- Каждое дело требует профессионализма, и только с первого взгляда организовать свадьбу легкое дело. Столкнувшись с кучей порой неразрешимых вопросов, люди прибегают к помощи нашей фирмы. Ведь каждый из новобрачных считает, что эта свадьба первая и последняя в его жизни.
- Но количество разводов неуклонно растет.
- Там где разводы, там и новые свадьбы. Все это нам только на руку, не так ли? Наше дело, как дело повитух, свах и могильщиков, - вечное.
Сеньора Донварес кивнула.
- Я помню день, когда вышла замуж за твоего отца, Мигель, как будто это было вчера. Это был волшебный день. Одно из моих самых драгоценных воспоминаний, особенно теперь, когда его нет с нами.
Мигель внимательно посмотрел на Анни, но ничего не ответил. Ей страстно захотелось спросить, когда наступит волшебный день для него и Кончиты, но вовремя прикусила свой язык.
Вечер длился и длился и становился пыткой для Анни, не спускавшей глаз с Мигеля и Кончиты. Он был безупречно вежлив со своей невестой, нежно вызывал ее на беседу, слушая ее рассказы с полным вниманием. Никаких резких отповедей, ни подозрений, ни гнева, которые он проявлял по отношению к Анни.
Она ревновала! Чувствуя, что к горлу подходит комок, а сердце начинает биться нервно и неровно, девушка осторожно поставила чашку на стол и встала, чтобы проститься.
- Уже в постель? Ты же проспала все утро! - поддразнил её Тони.
- Почему в постель? Я немного прогуляюсь, возможно, посижу на террасе и полюбуюсь видом Гранады, здесь что-то душно. Вы ничего не имеете против, сеньора Донварес? - Анни улыбнулась пожилой женщине, не обращая ни малейшего внимания на Мигеля; к нему это не относилось. Она знала, что из вежливости он продолжал говорить с невестой по-английски, но, если она уйдет, он перейдет на родной язык.
- Прохладно, оденьтесь потеплее, дорогая!
- Непременно. Спокойной ночи.
Красота ночи музыкой отдавалась в ее сердце, и она, накинув на себя легкое пальто, пошла к террасе, на которой побывала с Мигелем. Город был чарующим, вечер звездным, и Анни мечтательно и бездумно, пододвинув свой стул к краю террасы, залюбовалась сверкающими огнями внизу, соперничающими со звездами в небе.
Время текло незаметно, как вдруг Анни услышала шаги на дорожке. Кто это? Неужели Мигель… Она задержала дыхание, сердце забилось как птичка. Он что, уже отвез Кончиту домой, соскучился без женского общества и теперь ищет ее?
- Аннита?
- Я здесь, Тони. - Она постаралась не показать разочарования в голосе.
- Ты о’кей? - Он тоже надел плотный пиджак; вечерний ветерок был прохладным.
- Все в порядке, спасибо. Посмотри, какой отсюда красивый вид! Я была здесь раньше, но мне захотелось вернуться сюда снова.
- Слушай, Анни, что с тобой происходит? - Он прислонился к стене, как и Мигель, когда они с Анни были на террасе.
- Да я и сама не пойму. Возможно, я слишком чувствительна. У тебя есть Лучия, у Мигеля - Кончита, а я почувствовала себя, как пятое колесо.
- Тебе что, тоже захотелось иметь жениха? Ну, ты даешь Аннита!
- Да ну тебя! Просто такое впечатление, что в этом, доме по горло помолвленных пар. - Анни засмеялась.
Она не могла позволить ему узнать, что у нее в самом деле на душе.
- Ладно, ладно, не шути! Я-то знаю, что тебя несколько раз просили выйти замуж. И почти после каждой свадьбы, которую ты устраиваешь, по крайней мере, один не связанный брачными узами мужчина из гостей просит твоей руки.
- Служебные романы не моя сфера. - Она покачала головой, вспоминая своих несостоявшихся поклонников.
- Знаешь, дорогая, ты слишком разборчива.
- Когда я влюблюсь по-настоящему, тогда, вероятно, выйду замуж, но не раньше, чем составлю себе достаточное состояние.
- Если ты будешь любезна со мной, то получишь хорошие комиссионные, - поддразнил ее Тони.
- Что с тебя возьмешь! Чутье мне подсказывает, что если уж с кем и быть любезной, так это с Мигелем. Ведь денежки-то его!
- Да, тебя не проведешь! Он неплохой парень и умеет обращаться с дамами.
- Но он никогда не бывает дружелюбен со мной.
Тони наклонился к ней, положив свои руки ей на плечи, его голос звучал доверительно.
- Дорогая, этот парень не для тебя. Он помолвлен.
- Да с чего ты взял? Я и не интересуюсь им. Но мне кажется, что это я ему небезразлична. Признаюсь, он мне делал некоторые авансы, но я была холодна, как лед. - Хорошо, что было темно и Тони не видел, как она раскраснелась от вранья.
- Надеюсь, я не помешал? - Услышав этот вопрос, Анни вздрогнула.
Тони выпрямился и оказался лицом к лицу с Мигелем.
- Вовсе нет, мы уже окончили наш разговор, - сказал он беспечно. - Вы тоже пришли полюбоваться открывающимся отсюда видом, сеньор Донварес?
- Я не знал, что вы тут. Честно говоря, я пришел посмотреть, не нуждается ли наша гостья в провожатом, чтобы вернуться домой.
- Я и сама могу найти дорогу, - сказала Анни, вставая, - но если уже пора, то пойдемте все вместе.
- Да, это местечко - настоящий рай для влюбленных! - Тони подал ей руку, на секунду опередив Мигеля. Все трое молча пошли назад в дом. Молчание затянулось, каждый не знал, что сказать. Анни чувствовала напряжение, исходившее от Мигеля, шедшего сзади. Она не знала, сердится он на нее или нет, но чувствовала, что испанец раздражен и сдерживается от своих обычных ядовитых замечаний. Когда тропинка сузилась, Тони пропустил ее вперед и что-то весело сказал Мигелю, разрядив обстановку. Она была рада, что Тони так удачно оказался рядом: в его присутствии можно было не разговаривать с Мигелем.
Когда они дошли до дома, Мигель задержал ее, поставив ногу на ступеньку.
- Минуту, мисс Джордан. Если вы не возражаете, я хотел бы поговорить с вами по поводу завтрашних покупок.
- Да?
- Пойдемте в кабинет. Все нужные бумаги у меня там.
Она кивнула, сняла пальто и пошла за ним, держа пальто на руке перед собой, как щит.
Анни еще не доводилось бывать в кабинете Мигеля, поэтому, войдя, она с интересом огляделась. Кабинет оказался огромным, с полками книг на стенах. На старинном письменном столе у окна царил порядок: на нем лежало лишь несколько бумаг. Кожаный диван и удобные кресла располагались недалеко от камина. Чувствуя себя неловко, Анни встала в дверях.
Мигель молчал. Возникла долгая пауза.
- Ну, так что ты хотел со мной обсудить? - Она наконец решилась и бросилась в наступление.
- Если ты не забыла, за эту свадьбу плачу я. У меня открыты счета в самых крупных магазинах Гранады. Если ты планируешь делать покупки в других магазинах, мне надо договориться об оплате.
Анни растерялась. А она-то думала, что покупки - это лишь предлог для того, чтобы она зашла в его кабинет. Какая же она дура на самом деле, вообразила себе невесть что…
- Мне кажется, насчет магазинов лучше спросить Лучию.
- А что ты и Тони делали в такой поздний час на террасе? - спросил Мигель, прислонившись небрежно к двери. Сейчас он был похож на льва, готового растерзать свою добычу.
- Мы просто болтали о том о сем. - Она едва могла вспомнить. В разговоре не было ничего важного.
- Например, о том, как девушки делают себе состояние, милочка…
Голос Мигеля был вкрадчивым, глаза сверкнули на нее так, что Анни вздрогнула. Оторвавшись от, двери, он двинулся на нее, как лев на косулю, его взгляд прожигал ее насквозь. Напряжение между ними нависло осязаемым облаком.
Он словно загипнотизировал ее. Анни не могла шевельнуться и только смотрела, как он приближается к ней все ближе и ближе.
- О свадьбе говорили… если… если я ее, конечно, удачно проведу - это мои самые большие комиссионные в этом году, - заикаясь пробормотала она, отступая назад. Идти было некуда, ее бедра прижались к подоконнику.
- Держись подальше от жениха моей сестры. В Испании не принято сумерничать с чужими женихами.
Она выпрямилась. Чтобы он ей сказал подобное!..
- Может быть, тебе самому следует прислушаться к своему собственному совету, ведь ты тоже в некотором роде жених! Тони и я подружились, когда нам было пять или шесть лет. Я не намерена прекращать свою дружбу с ним потому, что он женится на твоей сестре.
6
- Ты никогда не обращаешь внимания на чужие советы, не так ли? Ты самая отчаянная спорщица, которую я когда-либо встречал! - сказал Мигель, остановившись в нескольких дюймах от нее и глядя вниз с высоты своего роста.
- А ты настоящий деспот. Я никогда еще не встречала людей, ставящих во главу угла только собственные капризы. Тебе нравится повелевать семи - сестрой, невестой, матерью или мачехой, кем она тебе там приходится…
- Не забудь тех, кто на меня работает, - сказал он вкрадчиво.
Анни внезапно улыбнулась, в ее глазах заплясали смешинки.
- Есть ли кто-либо в Гранаде, кто не подчиняется твоим приказаниям?
Образ жителей в этом большом городе, склонявшихся перед Мигелем, был слишком забавным. Она засмеялась.
Он, должно быть, понял шутку, так как на несколько секунд его лицо смягчилось, и в глазах мелькнула улыбка. Напряжение испарилось, и Мигель сделал шаг назад, пожав плечами.
- Ну, есть, наверное, один или двое, но только потому, что я их не знаю, - ответил он шутя. - Потакай и ты мне в этом, Анни. Сейчас я говорю с тобой серьезно - я не хочу, чтобы Лучии причинили боль. В этом браке и так достаточно риска - две различные культуры, два разных стиля жизни. Я не хочу, чтобы у моей сестры были неприятности из-за отношений Тони с тобой.
- Мы просто друзья, - снова терпеливо пояснила она, перекинув пальто на другую руку.
- Но большие, чем мы? - предположил он. Глаза Анни удивленно расширились. Она и не знала, что он хочет быть ее другом. Вот это новость!
- Не скажешь по твоему поведению, что мы друзья, - заметила она.
Он задумался и медленно кивнул головой.
- Вероятно, ты права. Я бы мог вести себя и лучше, но характер, сама понимаешь.
- Бога ради, мы живем в конце двадцатого века, мужчина и женщина могут быть просто друзьями, - сказала она с некоторым нетерпением. - Или вы испанцы привыкли смотреть на жен только как объект для секса?
- Я не уверен, что ты и я придем к соглашение в этом вопросе. - Он помолчал, сел за письменный стол и, откинувшись в роскошном кресле, продолжил: - Благодарю тебя за то, что согласилась не подчеркивать так своей дружбы с Тони, во всяком случае в моем доме. - Его голос был снова формальным, корректным и холодным.
Анни приросла к месту, ожидая, что он скажет что-то еще или хотя бы поднимет голову и посмотрит на нее. Ей хотелось, чтобы он сказал нечто большее. Спустя несколько мгновений, она поняла, что ожидание напрасно.
Не произнеся ни единого слова, Анни повернулась и вышла из комнаты, без стука закрыв за собой дверь.
Когда Анни ранним утром на следующий день спускалась по лестнице, то удивилась тишине в доме. Разве семья Донваресов не встала? Было действительно еще рано, и Анни засомневалась, что Тони тоже проснулся, хотя он был ранней пташкой.
Распахнув дверь в гостиную, девушка радостно улыбнулась. Тони читал газету и оторвался от нее, когда она вошла.
- Все остальные, должно быть, спят, - предположила Анни, подвигая себе стул.
- Насколько я знаю, да. Надеюсь, что Лучия привыкнет рано вставать так же, как и я, или придется выработать у нее такую привычку.
- Мне кажется, ей придется менять не одну привычку, дорогой, слишком разное у вас воспитание, - высказалась Анни, беря теплую ароматную булочку из корзинки. Дымящийся горячий шоколад источал божественный аромат.
- Ты считаешь, ей будет трудно это сделать? - Тон Тони был воинственным.
- Да нет, конечно. Настоящая любовь, как ты знаешь, творит чудеса. Со временем у вас все наладится.
- Премного благодарен, ты успокоила меня.
Намазывая булочку маслом, Анни гадала, что почувствует Мигель, когда его сестра станет британской подданной. Это при его ненависти к англичанам. Кстати, его мать должна быть англичанкой. Она умерла? Может быть, Тони знает?
- Ты знаешь что-нибудь о матери Мигеля?
Тони выглядел удивленным.
- Нет, я сам только на днях узнал, что сеньор Донварес не родная ему мать. А зачем тебе?
- Просто интересно.
Она колебалась, сказать ли ему о приказе Мигеля держаться подальше от Тони. Решив, что это только осложнит положение, она промолчала.
- Если хочешь, я могу спросить Лучию, - предложил Тони, отодвинув пустую тарелку и откинувшись на спинку стула.
Анни, покачав головой, взяла еще одну булочку.
- Нет, это не так важно. Просто я чувствую, что он испытывает ко мне неприязнь только потому, что я англичанка. Я просто удивляюсь: почему он так ненавидит подданных британской короны.
Тони усмехнулся:
- Долгое время я думал, что не нравлюсь ему только я. Но если у него сдвиг на национальной почве, то, по крайней мере, мы знаем, что тут нет ничего личного.
Позавтракав, Анни вышла в сад. Уютные дорожки петляли между деревьями, шелестящими молодыми зелеными листочками на фоне чистого голубого неба. Она знала, что летом сад предстану во всем своем великолепии. Тропинка привела ее к любимой террасе, где она прислонилась к каменной стене, чтобы полюбоваться через долину розовыми стенами Альгамбры. Только вчера она бродила с Мигелем под ее сводами. Анни закрыла глаза и стала вспоминать…
Шаги по покрытой гравием дорожке заставили ее очнуться. Слегка обернувшись, она увидела направлявшегося к ней легкой походкой Мигеля Донвареса; руки он держал в карманах, и его глаза неотрывно смотрели на нее. Каштанового цвета галстук и белоснежная рубашка вместе с элегантным темно-серым костюмом придавали ему очень внушительный вид.
- Ты скучаешь в одиночестве? - спросил он, ступив в патио.
- Нет.
Анни небрежно оперлась на стену и приняла холодный вид, удивляясь тому, как только один его вид возбуждает в ней горячее желание, такое ощущение женственности и страсть. Она глубоко вздохнула и отвела глаза.
- Мне скучно читать газеты и журналы, которые вы получаете, и день такой приятный, что я решила выйти погулять.
- У нашей влюбленной пары свои планы на сегодня, а у тебя?
- Уверена, я что-нибудь придумаю.
Он внимательно посмотрел на нее. Это был его прежний взгляд - томный и обжигающий, как ледяная озерная вода. Знакомое пьянящее чувство охватило ее снова, и она замерла, боясь спугнуть это волшебное ощущение.
- Вероятно, ты не будешь против, если я отвезу тебя в собор и ты посмотришь, где надо будет разместить цветы?
Мигель шагнул, придвинувшись к ней так близко, что она невольно отстранилась.
- Я думала меня отвезет туда Лучия, - пробормотала Анни, сообразив, что он приглашает ее на очередную прогулку.
Всем своим существом она жаждала коснуться кончиками пальцев его руки, притронуться к щеке, хотела, чтобы он снова обнял ее и поцеловал, как раньше.
Ей пришлось быстро отвести глаза в сторону, чтобы он не прочитал ее мысли.
- Лучия ближайшие дни занята, и я думаю, что это дает нам шанс осмотреть собор раньше. Ты сможешь вычеркнуть это дело из своего списка, - уговаривал он ее.
- Хорошо, - сказала она, как бы оправдывая свои действия сама перед собой. Анни повернулась и кивнула. - Пошли.
Черный спортивный автомобиль был длинным, низким и двигался на приличной скорости. У Анни было ощущение полета, по всей видимости, Мигель любил давить на газ. Улицы были узкими и извилистыми, но Мигель мчался по ним так, как если бы у него на пути не было никаких препятствий.
- Почему вы сегодня не на работе? - холодно спросила она, не отрывая взгляда от его рук, державших руль и вспоминая, как эти руки обнимали ее.
- Я могу время от времени брать себе свободный день. Вероятно, я слишком увлекся приготовлениями к свадьбе. - Он поставил машину за несколько домов от собора. - Площадь перед церковью закрыта для автомобилей. Мы пойдем туда пешком.
Выйдя из машины, они за несколько минут прошли между двумя высокими зданиями и вышли на большую, вымощенную булыжником площадь перед собором. По краям площади располагались маленькие магазинчики, рестораны и закусочные, открытые для туристов, были расставлены лотки с разнообразным товаром: драгоценностями, шарфами, галстуками и кожаными изделиями.
Когда они приблизились к высоким дверям собора, к ним пристала цыганка. Она что-то быстро сказала по-испански, и Мигель резко ответил ей. Сверкнув глазами, она отошла.
- Что ей надо? - спросила Анни, заинтересованно глядя, как женщина прицепилась к другой паре.
- Цыганка предложила предсказать наше будущее. Когда я сказал, что мы не нуждаемся в ее предсказаниях, она захотела получить деньги просто так. Печально, что у этого прекрасного собора болтаются такие попрошайки.
Анни пожалела, что Мигель отказал цыганке - ей на самом деле очень хотелось узнать свое будущее, но она мгновенно забыла о цыганке, как только попала в собор. Изнутри он казался громадным. Украшенный деревянной резьбой потолок возвышался над Анни на тридцать футов и выглядел необыкновенно величественным в тусклом свете, просачивавшемся через цветные стекла витражей. Высокие мраморные колонны, расставленные с промежутками в двадцать футов друг от друга, поддерживали потолок, а простые деревянные скамьи, отполированные временем, вытянулись симметричными рядами.
Насыщенные цвета красного, синего и золотого на витиеватых узорных украшениях у алтаря светились в неярком свете. Ощущение мира и покоя окутало молодых людей.
Анни инстинктивно шагнула ближе к Мигелю и еще раз осмотрелась: прекрасные фигуры святых с каждой стороны, парящие трубы органа, горящие золотом, дарящий прохладу мраморный пол. Элегантность и красота старого собора стали бы превосходным обрамлением свадьбы, Лучия была права.
- Это великолепно, - сказала Анни с восторгом.
- Я рад, что тебе понравилось.
Анни подняла голову и неуверенно улыбнулась. В голосе Мигеля звучали не свойственные ему мягкие нотки, а выражение его лица заставило ее удивиться.
Мигель окунул пальцы в святую воду и перекрестился, не отрывая от нее глаз. Нежно взяв ее за руку, он повел Анни к выходу, нарушив очарование момента.
- Ты уже решила, каким цветам отдашь предпочтение? - спросил он любезно.
Анни внимательно и по-деловому осмотрела собор. Темное дерево старых скамеек прекрасно бы оттенили белые лилии, если украсить ими скамейки по краям. Большой алтарь потребует громадных букетов белых гладиолусов, лилий и роз, которые так любила Лучия.
Вынув из своей сумочки маленькую записную книжку, Анни стала делать пометки. Собор был великолепен, и Анни знала, что от нее требуется лишь подчеркнуть его совершенство.
Ей не хотелось покидать собор. Здесь она и Мигель не спорили и не ссорились, что обычно отравляло время их совместного пребывания. Это был чудесный день, такой же, как и вчерашний, который они провели в Альгамбре. Два дня без скандала - как это ей так посчастливилось?
Когда с распределением цветов и букетов был покончено, Мигель показал ей остальную часть собора и Капилла Реал, где лежат останки короля Фердинанда Арагонского и королевы Изабеллы Кастильской.