что это значит. Саймон передвинулся. Когда его рука ласково коснулась ее тела, Дженна судорожно вздрогнула.
Наверное, она что-то сказала, потому что Саймон прошептал:
– Нет, это моя вина. Я не смог удержаться. Дженна, позволь мне доставить тебе наслаждение, позволь показать, как это может быть.
Дженна потрясенно осознала, что его язык коснулся ее лона, и ее подхватил такой мощный вихрь невиданных ощущений, что не осталось сил даже вскрикнуть. Язык Саймона ласкал, жалил и поглаживал, и где-то внутри у нее зародился какой-то пульсирующий родник, распространявший по всему телу сладкое тепло. Саймон, отстранившись на миг, быстро вошел в нее одним мощным толчком.
На этот раз все было по-другому. Ее тело одна за другой сотрясали волны изысканного наслаждения, заставляя вскрикивать от невыносимого восторга.
Когда все кончилось, она долго лежала в объятиях Саймона, не желая возвращаться к действительности. Саймон первым нарушил молчание. Перевернувшись на бок, он обхватил ее лицо ладонями и тихо прошептал:
– Прости меня, Дженна.
– Не надо, Саймон, не говори ничего. – Как странно, она же еще его и успокаивает.
Саймон положил голову ей на грудь. Дженна машинально расчесала пальцами свои спутанные волосы и хрипло призналась:
– Я так же, как и ты, хотела того, что произошло.
– Не думаю. – Саймон приподнял голову и скривился в горькой ироничной гримасе. – Не думаю, – повторил он. – Видишь ли, мне нужно не только твое тело. Мне нужно твое сердце, твоя душа, мне нужна ты вся, Дженна. Я тебя люблю, и это меня убивает. Я обещал себе, что никогда не признаюсь тебе, не взвалю на тебя эту ношу…
Дженна всмотрелась в его лицо, пытаясь разглядеть признаки того, что Саймон лжет или играет в какую-то игру, но в его глазах были только боль и раскаяние.
– Я любил тебя много лет – все эти годы. – Он нежно обвел пальцем контур ее губ. – Я и сейчас тебя хочу, – тихо признался он.
Дженна вспыхнула и увидела, как потемнели его глаза.
– Но… ты не можешь, мы только что…
– Я знаю, – перебил он и невесело усмехнулся. – Теоретически это должно быть невозможно.
Дженна впервые набралась смелости посмотреть ему в глаза.
– Именно поэтому ты хотел на мне жениться? Потому что ты меня любишь?