– Вы увидите их одной из первых. Мы пока даже не собирались их экспонировать. Полагаю, вы согласитесь с моим мнением: они – замечательны. Одна скульптура – бронзовая. Она сделана лет тринадцать назад. Две более поздние работы – из дерева.
Они вошли в просторный, хорошо освещенный зал. Три скульптуры сразу же поразили Мариссу тем, что все они были полны движения.
В центре комнаты возвышалась композиция, изображавшая трех оленей в стремительном беге. Автор на редкость удачно передал ощущение природной силы и удивительного изящества этих животных.
Марисса в задумчивости обошла скульптурную группу, легонько прикоснулась к бронзовой шерсти одного из оленей, полюбовалась их мускулистыми телами и выступающими напряженными в беге сухожилиями. Эта троица дышала радостью и свободой. Если бы они с Роденом пошли в лес, им наверняка попались бы на пути именно такие олени.
– Это произведение очень заинтересовало музей Метрополитен в Нью-Йорке, – не преминул похвастаться Уитмир. – Но досталось оно нашей галерее.
Вежливо кивнув, Марисса перешла к следующему экспонату.
– Скульптура выполнена из бакаута, или гваякового дерева. По-видимому, это любимый материал автора, – сообщил Уитмир.
Не вдумываясь в пояснения, Марисса завороженно смотрела на изысканно грациозную фигуру матери, склонившейся над спящим младенцем. Брэди каким-то чудом удалось вдохнуть жизнь и нежность в простой кусок дерева. Фигура была столь прекрасна, что Марисса не смела даже прикоснуться к ней, словно своим движением могла разбудить малыша. Напоследок окинув ее взглядом, она двинулась дальше.
– Вы знаете, все были просто ошеломлены, когда Брэди перебрался в такую глушь, – не умолкал радушный хозяин галереи. Он явно старался занимать свою гостью светской беседой.
– А известно, почему он так поступил? – поинтересовалась Марисса, уже несколько дней ломавшая голову над этим вопросом.
– Пожалуй, нет. Он принадлежал к числу наиболее знаменитых молодых американцев. Его творчество как раз приобретало мировую славу. И вдруг…
Не докончив свой рассказ, Уитмир недоуменно пожал плечами.
– Тогда он буквально поверг в шок всю культурную общественность. А теперь знатоки сходятся во мнении, что свои лучшие произведения он создал именно в пятнадцатилетний период своего отшельничества.
Последняя из скульптур была самой маленькой. Она изображала старичка, сидящего на крыльце и вырезающего что-то перочинным ножичком из куска дерева. Лицо мастера светилось радостью и лукавством.
Марисса припомнила, что Брэди родился в Озарксе, в краю лесов. Может быть, в детстве он не раз наблюдал за работой какого-нибудь умельца, выстругивающего миниатюрного оленя или кабана. Может быть, именно это впечатление породило в нем увлечение скульптурой, любовь к дереву.
Марисса восприняла эту работу как дань юношеским воспоминаниям художника к взрастившей его почве. Долго простояв перед последней скульптуркой, Марисса в конце концов пришла к выводу, что ей безразличны соображения, которыми руководствовался Брэди, работая над своим произведением. Для нее эта миниатюрная скульптура – лишь напоминание о днях, проведенных в уединенной хижине на вершине горы, бок о бок с человеком, просто сказавшим, что он работает с деревом.
И он действительно работал с деревом – как никто другой!
– Эту скульптуру я хотела бы купить.
Уитмир нахмурился.
– Но я же говорил вам, мисс Берриман, мы еще даже не назначали стартовую цену.
– Назначьте, и я заплачу втрое больше.
– Хм-м…
Он в нерешительности смотрел на свою элегантную собеседницу. Эта молодая особа пользовалась большим влиянием в далласском обществе. Любезность, оказанная такой даме, может в будущем благоприятно отразиться на его деловой репутации.
Уитмир галантно улыбнулся.
– Только вам, мисс Берриман, мы готовы сделать это исключение.
На ленче, куда Марисса отправилась сразу из галереи, ей предложили выступить с приветственной речью. Она согласилась, хотя не помнила, чему посвящается торжество. Отделавшись парой десятков дежурных фраз и равнодушно поковыряв вилкой салат, Марисса постаралась как можно скорее улизнуть домой.
Собираясь прямиком отправиться к себе, она и сама удивилась, обнаружив, что паркует свой "БМВ-750" напротив салона "Кэттиз крафтс энд декорейшнз".
Переступив порог магазинчика, Мариса сразу увидела его хозяйку, молодую даму в джинсах для будущих мам и просторной футболке с портретом какой-то рок-звезды. Тряхнув гривой золотисто-рыжих кудрей, Кэтти, – это была именно она, – поспешила навстречу посетительнице.
– Марисса, как чудесно, что ты наконец вернулась! – с неподдельной радостью воскликнула молодая женщина.
– Привет, Кэтти, – весело отозвалась Марисса. – Хорошо, что я тебя застала!
Марисса двинулась между полками с разноцветной пряжей и искусственными цветами всевозможных форм и оттенков в глубь салона, где обычно в отсутствие посетителей сидела ее подруга.
Выразительно похлопав себя по еще почти плоскому животу, Кэтти сообщила:
– Пол разрешает мне проводить здесь не более двух-трех часов в день. Но я не жалуюсь. Я вполне могу доверять своим помощницам, и потом у меня сейчас масса других дел. Надо же приготовить достойное жилище для Пола Гарта-младшего! Я занята с утра до ночи. – Изумрудные глаза Кэтти светились восторгом.
– У вас будет мальчик? Это уже известно? – живо заинтересовалась Марисса.
– Я проходила тест. Все в порядке. Теперь я знаю, какого цвета должна быть наша детская.
– Я очень рада за вас с Полом.
– Мы сами рады, – небрежно заметила Кэтти.
Судя по ее сияющей улыбке, это скупое замечание не передавало и малой толики ее восторга.
Марисса почувствовала укол зависти.
– Я должна позвонить Полу, – неуверенно выдавила она.
– Безусловно, – кивнула Кэтти. Теперь в ее тоне звучала обеспокоенность, связанная с недавними печальными обстоятельствами в жизни подруги. – Когда Пол узнал, что ты попала в аварию, он извел полицию, добиваясь информации. Если бы ты не застряла в таком недоступном месте в такую ужасную погоду, он тут же помчался бы на выручку! В конце концов копам удалось его убедить, что ты не слишком пострадала. Это действительно так?
Марисса прикоснулась ко лбу.
– Под слоем пудры синяк уже почти незаметен, – шутливо сказала она.
– Могло быть гораздо хуже. Можно считать, что ты счастливо отделалась, – с облегчением заметила Кэтти.
Марисса не хотела ни с кем обсуждать случившееся. И это нежелание беспокоило ее. Словно те несколько дней, проведенных с Брэди, были слишком горькими… слишком великолепными… чтобы рассказывать о них посторонним.
– Слушай, Кэтти. Я ведь заехала по делу, – сменила тему Марисса. – Хотела пригласить вас с Полом назавтра к себе на ужин.
– А ты уверена, что уже достаточно поправилась? Гости тебя не утомят?
– Я в этом убеждена.
– Мы с удовольствием придем. Ходя подожди… Завтра же будет благотворительный вечер в пользу нуждающихся студентов.
– Да, ты права, – кивнула Марисса, с удовлетворением подумав, что назавтра обеспечена хоть каким-то занятием. – А послезавтра?
– Пожалуй, можно, – сказала Кэтти. – Я удостоверюсь, что Пол будет свободен, и позвоню тебе.
Кэтти наметанным взглядом в несколько секунд по достоинству оценила наряд Мариссы: черное шелковое платье прямого силуэта и кашемировый жакет цвета травы. Плотные черные колготки и матовые черные туфли на высоких каблуках дополняли ансамбль.
– Ты выглядишь еще лучше, чем прежде, – вынесла приговор Кэтти. Она была искренне рада за подругу.
– Я же тебе говорила, – рассеянно кивнула Марисса, – это благодаря макияжу.
– Мне виднее, – настаивала Кэтти. – Мне никогда с тобой не сравниться, даже когда я снова похудею. Твой стиль всегда вызывал у меня восхищение.
– Вынуждена напомнить, что Пол выбрал в жены тебя, а не меня, – шутливо заметила Марисса.
На лице Кэтти просияла широкая улыбка.
– Слава Богу, это так! Как бы там ни было, я рада, что ты вернулась!
Марисса улыбнулась в ответ.
– Я сама этому рада!
Спустя несколько минут, подъезжая к дому, купленному после развода с Кеннетом Райтманом, она старалась себя уверить в справедливости своих слов.
Здесь ее дом. В Далласе у нее масса знакомых и множество друзей. Это большой город, где всегда происходит что-нибудь интересное.
Поставив машину перед домом, она вдруг заметила мужчину, присевшего на столбик возле ограды, вытянув длинные ноги в голубых джинсах.
Глава VII
Неторопливо поднявшись, Брэди подошел к роскошному автомобилю, двигатель которого на холостом ходу не столько рокотал, сколько мурлыкал. Распахнув дверь, он наклонился и выключил зажигание. Он помог женщине выйти из машины, крепко взяв за руку.
– Привет, Марисса. Неплохая машина, купила взамен той, что ушла под воду?
Она смотрела на него разинув рот, не в силах вымолвить ни слова.
Брэди широко улыбнулся.
– При твоем умении водить автомобиль, лучше было бы приобрести игрушку попроще и помаломощнее. Это было бы куда безопаснее!
– Что ты здесь делаешь, Брэди?
– Спасибо, Марисса. Я тоже рад тебя видеть, – пропустив ее вопрос мимо ушей, сказал он.
Брэди легонько прикоснулся пальцем к успевшему поблекнуть синяку у нее на лбу.
– Как твои дела? Кстати, у меня все прекрасно. Твоя Лилиан не сразу поняла, почему я отказался подождать тебя в гостиной, но когда я растолковал ей, как нам с тобой полезен свежий воздух, она ушла, оставив меня здесь.
Легкий ветерок играл его темно-каштановыми волосами. Стальные глаза, обращенные к Мариссе, оказывали на нее загадочное магнетическое воздействие. Вконец сбитая с толку, она все-таки додумалась оглядеться по сторонам и увидела его джип, припаркованный у обочины. И как она его сразу не приметила?
– А что ты… что ты здесь делаешь, Брэди?
– Как что? Вот приехал проведать тебя, разве не ясно?
Взяв Мариссу под руку, он повел к дому.
– Уверен, что ты меня приглашаешь, ведь техасцы так славятся своим гостеприимством.
Марисса явственно ощутила, как к ее волнению добавилась немалая доля испуга. Мысли и чувства путались. Она только начала входить в прежнюю колею: визиты к друзьям, участие в деятельности многочисленных клубов и благотворительных организаций, ленчи, деловые, неделовые встречи, планируемые на пару недель вперед. Это ее жизнь, ее привычная жизнь.
Брэди в нее совершенно не вписывался.
В минуту слабости она купила его скульптуру. Мысль о том, что в ее доме появится вещь, которая будет постоянно напоминать своим присутствием о Брэди Маккалоке, тревожила ее совсем чуть-чуть. Ведь это лишь скульптура, неодушевленный предмет, можно сказать, поделка из дерева.
А теперь рядом с ней появился живой мужчина из плоти и крови. Он дышит, движется и излучает мужскую силу и притягательность. Более того, совсем недавно она самозабвенно дарила ему свою близость, свою любовь!
Отпирая дверь, Марисса, воспользовавшись моментом, наклонилась над замком, чтобы скрыть румянец, окрасивший ее щеки.
"Это все в прошлом, – мысленно убеждала она себя, усилием воли подавляя дрожь, вдруг охватившую ее. – А это – настоящее. Память вернулась ко мне, и отныне все пойдет своим чередом".
Чуть позднее, провожая взглядом Брэди, направлявшегося через парадный холл к гостиной, Марисса почувствовала себя так, как если бы запустила в рафинированную обстановку своего элегантного дома какую-то необузданную силу. Она, то есть он, Брэди, принесет сюда неминуемое разрушение. "Чепуха, – одернула себя Марисса, – я не потеряю самообладания. В конце концов это ведь я его бросила".
Сунув руки в карманы джинсов, Брэди с интересом оглядывал комнату, поражавшую любого посетителя дорогим великолепием.
– А у тебя здесь неплохо, Марисса. И совсем не тесно. Я даже не представляю, на что тебе столько комнат.
Пока внимание Брэди было сосредоточено на вещах, Марисса пристально разглядывала его, стараясь припомнить, почему так недавно этот мужчина с холодными серыми глазами внушал ей безграничное доверие. Даже в этом огромном помещении он казался слишком громоздким. Мариссе пришло в голову, что она в жизни не сталкивалась с более опасным человеком. А когда они были вместе…
Вдруг Брэди резко обернулся к ней.
– А где Роден? – поспешно спросила она, досадуя, что ее застали врасплох.
– Поехал проведать свою матушку. Думаю, ему там неплохо.
Хотя в голосе Брэди не было и тени упрека, она, окинув взглядом свой безукоризненно обставленный, идеально чистый дом, поняла, что имелось в виду: радостному, услужливому, иногда неуклюжему Родену не нашлось бы места среди этой роскоши.
Марисса с необъяснимой грустью подумала о тех часах, которые Роден просидел рядом, подбадривая и утешая ее своим бессловесным участием.
Шагнув к столу, Брэди взял изящную вазу из китайского фарфора, напоминавшую экзотический полураспустившийся цветок. Подержав вещицу в одной руке, он неторопливо перебросил ее в другую, будто хотел прикинуть, какова она на вес.
Если бы кто-то другой поступил с этой роскошной вещью столь небрежно, Марисса переволновалась бы за ее сохранность. Но у Брэди были могучие, надежные руки творца. Кроме того, еще совсем недавно Марисса доверяла им нечто куда более ценное – собственное тело.
Чтобы унять внезапно охватившую ее дрожь, Марисса крепко охватила себя за талию, сжав ладонями локти.
– Меня осенило, кто ты, лишь после того, как я вернулась в Даллас, – прервала она затянувшуюся многозначительную паузу.
Аккуратно поставив вазу на стол, Брэди одарил Мариссу насмешливым взглядом.
– А мне казалось, ты знала обо мне достаточно – раз отдалась мне. Хотя я и говорил во множественном числе о твоих партнерах, в глубине души я знал, что ты не из тех, кто легко меняет мужчин. В твоем облике угадывается утонченная разборчивость. Теперь, оказавшись в твоем доме, я понял, что не ошибался в своих предположениях.
Усилием воли контролируя вскипающее возбуждение, Марисса уточнила:
– Я хотела сказать, что не догадалась, что передо мной – прославленный скульптор с мировым именем.
– В первые два дня ты не ориентировалась в обстановке. А потом?
Марисса расправила плечи.
– Не все ведь знают о Брэди Маккалоке.
Он подступил к ней почти вплотную.
– Разумеется. Но ты-то должна была знать обо мне! Ведь искусству отводилось важное место в твоем образовании и повседневной жизни. А поскольку ты не подумала о моей известности в этой области, можно сделать вывод, что в то время это не играло для тебя никакой роли. Тогда ты была свободна от всех второстепенных деталей. А ведь это прекрасно, не правда ли?
Он не делал попытки прикоснуться к ней, но Марисса слегка отодвинулась.
– Зачем ты здесь, Брэди?
– Я сосчитал: ты уже в третий раз спрашиваешь меня об этом.
– Так ответь же наконец!
Брэди помрачнел, его лицо застыло безжизненной маской.
– Ну, допустим, мне хотелось посмотреть, что ты здесь такое оставила, что так торопилась вернуться. Поскольку, как я понял, о мужчине речь не идет, то, очевидно, все дело в этом доме. Кстати, он похож на тебя, такую, какая ты сейчас.
Она ответила на эту тираду ледяным взглядом и с расстановкой произнесла:
– А что тебе здесь нужно?
Слегка наклонив голову набок, он спокойно разглядывал ее, словно не мог поверить, что она и впрямь задала столь бессмысленный вопрос.
– Мне казалось, я только что это объяснил.
– Не совсем. Наверняка тебя привело сюда нечто совсем другое.
Брэди прищелкнул языком.
– Как грустно, что ты стала такой недоверчивой!
– Брэди, ты мне не ответил.
– Марисса, ты задала очень смелый вопрос. Ты уверена, что готова услышать ответ?
– Тебе придется покинуть…
– Ну а для этого большой смелости от тебя не требуется. Однако должен тебя разочаровать. Можешь не расходовать понапрасну слова. Я никуда не ухожу.
– Тогда, черт возьми, отвечай на мой вопрос! – воскликнула Марисса, потеряв над собой контроль.
Судя по промелькнувшей улыбке, Брэди обрадовался этому взрыву чувств.
– Все очень просто, – сообщил он с обезоруживающей искренностью. – У меня есть задняя мысль.
Марисса растерялась.
– Какая задняя мысль?
– Я помог тебе уйти из моей жизни, Марисса. Я отвез тебя в Саммерсвилл, помог взять напрокат автомобиль и проводил его взглядом. После этого меня хватило всего на неделю. – Помедлив, он продолжал: – А поскольку я не вижу у твоей двери упакованных чемоданов, приготовленных к путешествию в Арканзас, я могу сделать вывод, что ты без трудностей и душевных мук приспособилась к жизни без меня.
– Ты хочешь сказать, что…
– Я хочу сказать, что без достаточных оснований я не стал бы отправлять Родена к мамаше и разыскивать тебя.
Брэди провел ладонью по волосам, и по этому его жесту Марисса поняла, что он взволнован.
– Нас свела судьба, Марисса. Чувство заполнило собой все мое сознание, все мысли. А потом ты взяла и уехала. Мне кажется, что у нас не было времени посмотреть, что могло из всего этого получиться.
Марисса словно вросла в землю, ощущая приближение опасности. Она молча покачала головой.
Не успела она предвосхитить намерений Брэди, как тот притянул ее к себе.
– Между нами еще ничего не кончено. Кто знает? Может быть, это не кончится никогда. А может быть, у нас и нет никакого общего будущего. Как бы там ни было, я должен это понять.
Она глубоко вздохнула и неожиданно почувствовала боль в груди. Когда Марисса попробовала заговорить, голос ее сошел на шепот.
– То, что произошло, – моя вина. И я принимаю на себя ответственность, Брэди. Я вторглась в твою жизнь и сознаю это.
– Да, ты вторглась. Но мне кажется, Бог не обидел меня ни ростом, ни силой, и я смог бы без труда отразить вторжение… если бы захотел. Но я не хотел, Марисса.
"Боже милостивый! – подумала она. – Помоги мне сохранить мои представления о добре и зле, когда он так близко!"
Она то и дело обращала взгляд на его губы, и где-то в недрах ее тела зашевелилось особое тепло. Надо срочно заставить его уйти! Она облизала нижнюю губу.
– Мне жаль, но…
Он сжал ее еще крепче.
– Прекрати. Если уж на то пошло, извиняться следовало бы мне, ведь это я воспользовался твоей беспомощностью. Но никакие извинения не могут погасить тот огонь, который пылает в наших сердцах, в наших телах. Грешно было бы пытаться потушить его!
Вырываясь из его объятий, Марисса перешла почти на крик.
– Это все физические ощущения – и ничего более. Но случившееся вполне объяснимо. Я была слаба. Я пережила аварию. Ты же сам это говорил! И наконец, я плохо ориентировалась в ситуации.
– Только в первые два дня, – возразил Брэди. – Потом ты, как мне кажется, прекрасно отдавала себе отчет в своих действиях.
– Черт побери, Брэди! Я ведь даже не помнила, кто я такая.
Он, прищурившись, смотрел на Мариссу. Та раскраснелась, ее дыхание сделалось неровным.
Брэди воспользовался паузой.
– То есть ты хочешь сказать, что теперь, обретя память, не находишь меня привлекательным. Я правильно понял?