ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В этот день Змей, как обычно, проводил Татьяну до дома, и они еще долго целовались на детской площадке, сидя на качелях, не в силах оторваться друг от друга.
- Ну что, до завтра? - наконец прошептала девушка.
- До завтра, - согласился Кирилл.
- У Женьки?
- У Женьки.
Любовь эгоистична. Они вовсе не задумывались о том, что хозяину квартиры, может быть, не нравится их общество, или о том, что это просто некрасиво по отношению к нему. Они знали одно - там им удобно (Змей почему-то никогда не приглашал Татьяну к себе, а девушка, в свою очередь, боялась, что у нее им помешают близнецы, вечно сующие свой нос в дела сестры), к тому же уже все как-то привыкли, что если кому-то бывает некуда податься, подавались к Женьке. Там весело и приятно.
Они снова поцеловались, и тут Татьяна, глядя в чудесные глаза своего возлюбленного, внезапно решилась сказать то, что давно хотела.
- Кирилл… я… я…
Его глаза стали вдруг глубокими и ясными.
- Кирилл, я люблю тебя, - прошептала девушка пересохшим ртом.
Она ждала каких-то слов в ответ, но Змей молчал. Он сидел, уставившись на свои руки, и просто молчал, как будто не знал, что ей сказать. Девушка чувствовала себя ужасно глупо. "Ну и с чего ты решила, что он ответит тебе тем же? - спросила она себя. - То, что вы часто встречаетесь и целуетесь, еще ни о чем не говорит. И как теперь себя вести? Делать вид, что ничего не произошло? Или обратить все в шутку?" Ей было до боли обидно. Она предложила ему свое сердце, а он его отверг. Ну, или, по крайней мере, не оценил.
Кирилл посмотрел на нее, и вся обида тут же растаяла в лучах его взгляда. Татьяна почувствовала, что она может ничего больше не говорить, что парень очень рад ее признанию, но сейчас у него просто нет слов, чтобы выразить все, что он чувствует. Сам Змей так ничего ей и не сказал, но девушка поняла его и так. Каким образом - она сама не знала, просто поняла - и все. Они расстались без слов, которые были им, в общем-то, и не нужны.
Однако наутро Татьяна все же чувствовала себя расстроенной. Конечно, не впервые она произносила эти слова, были у нее и раньше парни, но сейчас девушка решила, что то, что происходит теперь с ней, - настоящее. Все, что было до Кирилла, - это не в счет, это были всего лишь мимолетные увлечения, свойственные молодости. Теперь же она чувствовала себя такой счастливой, такой окрыленной, что у нее не было сомнений - это настоящая любовь. Такая, о которой пишут в книгах, которая бывает раз в жизни, да и то не у каждого.
И вдруг выясняется, что эти ее чувства не вызвали никакого отклика у Кирилла. Пока девушка была с ним, все ей казалось правильным - и его молчание, причиной которого, как она считала, было волнение, и его холодный, отстраненный вид, который казался ей всего лишь маской… Теперь же Татьяну снова захлестнула волна обиды. Ну мог же он хоть как-то отреагировать, показать, приятны ему ее слова или нет! Когда она решила ему открыться, она ожидала всего, любой реакции, но только не такой. Как будто она ему не в любви призналась, а всего лишь заметила, что на улице хорошая погода. Наверное, она вовсе ему безразлична. Наверное, он просто с ней забавляется. Наверное…
От горьких дум девушку отвлек телефонный звонок.
- Привет, старушка, - как всегда жизнерадостно воскликнул Женька. - Как твои делищи?
- Да не так уж, чтобы совсем хорошо, - уныло отозвалась Татьяна.
- А что такое? С Кирюхой, что ли, поссорилась? - участливо спросил парень.
Девушку вдруг охватило непреодолимое желание открыться другу, рассказать ему о своих сомнениях, о своей обиде, но ей было неловко об этом говорить. Да и как о таком можно рассказать?
- Да нет, просто настроение сегодня какое-то не такое, - уклончиво ответила она. - А ты что с утра такой довольный?
- А почему бы и нет? Жизнь прекрасна, впрочем, как всегда.
- Да уж, ты-то никогда не унываешь. Я тебе даже завидую. Ты просто неисправимый оптимист. Как у тебя дела на личном фронте? Тоже все безоблачно?
- А то! Анютка просто прелесть!
Но в бодром голосе Женьке Татьяне почему-то почудились какие-то фальшивые нотки. "Да брось ты! - тут же одернула себя девушка. - Просто ты расстроена, и тебе кажется, что у всех такие же проблемы, как и у тебя. У Женьки все хорошо, это сразу видно. Счастливчик!"
- Ты сегодня почтишь нас своим присутствием? - спросил парень.
- Ну не знаю. А что, сегодня что-то намечается?
Конечно, они договорились вчера с Кириллом встретиться у Женьки, но после вчерашнего Татьяна не была уверена, что хочет его видеть. Все так… неопределенно…
- Ага! Сегодня намечается грандиозная пьянка-гулянка!
- По поводу?
- По поводу отличного летнего дня! А с каких это пор тебе понадобился повод?
Девушка улыбнулась. Все-таки Женька неисправим.
- У тебя здоровья-то хватит отметить все отличные летние дни? - поддразнила она его.
- Обижаешь, старушка! От жизни надо брать все, особенно пока ты молод и хорош собой.
- Смерть от скромности тебе не грозит, - засмеялась Татьяна. - Разве что только от пьянства.
- Да ладно тебе, разве ж это пьянство? Так, немного пивца, немного винца - ну, для поднятия…
- Настроения?
- Точно! В самое яблочко! Так ты придешь?
- Наверное…
Девушка до сих пор не решила, идти или нет. Ведь придется как-то объясняться с Кириллом… делать вид, что ничего вчера не произошло… А может, он туда и не придет… "А я вот возьму и пойду! Если он не придет, значит, ему действительно на меня наплевать, и я буду, по крайней мере, знать, как он на самом деле ко мне относится. А если придет, то объясняться придется ему, потому что сама я не произнесу ни слова, пока он будет молчать!" Решившись, Татьяна почувствовала себя лучше.
- Да приду, конечно. Как же я могу пропустить такое событие, - пошутила она.
- А твой кавалер? Он тоже придет, ну, то есть, приедет?
- А вот этого я не знаю. Хотя, думаю, что если его не будет, никто особенно не огорчится.
- Тань, вы точно не поссорились? - серьезно спросил Женька. - У вас все в порядке?
- Ох, не знаю, Жень, - честно ответила девушка. - Просто не знаю…
Парень понял, что что-то все-таки произошло и что Татьяна не хочет сейчас об этом говорить, и решил не давить на нее. Он только сказал:
- Солнышко, ты знаешь, что если что, я всегда тебя выслушаю и постараюсь помочь. Ты только дай знать - и я тут же прилечу.
От этих слов у нее слезы навернулись на глаза. Она быстро смахнула их рукой и с улыбкой сказала:
- Спасибо, падре, я это учту.
- Моя исповедальня к вашим услугам, мадам. Ну ладно, в общем, я тебя жду.
- Хорошо, пока.
Кирилла у Женьки не было. Конечно, они не договаривались на какое-то определенное время, но Татьяне все равно было немного неприятно. Впрочем, в веселой атмосфере, присущей Женькиной квартире, девушка скоро развеялась и перестала думать об этом. Ведь все равно ничего изменить она не в силах. Как говорится, будь что будет.
Когда Татьяна весело болтала на кухне с Ольгой, туда неожиданно въехал Кирилл.
- Таня, нам нужно поговорить, - безо всяких предисловий начал он. - Наедине.
Подруга понимающе кивнула и пробормотала:
- Я, пожалуй, пойду.
Она обогнула коляску Змея и поспешно ретировалась.
Татьяна, как зачарованная, уставилась на парня. Его лицо раскраснелось, глаза возбужденно сверкали, зрачки были неестественно расширены.
- Кирилл, ты что, пьяный? - изумилась она.
- Да, но это неважно. Только так я смогу сказать то, что должен сказать.
"Выпил для храбрости? - подумала девушка. - На него это непохоже". Впрочем, что она знает о том, что на него похоже, а что - нет. Кажется, только сейчас она осознала, что, несмотря на их отношения, она практически ничего не знала о Кирилле.
- Вчера ты сказала мне, что ты… что ты любишь меня, и наверняка очень обиделась, что я ничего не сказал тебе в ответ. Но я не мог ничего сказать. Прежде чем я отвечу на твои слова, мне нужно кое о чем тебе рассказать. Вчера я этого сделать не мог, а теперь… теперь я тебе обо всем расскажу, и ты решишь, стоит ли нам продолжать наши с тобой отношения.
"Интригующее начало. Сейчас он мне скажет, что никогда меня не любил, что ему просто было со мной хорошо, и все такое прочее", - упав духом, решила Татьяна.
- А может, и не надо ничего говорить? - малодушно сказала она. - Может, просто оставим все как есть?
- Нет, я должен, - с нажимом сказал Змей. - Хоть раз в жизни я должен сказать правду.
Он помолчал, словно собираясь с духом.
- Понимаешь, вчера, когда ты мне говорила, что любишь, ты… ты скорее всего не знала, что говоришь. Подожди, не перебивай, дай мне договорить, - пресек он ее попытку возмутиться. - На самом деле все не так просто. Ты думаешь, что любишь меня, но любишь ли на самом деле - это не факт. Все дело в том, что я… как бы тебе объяснить… У меня есть такая способность… дар, что ли… В общем, я умею подчинять людей своей воле.
Татьяна в изумлении воззрилась на него.
- Что ты имеешь в виду?
- Я что-то вроде гипнотизера. Я понимаю, что это звучит смешно, но так оно и есть. Помнишь, когда мы в первый раз встретились? Мне стыдно это говорить, но после того, как ты… м-м… уронила меня на пол, я был так зол на тебя, что внушил тебе, что ты будешь видеть кошмары. Так оно и случилось, ты ведь сама мне об этом рассказывала. А потом, на следующий день, я спроецировал тебе в мозг иллюзию того, что мы с тобой целуемся. Я хотел помучить тебя, понимаешь!
Змей нервно отбросил волосы со лба и продолжал:
- На Дне молодежи я понял, что ошибался в тебе, что ты совсем не такая, какой я тебя себе представлял. Если бы ты знала, как я жалею о том, что натворил! Я не думал, что тот сон, который я наслал на тебя, будет так ужасен, что ты будешь так страдать, я этого вовсе не хотел, поверь мне! И когда ты рассказала мне о нем, я попытался исправить положение, я хотел успокоить тебя. А потом, в больнице, я… я не знаю, что произошло. Я потерял голову. И понял, что хочу быть с тобой. Все было так здорово, так хорошо, как никогда в жизни не было! Но я не умею выражать свои чувства словами или поступками, кажется, я вообще на это неспособен, поэтому я все время пытался внушить тебе ту же радость, какую я ощущаю, глядя на тебя. Поэтому вчера, когда ты сказала мне, что любишь меня, я подумал, что ты принимаешь желаемое за действительное, что я сам каким-то образом внушил тебе эту мысль, и понял, что не могу тебя больше обманывать. Я решил рассказать тебе все и спросить: теперь, зная все это, ты все еще думаешь, что любишь меня?
Татьяна потрясла головой; в ее мыслях царила полнейшая неразбериха. С одной стороны, этот рассказ прояснил многое из того, что она не понимала; но с другой - он был слишком фантастичен, чтобы в него поверить.
- Я ничего не понимаю, - призналась она. - Скажи, ты ведь просто шутишь, да?
Кирилл с грустью посмотрел на нее.
- Нет, любимая, я вовсе не шучу. К моему огромному сожалению.
- Но ведь так не бывает! Не бывает!
Вздохнув, Змей сказал:
- Хорошо, я докажу тебе.
Он открыл дверь, ведущую в зал, увидел там Ольгу, сидящую за столом, и спросил:
- Скажи мне, что из еды твоя подруга не любит больше всего на свете, просто на дух не переносит?
- Не поняла. А Ольга-то тут при чем?
Девушка находилась в полной прострации.
- Доверься мне.
- Ну… она никогда не ест сыр… говорит, что при одном его виде или запахе ее просто тошнит… но я все-таки не понимаю…
- Смотри.
Кирилл посмотрел на ничего не подозревающую Ольгу, и Татьяна заметила, что его глаза сузились, а зрачки слегка вытянулись, и ее пробрала дрожь. Тем временем ее подруга застыла на месте, словно что-то вспомнив, а потом сказала:
- Жень, а у тебя есть сыр? Что-то я его не вижу.
- Здрасте! Ты ж его не любишь! - удивился парень.
- Вчера не любила, а сегодня люблю. Ты же знаешь нас, девушек, мы такие непостоянные.
- Оль, а ты часом не беременна? - пошутил Котик.
- Типун тебе на язык, - сказала та, уплетая поданный ей с другого конца стола сыр. - И два на попу!
Татьяна не верила своим глазам.
- И что, - спросила она, - теперь Ольга будет без ума от сыра?
- Нет, мое внушение действует только в моем присутствии. Как только я уйду, она снова станет ненавидеть сыр. Может, даже больше прежнего.
- А как же сон? - тупо спросила девушка. - Тебя же не было рядом, когда я его видела.
- Со снами у меня получается лучше, - признал Змей и закрыл дверь.
Получается, что все, что он рассказал, - правда! Это все его рук, то есть, глаз, дело! Все, что она пережила, все те сомнения, боль, все то, что сводило ее с ума, - это все из-за него?!
- Значит, вот так ты издеваешься над людьми, - закипая, сказала Татьяна. - Заставляешь их мучиться, гадать, не тронулись ли они рассудком, обманываешь их! И тебе это нравится?!
- Прости, - чуть слышно сказал он, опустив глаза.
О, как она ненавидела теперь эти глаза! Она с радостью бы их выцарапала!
- Почему, ну почему ты не рассказал мне этого раньше?!
- Я не мог! - с болью в голосе выкрикнул парень. - Я не хотел потерять тебя! И я знал, что ты никогда не останешься со мной с таким, какой я есть - не умеющим чувствовать, разговаривать, веселиться! Я не виноват, что я такой! И мой дар - это был единственный способ заставить тебя остаться со мной!
- Вот именно - заставить! Ты, видимо, только это и умеешь - заставлять! Но тебе нужно понять одно - любить заставить невозможно!
- Что ты хочешь этим сказать? - с затаенной надеждой спросил Кирилл.
- Я не знаю! - в смятении воскликнула девушка. - Я уже ничего не понимаю! Я… я ухожу.
- Таня, постой!
Но она больше не слушала его. Она выбежала из кухни, отмахнулась от друзей, встревоженных криками, доносившимися из кухни, и хлопнула дверью. Татьяна неслась по улице, почти ничего не видя сквозь пелену слез. Как он мог?! - крутилось у нее в мозгу. Как он мог так обманывать ее?! Как можно верить ему после всего этого? Все произошедшее казалось страшным, невероятным сном.
Этого не может быть, повторяла она снова и снова. Не может быть! И все-таки это было. Было…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Татьяне было так паршиво, как не было, наверное, никогда в жизни. Она никого не хотела видеть или слышать. Родители с близнецами как раз уехали на дачу, так что она без помех могла все обдумать. Она отключила телефон и не подходила к двери. Девушка просто лежала целыми днями в кровати и все вспоминала и вспоминала, пытаясь найти объяснение всем тем странностям, которые происходили с ней со времени знакомства с Кириллом.
Тот ее первый кошмар… ведь он действительно снился ей после неприятного инцидента с Кириллом. Конечно, его вполне можно было объяснить чувством вины, но Татьяна не могла забыть его взгляда, обжегшего ее злобой, взгляда, который, по его словам, и внушил ей этот кошмар. А поцелуй? Сколько нервов она потратила, пытаясь понять, что же случилось на самом деле! А оказалось, что это просто Змей решил ей так отомстить. Он ее загипнотизировал и внушил ей то, что она видела. Как такое может быть?
Но, вспоминая невероятный свет его глаз, свет, который всегда зачаровывал ее, она могла поверить во что угодно. Ведь именно благодаря ему она потянулась к Кириллу, а до этого она даже видеть его не могла. Значит, он прав, и Татьяна его вовсе не любит. Это все гипноз.
С другой стороны, Змей сказал, что его внушение действует только в его присутствии, а ведь девушка испытывала чувства к нему и тогда, когда они не были вместе. Правда, он сам сознался, что со снами у него получается лучше, значит, вполне возможно, что и с чувствами у него выходит не хуже.
Вообще, что она знает о гипнозе? Да почти ничего, только то, что почерпнула из книг и телевизора. Насколько Татьяна помнила, загипнотизированный человек подчиняется гипнотизеру, но только до определенных пределов. Его можно заставить лаять или кукарекать, но нельзя, например, внушить ему мысль убить человека - это просто противно человеческой природе. А можно ли заставить полюбить? Этого она не знала.
И в любом случае, обычный гипноз явно отличается от того, каким владеет Кирилл. Ведь он не делал никаких пассов руками или еще чего-нибудь того, что обычно делают гипнотизеры. Он просто смотрел в глаза. И этого было достаточно.
Чушь какая-то! Мистика!
Но от фактов не скроешься. А факты доказывали, что Змей не лжет.
Да и какая разница! Сейчас Татьяну больше всего интересовало, любит ли она Кирилла или он заставил ее так думать. А на этот вопрос ответить было не так-то просто. Ведь несмотря на то, что он ей рассказал, девушка чувствовала, что скучает по нему. Не только по его глазам и их ослепительному свету, она скучает именно по нему. И это буквально выводило ее из себя.
Однажды, выглянув в окно, она увидела Кирилла, сидящего на своем излюбленном месте. Он сидел, понурившись, и смотрел на свои руки, сложенные на коленях, а солнце золотило его рыжие волосы. "Ну и пусть сидит! - подумала девушка. - Мне все равно!" И она запретила себе смотреть на улицу.
Две недели пролетели в сомнениях и нерешительности. Иногда приезжал с дачи отец, но ненадолго, так что Татьяна была предоставлена самой себе. Наконец, она так измучилась от своих мыслей и своего добровольного отшельничества, что решила позвонить Женьке. Того дома не оказалось, и девушка позвонила ему на сотовый.
- О-о-о, кого я слышу! - воскликнул тот. - Ты куда потерялась? Мы тут уже все мозги себе сломали, испереживались. Что случилось?
- Да ничего особенного, просто захотелось побыть одной, - ответила Татьяна.
- Одной? На тебя это непохоже. Так уж и скажи, что нашла себе новых друзей, а нас решила бросить.
- Скажешь тоже! Как же я могу вас бросить, вы же - мое все!
- Я рад, что ты это понимаешь.
- А ты где сейчас?
- Я у Анютки. Сегодня месяц, как мы познакомились. Сидим, отмечаем, так сказать.
- Здорово! Поздравляю!
- Спасибо.
- Так приезжайте ко мне, вместе отметим. А то мне так грустно…
- Ну… я бы рад…, - замялся Женька. - Надо с Анюткой посоветоваться. Ну, понимаешь, мы собирались провести этот вечер вдвоем, в интимной, как говорится, обстановке.
- Конечно, понимаю. Извини, я об этом как-то не подумала. Вопрос снимается с повестки дня.
- А почему тебе грустно? Устала от одиночества?
- Мы с Кириллом расстались, - неожиданно призналась Татьяна.
- Как?!
- Вот так…
- Слушай, солнышко, подожди, я тебе перезвоню.
- Хорошо.
Девушка повесила трубку. Ей стало еще грустнее. Она так привыкла полагаться во всем на Женьку, привыкла, что он всегда рядом, что он всегда поможет, что была совсем не готова к тому, что он не придет. Нет, она вовсе не винила его в этом, она была искренне рада за друга, который наконец нашел себе девушку, которая ему подходит. И все же она так надеялась на его участие…
Татьяна упала на кровать и зарылась головой в подушки. Что ж, надо привыкать к изменениям. Нужно взять себя в руки и начать новую жизнь. Без Женькиной поддержки. Без Кирилла… Ей вдруг захотелось завыть от тоски.