- Я люблю его, - прошептала Франческа. - Невозможно перестать любить человека за одну ночь. Но, клянусь, я шокирована. Не только тем, что он бросил меня, и очень бесцеремонно. Но еще и тем, что он воспринял слова Катарин, как непреложную истину, и изменил свое отношение ко мне, даже не переговорив сначала со мной. Ну а что касается его сестры, то на этот раз она переступила грань.
Заметив несогласие, промелькнувшее в глазах Ника, и понимая, что он сейчас бросится защищать Катарин, Франческа торопливо договорила:
- Видите ли, даже если дать ей шанс оправдаться, на минуту допустить, что она действовала из лучших побуждений, то все равно ей не следовало совать свой нос в мои дела. Никто не давал ей такого права, независимо от того, брат ей Райан или нет. Мне это не нравится, Никки, и я не намерена с этим мириться.
Он кивнул, понимая, что Франческа права в каждом своем слове. В то же время его преследовала мысль о том, что Катарин проиграла свою партию, что она совершила самую большую в своей жизни ошибку, позволив себе вмешаться в судьбу Франчески.
- Боюсь показаться жестоким или невоспитанным, Франческа, но просто обязан спросить вас кое-что, - самым нежным и любящим тоном сказал Ник после небольшого раздумья. Помолчав еще немного, он спросил, тщательно выговаривая слова: - Как глубоко все это вас трогает? Я имею в виду ваши чувства к Райану, насколько они искренни? Ваша обида действительно вызвана любовью к нему или тем, что он пренебрег вами?
Франческа надолго задумалась.
- Думаю, что мои чувства неподдельны. Я была очень сильно и многими нитями привязана к Райану. Но мне действительно неловко, и поэтому я решила уехать.
- Куда вы едете? Когда? - потребовал ответа Ник.
- В Париж, завтра. Я забронировала себе место на последний рейс "Эр Франс" в восемь вечера. Я проведу в Париже пару дней, а потом поеду "Голубым экспрессом" в Монте-Карло пожить на новой вилле Дорис. Я обещала ей и папе приехать к ним в конце июля или в начале августа, но теперь решила, что вполне могу отправиться к ним немного раньше. Я не сбегаю, Никки, просто ничто больше меня не задерживает в Нью-Йорке. Я смогу приятно провести время в тишине и покое. Рассчитываю прожить там два месяца. Будет чудесно повидаться с ними со всеми. Я соскучилась по своей семье, и мне не терпится снова оказаться среди них, насладиться их обществом. Кроме того, это позволит мне немного прочистить мозги, все обдумать и решить, что мне делать дальше.
- А Райан? А ваше будущее? Вдруг это недоразумение с Катарин выяснится? Не думаете ли вы в этом случае помириться с ним?
- О, нет, Никки! С ним все кончено. Как же иначе? - вскричала Франческа, ужаснувшись его предположению. - Он сам не захотел продолжать наши отношения, и теперь, даже если он вдруг передумает, я уже сама ни за что на это не соглашусь. Нет, я приняла решение, и оно - окончательное. Возможно, вы всегда были правы насчет Райана по поводу его слабодушия и никчемности.
- Да, - лаконично подтвердил Ник, допил вино и заметил: - Конечно, он не слишком красиво повел себя в этой ситуации…
- О нет, Ник, - вмешалась Франческа стараясь восстановить справедливость. - Пожалуйста не делайте поспешных выводов. У меня создается впечатление, что мне удалось точно передать вам эмоциональный настрой той маленькой сценки, что разыгралась между нами прошлой ночью. На самом деле Райан был очень вежлив и мил со мной, он не хотел болтать лишнего и втягивать в это дело Катарин. Честное слово, это я заставила его говорить, буквально клещами тянула из него каждое слово. - Внимательно взглянув на Ника, она добавила в заключение: - Все-таки он еще во многих отношениях очень незрелый человек.
- Вот уж признание года детка, - ответил Ник, вложив в свое замечание больше яда чем сам того хотел. Франческа откинувшись, положила свою белокурую голову на спинку дивана и мрачно улыбнулась Нику, который в эту минуту внезапно заметил, какими мудрыми стали ее прекрасные глаза.
- Когда-то, в моей старой детской в Лэнгли, вы сказали мне, что все мы, рано или поздно, оправляемся от наших неудач в любви. Вы были правы. Я пережила это с Виком и, думаю, сумею вынести случившееся с Райаном.
- Да, разумеется, дорогая, я убежден в этом, - с готовностью подтвердил Ник, подумав, что на этот раз ей не понадобится для этого слишком много времени. Интуиция подсказывала ему, что Франческа никогда не любила Райана О'Рурка так страстно и глубоко, как она в свое время была влюблена в Виктора Мейсона.
Он повел ее обедать в "Ла Гренуй". Ник выбрал этот ресторан потому, что это было одно из самых любимых ими местечек, где они провели в прошлом немало счастливых минут. Этот ресторан отличался своей элегантностью, там собиралась приятная публика и хорошо кормили. Но сегодня, когда они уселись рядышком на банкетке, Ник чувствовал себя как на поминках. Вокруг царило обычное оживление, но Франческа была тиха и задумчива, ее угрюмое настроение стало еще более мрачным. У Ника душа обливалась кровью за нее. Искренне сочувствуя, он не знал, как помочь ей. Сказать, что ей будет только лучше без Райана, было бы жестоко и неблагородно с его стороны. Он от всей души хотел развлечь ее, помочь освободиться от гнетущих ее печальных мыслей.
Как будто прочитав его намерения, Франческа неожиданно повернулась к нему и тронула за руку.
- Прошу меня простить за мою угрюмость. Боюсь, что из меня сегодня получается плохая компа…
- Не извиняйтесь, дорогая, - перебил ее Ник и любяще улыбнулся. - Вы расстроены. Я хорошо понимаю, что вы чувствуете себя покинутой.
- Со мной все обойдется. Я собираюсь писать книгу о Плантагенетах. Я обязана писать. Хотя бы ради самосохранения. Если я не буду работать, то скоро свихнусь и очнусь в один прекрасный день в смирительной рубашке. Я должна выкинуть прочь из головы весь этот вздор, который туманит мои мысли, - слабо улыбнулась Франческа.
Ник коротко взглянул на нее.
- Я вас хорошо понимаю. Со мной бывает то же самое. Любовные страдания порой кажутся непереносимыми, но постепенно боль притупляется и неожиданно пропадает совсем. О, черт побери, Франки, мне нечего предложить вам сегодня, кроме холодного ресторанного комфорта.
Виноватая улыбка вновь промелькнула у нее на лице.
- Не очень-то мне везет с мужчинами, не находите, Никки? Я уже начинаю подозревать, что со мной что-то не так в этом плане.
- Вы не правы, Франческа! - горячо возразил он, сжимая ее руку. - Просто у вас было два неудачных эксперимента, вот и все. Это случается со всеми, а вам еще не попадался достойный вас мужчина. Но вы его еще встретите, уверяю вас.
Встретив ее скептический взгляд, Ник убежденно добавил:
- Вы - самая милая, добрая и нежная женщина из всех, кого я знаю. В равной степени умная и очаровательная. В вас есть все, о чем только можно мечтать, и еще больше. Пожалуйста, не падайте духом и не возводите на себя напраслины. На это всегда найдется немало желающих и без вас.
- Да, полагаю, что в последнем вы правы.
Франческа замолчала и принялась ковырять рыбу на стоявшей перед ней тарелке. Вдруг она отложила вилку.
- Кажется, мы с вами оба получили свою порцию обид и огорчений от О'Рурков, вы не находите? Я, например, начинаю жалеть о том, что вообще повстречала Райана. - Скосив глаза в сторону, она попыталась поймать взгляд Ника. - У вас никогда не возникало подобного чувства? Ощущения того, что вам было бы лучше никогда не быть знакомым с Катарин?
Вопрос Франчески застиг Ника врасплох. Его глаза на мгновение затуманились, а потом он улыбнулся.
- Нет. У нас с ней были свои взлеты и падения, с Катарин порой бывает трудно, но она стоит затраченных на нее усилий. Я по-настоящему и сильно влюблен в нее, вам это известно, - сказал он, подумав, что, говоря по правде, он любит ее, пожалуй, слишком сильно. Беспокойство и огорчения, доставляемые ему Катарин, бывают порой трудновыносимыми, особенно в последние полгода. Он даже был доволен, что она уехала на Дальний Восток. Разлука с нею позволяла ему прийти в себя и набраться снова сил и терпения, но он все равно скучал без нее, тосковал и с нетерпением ждал ее возвращения.
- О Боже, Ник, то, что я сказала, звучит, наверное, для вас ужасно, - торопливо заметила Франческа, введенная в заблуждение его затянувшимся молчанием. Она придвинулась к нему. - Сама не знаю, как это у меня вырвалось. Я знаю, что вы ее любите. И я тоже. Конечно, сейчас я сержусь на нее, не стану этого отрицать, но это никоим образом не меняет тех чувств, которые я к ней испытываю в глубине души.
- Да, - неторопливо кивнул головой Ник. - И в этом - она вся. Она способна чертовски злить и раздражать, но в то же время быть столь очаровательной, что немедленно перед ней капитулируешь. Выведенным из равновесия - вот как по большей части я с нею себя чувствую.
В последние месяцы Ник часто хотел поговорить с Франческой о Катарин, но всякий раз в последний момент откладывал. Но сейчас, неожиданно для себя, он вдруг заметил:
- В последнее время Катарин все больше тревожит меня. Ее поведение становится непредсказуемым. Вы не замечали за ней некоторых странностей?
Франческа погладила Ника по руке, лежавшей на столе, и негромко сказала:
- Да, замечала. И Хилари - тоже. Мы… мы только на прошлой неделе говорили с ней об этом. Тогда Катарин перед самым своим отъездом на съемки нового фильма вдруг ни с того ни с сего набросилась на Терри, и тот был этим весьма ошеломлен и обижен. Мы с Хилари… Ладно, Ник, если по-честному, то мы обе считаем, что Кэт следует показаться врачу. Вы не могли бы убедить ее в этом, когда она вернется в Нью-Йорк?
Ник повернул голову к Франческе и прочитал сочувствие в ее ясных глазах.
- Значит, уже все это начинают замечать, - пробормотал он, сжимая кулаки. - Вы, несомненно, правы. Я тоже считаю, что Кэт срочно требуется квалифицированная помощь. Как-то, всего один раз, я предложил ей обратиться к психиатру. Но, лишь услышав это слово, она впала в состояние, близкое к панике, но потом взяла себя в руки и вела себя какое-то время совершенно нормально со мной. - Он отодвинул тарелку и потянулся за сигаретами. - Да, до своего отъезда в мае она чудесно вела себя.
Видя его угрюмое, расстроенное лицо и печальные глаза, Франческа не решилась сразу произнести слова, вертевшиеся у нее на кончике языка. Она еще раз проговорила их в уме, после чего осмелилась произнести.
- Примерно четыре года назад, сразу после моего переезда сюда, в Нью-Йорк, Дорис рассказала мне, что еще в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году папа обратил внимание кое на что в Катарин.
Она сделала паузу, не решаясь договорить.
- Что именно? - спросил Ник, впившись в нее взглядом. - Пожалуйста, расскажите это мне.
- Папа сказал ей совершенно недвусмысленно, что чувствует в Кэт эмоциональную неустойчивость, - Франческа нервно закашлялась и понизила голос, - и умственную неуравновешенность. Мне очень жаль, Ник.
- Ничего, не беспокойтесь, - покачал он головой. - А что Дорис, она с этим согласна? А вы сами?
- Дорис сомневалась, не зная, согласиться ли ей с папой или нет, - пробормотала, с трудом подбирая слова, Франческа. - Вы знаете, она никогда особенно не любила Катарин, но Дорис очень справедливый человек и была готова отнести свои сомнения в ее пользу. Что касается меня, то тогда я просто рассмеялась и отмела все эти предположения, как беспочвенные. Но позднее у меня появились поводы усомниться в своей правоте. Даю честное слова Ник, но в январе, когда я вернулась в Англию, мне показалось, что Катарин находится на грани…
- На грани - чего? - нахмурился Ник.
- …нервного срыва.
У Ника перехватило дыхание.
- О, Франки, что такое вы говорите… - Начал было он и тут же замолчал, понимая, что Франческа права, а он просто не хочет смотреть в глаза фактам, прячет их в глубине сознания. - Ее настроение колеблется по параболе, - грустно заметил он. - Всего минуту назад - это та счастливая, очаровательная Катарин, которую мы все так любим, а еще через минуту - она впадает в глубочайшую депрессию. Подозреваю, что она - шизофреничка, а порой у меня даже возникает мысль, что у нее паранойя. - Он тяжело вздохнул. - Потом кривая ее настроения идет обратно, проходит через свою нижнюю точку, и тогда она становится властной, требовательной, упрямой. - Ник заметно переменился в лице. - В марте дело дошло до того, что она стала всячески оскорблять меня, причем не только словами, но и действием.
- О, Ник, не может быть!
- К сожалению, еще как может! А началось все из-за того, что я имел неосторожность заговорить о катании на лыжах в Кенигзее. Она разъярилась и стала обвинять меня в том, что я собираюсь ехать туда на свидание с Дианой, вопила, что я не люблю ее и волочусь за Дианой. Я отнес тогда этот ее взрыв на счет беспричинной ревности, но неделю спустя скандал с оскорблениями вспыхнул снова, уже безо всякого повода. Я даже не представляю, что послужило для него толчком. После двух этих срывов она впала в унылость и с самым жалким видом умоляла простить ее.
- Да, ее поведение иррационально и может раздражать, - сделала вывод Франческа. - И потом, мы оба знаем, что Катарин склонна к мании преследования.
Ник кивнул и сменил тему, завидев официанта, подошедшего к их столику, чтобы сменить грязные тарелки. Ник заказал кофе, а когда официант отошел и они снова остались одни, он разоткровенничался.
- Сейчас я мысленно вижу, как впервые познакомился с Кэт в пятьдесят шестом году, когда она была совсем молоденькой и очень озабоченной девушкой. Вы помните кинопробы к "Грозовому перевалу"? Тот день, когда мы все собрались вместе, чтобы просмотреть их?
- Да, помню и очень хорошо. Такое не забывается. Она была в них великолепна.
- Я тоже так считаю. Когда мы выходили из просмотрового зала, у меня возникло ужасное предчувствие надвигающейся беды, ощущение того, что все достается ей слишком быстро, и она не сумеет справиться с неожиданно свалившейся на нее славой. Мне тогда еще показалось, что ее ждут в будущем многие беды, но несколько лет спустя я смеялся над своими предчувствиями. Я оказался не прав, ошибался на ее счет целиком и полностью. Катарин переживала свои успех и славу с невероятным спокойствием. Вы согласны, дорогая?
- Абсолютно, Никки! Она не переставала поражать меня. Во многих отношениях она совершенно не переменилась, хотя уже давно стала большой звездой. Вот почему все это так обескураживает, я имею в виду те внезапные перемены в ней, происшедшие за последние месяцы.
- Если задуматься, то не такие уж они внезапные, - заметил Ник. - Готов поклясться, что я начал замечать в ней некоторые странности еще несколько лет назад, в шестьдесят четвертом, если быть совсем точным, когда мы с нею и Виктором ездили в Африку на съемки фильма, сценарий которого я написал специально для них двоих. Во время поездки, это было в ноябре, Катарин была ужасно раздражительной, сухой и резкой с Виктором и вела себя, как маленький диктатор, по отношению к нам обоим. Но в то же время она была невероятно, просто маниакально, энергичной. Казалось, что она способна вообще не спать. Когда вторая съемочная группа выехала на пейзажные съемки, у нее с Виктором выдалась целая неделя свободной, и Катарин настояла, чтобы мы отправились на сафари, поволокла нас в африканский буш в компании с каким-то странноватым местным хвастуном-охотником, на мой взгляд, слегка чокнутым. А еще ей непременно надо было таскаться по джунглям, общаться с туземцами и заниматься Бог знает чем еще. Всего не упомнишь. Мы с Виком едва таскали ноги, плавясь от жары, потные и грязные, как свиньи, а Кэт оставалась свежей, как огурчик, и наслаждалась каждой минутой, проведенной там. Это тем более странно, если учесть, и вы это хорошо знаете, как она ненавидит жару, считая, что она расстраивает ей нервы, как она помешана на чистоте. Можете мне поверить, она тратит безумно много времени на туалет в любых, самых примитивных условиях. - Ник пожал плечами. - Не могу понять, что с ней тогда произошло, но она сама на себя была не похожа. Перемена в ней была особенно разительной, если учесть, что год назад в Мексике она была совершенно иной, удивительно спокойной, раскованной даже, я бы сказал, безмятежной. Если хотите знать правду, то ни до того, ни после я никогда не видел ее такой довольной и счастливой, как тогда.
- Да, она мне рассказывала об этих поездках. Ей понравилась Мексика, но Африка покорила ее. Она часто повторяла, что хотела бы поехать туда снова, часами рассказывала о красоте африканского ландшафта, его безбрежности, о ночном африканском небе, о животных, о простой жизни туземцев. Порой она поднималась до поэтических высот, повествуя о розовых фламинго, парящих над каким-то невероятном сапфировом озером. И… - Франческа нахмурилась и, пораженная какой-то новой мыслью, взглянула на Ника. - А не была ли Кэт тем летом на побережье?
- Да, она снималась на "Монархе", когда мы вернулись из Мексики. Я тогда был вместе с ней, мы жили в ее доме в Бель-Эйр как раз перед тем, как она его продала. А что? Что вы хотите этим сказать, Франки?
- Вам может показаться нелепым, но мне внезапно пришло в голову, что Кэт всегда бывает несколько странной, когда она приезжает из Калифорнии. По крайней мере, за последние четыре года, что я провела здесь, мне это бросилось в глаза.
- Как? В каком смысле?
- С некоторого удаления начинаешь лучше различать детали, мелкие штрихи. Знаете ли, она всегда приезжает оттуда какой-то взвинченной, более напряженной и рассеянной, чем обычно, с частыми переменами настроения. Нет, пожалуй, она возвращается немного не в себе, вот, наверное, самое точное слово. И она часто бывала резка со мной по приезде. - Франческа задумчиво смотрела куда-то вдаль, сосредоточившись на своих воспоминаниях. - Забавно, как человек умеет выбрасывать из головы неприятные для себя мысли. Теперь я понимаю, что все эти годы я поступала именно так в отношении Катарин. Сейчас я отчетливо вижу свое собственное отношение к ней, когда она возвращалась из Голливуда. Она всегда меня нервировала, и мне требовались потом недели, чтобы отдохнуть от нее и обрести равновесие. Такое впечатление будто от нее исходит какое-то мощное возмущающее излучение. И потом, выражение ее глаз. У нее очень красивые глаза, сами знаете, необыкновенного бирюзового цвета, и очень выразительные. Но они очень переменчивы, настолько, что это невозможно описать словами. В них есть какой-то свет, нет, скорее блеск, точнее даже - некое призрачное сияние, какая-то дикость. - Франческа поджала губы. - Кажется, вы сомневаетесь в моих словах, но это правда, хотя вы можете все это считать плодом моего воображения.
- Нет, так я не считаю, - тусклым голосом произнес Ник. - Я сам замечал это в ее глазах. "Как бы мне хотелось не видеть его!" - подумал он про себя.
Наступила долгая пауза. Франческа отпила глоток кофе и потянулась за сигаретой. Поднося ей зажигалку, Ник пробормотал:
- Человеческий мозг - чертовски сложная штука… - Он устало покачал головой. - Катарин, должен сознаться, - непростой объект для изучения.
- Не знаю, дорогой Ник, удастся ли вам убедить Кэт обратиться к психиатру, но, как мне кажется, вы обязаны попытаться.
- О да, полностью с вами согласен. Если она кого-либо и слушается, так меня, - криво усмехнулся он. - Но задача эта будет непростой.