И я рассказала. Подробно. О том, что уже давно слышала шепот, но не могла разобрать, что говорит этот голос. О том, что вчера я, ужасно расстроенная, стояла у алтаря, в прострации наблюдая за шаром, и внезапно смогла разобрать, что же это было за слово и кому принадлежал голос, женщине или мужчине.
– Понятно. А позвольте узнать, зачем вы наблюдали за шаром и почему были в прострации? – Она отбивала пальцами какую-то дробь на подлокотнике кресла.
– Ну как же… Он же такой… – Я замялась, не зная, как описать шар. – Такой живой. Все эти искры, переливы, туман. Я когда на него долго смотрю, то будто выпадаю из реальности.
– Искры и переливы, говорите? Знаете, ильдери Алета, мне не хочется вас смущать, но там нет никаких искр и переливов. Это просто выточенная из горного хрусталя сфера. И так было всегда, с самого момента появления храма Властелина Ветров в долине. – Она внимательно наблюдала за моей мимикой.
А я почувствовала, что у меня лицо вытягивается. Как это – никаких искр и переливов? Как это – никакого тумана? А я, пардон, что вижу? У меня галлюцинации, что ли? Так извините, слишком долгие они, получается, так не бывает.
– И давно вы видите в этом шаре переливы и искры? – снова заговорила королева.
– Всегда, с самого первого дня. Я считала, что так и должно быть и что все это видят, – промямлила я.
– Гм… Знаете, ильдери, мне нужно подумать об этом. И снова обсудить все это с верховным магом и верховной жрицей. Мы еще вернемся к этой теме завтра. А пока ступайте.
Я попрощалась и уехала. С одной стороны, я была рада, что смогла предпринять хоть что-то и добилась разрешения попробовать выкупить Шера. А с другой – вот как мне сейчас смотреть в глаза Каэтаре, зная, что ничего не могу сделать для Илмара? Что я должна сказать матери, у которой завтра, скорее всего, казнят сына? Да еще эта история с искристым переливающимся шаром, который на самом деле, оказывается, не искристый и не переливающийся. Нет, я не успокоюсь, пусть мне кто-нибудь еще подтвердит это. И я повернула к храму.
Мертона я отловила у крыльца храма.
– Мертон! Вот ты-то мне и нужен. – Я подъехала к жрецу и соскользнула с Хаммера, привычно бросив вожжи кому-то из служителей.
– Алета! Рад тебя снова видеть. – Он улыбнулся. Мы уже давно перешли на "ты", и он звал меня просто по имени.
– Мертон, погоди. Я по другому вопросу. Скажи мне, ваш этот шар на алтаре, он как выглядит? Ну точнее, как он выглядит, я знаю, скажи мне, что ты видишь, когда смотришь на него?
– Я вижу большой хрустальный прозрачный шар, – осторожно ответил Мертон.
– Так. Отлично. Следующий вопрос. Внутри шара какие-нибудь процессы происходят? Ну там искры или переливы или что-то клубится?
– Нет, Алета. Ничего такого там не происходит. Он абсолютно прозрачный.
– Та-а-ак. Друг мой, давай мы с тобой сейчас вместе войдем в храм и подойдем к алтарю. И ты мне снова скажешь, что именно ты видишь. – Я решительно направилась к дверям.
– Алета, но купальни… – Мертон помялся.
– Потом. Все потом, и купальни, и все остальное. Мы зайдем только на пару минут и сразу же выйдем, обещаю. – Я схватила Мертона за руку и потащила в глубь храма.
Затормозив у алтаря, ткнула в его направлении пальцем и строго спросила:
– Смотри! Что именно ты сейчас видишь?
– Прозрачный хрустальный шар.
– Отлично. Искры внутри него видишь?
– Нет.
– А переливы?
– Нет.
– Все страньше и страньше. Мертон, не знаю, как это объяснить, но вот я сейчас стою рядом с тобой и вижу внутри шара сияние, искры вспыхивают, сгустки тумана иногда проскальзывают… Ладно, еще момент. Прислушайся. – Я приложила палец к губам и тоже замерла.
И тут же услышала знакомый шепот, сразу же сложившийся в слово "помоги!" Удовлетворенно кивнув, что я снова все слышу, а значит, вчера мне не примерещилось, я внимательно уставилась на Мертона.
– Ну? Слышишь?
– Мгм. Алета, а что я должен услышать? – спросил он меня шепотом.
– Голос, который просит о помощи. – Я уронила лицо в ладони.
Мертон посмотрел на меня с каким-то странным выражением.
– Ну что? Ты думаешь, я спятила? – не выдержала я.
– Знаешь, если бы я столько раз не видел твою ауру и не общался с тобой столько времени, то подумал бы, что ты та, кого нам пророчат легенды. Та, кто может говорить с богами.
– Ой, да что тут сложного-то? Боги тоже живые и тоже хотят общаться. Что удивительного в том, чтобы беседовать с ними? Я знакома с одной вашей богиней, это невероятно прекрасная женщина, умная собеседница, и я от нее в полном восторге.
Мертон спал с лица и отшатнулся от меня. Потом поклонился и сделал какое-то движение, словно собираясь упасть передо мной на колени.
– Ну что еще, Мертон? – протянула я печально.
– Ты уже говорила об этом верховной жрице? Она в курсе? – наконец спросил он.
– Про то, что я знакома с богиней? Нет, только про шар и шепот. – Я вздохнула. Начинается, сейчас они из меня сделают подопытного кролика и будут изучать.
– Расскажи ей, прошу тебя. Это очень важно. – Жрец умоляюще смотрел на меня.
– Ладно. Веди. Но с тебя потом полный массаж, а то у меня уже голова кругом идет от всего этого.
Верховная жрица Раймена выслушала меня очень внимательно. Про все подробности нашей беседы с Даной я рассказывать не стала, это личное. Умолчала и про ее подарки мне и Альфу. А просто поведала, что встретила ее в первый день, когда только спустилась с гор, что мы мило пообщались и что она потрясающая. К концу разговора Раймена ощутимо сбледнула.
– Мертон, распорядись, чтобы мне приготовили пегаса. Я немедленно возвращаюсь к королеве, нужно известить ее о произошедшем, – кинула она, не глядя на жреца. – Ильдери Алета, мне жаль, что я не знала об этом раньше. Это многое объясняет. Я срочно должна вернуться во дворец, а с вами я бы хотела еще увидеться и снова обсудить это.
– Хорошо. – Я вздохнула. – Только давайте не завтра, а? Завтра суд над сыном ильдери Каэтары, и королева дала мне разрешение участвовать в возможных торгах, на которые будет выставлен эльф. Я намерена воспользоваться ее разрешением.
К ночи в дом Каэтары доставили свитки приглашений во дворец, для нее и двух ее мужей, и персональные для меня. Причем два разных приглашения. Одно – на прием, который будет в одиннадцать утра в тронном зале, явка обязательна. Второе – на королевский суд, который состоится там же, но в час дня, явка по желанию. Черт, еще и прием какой-то. Как некстати он перед судом и возможными торгами.
Ночь прошла тягостно. Я ворочалась и никак не могла отключить голову, все перекатывала и прокручивала свою беседу с королевой и думала, что, наверное, нужно было иначе говорить, привести какие-нибудь другие, более убедительные доводы. Но если бы я знала, что и как…
Утром меня разбудила Каэтара, позвала завтракать и собираться затем на королевский прием. Настроения общаться ни у кого не было, все были подавленные, так что завтрак прошел в полном молчании и очень быстро, и я, допив чашку лумы, сбежала собираться. Так как я готовилась сразу и на прием, и на суд с возможными последующими торгами, то одевалась максимально нарядно и богато, чтобы уж точно произвести платежеспособное впечатление. А еще я заранее отложила несколько самых крупных и массивных серебряных украшений, которые планировала предложить в качестве оплаты за Шера. Сумку с вещами я привычно надела на шею Альфу. Учитывая то, что в ней хранятся не только все мои вещи с Земли, но и местное золото в количестве, сопоставимом с годовым бюджетом маленькой страны, я не собиралась оставлять ее без присмотра ни на минуту. Альф вымахал уже весьма заметно, и она ему совсем не доставляла неудобств, болтаясь на отрегулированном на нужную длину ремне под шеей. Монимонт уже давно привык и проникся уважением к своей ответственной роли хранителя, а мне так спокойнее.
У дворца оказалось неожиданно много народу. Толпы придворных спешивались и, недоуменно переговариваясь, неспешно шли в зал ожидания. Похоже, не только мы не знали, чем вызван столь неожиданный утренний сбор на королевский прием. Придворные бурно выдвигали разные версии, одна другой безумнее. Были предположения и о возможном помиловании наших ребят. Но тогда все сходились во мнении, что прием по такому поводу устраивать ни к чему и решение о помиловании можно прекрасно объявить на суде. Самые заядлые сплетники шушукались, что королева нашла себе третьего мужа, потому что два нынешних ей надоели, и сейчас нам представят избранника. И строили домыслы, кем может быть это юное создание, из-за которого Лармена потеряла голову.
Наша четверка на общем фоне шелестящей и праздничной толпы, предвкушающей какие-то зрелища и интересности, выглядела уныло и мрачно, поэтому я с Альфом спряталась за колонной, чтобы не вызывать лишних косых взглядов. Обо мне и так слишком много болтают и сплетничают. Через некоторое время церемониймейстер стал объявлять титулы и имена, и толпа придворных потихоньку влилась в зал. Каэтара с семьей и я, как обычно, были последними. Ну со мной-то понятно, титула не имею, да еще и неместная. А вот почему Каэтару запускают в самом конце, я не очень понимала, мне всегда казалось, что графиня – это более чем солидно. Странно даже…
Меня вновь пригласили самой последней. С удивительной пунктуальностью мое имя объявили примерно без двух минут одиннадцать. Пока я дошла до трона и поклонилась, приветствуя королеву, эти две минуты как раз и прошли. Церемониймейстер стукнул посохом об пол и громко объявил о начале королевского приема, а я попыталась просочиться в сторонку в толпу, так как это объявление застало меня прямо перед троном.
Гомон смолк, все внимательно смотрели на королеву, ожидая, что наконец огласят причину внезапного сбора, а она отчего-то медлила, думала о чем-то своем и, кажется, чего-то ожидала. Пауза затягивалась. Минут через пять сестра королевы Ирлита слегка наклонилась и о чем-то спросила Лармену, и та, как будто очнувшись от своих мыслей, окинула зал внимательным взглядом.
– Ильдери Раймена, верховная жрица храма Властелина Ветров. Ильдери Ксимель, верховный маг, прошу вас, подойдите ко мне, – негромко сказала королева, но ее услышали все и стали дружно оглядываться и искать глазами названных особ.
Ксимель и Раймена подошли и встали у трона, повернувшись лицом к залу.
– Алета Петровна Ольховская, гостья долины, вас я тоже прошу подойти, – продолжила королева.
Ой-ой. А я-то им зачем? Ох не нравится мне это! Что я натворила-то? Я испуганно глянула на Каэтару, а она ответила мне недоуменным взглядом. Я аккуратненько выбралась из толпы придворных, следуя за Альфом, который прокладывал мне путь и, подойдя к трону, замялась, не зная, что делать дальше.
– Встаньте возле верховной жрицы, – шепнула мне сестра королевы.
Фух, ну ладно, в сторонке постоять – это я могу. Это хоть не так страшно, как мучиться от неизвестности перед строгим взором королевы и пожирающими глазами любопытной толпы придворных.
– Ильдери, илеры, я собрала вас сегодня для того, чтобы сообщить о важном событии в жизни королевской семьи и жизни долины, – мерно заговорила королева, не вставая с трона. – Все вы уже хорошо знаете нашу юную гостью, ильдери Алету. Она зарекомендовала себя за время пребывания в нашей долине исключительно с лучшей стороны, о чем мне неоднократно докладывали. Кроме того, внесла неоценимый вклад, пополнив знания наших любезных магов. Но вчера выяснилось еще кое-что. Об этом сейчас вам расскажет верховная жрица храма Властелина Ветров. Ильдери Раймена, прошу вас.
Мне очень сильно захотелось спрятаться под трон. Весь зал на меня смотрел, и большинство взглядов было не дружелюбными, а жадными, любопытными, явно домысливающими что-то скабрезное и скандальное в мой адрес. Коленки начали предательски подрагивать от страха и смущения. В это время Раймена сделала шаг вперед и заговорила:
– Да, вчера кое-что произошло. Точнее, произошло, как оказалось, уже давно, но мне об этом стало известно только вчера. – Она выдохнула и повернулась в мою сторону. – Мне стало известно, что эта юная особа совершенно свободно общается с богами. Более того, она слышит голос в храме Властелина Ветров и видит то, чего более никто не видит. Ильдери, илеры, перед вами Вестница судьбы, говорящая с богами.
И вот тут зал издал дружное: "Ах!" – и рухнул на колени. Остались стоять только мы с Альфом, Раймена и Ксимель. Я, онемев, смотрела на все это, и единственная мысль, которая родилась у меня в мозгу после такого представления, была: "Жесть!" Мы с Альфом переглянулись. Я определенно не знала, как мне реагировать, поэтому стояла как столб и надеялась, что все это сейчас прекратится как дурной сон. Да уж, хорошая характеристика у меня получилась: "Слышит голоса и видит то, чего больше никто не видит". Определенно, с такими симптомами мне на Земле поставили бы диагноз очень быстро и заперли в чудесном желтом домике в компании этих самых "богов".
– А теперь я сообщу вам о том, что меняется в жизни королевской семьи, – заговорила королева. – Сегодня я, королева Лармена, глава рода Бертиль, законная правительница долины Аэллера, нарекаю Алету Петровну Ольховскую своей названой дочерью, принимаю ее в королевский род Бертиль и дарую ей титул младшей ненаследной принцессы со всеми правами и привилегиями, полагающимися ей, как моей младшей дочери. С этой минуты она становится названой дочерью не только королевского рода Бертиль, но и расы аэрлингов.
В звенящей тишине я четко услышала, как моя челюсть упала и покатилась куда-то в сторону трона. Ощущение было настолько реальным, что я невольно проследила взглядом: куда ж она там закатилась? Кажется, застряла у нижней ступеньки. Мозг категорически отказывался принимать то, что услышал, как правду, и вообще затих, заявив, что не собирается участвовать в этом празднике в дурдоме.
– Подойдите ко мне, дитя мое, – позвала меня королева.
"Ну, и чего стоишь, как памятник самой себе? Шевели ногами давай, тебя королева зовет", – прошипел внутренний голос, который, отчаявшись дождаться помощи от мозга, взял руководство на себя.
Я на деревянных ногах подошла к королеве и снова окаменела, будучи не в состоянии собраться с мыслями. А королеве за это время один из ее мужей, стоящих за троном, подал подушечку, на которой лежали тонкий золотой обруч в виде переплетенных веточек и листочков и украшенный какими-то камушками небольшой перстенек с печаткой, а еще цепочка с медальоном. Королева, поманив меня еще ближе, собственноручно надела на меня перстень и медальон, а подошедшая Раймена водрузила мне на голову обруч. Я так поняла, это полагающиеся мне теперь регалии. Тишина в зале стояла такая оглушающая, что было больно ушам.
– Спасибо, ваше величество, – наконец смогла я выдавить из себя. – Я просто потрясена вашей добротой и вниманием к моей персоне. Это огромная честь для меня быть принятой в ваш род. Я постараюсь нигде его не опозорить и стать достойной представительницей рода Бертиль за пределами долины Аэллера.
– Что ж, ильдери и илеры, прошу любить и жаловать – перед вами младшая ненаследная принцесса рода Бертиль – Алета, – подала голос сестра королевы Ирлита.
И зал взорвался. Меня дергали, целовали руки, кто-то кланялся и пытался поцеловать подол моего платья. И все вокруг говорили, говорили, говорили… Кошмар просто. А я стояла, как та Царевна-лягушка, мечтала сесть в свою коробчонку и удрать на какое-нибудь болото. Интересно, почему у меня такое чувство, как будто меня сейчас крупно подставили и использовали? В бесплатный сыр в мышеловке я не верю.
Два часа прошли как фильм ужасов со мной в главной роли. Немного помог взять себя в руки бокал с каким-то бодрящим шипучим напитком, шампанское не шампанское, лимонад не лимонад, но торкнуло меня основательно. Появилась легкая эйфория, бояться я перестала, психовать тоже, даже научилась за эту пару часов ловко уворачиваться от очередных жадных рук, желающих потрогать новую принцессу.
Обалдеть, если честно. Я – принцесса. Вот уж о чем я никогда не мечтала, даже в нежном детсадовском возрасте, так это стать принцессой или выйти замуж за принца. Мальчики-мажоры и инфантильные метросексуалы, мечтающие прибить бедного звероящера или скачущие как ненормальные в железных консервных банках на белом коне с молодым дубком наперевес, меня не интересовали как вид никогда. Себя я тоже видела уж никак не кисейной барышней в шелках и короне, томно вздыхающей в башне или утирающей огненные слюни очередному похитившему меня дракону. Если уж попадать в сказку и мечтать, то о магии или о морских просторах, где я вся такая внезапная и стремительная, с развевающимися волосами. Ну на худой конец, я в обнимку с каким-нибудь эльфом спасаю мир от… Тут моя фантазия обычно пасовала, потому как я не знала, от чего следует спасать мир эльфов, да и сам спаситель меня обычно смущал бессмертием и своими длинными ушами, ибо иметь детей с ушками, как у ослика Иа, мне не хотелось. Подлое воображение подкидывало картинку, что эльф все такой же прекрасный и молодой, а я уже старушка божий одуванчик и стою, держась за этого принца-эльфа, потому как тросточки нет, а без нее стоять тяжело. А вокруг нас толпа наших наследничков, все такие же красивые, как папа, и с такими же длинными нервными ушами. Ведь настоящих эльфов я до Шера никогда не встречала, а моя богатая фантазия, взращенная на американском и японском кинематографе, на длину ушей для представителей этой расы не скупилась. И в моих фантазиях у этой расы если уж были уши, то уши!
Тут я помрачнела. Сейчас ведь будет суд, и мне нужно вытаскивать своего ушастенького эльфа. Хоть и не принца, но такого родного и своего собственного. А еще ж Илмар… Вся эйфория от внезапного опринцессивания моментально улетучилась.
К назначенному времени все те, кто был допущен к суду, перебрались в другой зал. Таковых оказалось, как ни странно, не очень много. То ли не получили приглашения, то ли просто не сильно им это было интересно. Но, так или иначе, от прежней толпы придворных в зале проведения суда осталось меньше половины.
Я, как лицо заинтересованное и сочувствующее Каэтаре и ее семье, притулилась рядом с нею, хотя мне недвусмысленно намекнули, что я вообще-то сейчас должна быть поближе к королеве. Впрочем, особо никто не настаивал, так что я только издалека понаблюдала за своими вновь приобретенными родственниками. Почему-то ни дочери королевы Лармены, ни дочери Ирлиты я в зале не нашла, но Каэтара на мой вопрос ответила, что они были на приеме, а на суде им делать нечего, да и неинтересно, поэтому и ушли.