Ну и операцию отбахал. Даже не верится, что все это было с ним, что летал вокруг Земли-матушки, где когда-то родился впервые. Какая она все же замечательная, эта планета. Болезненные проплешины от некогда вырубленных лесов уже затягиваются зеленым покровом, в морях и океанах вода стала чище и богаче рыбой. Вот только сжимается душа при взгляде на пустые города. Многие из них уже заносятся песками. Но близится день, когда туда прилетят первые отряды реставраторов, кто-то останется здесь жить, и среди них будет он, Таир Дегарт.
Унылым взглядом он обвел яйцеобразное помещение, куда заточили его сподвижники Лера, и обмер, увидев в окне стаю белых икаров, сидящих на ветвях раскидистого ореха. Распахнув рамы, свистнул. Его узнали. Сверкая опереньем, семь крылатых существ влетели в комнату и расселись на столе, кровати, стульях.
- Ах вы, пташечки мои! - Шлепая по полу босыми ногами, как мальчишка, радостно гладил, ласкал, оправлял перышки каждому, пока не наткнулся на Тироль. Она смущенно моргала длинными ресницами, и он расхохотался - всем была известна ее необыкновенная влюбчивость в людей.
- Тироль, милая. - Он взял ее на руки, прижал к щеке теплые перья, чмокнул в лобик.
- Не называй нас пташечками, - сердито сказала она, высвобождаясь из его рук.
- Это почему же?
- Потому что мы все-таки отличаемся от безмозглых птиц.
Икары поддержали ее общим гулом и одобрительным хлопаньем крыльев.
- Мы явились поздравить тебя с возвращением, - сказал Рикс, старший в стае. - Но не решались тревожить. Может, что- нибудь надо?
- Спасибо, друзья. Но поздравлять меня не стоит. - Таир поник головой. Ведь я преступник.
- Еще мы принесли весть от Лера, - добавил Рикс. - "Тебе надлежит явиться в Минос, в интернат детей-репликантов и заняться ими, а не валять дурака в этом яйце", - это я дословно цитирую Лера.
- И еще новость, - защебетала Тироль. - В провинции Огейо родилась крылатая. От четырех репликантов, айгорийки и эсперейки. Теперь на планете десять духовнорожденных. Двух мы уже учим летать.
- Меня бы научили.
Таир открыл нишу в стене. Среди заботливо оставленной кем- то одежды выбрал шелковый голубой костюм: узкие брюки со свободной блузой.
- Может, ты и впрямь полетишь с нами? - предложила Тироль, любуясь, как он подпоясывается широким золотистым ремнем, отчего стан его казался еще стройнее и крепче.
- Да хоть сейчас. Взмахну руками и… - Он подбежал к Тироль, схватил ее и закружил по комнате. Она вцепилась в его рукава перепончатыми пальцами и от удовольствия откинула назад головку с белым хохолком.
- Но это можно и впрямь осуществить, - серьезно сказал Рикс.
- Да-да, - подтвердила Тироль. - Хотя это и не одобряется кое-кем, своих любимцев мы переносим по воздуху сами.
- Каким же образом?
- Неужели ты никогда не видел наши экипажи?
- Клянусь небом, никогда!
- Ты приготовил ковс, Глэри? - обратился Рикс к икару, сидящему на спинке стула.
- Нужна лишь небольшая подпитка. Через минуту выходите. - Глэри вылетел в окно. За ним последовали остальные.
- Ковс - это ковер-самолет, мы будем придавать ему нужное направление. Не боишься?
С Тиролью на руках Таир вышел из дома. Под орехом икары развернули нечто, похожее на надувной матрас, рвущийся вверх, поэтому его придерживали с четырех сторон.
- Садись, - сказал Рикс. - Чтобы не было скучно или страшно, можешь взять Тироль. Впрочем, мы убедились, что ты парень рисковый.
Они сели и ковс, поддерживаемый икарами, взмыл в небо.
"Пожалуй, неплохо задумано: явиться к детям подобным способом", - подумал Таир.
- Ну, как? - Тироль повернула к нему любопытное личико.
- Отлично! Чувствуешь ветер и облака.
Этот допотопный вид передвижения и впрямь был восхитителен. Икары летели не спеша, километрах в двух от земли, то ныряя в легкую облачную дымку, то беря курс на солнце. Внизу плыло предместье Миноса с его причудливыми домами-деревьями и домами-раковинами. Таир набрал полную грудь воздуха и закричал от избытка чувств:
- Ого-го! Хо-ро-шо!
Летящие впереди удивленно обернулись.
- Но, милые мои! - по-разбойничьи свистнув, Таир встал на ковсе во весь рост.
- Осторожней! - взвизгнула Тироль, но было поздно: нога Таира скользнула в сторону и, потеряв равновесие, он полетел вниз, в воздушную пропасть.
Мгновенно бросив лямки, икары ринулись за ним, на лету подхватывая под руки, и только растерявшаяся Тироль в панике хлопала крыльями и кричала тоненьким голоском:
- Ой-ей-ей, держите! Держите его!
Они плавно спикировали прямо на спортплощадку интерната к немалому изумлению детей и выскочивших из здания воспитательниц. Их окружили с восторженными возгласами и воплями:
- С неба! Они упали с облаков!
- Уф! - Таир сел на землю, вытер рукавом лоб. - Кажется, цел и невредим.
Мальчишки трогали его за руки и за ноги, девчонки вцепились в золотой пояс, все еще не до конца веря в реальность его полета и самого существования.
- Дяденька, может, ты свалился с Земли? - спросил вихрастый шпингалет с ободранными коленками, и у Таира зашлось сердце от той робкой надежды, какая прозвучала в голосе мальчика. Он вскочил, сграбастал мальчугана в объятия и поднял вверх.
- Конечно! Откуда же я мог прилететь, как не с Земли!
Тут поднялось такое, что две молоденькие воспитательницы закрыли уши ладонями: мальчишки свистели в два пальца, а девчонки прыгали и вопили:
- Наш! Наш прилетел! С Земли! Ура! Напуганные гамом, икары взмыли в небо, Таир лишь успел помахать им и крикнуть вслед:
- Спасибо, друзья! - А потом гаркнул во все горло: - Ти-ши- на!
Вмиг все смолкли. Десятка два горящих восторгом глаз смотрели на него с нескрываемым обожанием.
Он обвел всех внимательным взглядом. Одетые в яркие спортивные шорты и майки, эти дети разных веков и народов Земли отличались от эсперейских лишь белым, желтым и шоколадным цветом лиц да еще выражением на них неистощимого любопытства и ожидания.
- А вы тоже репликант? - спросила воспитательница, крупная девушка в белой тунике. Таир кивнул.
- Будем знакомы - Елена. Не тот ли вы Таир, которого обещал прислать Лер?
- Он самый, - кивнул Таир и заметил, как мгновенно среагировала эсперейка: молочного цвета лицо и руки тут же вспыхнули золотистым теплом. Чем могу быть полезен?
Девушка откинула за спину темные волосы и, стараясь сохранять официальный тон, сказала:
- Нам очень нужен воспитатель с психологией землянина. В чистом виде этого не найти, но все же… Лер уверен, вы подойдете.
- Но я никогда не занимался педагогикой.
- Вы любите детей - я это сразу поняла. Чего же еще? В остальном мы поможем. Пока от вас ничего не требуется, кроме общения с ними. Кстати, вы удачно приземлились?
Таир дурашливо повертел головой, поболтал руками и ногами.
- Кажется, все на месте.
- Вот и прекрасно. Эна, проводи гостя в номер, пусть отдохнет.
- Но я вовсе не устал и мог бы заняться чем-нибудь. - Он подхватил одной рукой стоящего рядом негритенка, другой - вихрастого сорванца, который так и не отпустил его ладонь, крепко вцепившись в нее, и поднял обоих над головой. Мальчишки завизжали от удовольствия.
- Дети, идемте в парк, - строго сказала Эна. - Таир расскажет о своем полете.
- Каком? С неба на вашу площадку или с Эсперейи на Землю? - Он продолжал подбрасывать визжащих мальчишек.
- С Эсперейи на Землю! - хором ответили дети и побежали в парк.
Здесь было прохладно и таинственно. Вековые дубы, яворы, сикоморы, лиственницы и секвойи затеняли аллеи, придавали парку величественный и одновременно интимный вид. То здесь, то там вспыхивали в листве пламенные цветы тюльпанных, деревьев. В стороне от аллеи, на лужайке, рос в одиночестве гигантский баньян. Это было любимое место ребят: одни растянулись под деревом на траве, а двое ловко вскарабкались по стволу и скрылись в кроне.
Эна пересчитала детей и всполошилась:
- Где Фатима?
- Да вон, забавляется со своим колобком, - ткнул пальцем куда-то в сторону негритенок.
Сквозь заросли можжевельника мелькнуло оранжевое платьице девочки лет семи. Она выбежала на аллею, остановилась. В руках ее вибрировал прутик, будто подзывая кого-то. Из-за кустов прямо ей под ноги выкатился огненный шарик величиной чуть больше теннисного мяча. Он послушно следовал за девочкой, то отталкиваясь от земли, то приближаясь к прутику, будто был привязан к нему невидимой нитью.
- Вот, полюбуйтесь, опять пасет яблоко, - озабоченно воскликнула Эна. Ну, что с ней делать - ведь это же опасно!
- Ничего себе яблочко. Это же энергоматрица. Вероятно, в реплицентре утечка. Надо немедленно сообщить Леру, пусть наведет на парк уловитель.
- Надо же, приручила колобок, - не без зависти вздохнул кто- то из девочек.
Фатима вышла на поляну. Дети заворожено смотрели на ее спутника, послушно летающего над землей за прутом.
- Сейчас же уведи его отсюда, - побледнела Эна. Пока воспитательница связывалась по браслету мгновенного контакта с Лером, Таир направился к Фатиме.
- Но ведь это мой дружок, - весело сказала она, играя с шариком. Ей нравились испуг и настороженность присутствующих.
Таир подошел к ней, взял из рук прутик, ловко насадил на него шар и сильным рывком отбросил в сторону.
- Что ты сделал! - кинулась к нему Фатима. - Он мог обидеться!
- К сожалению, он ничего не может, - строго сказал Таир. - Пойдем, а то скоро пойдет дождь. С колобком встретишься в другой раз. - Таир взял ее за руку и повел на поляну.
- Эна многозначительно взглянула на него: вот, мол, с какими детьми придется иметь дело.
- Ничего, - сказал он. - Справимся. Когда-то я был еще более озорным.
- Ты чем-то похож на моего папу, - сказала Фатима, пристально всматриваясь в него.
Только сейчас он заметил, что у нее такие же, как у него, выпуклые скулы и смуглое лицо.
- Откуда родом?
- Из Кангюя.
- Выходит, земляки. Только ты родилась на две тысячи лет раньше меня.
Тонкий свист пронесся над их головами - это энергоуловитель притягивал ускользнувшую матрицу, огненной птицей пронесшуюся в небе. Фатима помахала рукой.
Таир вошел с девочкой в круг детей, терпеливо ожидающих его. Растянулся на траве, подпирая щеки ладонями, и внимательно осмотрел присутствующих.
- Итак, час воспоминаний?
- Час воспоминаний, - хором отозвались дети.
Воспитательница, прислонившись к стволу баньяна, прикрыла глаза, готовясь к лучшему восприятию того, что всегда считалось священным, - беседе о Земле. Работая с детьми-репликантами, Эна как бы постоянно держала в руках нить, тянущуюся от планеты ее дальних предков, так что порой чудилось, что и сама когда-то была там.
- Мне нравится Эсперейя, ее люди и природа, - начал Таир. - Здесь больше порядка и целесообразности, чем где-либо. Небольшие города естественно вливаются в природную среду, биотехника не коптит воздух и не оскорбляет глаз. Жители планеты подчинили свою жизнь самому благородному делу во вселенной - оживлению безвременно ушедших. Я преклоняюсь перед людьми, бросившими вызов хаосу и разрушению. Каждый из них помнит, что является потомком землян, что там, на Земле, - древняя память человечества, которую необходимо восстановить и сохранить. Вы, сидящие здесь, - частица этой памяти. Многие из вас жили в неспокойные, порою страшные времена, когда один человек мог поднять руку на другого, когда род шел на род, небо застилали пожары и лилась кровь. Но вот человеку удалось сбросить оковы всех рабств, он оставил поле битвы и улетел к звездам. На том поле нынче растут цветы, шелестит дикая пшеница, шумят леса. И только пустынные города навевают печаль музейной тишиной. Но придет час, когда сыны и дочери Земли вернутся туда и улицы наполнятся их голосами. Словами трудно передать, чем Земля отличается от Эсперейи и других аналогов. Это надо прочувствовать сердцем и душой. Относитесь сознательно к своим снам - они вам поведают о многом. Вроде бы такое же солнце, как здесь, светит над Землею, такие же закаты и восходы, снегопады и грозы, такие же могучие горы и густая тайга. И все же есть нечто, чего не найдешь нигде - это воздух родного края, где каждая былинка - твоя сестра, где в журчанье ручьев и рек звучат голоса твоих друзей и близких. И эхом в скалах отдается: "На забудь, будь, будь!" А каждый шаг напоминает: они где-то здесь, рядом, и твой долг - вернуть их из забытья.
На одной поляне ко мне под ноги подкатился еж - он совсем не боялся, фыркал и как бы приглашал в чащобу, откуда вынырнул. Я пошел за ним. Где-то сбоку мелькнул рыжий хвост лисицы, по сосне бойко барабанил дятел, с дерева на дерево летали белки. Лес был живым и веселым. Я шел, продирался сквозь сухой валежник по узким тропкам, усыпанным прошлогодней хвоей, но помнил, что меня ждет корабль, что лучше далеко не забредать. И вот тут… Вы, наверное, ждете сейчас какого-нибудь происшествия. Нет, на меня не напали ни волк, ни зубр. Я шел, когда под ногами пистолетным выстрелом хрустнула сухая ветка. И я подумал: даже в этой глухомани где-то совсем рядом, за стеной небытия, томятся те, кого я, Таир Дегарт, обязан возродить. А это значит, что никогда не будет мне покоя, потому что для этого великого дела еще так не хватает человеческих рук. Подрастайте скорее и помогайте взрослым приближать час гармонии!
- Дяденька Таир, возьмите меня в полет, - тихо, почти шепотом, проговорила Фатима. Ее черные глаза блестели, руки теребили майку. - Честное слово, я буду хорошо себя вести. Мамка так и не знает, что я не нарочно провалилась в ту пещеру.
Таир погладил девочку по голове.
- Я уверен в тебе, Фатима, но из-за плохого поведения меня пока отлучили от полетов.
- Ты нахулиганил? - так и подпрыгнул вихрастый. Дети весело загалдели. А Эна с укоризной взглянула на Таира.
- Дети, погуляйте по парку, - предложила она и, когда все разбежались, обернулась к Таиру: - По ночам они зовут своих мам и пап. Им жилось бы гораздо легче, если бы их лишили памяти о прошлом. Но это безнравственно. Даже самый младший из них помнит, как мать наказывала старшим братьям и сестрам не обижать его, а отец катал на плечах. Когда они вдруг один за другим вспоминают историю своей гибели, сердце замирает. Один убежал на каникулах из дому и замерз в степи, другой попал под автомобиль, третий в каком-то незапамятном веке был засечен розгой свирепым хозяином, а в руках у четвертого разорвалась граната. Вихрастый, который все время улыбается, погиб при землетрясении, негритенок умер с голоду. Хорошо, что каждый из них, как и вы, может переключаться на регистр эсперейца, они жадно впитывают знания и, по сути, стали не совсем такие, какими их знали родители. Но это не мешает им оставаться земными детьми, озорными и упрямыми. Вон, полюбуйтесь, что вытворяют сорванцы, - кивнула она в сторону мальчишек. Признайтесь, Таир, в полную ли меру вы довольны, что обрели жизнь?
- Эна, я бы мог сказать "да", если бы не тоска по прошлому. И не так по нему, как по людям оттуда. На днях я встречусь с одним из них, сейчас он отдыхает в Зизоро.
Вдруг лицо девушки вытянулось, она вскочила с травы.
- Смотрите, опять играют в войну!
Мальчишки палили из-за кустов воображаемыми автоматами, бросали дротики и рогатками сбивали цветы с тюльпанных деревьев.
Земля была влажной, травы и цветы после теплого дождя так благоухали, что кружилась голова. Крупные золотистые капли скатывались по листьям и стеблям на голову и курточку маленького Юка, и он промок до нитки, однако это нисколько не испортило ему настроение. Зажав в руке гладкие ветки с лиловыми колокольчиками, он шагал по мягкому настилу из прошлогодних листьев, и душа его восторженно пела: лес, настоящий лес! С огромными деревьями, верхушки которых теряются почти в облаках, с гигантскими зверями, притаившимися в чащобе. Но почему совсем не страшно, а даже весело и хорошо? Где они, эти чащобы, когда вокруг столько света и солнца, и даже стволы деревьев - белые, светящиеся?
Юк не знал, куда он идет и как долго еще будет шагать по лесу. За плечами висела учебная сумка, набитая консервами, и лишь мысль об отце, который уже, вероятно, прочел его письмо, омрачала. Старался не думать о том, что может заблудиться, попасть в когти хищника. Он ждал Айку и был уверен, что она поможет ему выйти из любого положения. Эта безоглядная уверенность и подвела. На третий день сумка значительно полегчала, а конца лесу не было видно.
По ночам он разводил костер, чтобы отпугнуть лесную тьму с ее непонятными шорохами, чьими-то вздохами и писком. С малых лет наставники внушали ему, что лес - исчадие ада, и Юк поверил бы в это, если бы отец не веселил его рассказами о том, какой многообразный мир таится под каждым лесным кустиком. В том, что это так. Юк убедился в первый же день бегства из дому. Как только ему удалось незаметно проскользнуть мимо городской охраны, проползти открытое пространство и углубиться в лесное царство, он на каждом шагу сталкивался с неожиданностями. Из-под ног вспархивали громадные птицы, обдавая лицо ветром. Бабочки кружили перед ним, похожие на городские желтые флаги на здании Управления, а стрекозы были похожи на вертолеты. Одну стрекозу с синими крыльями он все же принял за вертолет, испугавшись, что за ним снарядили погоню, метнулся в кусты и, упав на какой-то колючий цветок, изодрал в кровь ладони и коленки.
Утром следующего дня на тропку выбежал заяц. Шагах в ста от Юка он поднялся на задние лапы, застыл, рассматривая его и возбужденно двигая усиками. Ростом заяц был с самого высокого альфантца, но не показался Юку страшным: его большие глаза смотрели на него с доброжелательным любопытством, а серая шерстка казалась такой мягкой, что хотелось её погладить. С минуту постояв, заяц дернул ушами и стремглав ринулся в глубь леса. Юк рассмеялся: кто кого боится?
Дорогу ему переползали гигантские дождевые черви, лягушки величиной с собаку прыгали вокруг лесного озера, на берегу которого росли необыкновенно душистые мохнатые цветы, и Юк сорвал один из них, чтобы защититься от солнца. Вскоре его стало клонить ко сну. Он лег в тени раскидистого куста с красными ягодами и прикрыл лицо шляпкой того же цветка. Да так и проспал до глубокой ночи. Очнулся от чьего-то тяжелого влажного дыхания в лицо, открыл глаза и обомлел: два зеленых фонаря склонились над ним и пристально вглядывались в его лицо. Оцепеневший, он лежал на земле. Из огромной, с длинными зубами пасти вывалился длинный язык. "Волк!" - пронзила мысль. Юк в ужасе закрыл глаза. Зверь осторожно потрогал его лапой, рыкнул и, оглушительно чихнув, с шумом и треском ушел куда-то вправо.
Зуб не попадал на зуб. Юк лежал, все так же не шевелясь и глядя сквозь крону деревьев в далекое звездное небо, мысленно призывая Айку. Потом заставил себя встать и забрался в чащу колючего лесного куста, что тоже было небезопасно - неизвестно с кем можно столкнуться. Но хищник вряд ли туда полезет. До рассвета не сомкнул глаз, когда же небо стало бледнеть, а потом золотиться солнцем, под звуки птичьего оркестра вновь тронулся в путь.
После того, как Айка прочитала ему стихи земных поэтов, Юку стало казаться, что его заперли в сером скучном пространстве и не дают ни есть, ни пить. А за оградой этого пространства бушует всеми красками жизнь, но нет возможности окунуться в гамму ее звуков и красок.