Джейк потер подбородок и, немного смущенный, решился сказать:
- Не могу понять, чего Марк цепляется к Терри. Он превосходно играет, но что бы он ни сделал - все не удовлетворяет Пирса.
- Это как раз понятно. Виктор мне говорил, что у них личная неприязнь друг к другу. Это единственное разумное объяснение.
- Мы не раз обсуждали эту тему, а однажды Виктор вовлек в нашу болтовню Катарин, подозревая, что та знает обо всем этом намного больше чем говорит. Но она весьма уклончиво отвечала на наши вопросы и настаивала на том, что Марк и Терри - добрые друзья.
Джейк с загадочным выражением лица не переставал переминаться с ноги на ногу.
- Она - не промах, наша маленькая задавака, это точно. Она многое знает.
От Ника не укрылась некоторая ироничность в словах и тоне Джейка, и он с интересом взглянул на продюсера. Неожиданно он понял, что есть на свете по крайней мере еще один человек, кроме него, недолюбливающий Катарин Темпест. Кажется, Джейка не ослепил блеск этой дамы.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что у нее всегда такой невинный вид, будто она воды не замутит. Не правда ли? На самом деле эта крошка крутит всеми как хочет, - ядовито усмехнулся Джейк. - Послушай, Ник, пойми меня правильно. С профессиональной точки зрения мне не в чем ее упрекнуть. Она - превосходная актриса. Кроме того, умеет работать, но в ней, как в человеке, как в женщине, есть нечто настораживающее. Может быть… ну, в общем, она старается казаться слишком правильной, чтобы быть такой на самом деле.
Ник с любопытством взглянул на Джейка.
- Я не знаю… - Осторожно начал он и запнулся, подумав, стоит ли ему говорить о глубоко скрытой в его душе неприязни к Катарин. Решив ограничиться компромиссом, он продолжил: - Порой мне кажется, что она производит впечатление недотроги, держащей людей на расстоянии, недоступной и даже, может быть, фригидной. Ясно, что она невероятно честолюбива, но я никогда не считал ее неискренней, а ведь ты именно это имел в виду?
- Это, пожалуй, слишком сильно сказано. Я не готов обвинить ее в двуличности, - пробормотал Джейк и с плутоватой улыбкой добавил: - Может быть, немного скользкая. И хваткая, знает, как всех обойти и добиться своего. Виктор всячески опекал ее во время съемок, тратил на нее массу времени. Впрочем, и Пирс тоже. Он был, конечно, резковат с ней, но уделял ей повышенное внимание. А что касается Оззи Эдвардса, так тот, должен заметить, просто-таки влюбился в нее. Я имею в виду - через объектив камеры. Он снимал ее так, как можно только мечтать, что, впрочем, не так уж сложно, учитывая красоту Катарин. Оззи потратил бесконечно много времени на освещение, чтобы добиться самых выгодных ракурсов. Ей он оказывал явное предпочтение, а Катарин вовсю заигрывала с ним. Она постаралась и многих здесь сумела очаровать, не считая тебя, конечно, но я не осуждаю ее, тем более что это ее первая картина.
Джейк покачал головой и сухо закончил свою речь:
- Не удивительно, что у нее появилось немало завистников. Во многих парах глаз, устремленных на Катарин в течение этих двенадцати недель съемок, я заметил нехороший блеск.
Ника немного удивила такая откровенность Джейка. Он никогда не сомневался в уме Катарин. Более того, ему стало сейчас ясно, что он даже недооценивал ее способности. Ник сразу и целиком поверил словам Джейка, поскольку всегда доверял этому человеку. Джейк не умел лгать и не любил преувеличивать.
- Думаю, что она открылась мне только с одной стороны, но люди редко бывают одномерными, - наконец сказал он. - В последние месяцы у тебя было гораздо больше возможностей понаблюдать за ней и поэтому ты наверняка лучше в ней разобрался. Во время работы человек раскрывается наиболее полно, - краем рта усмехнулся он, - не так ли?
Полагая, что нет смысла дожидаться ответа на столь риторический вопрос, Ник продолжил:
- Нет ничего удивительного, что ей многие завидуют. Катарин обречена на то, чтобы ей завидовали. Надо честно признать, что Катарин слишком одарена от природы, чтобы коллеги относились к ней беспристрастно. В жизни у нее будет немало врагов, и в этом есть определенная несправедливость. Она в конце концов не виновата, что природа так щедра к ней - превосходные внешние данные, неоспоримый талант.
Джейк угостил Ника сигаретой, закурил сам и с глухим смешком произнес:
- А кто осмелится утверждать, что есть справедливость и беспристрастность в этом проклятом мире, Николас? Катарин хочет стать звездой и стремится к этому, а успех и слава не достаются даром. Стремись взять от жизни все, что сумеешь, но будь готов к тому, что в один прекрасный день Бог призовет тебя к ответу за все. Катарин ухватит свой кусок пирога и, как многие до и после нее, должна будет проглотить его, каким бы он горьким ни был. Понадеемся на то, что в будущем ей придется столкнуться только с завистью и недружелюбием коллег. Но должен тебе сказать, она обещает стать самой яркой звездой из тех, кого мы до сих пор видели. Это - несомненно.
- Я знаю, Джейк.
На узком худощавом лице продюсера застыло созерцательное выражение.
- Может показаться странным, - сказал он, - но я уверен, что Катарин обречена стать большим человеком в мире кино, хочет того она сама или нет. Это - как стихия: раз она появилась, то, значит, быть ей звездой. Ничто не в состоянии остановить ее. Катарин сможет избежать своей звездной участи только при одном условии: если уйдет из кино и запрет себя в монастырь. Такова ее судьба.
Хотя Ник прекрасно понял, что хотел сказать Джейк, но, признавая справедливость его слов, он не смог удержаться от замечания:
- Но ты непоследователен, Джейк! Минуту назад ты говорил, что она - делец, а сейчас утверждаешь, что карьера Катарин предопределена судьбой.
- Все так, Ник, - пылко вскричал Джейк, - она такая и есть! Причем я считаю, что Катарин - делец очень хитрый. Но дело все в том, что ей это совсем не нужно. Катарин Темпест не к чему ловчить, ставить западни, плести сети интриг. Боже мой, она же прирожденная звезда, и ей достаточно просто сидеть спокойно и ждать, когда успех и слава сами отыщут ее. И, поверь мне, это случится в рекордно короткий срок. Мне кажется, что Катарин тратит слишком много сил впустую, безо всякой на то необходимости. Будем надеяться, что она таким образом не растратит свой талант по пустякам.
Он закашлялся.
- Будем также верить в то, что слава и успех не вскружат ей голову.
- Да, - пробормотал Ник, - такое бывает, но я уверен, что она выдержит и справится с этим испытанием.
Произнеся эти слова, Ник невольно подумал: "А сумеет ли она справиться?"
- Не гляди так мрачно, Николас, - весело похлопал его по руке Джейк. - Кончится сегодняшний день, и Катарин Темпест перестанет занимать меня.
- Но впоследствии вполне возможно, что ты снова столкнешься с нею, старина, - возразил Ник. - Тебе предстоит быть линейным продюсером в следующей картине Виктора, которую он собирается ставить на "Беллиссима", и с его стороны было бы преступлением не занять в ней Катарин. Надо смотреть правде в глаза - они с Виктором составляют волшебный дуэт.
- Ты прав, Николас. Но в данный момент я мечтаю об отпуске и совершенно искренне намерен на это время послать Катарин Темпест ко всем чертям.
- Последнее слово будет за тобой, старый ты бандит, - рассмеялся Ник. - Но пора кончать трепаться, сюда движется наша звезда.
Ник кивком указал на Виктора, торопливо идущего к ним через съемочную площадку. Он уже был в костюме Хитклиффа и выглядел невероятно импозантно в черном, викторианского покроя фраке, узких серых брюках и такого же цвета жилете поверх белой с кружевами на груди рубашке.
- Привет, Джейк, Никки! Ты давно тут, детка?
- Примерно с полчаса, но ты был занят.
- Да, обговаривал предстоящую сцену с Катарин в соответствии с ранее полученными от Марка на репетиции указаниями. Это сцена перед самой смертью. Ты знаешь, мы это уже сняли в Йоркшире. Мне хотелось, чтобы Катарин абсолютно точно знала свою роль и чувствовала себя в ней совершенно свободно.
Он вопросительно взглянул на Джейка.
- Есть какие-то проблемы?
- В данный момент - никаких, но не спеши радоваться. Как вижу, ты уже одет. Надеюсь, что ты полностью готов к съемке.
- Конечно, готов. Катарин сейчас причесывают, а Терри уже почти одет. Войска готовы вступить в бой в любой момент, как только прикажет главнокомандующий. Кстати, Джейк, а где он?
- Я не видел его уже больше часа. Он исчез сразу после репетиции. Не волнуйся, пять минут третьего он объявится, рыча и щелкая кнутом.
- В последний раз, - произнес ледяным тоном Виктор.
- В ответ я могу сказать только одно - аминь! - воскликнул Джейк. - Если я тебе не нужен, Виктор, то я лучше пойду проверю "Всю королевскую рать".
Виктор бросил быстрый взгляд на продюсера.
- Вижу, вы с Ником все еще играете в эту старую игру? Ладно, валяйте, но запомни, Джейк, если сегодня у нас - "Генеральное сражение", то завтра нас ждет "Великая победа". - Он лениво улыбнулся. - Что, съел? Я тоже помню с десяток названий. Так что при необходимости обращайся за подсказкой.
Виктор взял Ника под руку и увлек за собой к раскладным креслам с парусиновыми сиденьями и спинками, поставленным рядом с камерой перед съемочной площадкой.
- Занимай мое место, малыш, - велел ему Виктор.
Ник сел и спросил:
- А ты разве не составишь мне компанию?
- Я предпочитаю постоять. Боюсь порвать штаны, они ужасно жмут.
- Искусство требует жертв, - рассмеялся Ник, а Виктор продолжил:
- В этот уик-энд я собираюсь просмотреть с Пирсом весь отснятый материал, а на следующей неделе мы с ним сделаем дубли некоторых сцен, снятых на натуре, после чего, я думаю, мы сможем отправиться в Париж. Проведем там несколько дней и потом двинем на юг в Белью-сюр-Мер. Как ты на это смотришь, малыш?
- Прекрасно. Знаешь, я думаю захватить с собой пишущую машинку - пора приниматься за работу.
Виктор кивнул:
- Конечно, так будет лучше всего. В "Ла Резерв" ты сможешь спокойно работать. Там тихо, туристов нет. Подозреваю, что в связи со свадьбой Грейс Келли на Ривьере этим летом будет намного больше народу, чем обычно. Да, кстати, Джейк, после того как поработает здесь немного с Пирсом над монтажом и разделается с остальными делами, собирается присоединиться к нам на неделю-другую. Ты не против?
- Естественно, нет. Тебе не кажется, что там на неделю соберется что-то вроде домашней компании - маленький Голливуд на Средиземноморье. Я слышал, что где-то рядом там будет болтаться Хилли Стрит, Джерри…
- Да, включая еще Бью Стентона и всех, кого он притащит за собой на буксире с Побережья. Он был гостем на обручении Грейс и снял себе на лето виллу в Кэп-д'Антибе. Сейчас он в Лондоне, прилетел во вторник вечером переговорить с Хилли насчет съемок своей комедии.
Виктор наклонился к Нику и, понизив голос, шепнул:
- Об этом еще официально не объявлено, но Хилли в октябре будет назначен управляющим международными делами "Монарха". Его офис будет в Лос-Анджелесе. По пути во Францию он должен будет заехать в "Болдинг пикчерс" и передать дела своему преемнику.
- О, это замечательная новость, Вик. Перед "Беллиссима" открываются неплохие перспективы, не так ли?
- Конечно. Он собирается продолжать сотрудничество с нами. Но возвращаюсь к нашим с тобой каникулам. Я как только услыхал, какая толпа народа из "Болдинга" собирается в Монте-Карло, то сразу засел за карту в поисках укромных местечек, куда можно будет удирать от них на время.
Ник, внимательно слушая Виктора, развивавшего свои планы насчет их летнего отдыха, искал и не находил те признаки озабоченности и угрюмости, о которых ему говорил Джейк. Виктор казался совершенно безмятежным. Но актер - всегда актер, тем более такой превосходный, как Виктор. Для актера умение притворяться - признак профессионализма, и это порой накладывает неизгладимый отпечаток на их личную жизнь. Тут Ник вспомнил, какой таинственностью окружил Виктор свои отношения с Франческой, в которые Ник был единственным посвященным, не считая Дианы. Несомненно, Вик крепко держал язык за зубами обо всем, что касалось Франчески. Но, с другой стороны, он обладал удивительной способностью отвлекаться от любых личных проблем, когда дело касалось работы, чтобы полностью сконцентрироваться на той роли, в которой он снимался в данный момент. Поэтому Виктор мог легко скрыть свои истинные чувства. Хорошо представляя себе всю тонкость и деликатность процесса творчества. Ник понимал, что было бы глупо и бессмысленно начинать допрашивать своего друга в самый ответственный момент перед началом съемки финальной сцены фильма, и он благоразумно рассудил, что не стоит приставать к нему с вопросами. Если у Виктора действительно возникли какие-то проблемы, он сам вскоре поделится ими.
- Я одно время носился с мыслью поехать на юг Франции на машине, чтобы захватить с собой свой "бентли", но, вероятно, нам все же лучше лететь туда самолетом, - продолжал тем временем Виктор. - Завтра я переговорю с агентством путешествий по поводу билетов и отеля в Париже. Думаю, что нам следует остановиться в "Георге Пятом", "Ритце" или в "Рафаэле".
Виктор замолчал, отвлеченный легким шумом. Он обернулся в сторону дверей, а потом снова повернулся к Нику.
- Вот и Марк. Так-то, малыш. Будем надеяться, что мы сумеем снять эту сцену с пятой или шестой попытки, как обычно.
- Конечно, Вик. Иди и задай им всем перца.
- Непременно задам, будь я проклят, - отозвался тот, уходя.
Ник расслабленно развалился в кресле, наблюдая за Марком, беседующим с Оззи Эдвардсом, Джейком и Джерри. Режиссер был крепко сбитым невысоким мужчиной, приятной наружности и с мягкими манерами, совершенно не вязавшимися с тем бешеным темпераментом, который он обнаруживал во время работы. До своего отъезда в Нью-Йорк Ник всего пару раз встречался с Марком, и тот показался ему эрудированным, рассудительным и очень умным человеком. Однако его образ мыслей и высказываемые им суждения несли на себе отчетливое влияние британского высшего общества. Пирс не особенно понравился Нику, который назвал его про себя напыщенным английским снобом.
"Все дело в его эго, - подумал Ник. - Подобно всем маленьким мужчинам, он пытается компенсировать недостаток роста властной, даже диктаторской манерой поведения. Пресловутый комплекс Наполеона!"
Закурив сигарету, Ник с нескрываемым интересом сосредоточил внимание на этой группе людей. Виктор вышел на площадку, и они все четверо дружно, как один человек, двинулись туда же, переговариваясь на ходу. Через несколько секунд, закончив обмен мнениями, группа рассеялась. Марк вызвал на площадку художника и декоратора и принялся вместе с ними вносить небольшие поправки в расстановку реквизита. Виктор подошел к Терри и Катарине, вышедшим на площадку в сопровождении Энн Патерсон, исполнявшей в фильме роль Нелли Дин и в свое время участвовавшей в пробах Катарин на роль Кейт.
Будто материализовавшись из воздуха на площадке и вокруг нее появились технические работники. Всеобщее движение нарастало по мере приближения начала съемок. Осветители, звукооператоры, ассистенты сновали туда и сюда. Оззи Эдвардс расположился за камерой, перекидываясь замечаниями со своим ассистентом. Марк Пирс разместился рядом. Не успел Ник моргнуть глазом, как в студии прогремел голос Джерри Массингхема:
- Всех прошу потушить сигареты! Тихо! Свет!
Приглушенные голоса сразу смолкли, и Джерри прокричал еще раз:
- Тишина!
В павильоне тотчас же воцарилось безмолвие. Ослепительный свет юпитеров залил съемочную площадку, изображавшую спальню Катарин Эрншоу Линтон в Трашкросс-Гранж. Марк знаком приказал Катарин выдвинуться вперед. Она была одета в белое летнее платье по моде того времени: свободное, скрывающее линии ее тела поскольку предполагалось, что героиня беременна. Голубая ажурная шерстяная шаль была наброшена на ее плечи. Каштановые волосы волнами обрамляли бледное, без единой кровинки лицо, на котором еще ярче обычного сияли ее бирюзовые глаза. Марк подошел к Катарин и что-то сказал. Она кивнула в ответ, вышла на площадку и опустилась в кресло. Марк подождал немного, давая ей возможность устроиться поудобнее, потом положил ей на колени книгу и сложил ее руки так, что они бессильно легли поверх книги. Потом Марк направился к Виктору и Энн, которые скрылись позади съемочной площадки, чтобы в нужный момент появиться через дверь в заднике. Наконец Марк вернулся на свое место у камеры и, не сводя взгляда с Катарин, поднял руку и крикнул:
- Внимание, мотор! Начали!
Отворилась дверь, и Энн, пропустив Виктора в спальню, подвела его к креслу, где сидела Катарин. Ник весь подался вперед. Опершись локтями на подлокотники и подперев руками подбородок, он впился глазами в актеров. Ник всегда легко входил в иллюзорный мир кино и театра. Но на этот раз в считанные секунды он полностью проникся актерской игрой, был загипнотизирован. Не существовало больше ни Виктора, ни Катарин. Были только их герои.
Смертельно больная Катарин полулежала в кресле. Она выглядела такой слабой и изможденной, что жизнь, казалось, вот-вот покинет ее. Лицо было кротким и задумчивым. Напротив - Хитклифф. В его глазах застыло страдание. Но в каждом его движении чувствовалась большая жизненная сила. Вот он решительно шагнул вперед, попал в поле зрения Катарин, с которой тут же произошла необыкновенная перемена, столь заметная, что заставила тревожно забиться сердца зрителей. Она напряглась всем телом в безмолвном ожидании, будто Хитклифф принес с собой дыхание жизни, разбудившее и заставившее ее собственную кровь закипеть в жилах. Несколько быстрых широких шагов - и он рядом с ней. Он жадно обнял Катарин, неотрывно глядя ей прямо в глаза. Обуревавшие его горе и отчаяние стали столь же осязаемыми, как ожидания и надежда Катарин. Они сумели передать все это, не обменявшись ни единым словом. Первая реплика должна была быть за Хитклиффом. По спине Ника пробежали мурашки, когда он услышал ее:
- О, Кэти! Жизнь моя! Как мне вынести это…
По мере того как сцена приближалась к своей кульминации, Нику начало казаться, что абсолютная тишина, установившаяся вокруг площадки, делается густой, осязаемой. Он ощущал растущее напряжение. Зрители замерли в безмолвии. Игра ошеломляла. На взгляд Ника, это было больше, чем игра. Ему бы не хватило слов, чтобы описать то действо, что разворачивалось перед ним на съемочной площадке. Это было волшебство.
После небольшого диалога Хитклифф поднялся и встал за креслом Катарин, стараясь скрыть от нее свои боль и отчаяние. Потом он отошел к камину. Отвернувшись от Катарин, он долгим гневным взглядом смотрел на пылающий огонь, а Катарин, приподнявшись на руках в кресле, неотрывно наблюдала за ним. Наконец их взгляды встретились, и Хитклифф тут же отвернулся снова - слезы струились у него по лицу. Катарин резко распрямилась, будто пружина. Хитклифф бросился к ней, и они снова оказались в объятиях друг друга.