– Лиза, загляни ко мне как-нибудь на днях, если у тебя найдется свободная минута. Я хочу поговорить с тобой о провинциях Византии в конце четвертого – начале пятого века. Ты помнишь, что в этот период империя была разделена на пятьдесят восемь провинций, которые объединялись в семь диоцезов? – тихо сказал мне отец после ужина.
– Конечно, помню. Два диоцеза – Дакия и Македония находились в префектуре Иллирик; другие пять – Фракия, Понт, Азия, Восток, Египет – в префектуре Восток…
Отец никогда не говорит с нами на некоторые темы: об одежде, о наших сердечных неприятностях, о замужестве, о недомоганиях. Поэтому можно сказать, что он вообще с нами ни о чем не разговаривает – ни с кем, кроме меня. Но с другой стороны, если бы он не придерживался такого правила, он бы только и обсуждал наших мальчиков, слезы, бигуди и помады.
Поздно вечером я пришла к отцу в кабинетик. Мне хотелось поговорить с ним о Жене – почему Женя так неуверена в себе и можно ли ей как-нибудь помочь. Мне хотелось поговорить с ним о Жене, ему хотелось поговорить со мной о провинциях Византии, поэтому мы пошли на компромисс и разговаривали об императоре Юстиниане. Юстиниан был бедным иллирийским крестьянином, солдатом, человеком чрезвычайно честолюбивым, умным и образованным, он достиг власти благодаря редкому сочетанию честолюбия и аскетизма, великодушия и коварства. А его жена, императрица Феодора, была бывшей куртизанкой. Она была умная, мстительная и прекрасная, верная опора своему мужу в его честолюбивых начинаниях. Мы с отцом часто разговариваем о Юстиниане и Феодоре с любовью и восхищением… Может быть, у нас все совсем не так мрачно, может быть, в других семьях люди еще меньше понимают друг друга – откуда мне знать.
* * *
Может создаться впечатление, что меня в то время занимала только жизнь нашей семьи. Нет-нет, не думайте, что у меня не было своей собственной жизни, – ничего подобного. Я дописывала диплом, ездила в университет к своему научному руководителю и встречалась с тем, кого упоминать нельзя, – упоминать его нет смысла, это проходящий персонаж. Это было то, что мама называет "бесперспективные отношения", – мама называет так любой роман, который не заканчивается браком. Я с ней согласна, это были именно бесперспективные отношения – без перспективы любви. Мы оба не были влюблены, просто приятно проводили время вместе, потому что у каждого человека должен быть другой человек для того, чтобы не чувствовать себя окончательно одиноким и не у дел.
И все это время я просыпалась со странным ощущением обиды и раздражения, как будто у меня в пальце была заноза, и я сразу же прислушивалась к себе и убеждалась – вот она, заноза, все еще на месте и болит. Я не чувствовала ничего, что сопутствует влюбленности – ни радостного возбуждения, ни даже желания увидеть Сергея, только злость – почему в моих мыслях, как заноза, торчит человек, которому я не симпатизирую и которого не уважаю?!
Да, конечно, все это было – и диплом, и бесперспективные отношения, но гораздо больше меня волновало то, что происходило у нас дома.
* * *
Иногда месяцами не случается ничего интересного, а иногда события начинают валиться градом.
– Собственно, я вышел сообщить, что у нас сегодня вечером будет гость, – сказал отец вечером, выходя к нам с телеграммой в руке.
Телеграмма была следующего содержания: "Приезжаю субботу Москвы поездом № 167 20.30 буду вас уверен Игорь".
– Но 20.30 будет через час, неужели можно дать телеграмму прямо из поезда? – удивилась мама. – И кто такой Игорь, аспирант, коллега?.. Ах, это И-игорь… вот оно что… Ах, значит, он уверен…
Телеграмма была дана не из поезда, а пролежала у отца на столе неделю, а Игорь…
В мексиканских сериалах несколько серий строили бы догадки – кто приезжает, зачем приезжает, в чем он уверен, затем недоумение сменилось бы суетой по поводу приезда неожиданного гостя, – при этом хозяева все еще не догадывались бы, кто же это приезжает. И оказалось бы, что приехал потерянный младенец или пролежавший сто лет в коме настоящий владелец имения, и это непременно внесло бы переполох в наследственные дела… Но в обычной семье, как наша, довольно скоро понимают, кто может приехать без приглашения и в чем он уверен.
– Столько лет ни слуху ни духу, и вдруг – здрасьте, поезд номер… какой там номер? Зачем мы ему понадобились? – В мамином голосе была старая, не проветренная временем обида.
– Вероятно, он едет к нам на поезде номер сто шестьдесят семь с оливковой ветвью, – пожал плечами отец.
– Мы должны сразу же сделать так, чтобы он понял, что мы его семья, – взволнованно сказала Женя.
Женя оказалась с нами случайно – она уже вторую неделю жила в Доме. Тихая ссора между мамой и отцом, спор о том, ветрянка ли это или африканская болезнь, были напрасны, – все решилось в тот же вечер само собой. Прибежала испуганная Алина с криком: "Где тут скорая помощь?" У Вадика была температура тридцать девять, озноб, зуд по всему телу… "Гиппократ обязательно пошел бы в Дом и помазал пузырьки зеленкой", – намекнула мама. Но когда требуется кого-нибудь помазать, Жене не нужны намеки и примеры. Женя ринулась спасать Вадика и осталась – мама была уверена, что навсегда.
Вадику вскоре стало лучше, но следом за ним заболела Алина, и тоже тяжело, с высокой температурой. Женя взяла на работе отпуск за свой счет и строго по часам давала обоим лекарства, поила маминым клюквенным морсом и мазала зеленкой.
– У него кроме нас никого нет, – со слезами в голосе проговорила Женя. Женя – плакса-вакса, может заплакать от любого пустяка.
– После стольких лет молчания… может быть, не стоит… – пробурчал отец, сделав свой обычный беспомощный жест рукой, словно отталкивая от себя Игоря с его оливковой ветвью. Было заметно, что он нервничает.
Это была давняя история, древняя, как история разлада самых первых братьев – Каина и Авеля.
Мой дед был женат дважды, и от обоих браков имел сыновей – моего отца и отца Игоря. Неизвестно, были ли братья (не библейские, а мой отец и отец Игоря) равнодушны друг к другу, ревновали ли они, испытывали ли обиду за своих матерей, – то есть я этого не знаю. Но между ними была какая-то концептуальная ссора, как в романе – из-за собственности, и после смерти моего деда отношения между ними полностью прекратились. Я знаю только одно: мой отец – идеальный, благородный человек и не мог быть ни в чем виноват! Если уж кто-то и был виноват, то мама. Да, наверняка была виновата мама – она ревнива, обидчива и отнюдь не чужда материальных интересов. Я уверена, что это она поссорила братьев.
На моей памяти никакой связи с той семьей не было. Сводный брат отца жил где-то в провинции, и не отцу же было писать письма, поздравлять с праздниками – отношения в семье поддерживают женщины. Не так давно брат отца и его жена умерли, и тогда отец захотел найти племянника, но что-то ему помешало.
И вот теперь к нам приезжает Игорь. Из телеграммы понятно: он уверен, что ссора будет забыта и мы его примем.
– Как это хорошо для всех нас, что он нашелся и хочет помириться, – сказала Женя, – ведь он наш единственный родственник, я его уже люблю…
Женя всех любит, даже человека, которого никогда не видела. Ах, нет… Мы видели Игоря в детстве!.. Но я ничего о нем не помню, кроме того, что это был мальчик. И уши – у него как-то смешно торчали уши.
В 20.29 все, кроме отца, выстроились за калиткой, а в 20.30 на такси подъехал Игорь, симпатичный, аккуратный, словно свежевымытый, улыбчивый человек двадцати семи-двадцати восьми лет без особых примет и внешних недостатков. Игорь выглядел необыкновенно приветливым, и даже сильно оттопыренные уши были приветливыми. В одной руке у него был портфель, в другой – букет гвоздик.
– Всем привет, здравствуйте, добрый вечер, рад познакомиться, – сказал Игорь. – Я собираюсь сразу же установить с вами хороший контакт. Мои навыки межличностного общения и активного диалога помогут нам решить вопросы в непринужденной атмосфере на позитивном фоне.
Никто из нас не понял, что он имеет в виду, но все облегченно вздохнули – очевидно, что наш новый родственник обладает не только располагающей внешностью, но и легким характером.
Все бестолково суетились, каждый старался по-своему выказать родственную радость, пудель с красным бантом на груди и такса с голубым скакали как бешеные, Женя решительно обняла Игоря, остальные вели себя более сдержанно – Мария стеснялась и молчала, мама сказала: "Добро пожаловать в этот, теперь родной для тебя, дом". Мама была в имидже жены ученого: скромный, но достойный костюм, скромные, но достойные манеры.
– Впечатление, которое мы производим на партнера, на девяносто процентов зависит от нашего невербального поведения – мимика, пантомимика… – произнес Игорь. – Нет, даже не на девяносто процентов, а на девяносто пять – девяносто шесть.
Мы опять не поняли, что он имеет в виду, – кроме Лидочки. Лидочка тайком повертела пальцем у виска, шепнула: "Ну его, он зануда". Женя посмотрела на нее укоряющим взглядом "это наш родственник, мы должны стать ему семьей", но Лидочка скорчила гримаску и была такова – унеслась к подружке. Гость был ей неинтересен.
Наша Лидочка – очень способная девочка, она умеет мгновенно делить все на свете на нужное для себя и ненужное.
– Папа тоже живет в загородном доме, – сказал Игорь. – Я мог бы вам соврать, что я у папы свой человек, но скажу вам честно: я видел его всего один раз.
– Но отец Игоря умер, мы точно знаем, – прошептала мама.
– Почему Игорь всего один раз был у своего папы? – прошептала Женя. – Если его папа развелся с его мамой и перестал общаться с сыном, то это просто ужасно, ведь ребенок страдал…
– Может быть, Игорь – сын другого папы, может быть, он самозванец, а не наш родственник? – прошептала я.
– Я был у папы на приеме. Это был большой прием, на который мать пригласила всех дочек, поэтому я тоже был.
– Твоя мама состоит в другом браке? У тебя есть сводные сестры? Сколько им лет и как их зовут? – оживилась мама. – Но разве это справедливо, что тебя приглашают на прием, только если приглашены твои сестры?
Мама очень любит анализировать сложные семейные отношения, но никаких сложных отношений в семье Игоря не было. Оказалось, что Игорь говорит на бизнес-сленге. Все разъяснилось: папа – это владелец компании, мать – холдинговая компания, дочки – дочерние компании, в одной из них работает Игорь.
В 20.39 мы уже показывали нашему гостю дом, мама, Женя, Мария и я не знали, как нам сразу же установить личностные контакты в непринужденной атмосфере, а за этим занятием можно было скрыть смущение и отсутствие у нас навыков активного диалога.
Мы водили Игоря по дому, а он все внимательно рассматривал и хвалил.
– Вы даже представить себе не можете, какие сейчас бывают интерьеры! У моего шефа зала шестьдесят четыре метра, гардеробная тридцать метров… Но вы не расстраивайтесь, в таких маленьких комнатках, как у вас, хоть и не гламурно, зато уютно…
У нас уютно. Немного слишком жеманно из-за множества кружевных салфеток, безделушек и маминых игрушечных зверей, но уютно – кружевные салфетки бабушкины, безделушки с детства знакомые, звери плюшевые. На кухне лампа под абажуром.
Игорь держался приветливо, задавал вопросы – как работает отопление, не отказывает ли зимой котел, бывают ли перебои с электричеством, сколько метров комнаты, и в конце концов стало казаться, что мы показываем дом агенту по недвижимости.
Игорю понравилась гостиная со старинным резным буфетом, покрытым кружевными салфетками и заставленным безделушками, и новым огромным диваном, которым мама заменила старенький диван "Юность" – это была еще юность моих родителей. Новый диван зеленого бархата в цветочек был не просто диван, а символ перехода нашей семьи к новой, гламурной жизни – мама собиралась вместо старомодной гостиной устроить диванную, где не будет ничего, кроме диванов, и ждала следующего гранта, чтобы поменять старый резной буфет на еще одно бархатное великолепие в цветах.
Игорь осмотрел все: и мамину плюшево-звериную комнату, и комнату девочек, и нашу с Женей.
Комната Лидочки и Марии была смешная: на полу учебниками проложена граница между Лидочкиной половиной и половиной Марии. Лидочкина половина была выкрашена в розовый цвет, а половина Марии – в темно-зеленый. По стенам выстроились открытые полки, на стороне Марии до верху заполненные книгами и учебниками, на Лидочкиной стороне в беспорядке громоздилась косметика, пустые баночки, пузырьки – Лидочка ничего не выбрасывает.
Наша с Женей комната – ничего особенного, но вдвоем в двенадцатиметровой комнатке тесно, кофточек, джинсов и колготок больше, чем помещается в шкаф.
И наконец, самая лучшая веранда в мире, со старой мебелью, рассохшимся шкафом, полным всякой детской ерунды – рисунками, тетрадками, засушенными цветами.
Когда осмотр закончился, вниз спустился отец. Отец церемонно поклонился Игорю, Игорь качнулся ему навстречу, и тогда отец неловко обнял его и похлопал по плечу.
Отец – сдержанный замкнутый человек и не показывает своих чувств. Мама обвиняет его в том, что у него их нет, но это совершенно не так – например, сейчас отец был взволнован и растроган.
В гостиной был накрыт праздничный ужин второй степени. Праздничный ужин первой степени мама устраивает для важных гостей, обычно это какая-нибудь модная еда, которую мама готовит по кулинарной книге. Для коллег отца, испанских ученых, она приготовила паэлью с морепродуктами, считая, что гости обрадуются привычной еде. По-моему, испанские ученые гораздо больше обрадовались бы борщу и котлетам.
Ужин второй степени – это обычная вкусная еда, немного принаряженная в честь гостей: пирог с капустой, холодец, котлеты на горячее и торт "Наполеон". Каждый мамин "Наполеон" – это событие. Мама каждый раз что-то меняет в рецепте и придирчиво выспрашивает, как "Наполеон" удался на этот раз, чем он отличается от всех прошлых "Наполеонов", и обижается, если мы не помним "Наполеон", который она испекла три года назад на майские праздники. "Как это не помнишь?!" – говорит мама.
Игорь свалился к нам из поезда № 167 как снег на голову, поэтому мама смогла лишь второпях украсить наш ужин – сосиски с пюре и салат оливье. Сосиски, наряженные в юбочки из розовой гофрированной бумаги, лежали на блюде в центре стола, а на самом верху горки салата оливье, символизируя семейное примирение, сидел довольно крупный фарфоровый голубь. Стол был уставлен оставшимися с Нового года свечами, на стуле Игоря мама завязала большой красный бант, словом, все выглядело празднично и к тому же приятно напоминало Новый год, – свечи были в виде Деда Мороза и Снегурочки.
– Я практически не употребляю, – сказал Игорь, кивнув на бутылки в центре стола. – Конечно, для создания непринужденной обстановки необходимо некоторое количество спиртного, без этого не обходится ни одно мероприятие. Но я лично считаю, на корпоративных мероприятиях алкогольных излишеств не должно быть в принципе, поскольку это свидетельствует о низкой корпоративной культуре в компании… Но сейчас я могу себе позволить… в семейном кругу…
Игорь положил себе сосиску в юбочке.
– Первый тост на мероприятии говорит Генерал… Генерал – это генеральный директор компании, в данном случае Генерал, фигурально выражаясь, это хозяин дома, – пояснил Игорь, галантно поклонившись в сторону отца, и поднял бокал с вином. – Но сегодня особый случай. Позвольте сначала мне провозгласить… Я, руководитель отдела продаж, хочу в своем лице и от себя лично поблагодарить вас за теплый оказанный прием. Не смущайтесь, что у вас сосиски с пюре, не думайте, что я привык совсем к другому.
Игорь подробно описал, какой был шведский стол на последней корпоративной вечеринке.
– Закуски холодные, закуски горячие, жюльен и креветки сколько хочешь! Хоть лопни. Но тут следует быть осторожным. На корпоративном мероприятии следует помнить о том, что вы оказываетесь под прицелом взглядов сотрудников, руководителей и гостей фирмы.
У него была странная речь, как будто ему было естественно говорить короткими рублеными фразами, но он приучил себя пользоваться витиеватыми выражениями.
– Я пять раз подходил за креветками. Но вы не беспокойтесь, я знал, что на этой вечеринке количество подходов не ограничено.
Отец кивнул:
– Вы… ты обычно заранее изучаешь правила, чтобы не попасть впросак?
– Предпочитаю знать заранее. Поскольку бывает, что количество подходов не ограничено, а бывает, что всего один подход. Вы же понимаете, в выстраивании карьеры нет мелочей. При этом особенно важны навыки межличностного общения, активного диалога – вы сами видите, как я умею общаться.
– Эти навыки свойственны тебе от природы или ты их совершенствовал? – поинтересовался отец.
– Совершенствовал на корпоративных тренингах, – охотно признался Игорь и, спохватившись, добавил: – Но что это я все о себе да о себе… Давайте вы мне тоже что-нибудь расскажите. Вы, может быть, удивляетесь, что я в моем возрасте уже занимаю такую позицию? Я – национальный менеджер по работе с ключевыми клиентами. – Игорь значительно поднял палец и уточнил: – На-ци-о-наль-ный. С клю-че-вы-ми.
Ужин был очень приятным, мы не испытывали никакой неловкости в общении с нашим новым родственником, не нужно было искать тему для разговора – Игорь говорил сам.
Игорь работал в компании по продаже водки "Золотой стандарт" в своем родном городе. Его карьера складывалась удачно – он был… если не ошибаюсь, Игорь сказал "менеджер по развитию региона", и через положенное время должен был пройти аттестацию и получить повышение. К ним в город приехал начальник из Москвы, который отвечает за всю Россию. И тут случилась удивительная история, как история Золушки, – этот начальник вдруг выдвинул Игоря на повышение, и Игорь поехал на бал, то есть работать в Москву.
– Мое мировоззрение по вопросу продаж совпало с его, – сказал Игорь. – И вот я в Москве. Москва сама по себе уже повышение, а меня еще и в должности повысили… Я – национальный менеджер по работе с ключевыми клиентами. Зарплата. Социальный пакет: медицинская страховка, машина. Да, и оплата мобильного телефона. Мой босс мне помогает, он меня бизнес-ориентирует просто как родного сына… Так что еще раз в лице себя и моего босса, генерального директора компании "Золотой стандарт", спасибо за теплый прием.
Отец внимательно слушал Игоря, опустив глаза – читал газету "Санкт-Петербургские ведомости", держа ее на коленях. Прочел, сложил под столом, украдкой взял с полки первую попавшуюся книгу и прикрыл глаза с видом глубокой сосредоточенности.
Женя взглянула на часы, испуганно ойкнула – пора давать лекарство – и убежала.
– Ты куда-то уходишь? Приятно было видеть тебя, дорогая, – рассеянно сказал ей вслед отец.
Не то чтобы мы скрывали от него то, что Женя живет в Доме, но… немного скрывали. Но он и сам не заметил ее отсутствия за семейным столом в течение двух недель.
Мама наклонилась к Игорю через стол.
– Скажу тебе откровенно, как своему человеку: наша Женя – невеста, ее будущий муж болеет ветрянкой. И ее брак приведет к очень значительным жизненным переменам не только лично для нее, но и для всех присутствующих, – сказала мама, многозначительно переводя глаза с Игоря на сосиски в юбочках и салат оливье с покосившимся голубем.
Игорь одобрительно кивнул:
– Правильный брак – это необходимая часть карьеры…