- Отец Алексей! - с лестницы к ним слетела худощавая особа неопределенного возраста. - Это ужас что! Нужно что-то делать. Настюша чуть не погибла, не верю, что она сама, они как-то умудрились ее заставить!
Виктор кивнул, ожидая продолжения.
- Любовь Ивановна, - сердито одернул женщину директор. - Мне казалось, Вы были заняты.
- Да, да, извините, - библиотекарь виновато опустила голову, развернулась и все так же бегом скрылась в глубине коридора первого этажа.
- Настя Алешина?
- Вы знали пострадавшую? - заинтересовался полицейский.
Отец Алексей кивнул, сделавшись вдруг величественным и одухотворенным. С разными людьми лучше всего беседовать, находя индивидуальный подход. С некоторыми госслужащими более всего действенен именно образ высокого священнослужителя. Бог знает причины.
- Откуда?
- Порой факультатив о вероисповедании вел я и помню всех учеников.
- Что вы можете сказать о девочке? Как себя проявляла? С кем общалась?..
Виктор вздохнул и принялся размеренно отвечать на вопросы, взвешивая каждую фразу, внимательно продумывая каждое слово. Говорить много в общем он не мог, да и не знал достаточно. Хорошая девчушка, тихая, умная, любопытная, вопросов много задавала, хороших вопросов, достойных.
- А теперь Вы мне ответьте, что случилось, - полицейский от неожиданности растерялся и уставился на иерея настороженными глазами. Отец Алексей улыбнулся мужчине, - о чем просить мне, о чем молиться?
- А... Ну, да...
Неверующий и незадумывающийся о вере. Виктор сразу определял таких овец. Не противятся, но и не знают, и от незнания уважают, а еще стесняются. Уж, чего, казалось бы? Да, вот как есть.
- Алешина в тяжелом состоянии. Эмоциональная передозировка у нее. Психика не выдержала, сознание потеряла, в себя пока не приходила.
Мужчина кивнул, этого вполне достаточно, остальное выяснит чуть позже, время без того поджимало.
- Лев Константинович, я забираю Диму или он нужен?
- Нет. Его обо всем спросили, кажется. Он в комнате, - директор махнул рукой наверх, - поднимайтесь.
Димка стоял возле левой части иконостаса, наблюдая за вереницей людей, выстроившихся к иконе Богородицы Елеуса. Вечерня приближалась к концу. Парень не отрываясь следил за многочисленными лицами, прошедшими перед ним. Он знал чувства каждого. Чьи-то были обыденными, неинтересными, незначительными, просить им было не о чем, многих просто обуревала гордость, что присутствуют тут и ведут себя так. Для чего спрашивается? Парень сбрасывал чужие эмоции и ощущал свои - удивление, а главное, непонимание. Кто-то же из пришедших был объят горем, отчаянием, искал действительной помощи, поддержки и утешения.
Утешения.
Умиления.
Повернул голову и внимательно вгляделся в лики Богородицы и младенца, прижавшихся друг к другу щеками. Когда-то и он так обнимал маму... На глаза навернулись слезы, он усилием загнал их поглубже. Не место, не время, да и возраст уже не тот.
Подумалось о блинах тети Олеси, на душе сразу стало веселее. Правда Анька опять весь кайф обламывать начнет, ну и бес с ней, все ее насмешки по боку. Пусть думает, что хочет, коза такая. Как только в семье иерея уродилась? Парень спохватился и мысленно, на всякий случай попросил прощения за недостойные ругательства. Вообще ругательства были вполне приличные, справедливые и совсем даже не матом, но отец Алексей просил не мыслить подобным образом в храме Божьем, а отца Алесея Димка уважал и просьбы его старался исполнять, не явно, конечно, чтоб не решил будто власть над ним какую имеет, но про себя.
Маргариту разбудил яркий солнечный луч, осветивший и подушку, и лицо.
- Ну, блин. Ну, откуда солнце в Питере в октябре? Тебя не должно быть. Кыш! - капризно проворчала она, не желая покидать гостеприимные объятия Морфея. Когда последний раз они были настолько тихими, добрыми и ласковыми?
- Не выспалась что ли? - девушка вздрогнула от мягкого напряженного голоса, опасливо высунулась из-за одеяла.
- Я о Вас забыла. Простите.
- Да, ничего, - Макс внимательно наблюдал за ней из кресла, в руках его дымилась чашка кофе. - Ты когда последний раз спала нормально?
Маргарита стушевалась. Кажется, на "ты" переход она не допускала...
- Ничего, что я на "ты"? Несколько неудобно контролировать и мысли, и эмоции одновременно, учитывая бессонную ночь.
Девушка обозвала себя последней идиоткой, дурой и еще несколькими нелестными эпитетами. Как можно было не сообразить, благодаря кому она чувствует себя настолько замечательно и легко?
- Простите.
- Ты всегда гнездишься?
- Что?
- Ничего, - Макс не соврал, говоря о самоконтроле. Его сжирало раздражение и злость. Да, она ему нужна, да, он сам привез ее, но разумные доводы несколько отступают, когда ты не спишь больше полтора суток. - Неважно. Давай в ванную, позавтракаешь и займемся делами. И так времени потеряли уйму.
Возмущаться девушка не стала, нехотя выбралась из постели и отправилась в указанном направлении, однако обиду все же затаила. Она не просила себя сюда приводить и не спать тоже не просила. Всегда обходилась своими силами, так с какой радости абсолютно чужой человек взялся решать за нее что да как, еще и недовольство высказывает?
Спустя полтора часа Ковалев заглушил двигатель у знакомых чугунных резных ворот с крохотной проходной, покосился на девчонку. По хорошему, ее бы с собой совсем не брать. И дело не в том, что Максу было что скрывать, нет. Дело в ее миловидном личике. Неудивительно, что старый гад намеревался избавится от ее проблемного брата, не считаясь с ней, как опекуном. Девчонка, конечно, умная и сильная, но вот с выражением лица - совершеннейшая беда. Да, и со всей внешностью в целом. Юный божий одуванчик, один эпитет. Она ж по виду больше похожа на ученицу этой школы, эдакую забитую отличницу.
- Маргаритка, сделай лицо кирпичом. Умеешь?
Вишневская растерянно на него взглянула, став еще юнее и беззащитнее.
- Сложновато будет, - констатировал Макс, мысленно строя диалог с Журавлевым с учетом сложившихся обстоятельств. - Останься.
- Нет.
Ковалев вздохнул, потер глаза, в них будто песка насыпали, и выбрался из машины. Пока он шел до кабинета директора, минуя проходную, школьный двор и многочисленные коридоры, девушка не отставала ни на шаг. В здании царила тишина и только из-за дверей классных комнат доносились тихие голоса. Учебный день в разгаре, занятия шли полным ходом.
Секретарь в приемной смерила гостей внимательным взглядом и расплылась в сногсшибательной улыбке.
- Максим Николаевич! Вот уж не думала, что наше маленькое происшествие по вашей части!
- Како...
Ковалев в мгновение с силой стиснул ладонь начавшей было говорить Маргариты. Откуда столько наивности? Она ойкнула, однако намек поняла, чем несказанно порадовала следователя.
- А куда деваться, Елена Витальевна? Мы люди подневольные, - он прошел к столу и опустился на стул напротив секретарши, явно удовлетворенной столь неожиданным появлением незваного гостя. - Что начальство прикажет, то и расследуем.
- Да? - Лена перевела взгляд на спутницу мужчины. Эту бледненькую забитую она хорошо запомнила. Вишневская Маргарита - опекун их проблемного. Директор вечно нервничал, когда она появлялась. Грудь изнутри кольнула ревность. Почему она с Максом? Может у приемной столкнулись? - Вы к директору?
Девушка кивнула.
- Тогда подождите в коридоре, я вас вызову.
- Елена Витальевна, как вы моей спутницей распоряжаетесь, однако. Профессиональный секретарь, не иначе, - Макс ненавидел вот эти женские неприятные высказывания. Ленка обычная, как он сам, с проблемами одаренных знакома лишь в качестве стороннего наблюдателя, причем, помятуя о прошлом опыте общения с ней, не слишком чуткого наблюдателя. Красива, вполне умна, в свое время он немало выяснил и прекрасно знал фанатичную склонность секретарши Журавлева к мужскому полу и к себе в частности. Чего ради, спрашивается, нападать на девчонку, которая тебе ничего не сделала? Вся вина Маргаритки в том, что его спутница.
- Так она с вами? Вот уж не думала, - в голосе Елены сквозили язвительность и раздражение.
Ковалев понял, что теряет контроль над миловидной пешкой, причем по собственной инициативе. Какая ему, собственно, разница кто, как и на кого нападает?
- Никогда не знаешь заранее, какие знакомства принесет служебный день. Лев Константинович у себя?
Секретарь успокоилась и вновь расплылась в соблазнительной улыбке.
- Секунду, - нарочито грациозно поднялась из-за стола и, коротко постучав в дверь с золотой вычурной табличкой, скрылась в кабинете начальства.
Маргарита внимательно наблюдала за развернувшейся перед ней почти театральной постановкой. Это было и неприятно, и увлекательно одновременно. Девушка ощущала эмоции обоих, причем сосредоточиться предпочла на чувствах Максима, он был более стабилен в плане психологического самоконтроля. Но и секретарь ее заинтересовала. Красивая, уверенная в себе, почему она взялась ревновать к ней? Из них двоих сексуальное влечение мужчина испытывал не к Маргарите. Хотя Елена обычная, может не знает просто. Да, даже если и так, Вишневская была убеждена, что выглядит не слишком привлекательно. В чем же тогда беда?
Девушка исподлобья взглянула на профиль Максима, сообразив, что до того, погруженная в собственные страхи, мысли и чужие эмоции, так и не удосужилась сосредоточиться на его внешности. Зачем ей вдруг понадобилось сейчас, Маргарита и себе толком объяснить не могла, просто чувствовала себя как-то странно. Может, все дело в неприкрытом влечении секретаря к нему?
- И как? - не поворачивая головы, нарушил молчание Ковалев. От неожиданности она вздрогнула.
- Что?
- Красивый?
Девушка разозлилась, стиснула зубы. Что в пустой комнате могло стать первопричиной ее эмоций она вновь не разобралась. Вероятно, его с трудом скрываемое раздражение, а вероятно, и ее собственные чувства всплыли на поверхность, вырвавшись из-под груза чужих.
- Нет. И я не просила тебя не спать ночью, - огрызнулась Маргарита, в подражание следователю перейдя на "ты".
- Согласен. Оно того не стоило.
Ответить ей не дали, дверь распахнулась и в помещение вплыла Елена.
- Лев Константинович ждет вас.
Ковалев поднялся.
- Потрясающая женщина.
Маргарита уловила искреннее удовольствие, восторг и что-то еще. Разбираться в гамме полученных от секретарши эмоций не было никакого желания. Макс довольно грубо втолкнул ее в кабинет директора, зашел следом и прикрыл дверь.
- Максим Николаевич, Маргарита, - приветственно поднялся из-за объемного письменного стола мужчина в очках. - Что привело вас ко мне? Чем могу помочь?
Вишневскую вдруг обуяла злость и к этому никчемному человечку, что пытался в данный момент скрыть от нее снисхождение, раздражение и неприязнь. Для других одаренных он был сносным профессиналом в плане сокрытия, да, вот беда. Она-то не была как все особые и прекрасно знала, что именно он ощущает, каждый раз, во время каждого своего визита в школу. Точно знала, что он испытывает к ее брату. Чего именно желает. Избавляться, господин директор, изволите от неугодных? Черта с два!..
Максим исключительно довольный собой под руку вывел девчонку к машине, усадил на пассажирское сиденье и расположился на водительском месте.
- Ты нарочно, да?
Он пожал плечами, включил зажигание.
- Нарочно, - утвердительно пробормотала Маргарита, глядя в упор перед собой.
- Хорошая девочка.
Похвала прозвучала сухо, и если честно, больше походила на одобрение циркового дрессировщика, однако Вишневская почувствовала себя странно великолепно, практически исключительной и одновременно смущенной. Никогда еще она не показывала себя с подобной стороны, признаться, и не подозревала, что может так воздействовать на людей. Директор, поначалу взявший по отношению к ней снисходительный тон, к концу их визита лишь оторопело оправдывался под ее напором. Вышло так, что Ковалеву не понадобилось много говорить, он всего-навсего стоял рядом и служил ей якорем эмоциональной стабильности. Хотя, в ее случае термин не совсем верный. Скорее, он служил эмоциональной заслонкой, защитной стеной от внешнего воздействия, позволяя ее собственным чувствам развиваться и эволюционировать в ее сознании. Она отдаленно воспринимала попытки Журавлева оказать на нее давление, однако, сосредоточившись на психике Макса, сумела избежать негативного и нежелательного воздействия. Маргарита не имела ни малейшего понятия как ее новому знакомому удается вытворять такое, да это, в целом, было и неважно. Важно то, что хваленому Льву Константиновичу все же удалось припомнить, благодаря спонсорской помощи какой фамилии развивалась его школа последние десять лет, и принять важное решение не только не отчислять Димку, но и приложить все усилия, дабы свести конфликтые ситуации среди учеников к минимуму.
- Спасибо, - искренне поблагодарила она Максима за помощь.
Женщина ходила из угла в угол. Каблуки отбивали равномерный ритм. Как он мог? Как? Да, в его жизни были другие женщины, но то всего лишь эпизоды, не более. Она была уверена, что его влечет к ней и только к ней, и вдруг появилась эта замухрышка... Что в ней привлекательного, кроме имени? Ничего! Чем такая как она могла соблазнить ее любимого мужчину?
Надо успокоиться и размышлять здраво. Горячка не приведет ни к чему хорошему. Месть - блюдо холодное. Она вернулась в кресло и уставилась невидящим взглядом в монитор. Прежде всего ее герой - мужчина, и как следствие склонен к изменам. Что ж, сама виновата. Кажется, ему наскучила их игра, и он желает сменить правила.
- Давай сменим их, малыш.
Хорошее расположение духа вернулось. Она - женщина, и уже одним этим все сказано. Помимо прочего, она влюбленная женщина, а какая влюбленная женщина не идет на маленькие уступки ради достижения своих целей?
4
Олег распахнул дверцу и практически на ходу прыгнул на заднее сиденье.
- Рви когти, Макс!
- Да иди ты, - Ковалев нарочито медленно вывернул на проезжую часть.
- Надо было кричать "поползли", - еле слышно пробормотала Маргарита, уставившись в окно. Степанов улыбнулся, стукнул по плечу друга, поймал его смеющийся взгляд в зеркале заднего вида и вопросительно поднял брови. Максим в свою очередь чуть заметно отрицательно покачал головой. Олег, получивший немую просьбу никак не комментировать слова их спутницы, откинулся обратно на спинку.
Надо же. У кого-то есть зубы и сносный юмор, а уж в сравнении с "искрометными" шуточками Ковалева, так и вовсе признанная актриса. Мужчина принялся внимательно вглядываться в девушку.
- Маргарита. Простите, к вам как лучше обращаться - Марго или Рита?
- Рита, - незамедлительно кивнула она.
- Итак, Рита. Весьма приятно возобновить знакомство.
- Олег, а можно попросить Вас не думать обо мне как о вероятной любовнице, - без обиняков заявила девушка.
Степанов растерялся. Да, его влекло, и может где-то там и мелькнула мысль о неплохом вечере в ее компании, но исключительно в качестве одноразовой секундной фантазии, ни о чем большем речи и быть не могло. Вопрос в другом, как она умудрилась уловить это? В конце концов, он не рядовой одаренный с улицы, проходил спецкурс в академии и умел контролировать себя, скрывать подобные мелочи.
Попытался любопытства ради впитать ее эмоции. Вышло с трудом. Ковалев прикрывал ее и делал это со свойственным ему педантизмом, а она цеплялась за него, определив своим якорем.
- Макс, будь другом, пусти. Иначе, как я с ней сейчас работать буду?
- Степанов, давай чуть позже.
- Когда позже? Когда я не смогу понять, где кончается моя психика и начинается ее?
- Нет. На место приедем и разберемся.
- Ковалев, в тебе мужик говорит, а не сыскарь.
- Я предпочитаю вариант о здравом рассудке.
- Максим, не надо. Правда, пусть. Я не знаю, как он отреагирует на меня, - вмешалась Маргарита. - Моя голова - не самое приятное и светлое место.
Олег снисходительно улыбнулся.
Как он отреагирует? Девочка, хоть знает с кем связалась? Он профи своего дела. Четырнадцать доказанных убийств на психологическом освидетельствовании с применением вещей убитых, и только два из всех случаев непредумышленные. Все остальное потребовало его личного проникновения в эмоциональную сферу подозреваемых, поиск следов восприятия совершенного убийства или восприятия трупа. Что в ее голове он может не выдержать? Нашла курсанта!
Ковалев с любопытством наблюдал за выражением лица Олега. Улыбнулся. Задела Маргаритка друга за живое. Еще ни одна девушка не позволила себе усомниться в способности Степанова справиться с чем-либо.
- Слово дамы закон, - Макс отстранился от окружающих, ушел в себя, сосредоточившись на дороге.
Олег открылся и на него разом хлынул поток чужих эмоций. В первое мгновение он ослеп, захваченный водоворотом боли, печали, страсти, страха, отчаяния. Вынырнул на поверхность, чуть помедлил, давая себ время очухаться, и начал двигаться вглубь, убирая с пути тщательно изученные одно за другим чувства. Однако разобраться было делом далеко не ординарным. Кажется, если бы ему довелось каждый день жить в таком эмоциональном хаосе, он с большой вероятностью мог бы свихнуться. Ощутил дуновение понимания со стороны девушки. Она осторожно попыталась указать в каком направлении ее сознания двигаться не стоит. Олег благоразумно предпочел не строить из себя великого сыщика и внял предупреждению. Закончив, со свистом втянул воздух в легкие сквозь стиснутые зубы и, откинувшись на спинку, уставился в потолок.
- Ну и ну.
- Что? - Макс напряженно смотрел на друга в зеркало. - Это все, что ты можешь сказать?
- Это все приличное, что я могу сказать.
- Понятно. Работать сможешь?
- Смогу, только недолго. Я такого еще не встречал. Удивительно, что Афанасьевна в нее не заглянула.
- Я разрешение не подписала, - сухо подсказала Вишневская.
- Вот и славно. Нечего нас лишать старого профессорского плеча мамы Ани.
- Все так плохо? - Максим скрыл растерянность, сделав интонации безжизненными, одновременно возвращая Маргарите покой.
- Да, нет. Обдумаю и объясню позже, а пока поработаем с нашей Вопар, - за беззаботностью Ковалев различил намек на необходимую приватность дальнейшего разговора. Вопрос в том, различила ли намек их спутница? Следователь покосился на курносый профиль. Бледная, губы плотно сжаты, спина прямая. Макс понял, уловила и обо всем догадалась. Плохо.
Остаток пути по пробкам в Приморский район преодолели в полном молчании, каждый погруженный в свои мысли.
Ковалева в очередной раз занимали размышления о разнице в социальном положении и восприятии особых и обычных вообще в целом, ну, и в частности. Мужчина не раз задумывался каково быть одаренным? Да, и хотелось ли ему стать таковым? Макс точно знал ответ - нет. Цена не стоит качества. Взглянуть хотя бы на друга.