– Значит, ты ужасный деспот. – Слоун рывком высвободилась. – Сейчас вернусь.
– В твоем распоряжении ровно одна минута! – крикнул он вслед. – Потом я отправлюсь на поиски.
– Любовь моя, как же получилось, что ты так натерла себе спину? Наверное, вчера ковром?..
Слоун сидела на постели, обернув вокруг талии простыню. Джордан лежал рядом, касаясь кончиками пальцев красных ссадин на ее голой спине.
– Ну и кто в этом виноват? – осведомилась она.
– Тот, кто все это затеял, – усмехнулся он. – Забыла, как начала меня раздевать, не успели мы войти в номер? Хочешь, я поцелую эти места, и все пройдет!
– Думаешь, это поможет?
– Могу дать гарантию. Буквально через несколько минут ты забудешь о своих ссадинах. – Опершись на локоть, Джордан прижался губами к ее спине. – Ну как?
– М-м-м… лучше.
Он поцеловал другую ссадину.
– А здесь?
– Много лучше.
– А здесь?
– О-о-о-о!..
Губы Джордана медленно двинулись к плечу.
– А с противоположной стороны что-нибудь беспокоит? – спросил он тоном доктора.
– К сожалению, нет, – улыбнулась Слоун. – Я все время лежала на спине, помнишь?
– Придется провести профилактику.
Джордан повернул ее лицом к себе, захватил ладонями груди и начал совершать вокруг тотчас же затвердевших сосков ленивые круговые движения.
– Ты веришь в профилактическую медицину?
– Конечно, – простонала она. – Но с каких это пор тебе для таких вещей нужны оправдания?
Его пальцы нежно потянули напряженные соски.
– Ты абсолютно права. – Джордан поцеловал ее в губы, продолжая манипулировать грудями. Наконец, когда Слоун уже не могла дышать, он прижался головой к ее груди.
От желания у Слоун кружилась голова. Джордан стал настоящим властелином ее тела.
Но ему было мало этого. Он хотел получить больше, чем ее тело.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Нью-Йорк, октябрь, 1986
– Мама, ты любишь Джордана?
Слоун украдкой взглянула на сына.
– Позволь спросить, почему это взбрело тебе в голову?
Джордан ушел в отель "Плаза", чтобы наконец забрать из номера отца свои вещи, и Слоун поняла: Тревис едва дождался возможности учинить допрос с пристрастием.
Взгромоздившись на стул у бара, мальчик наблюдал, как мать наполняет ведерко льдом и ставит туда бутылку шампанского "Боллингер брют".
– Так как?
– Не знаю, – нехотя отозвалась Слоун. Свои чувства к Джордану она не желала обсуждать ни с Тревисом, ни с кем бы то ни было.
– А по-моему, знаешь.
Слоун через силу улыбнулась:
– С чего это вдруг ты вообразил?
Тревис уперся подбородком в ладони.
– Ладно тебе, мама, я ведь не вчера родился на свет.
Вот тут Слоун по-настоящему рассмеялась.
– Представь себе: я даже присутствовала при этом событии!
– Не уходи от вопроса, – упорствовал Тревис. – Я вижу, как вы смотрите друг на друга и как держитесь за руки. Да что там, ты даже позволила ему переселиться к нам!
– Это что, по-твоему, ужасное предательство?
Тревис полез в банку с очищенными орехами.
– Но ты никогда не приглашала никого жить с нами.
Слоун проверила вина, желая убедиться, не нужно ли попросить Эмму заказать что-то еще.
– Довожу до вашего сведения, доктор Фрейд…
– Что еще за доктор Фрейд? – Тревис сделал гримасу. – Кто это?
– Был такой знаменитый психиатр, – пояснила Слоун. – Так вот, Джордан не переехал к нам жить, как ты заявил, а только остановился на время. Он живет в Массачусетсе.
– Понимаю. – Тревис задумался. – В таком случае у тебя с ним только секс.
– Ч-что?.. – На мгновение Слоун потеряла дар речи.
– Я имею в виду то, что он не просто остановился у нас на время, а спит с тобой, – уточнил Тревис.
Почувствовав, как щеки заливаются краской, Слоун повернулась к шкафу с напитками, чтобы сын не заметил ее смущения. До сих пор она не удосужилась подумать о том, как оценивает ее отношения с Джорданом не по годам рассудительный и наблюдательный Тревис. Они вернулись в Нью-Йорк две недели назад, и Джордан поселился у нее. Это как бы само собой разумелось, они даже не обсуждали ситуацию, зная, что им надо быть вместе. Вот и все.
– Мам, – подал голос Тревис.
Она повернулась к нему.
– Что?
– Просто имей в виду… – Мальчик спрыгнул со стула. – Я против него ничего не имею.
– А как тебе этот?
Слоун покачала головой:
– Слишком велик и, по-моему, ужасно неудобен.
Они стояли у прилавка в ювелирном отделе универмага "Сакс, Пятая авеню". Здесь, как и обычно в субботу, было много посетителей. Они сновали туда-сюда, нагруженные объемистыми пакетами и сумками.
– А этот? – Джордан показал на большой бриллиантовый солитер.
– Красивый, но бриллианты мне как-то ни к чему. – Слоун поправила свою голубую мягкую фетровую шляпу.
– По-моему, ты единственная женщина в мире, которой не нужны бриллианты, – удивился Джордан.
– Выходит, так. – Слоун сунула руки в глубокие карманы своего сизовато-серого жакета.
Джордан засмеялся:
– Но есть же, наверное, какие-то камни, которые тебе "к чему"?
– Сапфиры, – быстро ответила она. – Причем чем голубее, тем лучше.
– Понятно, понятно… – Джордан задумчиво посмотрел на витрину.
– Послушай, Джорди, скажи мне, зачем мы сюда пришли и глазеем на эти витрины? – Слоун взяла его за руку.
– За часами. Понимаешь, приближается день рождения отца. Я хотел бы подарить ему часы.
– Так зачем же понапрасну тратить время, пойдем в отдел часов.
– А может, лучше прогуляемся до "Картье"? – предложил Джордан.
Она пошли по Пятой авеню, время от времени останавливаясь у шикарных витрин. Слоун заинтересовалась шубкой из голубого песца.
– Как я понял, вкусы у тебя довольно консервативные, – иронически улыбнулся Джордан.
Блеск в ее глазах мгновенно погас.
– Не одобряешь?
– Как же мне не одобрять? Во-первых, у моей мамы по меньшей мере полдюжины меховых шуб, а во-вторых, тебя я одобряю целиком и полностью. – Они остановились у витрины магазина "Картье". – Как тебе нравится вот это? – В витрине среди умопомрачительных серег, браслетов и всего прочего лежало простое и элегантное колье с сапфировым солитером. – Неужели и этот слишком велик?
Она задумалась, закусив губу.
– Пожалуй, к этому я привыкла бы.
– Привыкла? – удивился Джордан.
Она засмеялась:
– Да, это очень красивое колье. Ну и что? – Слоун взяла его под руку и поцеловала в щеку. – Пойдем купим часы.
Прошло несколько дней.
– Для этого нужны репортажи в прессе, на радио и телевидении, – сказал Джордан, продолжая начатый разговор. Взявшись за руки, они направлялись к Центральному парку.
Слоун рассмеялась:
– Не дай тебе Бог попасть в зависимость от средств массовой информации. Когда они тебя любят, это замечательно, а если нет, то нужно иметь очень толстую кожу. Это единственный шанс выжить.
– Без них все равно не обойтись. Если поло станет таким же популярным, как и другие виды спорта, они нам понадобятся. Ведь у большинства обывателей сложилось представление о поло как о спорте богатых и для богатых. Эти люди не понимают, что зрителю посещение матча обходится не дороже, чем сходить на футбол.
Слоун сунула руки в карманы своего шерстяного пальто с погончиками.
– И в чем же состоит план?
– Для начала необходимо, чтобы Ассоциация поло США начала сотрудничать с Международной координационной группой. Эта спортивная коммерческая организация прекрасно зарекомендовала себя в работе с гольфом и теннисом. – Джордан остановился возле киоска у входа в парк, чтобы купить два хот-дога и две банки содовой. – Ты с чем будешь? – спросил он, доставая бумажник.
Налетел порыв холодного октябрьского ветра.
– С горчицей и квашеной капустой. – Слоун подняла воротник. – И возьми еще претцелей. Это как Эмпайр-Стейт-билдинг, без них просто нет Нью-Йорка.
Джордан рассмеялся:
– Знаешь, это даже забавно. Я ведь столько раз бывал в Нью-Йорке, а по-настоящему, кажется, вижу его впервые. – Он протянул ей хот-дог и содовую, затем повернулся к продавцу: – Две порции претцелей, пожалуйста. – Заметив, что тот доволен, Джордан подмигнул: – Хочу побаловать жену. Она беременна, только эту муру целый день и потребляет.
– Джордан! – Слоун стукнула его по руке.
– Еще раз ударишь, не получишь вечером ужина, – предупредил он.
– Классная перспектива! – Она откусила хот-дог. – А насчет прессы я советую подождать, пока тебя не проинтервьюирует какой-нибудь недоброжелательный репортер.
– У меня уже был один неприятный случай. – Джордан отправил в рот претцель. – Ты права, здесь они действительно хороши. – Он отпил из банки. – В прошлом году в Техасе меня интервьюировала одна дама. Пришла ко мне сразу после матча, и мы долго говорили. Я так старался, черт возьми, так горячо говорил о преданности делу, о жертвенности, о том, как это тяжело… Ну, в общем, все о нашем деле. И когда закончил, кажется, по-настоящему ее заинтересовало, пользуюсь ли я одеколоном "Поло". Я почувствовал себя так, будто меня облили дерьмом.
Слоун покончила с хот-догом.
– Вряд ли эта твоя репортерша была ангелом, но, по-моему, практически она безвредна. Если хочешь, я расскажу тебе по-настоящему ужасные истории.
Джордан поморщился:
– Как-нибудь в другой раз.
Они вышли на Грэнд-Арми-плаза, и Джордан обратил внимание на выстроившиеся у тротуара симпатичные конные экипажи.
– Я где-то видел рекламу: "Если не прокатился в нашем экипаже, считай, в Нью-Йорке не был", – сказал он. – Это они?
Слоун кивнула:
– Лет пятьдесят они заменяли лимузины. В фильмах тридцатых годов любовники встречаются в Центральном парке вечером и едут в таких экипажах. Включи телевизор в любой день, только попозже, и сам увидишь.
Джордан подмигнул:
– Поздно вечером у нас с тобой есть занятие поинтересней, чем смотреть по телевизору старые фильмы. – Бросив пустую банку из-под содовой в урну, он взял Слоун за руку. – А вот прокатиться по парку – это не такая уж плохая идея. Хочешь?
Слоун посмотрела на него и улыбнулась:
– Почему бы и нет?
Они сидели в экипаже, держась за руки и наслаждаясь видами парка, а кучер, миловидная девушка во фраке и в высокой шляпе, время от времени обращала их внимание на различные достопримечательности.
Когда они приблизились к отелю "Плаза", Джордан прижал к себе Слоун.
– Может, поужинаем здесь?
– Не возражаю. А в каком зале? "Торговец Вик"? "Эдвард"?
– Думаю, – его глаза лукаво блеснули, – мы закажем ужин в номер.
Проснувшись утром, Слоун не сразу сообразила, где находится. Затем до нее дошло: она провела ночь в номере Джейсона Филлипса, отца Джордана, в отеле "Плаза", и что это была за ночь! Слоун перевернулась на бок, собираясь обвить руками шею Джордана. Обнаружив его отсутствие, она очень удивилась и прислушалась, не шумит ли в ванной вода. Нет.
– Доброе утро, соня. – В дверях стоял Джордан, в брюках, но без сорочки и босой. В руках он держал поднос с едой. – Пожалуйте завтракать.
– А вчера, кажется, мы так и не поужинали. – Слоун отбросила назад свои спутанные волосы.
– Вчера? Да, вчера нам что-то расхотелось есть. И дела помешали, ты же помнишь. А как сейчас?
– Сейчас я умираю от голода, – призналась она. – Дай мне одеться…
– Никакой одежды, – категорично заявил Джордан, балансируя подносом на одной руке. – Позавтракаешь в постели.
– Номер не пройдет, – возразила Слоун. – Вчера с ужином наколол, теперь хочешь лишить завтрака?
– На этот раз я дам тебе поесть. Честное бойскаутское.
– Ладно уж, – нехотя согласилась она. – Что тут у тебя?
– У меня? Яйца, ветчина и сок. – Он поставил поднос ей на колени.
– А ты?
– А я уже… и готов продолжить вчерашнее. – Его глаза скользнули по округлостям ее тела, накрытого простыней.
Слоун взглянула на него с притворным осуждением.
– И как это ты ухитряешься играть в поло, когда твоя голова постоянно занята одним и тем же?
– Ешь, – сказал он, устраиваясь на постели рядом с ней. – Тебе надо набраться сил.
Она потянулась за соком.
– Ты действительно уже позавтракал?
– Конечно. Я ведь не сплю до полудня, как некоторые.
Слоун сняла крышку с одной из тарелок. Омлет с ветчиной никогда еще не казался ей таким соблазнительным. Быстро покончив с ним, Слоун потянулась к крышке меньшей тарелки.
– Что это?.. – Она онемела, увидев на тарелке колье с сапфировым солитером из витрины магазина "Картье". – Джордан, зачем…
Он улыбнулся:
– А что, на все должны быть причины?
– Нет. Конечно, нет. – Слоун взяла колье в руку, желая убедиться, что это не сон.
– Скажи, оно тебе нравится? – Джордан помог ей надеть колье.
– Я уже полюбила его, – тихо проговорила она. Ей хотелось добавить: "И тебя тоже", но Слоун только наклонилась к Джордану, положила руки ему на плечи и крепко его поцеловала.
К тому времени, когда они вспомнили о ее завтраке, все уже давно остыло.
– Я люблю его, Кэти, – растерянно призналась Слоун, отставив свой бокал.
Кэти сочувственно улыбнулась:
– Ты только что это поняла?
Они обедали "У Эрни", в шумном итальянском ресторане в Верхнем Вест-Сайде, весьма оригинально оформленном, – потолок подпирали коринфские колонны, и он был расписан змеями и прочими рептилиями, зато стены были совершенно голые. Правда, их в различных направлениях пересекали трубопроводы и кабелепроводы, покрашенные в соответствующие цвета, а на стене, ближней к выходу, висело несколько телефонов-автоматов. Так что интерьер ресторана на самом деле можно было бы назвать скорее "неоформленным". Но так уж повелось, что холостяки и незамужние женщины Верхнего Вест-Сайда считали это место своего рода местом водопоя.
– Но я не хочу его любить. – Слоун собрала вилкой макароны. Блюдо, которое они ели, называлось "волосы ангела". – Потому что боюсь страдать… когда потеряю Джордана.
– А почему ты должна его потерять?
– Ладно тебе, – отозвалась Слоун. – Ты же видела Джорди. Он молодой, красивый, богатый. Разве этого недостаточно? А если бы ты знала, как на него смотрят женщины… И какие женщины! Что называется, в самом соку. И любая упадет к его ногам, если он скажет хоть слово.
– Если бы ты ему надоела, вряд ли он подарил бы тебе такую вещь. – Кэти кивнула на колье с сапфиром, украшающее шею Слоун.
– Да, сейчас у нас чудесные отношения, не стану этого отрицать. Пожалуй, ему хорошо так же, как и мне… Но долго ли это продлится?
Кэти взяла свой бокал.
– Зачем задаваться ненужными вопросами?
– Пойми же, Джордану нужна свободная женщина, которая сопровождала бы его во всех поездках, помогала бы ему. – Слоун положила вилку. – Ему нужна женщина помоложе, способная рожать детей.
– То, что ему нужно с твоей точки зрения, и то, чего он хочет сам, это, вполне возможно, разные вещи, – возразила Кэти, сделав глоток кира. – Несколько месяцев назад у тебя, кажется, было все, что нужно. И что же, ты ощущала себя вполне счастливой?
– Кэти…
– Что Кэти? Ребенку, например, необходимо есть шпинат, он очень полезен, но ребенок хочет мороженого.
– Мне тридцать шесть, – грустно заметила Слоун. – Обзаводиться семьей, пожалуй, слишком поздно.
– Ты что, уже собралась на пенсию? – усмехнулась Кэти. – Я, например, не чувствую себя старухой, хотя на шесть лет старше тебя.
– И у меня сын. Десятилетний сын. Заводить сейчас ребенка…
– А почему нет? Вопрос только в том, хочешь ли ты ребенка?
– В том-то и дело, что не знаю, – призналась Слоун, помолчав. – Вроде бы не хочу, а как посмотрю на Джордана… – Она беспомощно пожала плечами.
– Может, тебе следует серьезно об этом подумать?
Слоун устало улыбнулась:
– Все разговоры об этом преждевременны. Во всяком случае, он не говорил, чтобы я перестала принимать таблетки… правда, спрашивал мое мнение по этому поводу.
– Значит, этот вопрос волнует его, – оживилась Кэти. – Неужели ты полагаешь, что мужчина, сомневаясь в прочности своих отношений с женщиной, станет обсуждать с ней вопрос о детях?
– Да, видимо, ты права.
– Знаешь, Слоун, ты не перестаешь удивлять меня. Как профессионал ты уверена в себе на все сто процентов, а вот как женщина проявляешь такую странную…
– Возможно, так оно и есть, – с улыбкой перебила ее Слоун. – По женской части я действительно оказалась слаба. Писать книжки куда легче, чем быть женщиной. – Она посмотрела на часы. – Ой… Я должна бежать!
– Без десерта? – удивилась Кэти. – Ты же так любишь эти фирменные шоколадные пирожные, которые подают "У Эрни".
Слоун пожала плечами:
– Сегодня придется отказаться. У меня примерка, и ее нельзя отложить, потому что у Джордана на сегодняшний вечер какие-то особые планы. Он загадочно на что-то намекал и просил, чтобы сегодня я надела какое-нибудь потрясающее платье.