Что ему теперь было не так или он всегда так раздражен? Анни понимала, что не давала ему повода сердиться на нее, что он уже был чем-то раздражен, когда она приехала, еще до их встречи. Может быть, предстоящая свадьба не давала ему покоя?
Замечание Лучии всплыло в памяти. Что она имела в виду, когда сказала, что Мигелю не нравятся, в отличие от его отца, английские обычаи? Вся семья прекрасно говорила на английском языке, Лучия собиралась связать свою жизнь с англичанином, у него не было видимых причин не любить Англию. Почему же Мигель в штыки встречал все английское?
Анни отошла от окна. Пора одеваться к обеду, иначе она опоздает. Ей захотелось снова увидеть этого хмурого загадочного испанца, поговорить с ним, а может быть, и обнаружить причину, из-за чего он сердится. Хорошо бы встретиться с ним в непринужденной обстановке, может быть, она даже увидит, как он улыбается.
Анни надела платье с длинными рукавами из желтого шелка, причесалась, позволив своим волосам упасть блестящими коричневыми волнами себе на спину. Это было не так изящно, как ее коса, но более женственно. Она почему-то почувствовала, что может ослабить свой профессиональный имидж за обедом.
За несколько минут перед назначенным часом она открыла дверь и вышла в холл. Ей не хотелось заставлять ждать свою хозяйку.
Мигель поднимался по ступеням и остановился на лестничной площадке, увидев Анни. Его взгляд снова охватил девушку с головы до ног, задержавшись на мягких волнах, спускавшихся каскадом на ее плечи. Улыбнувшись уголком рта, он приподнял одну бровь. Ее снова обдало жаром, как если бы этот испанец коснулся ее.
- Добрый вечер, сеньорита Джордан. Как вам понравилась ваша комната? - Он поднялся на лестничную площадку и остановился рядом с ней.
Анни должна была запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Большинство ее друзей-мужчин ростом были около шести футов. Она сама считала себя высокой и привыкла встречаться с мужчинами почти нос к носу. Этот смуглый испанец возвышался над ней, как скала. Она вежливо улыбнулась и кивнула, подавив желание отступить на шаг, вытянуть руку и тронуть его. Он был таким мужественным!
- Спасибо, сеньор. У вас прекрасный дом, и моя комната просто великолепна.
- Вам нравится вид из окна?
Голос Мигеля был светски непринужденным, но она уловила напряжение, когда взглянула в его темные глаза. Анни ощутила дрожь удовольствия, прошедшую по ее позвоночнику. Неуверенно улыбнувшись, она ответила:
- Он божествен. Как я понимаю, вы разделяете ту же точку зрения?
- Я с детства люблю этот вид. - Глаза испанца обласкали ее лицо, опустились к выпуклости груди и узкой талии и снова поднялись вверх.
Анни глубоко вздохнула, когда поняла по внезапному блеску в его глазах, что он оценил красоту ее тела.
- Я, наверное, задерживаю вас? Вы ведь идете к себе в комнату? - спросила она нервно и повернулась в сторону ступенек и свободы. Девушка чувствовала, что нервничает оттого, что он рядом. Она и до этого видела немало привлекательных мужчин, с несколькими даже встречалась, но никто из ее знакомых не вызывал у нее такие чувства, как этот красавец: робость, неловкость, желание рискнуть и собственную женственность. Она снова ощутила на себе ищущий взгляд и поняла, что интересует его так же, как и он ее.
- Я присоединюсь к вам через несколько минут. Дайте моей сестре знать, если что-то понадобится.
Она исподтишка взглянула на него, пока он упруго шел по холлу. Дойдя до двери, Мигель обернулся и в упор посмотрел на Анни. Она быстро отвернулась, чуть не споткнувшись в спешке. Еще не хватало, чтобы он решил, что она интересуется им. Ее щеки горели, пока она быстро спускалась по ступеням, а его ироничная улыбка стояла перед глазами.
Обед превзошел все ее ожидания. Анни не находила слов, чтобы описать его. Стол, застланный тонкой льняной скатертью, был уставлен старинным тяжелым серебром и хрупким хрусталем, блюда сервированы, как на официальном банкете. Подали легкий суп из морских продуктов, затем севильский салат, за которым последовало мясо, обжаренное в оливковом масле. Белое вино было свежим и легким и превосходно сочеталось с другими блюдами.
Обед контрастировал с яичницей, рыбой или чипсами, которые обычно Анни ела вечером. По всему было видно, что Донваресы ели таким образом часто, никто из них не видел ничего необычного в таком обеде.
Из вежливости к гостье члены семьи не говорили по-испански. Разговор вращался вокруг списка гостей, приглашенных на свадьбу, достопримечательностей Гранады, которые Анни должна обязательно увидеть, и Тони Сеймона.
Мигель держался отчужденно, вступал в беседу только для того, чтобы притушить воодушевление Лучии по поводу приближающейся свадьбы. Его глаза сверкнули в сторону сестры, когда она в очередной раз в особо пылких выражениях заговорила о своем женихе.
- Довольно, Лучия, мы все устали слушать хвалебные песни твоему англичанину, - прервал он ее.
Она нахмурилась.
- По-моему, это я выхожу за него замуж, а не ты. Неужели он так тебе неприятен?
Анни с удивлением посмотрела на Мигеля Донвареса. Ему не нравится Тони? Неужели ее друг может кому-нибудь не нравиться?
- Недоверие не неприязнь. - Его голос был тихим, предостерегающим, он попытался притушить блеск своих глаз.
- Почему? - Анни сама удивилась, что задала этот вопрос. Узнав, что Мигель не доверяет Тони, она поразилась до изумления и спросила не подумав.
- У меня вызывает подозрение его материальное благосостояние. Моя сестра чрезвычайно богата, ваш Тони Сеймон нет. Я навел справки. Для меня эта причина достаточна, чтобы возникли определенные подозрения.
- Навели справки? Если бы вы могли получше узнать Тони и по душам поговорить с ним, вам стало бы ясно, что он без ума от Лучии. За время нашего знакомства он ни разу не упомянул, что она богата. Он не хочет ее денег.
- Легко сказать.
- Он боготворит меня! Ты пытаешься разрушить мое счастье только потому, что Тони - англичанин. Но он любит меня. И я люблю его! - крикнула Лучия брату, отодвинула свой стул и выбежала из комнаты.
- Я тоже верю, что он любит ее, - сказала Анни твердо, глядя в пленившие ее темные глаза. На его лице заходили желваки при этом заявлении, а глаза потемнели и сделались неумолимыми, но она не отвела своего взгляда. Анни никогда не считала Тони охотником за приданым и была задета тем, что Мигель мог подумать о нем такое.
- Мы не узнаем, кто из нас прав, до того момента, когда, к сожалению, будет уже слишком поздно, сеньорита, стоит Лучии выйти замуж, как к ней перейдет ее доля состояния. Если мотивом любви ее жениха являются только деньги, то он доберется до них быстрее, чем я смогу что-либо предпринять.
Анни была шокирована. Ей было неприятно, что Мигель видит в Тони только плохое.
- Тогда не давайте им ничего, - предложила она. - Это докажет вам, что их любовь настоящая, не правда ли?
Откуда у нее взялись смелость и решительность спорить с этим человеком? Она ведь была здесь не гостьей, а нанятой служащей, да и познакомилась с ним Анни только сегодня днем, и не ее дело давать ему советы. Ей следует быть снисходительной к своему клиенту.
Его бровь высокомерно поднялась, пока он слушал ее, дыхание Анни пресеклось, грудь стеснилась, и она почувствовала себя так, как если бы собственная кожа оказалась ей мала. Если он не отведет взгляда, ей придется провалиться сквозь землю, только бы он не жег ее своими глазищами.
- Хорошо, Мигель, это мысль, - сказала сеньора Донварес своим мелодичным голосом, разрядив возникшее напряжение. - Его взгляд переместился на мать. - Я думаю, что они влюблены. Я не одобрила бы их брак, если бы не верила в это. Но если ты сомневаешься, и если это успокоит тебя, не выделяй сразу деньги, подожди несколько лет. Ты ее опекун, и тебе решать этот вопрос.
Мигель повернулся к Анни, его глаза насмешливо заблестели, а напряженность в лице слегка смягчилась.
- Итак, я не дам денег. А ваш англичанин не пойдет на попятный?
- Нет. Их любовь этим не испугаешь, - смело ответила та, приподняв подбородок.
Анни твердо знала, что Тони женится на Лучии не из-за денег, и ей хотелось, чтобы этот высокомерный испанец наконец понял это.
- Мы посмотрим, - был единственный комментарий ее хозяина, и Анни поняла, что пора переменить тему разговора.
- Благодарю за обед, - сказала девушка сеньоре Донварес, когда подали кофе. Анни просто не могла дождаться конца этого обеда, чтобы избавиться от мрачных загадочных взглядов, которые бросал на нее Мигель. Она испытывала постоянный трепет от его близости, а в голове вспыхивали эротические мысли, которые беспокоили ее.
- Я счастлива, что вы погостите у нас несколько дней, сеньорита. Лучии будет приятно, что планировать свадебные торжества ей будет помогать человек, близко знающий Тони. Она, конечно, страстно желает угодить ему, и это понятно, - сказала улыбаясь сеньора Донварес.
- Пожалуйста, мне хотелось бы, чтобы вы, сеньора, меня звали просто Анни, если вы, конечно, не против.
- Тогда Анни. Как вам нравится Испания? - сеньора Донварес игнорировала мрачные взгляды своего сына и продолжала быть любезной хозяйкой.
- Мне очень понравилось то, что я уже увидела, но это пока была только дорога из аэропорта сюда. Знаете, я никогда до этого не посещала Испанию.
- Отчего же? - спросил Мигель, его взгляд был испытующим. Она растерянно посмотрела на него, не находя слов. Как объяснить тому, кто явно обладал значительным состоянием, что не так-то легко сводить концы с концами одинокой девушке? Понадобились годы упорной работы, чтобы добиться того, чем она обладает сейчас, да и то ее финансовое положение все еще довольно шатко. Он вряд ли поймет.
- Я обычно очень занята на работе, и у меня редко бывает время для путешествий.
Ответила ли она на его вопрос? Прекратится ли допрос?
- Мы должны сделать все, чтобы вы увидели нашу прекрасную Гранаду до того, как уедете, дорогая, - сказала сеньора Донварес.
- О, я очень на это надеюсь. Особенно мечтаю увидеть Альгамбру, но это если, конечно, у меня останется время от моего задания. - Анни была слишком добросовестной, чтобы уклоняться от предстоящей работы ради собственного удовольствия.
- Я уверена, что Тони и Лучия покажут вам ее в конце недели. - Улыбка сеньоры Донварес была доброй.
- Вам было бы лучше осмотреть Альгамбру со мной, - неожиданно сказал Мигель, сделав большой глоток кофе и поставив чашку на блюдечко. - Мама, прошу извинить меня. Мне надо сделать несколько звонков в Америку, я должен покинуть вас. - Он поднялся и вежливо кивнул Анни.
Биение ее сердца участилось от его мимолетного взгляда, она кивнула в ответ.
Интересно, он это всерьез? Или это просто вежливое ничего не значащее предложение? Ну что же, время покажет…
Сеньора Донварес ласково посмотрела сыну вслед.
- Все меняется, когда дети вырастают, но это не всегда легко пережить. Если вы не против, мы могли бы снова взглянуть на предложенные вами варианты букетов.
Хотя Анни была счастлива выполнить просьбу своей хозяйки, в глубине души она испытывала легкое разочарование оттого, что Мигель не присоединится к ним. Она поднялась и последовала за своей хозяйкой из столовой.
2
Войдя в гостиную, сеньора Донварес и Анни нашли Лучию, листающую журнал. Она взглянула на них, и улыбка осветила ее лицо, вспышка гнева в столовой была забыта.
- Я хочу снова просмотреть варианты букетов цветов, дорогая, и сделать наконец выбор. Завтра ты и Анни отправитесь в собор и посмотрите, подойдут ли цветы. - Сеньора Донварес любяще улыбнулась своей дочери и жестом пригласила ее присесть с собой рядом на софу.
- Вам сейчас очень нужна Анни? - в дверях неожиданно раздался голос Мигеля.
- Нет… - Сеньора Донварес перевела взгляд с него на Анни. - Мы сами можем полистать каталог с цветами.
- Если вы не против, то пойдемте со мной. Я покажу вам теперь кое-что в Гранаде. - Он галантно подал Анни руку.
Та встала, гадая, стоит ли ей принять это предложение. А впрочем, что тут такого? Он же просто выказывает любезность.
- А ваши телефонные звонки? - спросила она, когда они вместе вышли из комнаты.
- Номера заняты, а кого-то нет на месте, я попытаюсь дозвониться попозже. А сейчас я приглашаю вас посмотреть на город после наступления темноты, покажу вам достопримечательности в необычном освещении, и вы будете знать, на что любуетесь из окошка перед сном.
- Мы, кажется, уже говорили на эту тему? - Она лукаво улыбнулась ему.
Он никак не отреагировал на ее улыбку, его лицо стало замкнутым. Сказала ли она что-то не так?
Мигель открыл тяжелую деревянную дверь. Перед ними простирались сверкающие огни Гранады, мерцающие и вспыхивающие под темным андалузским небом. Было как в сказке, и Анни с восторгом замерла, пока ее глаза впитывали это великолепие.
- Как прекрасно, - прошептала она, когда они вышли из теплого дома на прохладный ночной воздух.
Мигель провел ее на террасу справа от дома.
Через несколько минут девушка осознала, что он долгое время ничего не говорит, приподняла голову, пытаясь встретиться с ним взглядом, но встретила темный и непроницаемый ответный взгляд. Выражение лица было резким, почти сердитым. Анни вздрогнула.
- Вам холодно? - спросил он, заметив, что она зябко передернула плечами, его тон был формальным и совершенно бесстрастным.
- Нет. Так где же ваши местные достопримечательности? Что-то пока я их не вижу.
Прозвучал ли вопрос слабо и неуверенно?
- Мне надо сказать вам пару слов перед тем, как у вас будет возможность переговорить с Лучией или Тони. - Его голос был сух.
- О чем вы хотите говорить со мной? - Ей надо было видеть Мигеля более отчетливо, но свет был слишком тусклым.
- О нашем споре за обеденным столом касательно доли наследства моей сестры. Лучия уже ушла из столовой. Я хотел бы, чтобы она ничего не узнала о моем плане до того, как я сам скажу ей. Я хотел бы быть уверенным в том, что вы не скажете ни ей, ни Тони об этом и не предостережете их.
Ее глаза расширились. Так вот что его беспокоило и мучило? Он желает первым увидеть реакцию Тони, когда объявит ему о том, что у Лучии пока нет приданого.
Анни повернулась к Мигелю, вспыхнув от гнева, обидевшись за своего друга и на саму себя потому, что она, как дурочка, поверила в то, что он хочет показать ей красоты Гранады. А этот красавчик только хотел купить ее молчание!
- Я думаю, поступок ваш не очень красив. Вы всего лишь умираете от желания доказать, что Тони обычный охотник за деньгами, не так ли?
- Нет, ну почему же, я хотел бы ошибиться. Я от всего сердца желаю, чтобы моя сестра была счастлива. Но мне нужны доказательства чистоты его намерений. Так могу я надеяться на ваше молчание?
- Конечно, это ваше решение, ваше дело. Можете быть уверены, я не скажу ни одной живой душе. Но честное слово, вы ошибаетесь. Тони любит вашу сестру, а не ее деньги. Готовьте ваш мерзкий сюрприз и выясняйте, что вам нужно. Я даю вам слово, что от меня они об этом не услышат.
- Если только ваше слово имеет ценность, - пробормотал он.
Анни взбесилась. Она повернулась к нему, шагнув так близко, что они теперь почти касались друг друга. Она ощутила тепло, исходившее от его тела, но была слишком зла, чтобы обратить на это внимание. Ей пришлось задрать голову вверх, голос ее дрожал от негодования.
- Мое слово дорого стоит. Никто еще за всю мою жизнь не мог упрекнуть меня в том, что я не сдержала своего слова. С какого рода людьми вы имели дело, если у вас такое мрачное представление о мире? Мне жаль вас, богатый мистер Донварес. Какую ужасную жизнь вы, должно быть, ведете, подозревая все и всех. Если это деньги так извращают людей, то я не хотела бы их иметь вовсе! - Она почти дрожала от гнева. Никто никогда ее еще так не оскорблял, как…
Его сильные пальцы схватили ее за руку и дернули так, что она завертелась.
- Я не нуждаюсь в вашей жалости, мисс Джордан, моя жизнь в сто раз лучше вашей. Если я не доверяю англичанам, то у меня есть причины для этого, особенно в отношении женщин. Если вы говорите, что не расскажете ничего Лучии до того, как это сделаю я, мне придется поверить вам.
- Мне перекреститься и сплюнуть? - спросила она.
Он выглядел ошеломленным.
- И сплюнуть?
Она хихикнула при его растерянном виде, немножко поостыв.
- Это старое поверье. Когда я была ребенком и торжественно обещала что-либо, то крестилась и сплевывала. Тони и я знаем эту клятву с детства. Извините, у меня это просто слетело с языка.
Анни чувствовала себя как последняя дурочка. Он решит, что она еще ребенок. Почему бы ей не сказать просто "обещаю" и закончить на этом?
- Вы с Тони действительно большие друзья?
- Мы дружим с самого детства. Наши родители жили недалеко друг от друга, и мы выросли вместе. Когда он переехал в Лондон, получилось так, что я тоже переехала туда. Это единственное место, где есть шанс найти подходящую работу, если вы знаете.
- А что вы чувствуете теперь, когда он женится на другой женщине? - Он ослабил хватку и держал ее руку почти нежно.
- Я рада за него, мне кажется, что они будут счастливы вместе. Я уже поняла, почему Тони полюбил вашу сестру.
- Неужели ваша дружба была так невинна? - вкрадчиво спросил он.
- Я довольна, что могу содействовать их свадьбе. - Она выглядела изумленной. - А что вас так, собственно, удивляет?
- Да ничего особенного. Просто хочется знать, нет ли у вас чувства, что вы обмануты им, что после вас он теперь увлечен другой? Вы не ревнуете?
Его голос вдруг стал теперь низким, ласкающим, пальцы легко прикоснулись к ее груди, нежно прошлись по мягкой шелковой ткани платья, провели до чувствительной зоне руки.
Анни с трудом понимала, что он ей говорит. Кровь зашумела у нее в ушах, сердце забилось быстрее, щеки пылали. Его прикосновения жгли словно огнем. Засмущавшись, она отодвинулась.
- Нет, я счастлива за него; он для меня как брат. Мне даже в голову не приходило ревновать его… А теперь, я считаю, нам пора возвращаться.
Она отвернулась, но он остановил ее попросив:
- Останемся еще чуть-чуть; я все-таки должен показать вам Гранаду.
Анни заколебалась. Конечно, пора было уходить, да и близость Мигеля явно смущала ее. Но ей так давно хотелось побольше узнать о Гранаде, получше познакомиться с этим чудесным городом.
Воздух был прохладным, легким, ветерок нежным, но холод все-таки чувствовался. Анни снова непроизвольно вздрогнула.
- Днем было так тепло, а сейчас холодно, - пробормотала она, чтобы сказать что-то. Всем своим существом она ощущала рядом с собой мужчину, его высокое, стройное тело, с наслаждением внимала мелодичному бархатному тону его голоса, звучавшему в темноте.
- Это потому, что мы рядом с горами Сьерра-Невада. У нас прохладные вечера даже в летнюю жару. А вот там находится Альгамбра.
Он наклонился к ней и указал на темный холм, над которым возвышалась крепость из красного камня. Ее стены, освещенные редкими огнями, казались одинаковыми и как бы заколдованными тихой волшебной ночью.
Анни смотрела на знаменитое здание, дом халифов и королей, завоеванный католическими монархами Фердинандом и Изабеллой. Было бы так романтично побродить в его мрачных стенах, полюбоваться красотой, оставленной маврами при уходе отсюда много веков тому назад.