ГЛАВА ШЕСТАЯ
На следующий день Татьяна проснулась в прекрасном настроении. Ей ничего не снилось, а если и снилось, она ничего не помнила. Проспала она до полудня и чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей.
Напевая, девушка пошла на кухню выпить кофе. Поприветствовав мать и братьев, она схватила кофейник и закружилась с ним по комнате.
- Осторожней, кофе горячий, - предупредила ее мать. - Разольешь и обожжешься.
- Не разолью. Потому что у меня сегодня все будет хорошо!
- Ну слава тебе, Господи, ожила наконец! - с облегчением сказала женщина. - А то ведь две недели ходила, как в воду опущенная. Я уж думала, депрессия у тебя.
- Она, наверное, хахаля себе нашла, - выдвинул предположение Никита.
- Точно! На Дне молодежи и нашла, - поддержал его как две капли похожий на него Митька.
Татьяна обернулась и показала близнецам язык.
- Даже вы мне сегодня настроения не испортите. Так что и не старайтесь.
- Да не больно-то и хотелось, - разочарованно пробормотали братья.
Они-то привыкли, что сестра всегда очень болезненно реагирует на их шуточки. И вот те раз - ей все равно. Странно. Наверняка что-то действительно случилось. Ну ничего, они обязательно это выяснят.
Час спустя Татьяна вышла на улицу, ведя на поводке Вульфа. Огромный, серый, с волчьими глазами, он очень напоминал хищника, и за это его все боялись. Вульф был полукровкой. Его матерью была собака, а отцом - волк, но отцовские гены никак не сказались на его характере, только на внешности. На самом деле он был кротким, как овечка, хотя, конечно, и хозяйку мог защитить. Впрочем, увидев, как матерый зверюга беззвучно скалит длинные белоснежные зубы, никто не решился бы обидеть девушку.
Выйдя из подъезда, Татьяна почему-то совсем не удивилась, увидев на качелях на детской площадке одиноко сидящего Кирилла. У нее даже возникло ощущение дежа вю. "Кажется, он меня преследует, - подумала она, направляясь в его сторону. - В последнее время я всегда и везде вижу только его. По-моему, я даже начинаю к этому привыкать". У девушки и мысли не возникло, что Змей пришел вовсе не к ней.
- Привет, - сказала она подходя, но вдруг резкий рывок поводка заставил ее остановиться. - Эй, Вульф, что с тобой?
Пес прижал уши, поджал хвост и вздернул верхнюю губу, обнажая сверкающие клыки. Его прищуренные глаза не отрывались от лица Кирилла. Парень сделал какое-то едва уловимое движение, и Вульф спрятался за хозяйку, жалобно скуля.
- Да что случилось? Вульфик, ты чего? - недоумевала Татьяна.
За пса ответил Змей.
- Все в порядке. Собаки меня не любят. Как и кошки, впрочем.
- Почему? - глупо спросила девушка.
- Понятия не имею. Если ты хочешь подойти поближе, тебе придется либо идти без него, либо тащить его на буксире.
Татьяна из чистого упрямства попыталась было приблизиться к Кириллу, но Вульф с громким воем начал упираться всеми четырьмя лапами, взрывая землю и пытаясь вывернуться из ошейника. После минутной борьбы девушка сдалась.
- Странно, - отдышавшись, сказала она. - Такого с ним раньше никогда не случалось.
- Все когда-то бывает в первый раз, - меланхолично произнес Кирилл.
И Татьяну снова посетило чувство дежа вю. "Все когда-то бывает в первый раз. Меня вот тоже обычно не приглашают". Так сказал Змей, так же сидя на качелях на детской площадке…
Тряхнув головой, девушка спросила Кирилла:
- А что ты здесь делаешь? Ты хотел со мной поговорить?
- Вообще-то, это ты хотела поговорить со мной. Впрочем, я и не думал, что ты помнишь. Так, на всякий случай заглянул.
- Я хотела с тобой поговорить? Не понимаю.
Змей невозмутимо достал из нагрудного кармана рубашки какую-то бумажку и протянул ее Татьяне. Она машинально двинулась к нему навстречу и снова ощутила рывок поводка. Девушка удивилась: ей казалось, что длины поводка должно было хватить до качелей. Но оказалось, что Вульф перехватил поводок зубами и теперь тянул хозяйку к себе, словно не хотел подпускать ее к Кириллу.
- Вульф, фу! Ну-ка отпусти! - прикрикнула на него Татьяна, но собака не унималась, косясь налитыми кровью глазами на Змея.
Тот скрестил руки на груди и с ледяным спокойствием наблюдал за растерянной девушкой. Вдруг он перевел взгляд куда-то за ее спину и приподнял брови. "Блин, привычка у него, что ли, такая", - подумала Татьяна и обернулась.
Из-за беседки, находившейся за ее спиной, выглядывали две одинаковых чумазых рожицы с прижатыми (чтобы не расхохотаться) ко рту ладонями.
Все ясно! Выследили таки! Вот разбойники!
Впрочем, сейчас ей это было только на руку.
- Никита, Митька, ну-ка идите сюда! - командным голосом приказала девушка. - Идите-идите, мы вас заметили.
Близнецы, ни капельки не смущаясь, подошли к ним и беззастенчиво уставились на Кирилла. Тот с той же бесцеремонностью в свою очередь разглядывал их.
- Мальчики, возьмите Вульфа и погуляйте с ним.
- Сама гуляй, - отрезал один из братьев. - Это твоя собака.
- Никита!
- И вовсе я не Никита. Я - Митя.
- Ой, да ладно тебе, не выпендривайся. Уж я-то вас различаю.
Никита довольно заулыбался.
- Мить, может, ты его прогуляешь? - с просящими интонациями спросила Татьяна.
- Неа, - незамедлительно ответил тот, поглядев на брата. - Вот сама со своим хахалем и прогуляй.
Близнецы гаденько захихикали, косясь в сторону Змея: как он отреагирует? Разозлится, покраснеет или будет все отрицать?
Татьяна почувствовала, как к щекам медленно приливает кровь, и хотела уже прикрикнуть на братьев, но ее остановил голос Кирилла.
- Да я бы и рад прогуляться с вашей сестрой, но не могу, - и парень кивнул в сторону своей коляски.
И - о чудо! - краснеть пришлось близнецам.
- Ну мы… это…
- Мы конечно…
- Конечно, прогуляем…
- Чего уж там…
- Ну… мы пошли?
- Идите, непути! - отпустила их девушка и облегченно вздохнула, избавившись от лишней обузы.
Наконец, братья скрылись, увлекаемые мчащимся впереди них Вульфом. Пес словно старался как можно быстрее убраться из этого места, и близнецам пришлось бежать, чтобы успеть за ним.
Татьяна повернулась к Кириллу и извиняющимся тоном произнесла:
- Дети. Чего с них взять? Поздние да избалованные. Никакого чувства такта.
Змей молча кивнул, глядя на нее с каким-то новым выражением в глазах.
- М-м… Так о чем ты хотел со мной поговорить?
- Не я. Ты.
Кирилл передал ей бумажку. Развернув ее, девушка с изумлением узнала свой собственный почерк; правда, буквы были корявыми и строчки налезали друг на друга. Вот что она гласила: "Кирюша! (подчеркнуто одной линией). Приходи, пожалуйста, послезавтра ко мне (адрес). Мне нужно поговорить с тобой о чем-то очень (подчеркнуто двумя жирными линиями) важном. Ты мне с… (зачеркнуто). В общем, приходи к часу дня, когда я буду собаку выгуливать. Буду очень ждать (смайлик и несколько маленьких сердечек). Целую (след от губной помады), Танюша". И размашистая подпись в конце.
Прочитав записку, Татьяна долго не поднимала с нее глаз, не зная, что делать дальше. "Это ж надо было так напиться! Обалдеть! Ну, хоть в любви не призналась, и то хорошо".
Она так долго и с таким вниманием изучала содержимое записки, что первым, наконец-то, не выдержал Змей.
- Ну ладно, я уже понял, что ты ничего не помнишь. Я, кстати, тоже. Стесняться тут нечего, с каждым бывает.
Девушка подняла голову и уставилась на него, не веря своим ушам. Кирилл утешал ее?! Грубовато, прямолинейно, по-своему, но все-таки утешал?! Невероятно!
- Я и сам эту записку случайно нашел. Вернее, мама нашла.
Выражение лица Змея не изменилось, но в глубине глаз что-то дрогнуло при упоминании о матери.
- Ну я и решил заглянуть на всякий случай, хотя и был уверен, что ты ничего не помнишь. Вот только объясни мне - так, ради любопытства: что значит "Ты мне с…"?
- Я… гм… не совсем уверена, - залепетала Татьяна, пытаясь потянуть время. О, уж она-то точно знала, что это означает! - Я думаю… наверное, я хотела написать "Ты мне сказал", но вот что конкретно - я не помню.
Мысленно девушка тут же дала себе зарок - больше не пить! Ну, или хотя бы не напиваться…
- Значит, сказал?
Татьяна с облегчением кивнула.
- Сказал…, - медленно протянул парень. - Интересно, что ж я такого сказал, что ты захотела со мной встретиться и поговорить?
Девушка беспомощно пожала плечами, демонстрируя полнейшую неосведомленность.
- Ну ладно, сказал так сказал.
Татьяна уже было расслабилась, но тут резкий, как удар хлыста, вопрос заставил ее посмотреть Змею в глаза.
- А может, все-таки "снился"?
Лицо девушки вспыхнуло все и сразу, говоря само за себя. отпираться не было смысла. Кирилл явно и так все понял.
- Ну да, снился, - сдавленным голосом подтвердила Татьяна и почти упала на качели рядом с ним.
- Я так и думал, - будничным тоном сказал парень. - И что, тебя это напугало?
Девушка кивнула, созерцая носки своих туфель.
- Почему? Что именно тебе снилось?
- Этот сон мне приснился, когда я… ну…
- Когда ты решила потанцевать со мной, - помог ей Кирилл.
- Да. В этом сне ты был весь опутан змеями. Их были сотни, если не тысячи.
Татьяна начала говорить все быстрей, словно пытаясь освободиться от своего кошмара, преследовавшего ее так много времени.
- А ты… ты звал меня к себе. Ты кричал и кричал, будто тебе было очень больно. Будто тебя резали на куски. Я пыталась как-то помочь тебе, но, стоило мне только приблизиться, как твой браслет оживал и бросался на меня. И я никак… никак не могла подойти к тебе. А ты все кричал и кричал… Это было… ужасно…
Голос девушки прервался, и она замолчала. Молчал и Змей. Покосившись на него, Татьяна заметила, что он неосознанно крутит в руках эту самую злосчастную змейку. В свете солнца ее глазки блестели, как живые, как будто она хотела сказать девушке: "Погоди! Еще доберусь я до тебя!" Татьяну передернуло.
Заметив это, Кирилл неожиданно протянул браслет ей.
- Вот. Возьми его. Он совсем не страшный.
Девушка осторожно взяла змейку, и глаза той тут же потухли, словно прикосновение Татьяны было ей неприятно. Или в этом было виновато облако, скрывшее за собой солнце?
- Говорят, если посмотреть своему страху в глаза, он перестанет властвовать над тобой, - продолжал Змей. - Посмотри на него. Он не причинит тебе вреда. Это всего лишь украшение, хотя и очень реалистично выполненное.
- Я понимаю, - чувствуя себя совсем по-дурацки, кивнула девушка.
- Если хочешь, можешь даже бросить его на землю и потоптаться по нему, если тебе станет от этого легче.
- Нет, я не могу, - испугалась такого предложения Татьяна. - Это же твой оберег.
- Я не хотел причинять тебе боли, - неожиданно заявил Кирилл.
Его тон оставался таким же ровным и бесстрастным, его глаза - холодными и отстраненными, но в их глубине, где-то совсем глубоко, что-то блестело. Блестело, как непролитые слезы.
"Ну, Танюха, что-то тебя нынче на лирику потянуло. То змеи подмигивающие, то слезы непролитые… Совсем по фазе сдвинулась!"
- О чем ты? Я не понимаю.
- Знаешь, - словно и не заметив вопроса девушки, сказал Кирилл, - я ведь тогда сказал тебе неправду. Ну, о том, что я назвал себя Змеем, потому что хочу, чтобы меня все боялись. Это совсем не так. Змеем меня прозвали в детстве, за то, что я не могу ходить и из-за этого браслета, который я постоянно ношу.
Татьяна с умным видом кивала головой, хотя совершенно не понимала этой исповеди.
- Это всего лишь детское прозвище. Так что не надо меня бояться, - неожиданно мягко закончил он.
- А я и не боюсь, - пробормотала девушка.
Змей промолчал. Его браслет потихоньку остывал, отдавая свое тепло прохладному воздуху.
Татьяна протянула змейку обратно Кириллу и спросила:
- А почему ты его постоянно носишь?
- Не знаю. Привык. Без него я чувствую себя раздетым.
- Ну, так одевайся поскорее, - попыталась пошутить девушка, но тут ладонь Змея, забирающего безделушку, коснулась ее руки, и у Татьяны перехватило дыхание.
Она взглянула в его глаза, и на нее снова хлынул теплый золотистый свет. Он окутал ее своим сиянием, согревая, успокаивая, очищая ее измученную кошмарами и сомнениями душу. Она потянулась к источнику этого целительного света, к Кириллу, из глаз которого струился этот невероятный золотой поток. Девушка положила ладони ему на плечи, будто собираясь окунуться в это сияние…
- Танька! Та-а-а-анька!
Она зажмурилась, ожидая, что открыв глаза, она снова увидит Ольгу, наполовину вылезшую из окна Женькиной квартиры. "И этого я не переживу! - подумала она. - Точно не переживу!"
Открыв глаза, она увидела одного из близнецов, бегущего к качелям. Переведя взгляд на Змея, она осознала, что сидит совсем рядом с ним, положив свои руки ему на плечи, словно собираясь обнять.
Значит, на этот раз все было по-настоящему! И этот свет - значит, он тоже был! Но как? И что же тогда было в прошлый раз?
- Не думай об этом, - шепнул Змей, снимая ее ладони со своих плеч.
- Танька! - задыхаясь, подбежал к ним "гонец". - Мамка велела передать, что тебя к телефону. Она тебя в окошко увидела и послала меня.
- Никита, - негромко сказал Кирилл, давая Татьяне время прийти в себя. - Тебя разве никто не учил, что нельзя мешать взрослым?
- А я чего? Я ничего. Мне мамка велела, - оправдываясь, забормотал мальчуган. - И вообще, я не вовсе не Никита, я…
- Врешь, - безапелляционным тоном отрезал парень. - Все ты врешь.
- Вру, - согласился Никита. - А ты откуда знаешь?
- Когда человек врет, у него зрачки расширяются, - сообщил Змей.
Никита поразмыслил об этом и убежал: торопился, наверное, проверить сказанное на брате.
Татьяна встала, чувствуя, как у нее подгибаются колени.
- Ну, я, наверное, пойду, - неуверенно сказала она. - Телефон.
Змей молча кивнул.
- Ну, пока. Увидимся.
"Конечно, увидимся", - пронеслось в голове девушки.
- Конечно, увидимся, - эхом отозвался Кирилл.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
- Оль, ты крем для загара взяла?
- Конечно взяла.
- А полотенце?
- И полотенце.
- А фотоаппарат?
- Да взяла, взяла. И даже купальник взяла, если тебя это так интересует. Ты чего так волнуешься?
- Ничего я не волнуюсь. Не люблю выяснять на месте, кто что забыл.
Девушки собирались на пляж. Татьяна упаковывала необходимые вещи, а Ольга, по своему обыкновению, валялась у нее на диване, болтая ногами и грызя яблоко.
- Слушай, Ларина, ну сегодня на пляже все парни будут твои, - с завистью сказала она, разглядывая новый купальник подруги.
- Знаю, - кокетливо отозвалась та. - Три дня походов по магазинам - и вот результат.
- М-да. Похоже, придется мне сегодня приглядеть за Котиком. Ну там, челюсть ему на место вправить или еще что-нибудь в этом роде.
- Да ладно тебе, - отмахнулась от нее Татьяна. - Слушай, побудь здесь, я пока бутерброды загружу.
- Угу.
Ольга уже почти доела яблоко, когда в комнату со страшным криком влетел один из близнецов в маске Крюгера. Девушка поперхнулась и уронила фрукт.
- Тьфу ты, пропасть! Ну, Никимитька, щас ты у меня получишь! Щас ка-а-ак поцелую!
И Ольга сделала страшные глаза. Мальчуган, взвизгнув, умчался.
- Эй, что там у вас происходит? - донесся из кухни голос Татьяны.
- Братец твой решил меня до инфаркта довести, - ответила девушка, наклоняясь за упавшим яблоком.
- Который?
- А черт их разберет - который.
Из спальни близнецов раздался дикий гогот. Они обожали, когда Ольга так отвечала. Она и придумала им это обезличенное имя - Никимитька. Чтобы не путаться.
Подбирая яблоко, Ольга заметила на полу смятый лист бумаги. Не терзаясь угрызениями совести, она подняла его, расправила и начала читать написанное на нем. За этим занятием и застала ее вернувшаяся Татьяна.
- Эй, отдай сюда! - выронив пакет, бросилась она к подруге.
Та, смеясь, подняла листок над головой и запрыгнула на диван.
- Ну, Танюха, ты и пишешь! Прямо начинающий писатель.
- Отдай! Тебе разве не говорили, что невежливо читать чужое?
- Я нашла это на полу, значит, это мусор. А мусор - он ничейный! - хохоча, отбивалась Ольга. - Нет, ну ты слушай, здорово написано: "Его глаза подобны озерам, закованным в ледяную броню. Но этот лед прозрачен, и так же, как сквозь лед пруда можно разглядеть кипящую там, в глубине, жизнь, так и глубоко в его глазах можно увидеть отблески жизни, отзвуки чувств".
Девушка перескочила на тумбочку и продолжила читать:
- "Но как не дано разглядеть сквозь лед отдельных обитателей пруда, так и в его глазах невозможно прочитать, что он чувствует". Танюха, да ты просто романтик!
Ольга соскочила на пол и дочитала:
- "Мне кажется, что глаза - это самое живое, что есть в бесстрастном лице Кирилла". Так это что, про Кирюху?
Татьяна, наконец, выхватила у нее листок и спрятала его в стол.
- Да, про него, - буркнула она недовольно.
- Ты чего, обиделась, что ли? - удивилась подруга.
- А ты бы не обиделась, если бы увидела, что кто-то читает твой дневник?
- Так откуда ж я знала, что это дневник? Это же просто смятый клочок бумаги.
- Все равно, читать было необязательно.
- Да я же просто глянула. А там такое - ну просто невозможно оторваться!
- Я тебя просила отдать! Значит, я не хотела, чтобы ты это читала.
- А я думала, что ты из скромности делаешь вид, что стесняешься. Я же решила, что это какой-то любовный рассказ. Такие аллегории - закачаешься! И потом - какие могут быть секреты от лучшей подруги?
- Подлиза, - невольно улыбнулась Татьяна. - На все ответ найдешь.
- А ты что, во мне сомневалась?
- Даже и мысли такой в голове не было.
- Тань, я тут подумала - если ты о Змее такое пишешь, то что же, интересно, ты пишешь обо мне?
- Вот возьми мой дневник и прочитай, - буркнула еще не до конца успокоившаяся девушка.
- Правда? Ты мне разрешаешь?
- Нет! Ни за что! С тебя станется.
- Это точно, - довольно усмехнулась Ольга. - Так что давай, колись, что ты там пишешь про меня и мои глаза.
- Бирюзовоглазое чудо, - подумав, сказала Татьяна.
- Неплохо. А еще?
- С улыбкой, как солнце с утра.
- А, позволь уточнить, какое солнце? Чье? Если, например, взять мое Солнце, то с утра оно, знаешь ли, не очень - небритое и всклокоченное.
Татьяна рассмеялась.
- Оль, с тобой ну совсем невозможно серьезно разговаривать.
- Ну почему же невозможно? Очень даже возможно. Расскажи мне, например, с чего это ты вдруг глазами Кирилла заинтересовалась, и я вполне серьезно тебя выслушаю.
Ольга сделала серьезный вид и вся обратилась в слух.
- Вообще-то, нас парни ждут, - напомнила девушка.