- Большая победа! Впервые за те полгода, что мы встречаемся, ты взял ее на руки, - захлопала в ладоши Зоя. - Смею ли я надеяться, что вы когда-нибудь подружитесь?
- Я буду стараться, - он подошел к Зое и обнял ее. - Ради тебя я сделаю все, что в моих силах. Только не торопи меня, ладно? Я буду считать дни до субботы. Осталось еще так долго, целых три дня. Три долгих дня, - он посмотрел на Зою, а потом подошел к малышке и шутливо произнес, наклоняясь к ней, - Это три твоих дня, а потом твоя мама будет моей.
В субботу они не спеша погуляли в парке, заглянули во все свои любимые места и даже нашли ту скамейку, на которой они сидели и пили вино, перед тем, как Юре уйти в армию. Он потянул Зою за руку:
- Давай посидим. Сколько лет прошло?
- Три, нет, четыре года, - ответила Зоя. - Как все изменилось с тех пор. Тогда была осень, а сейчас лето, и я уже не та, маленькая и бестолковая девочка, которая не знала, что ей делать в жизни и решила, что выйти замуж будет самым верным решением.
- А теперь ты знаешь, что делать?
- По-прежнему нет, хотя и повзрослела, - усмехнулась Зоя. - Я все так же в поиске, но чувствую, что скоро найду. Как ни странно, но теперь, когда сделано столько непоправимых ошибок, я чувствую себя увереннее. Зато я знаю, что мне все по плечу. Я стала сильнее.
Юра сидел, не сводя восхищенных глаз с Зои. Какая же она сегодня была красивая, в этой синей кофточке с треугольным вырезом и обтягивающих черных джинсах. Свои длинные волосы она собрала сегодня в высокий хвост, и он мог любоваться плавным изгибом ее шеи. А еще она отрастила челку, и ее гладко зачесанные назад волосы открывали темные красивой формы брови, и ее глаза казались еще больше оттого, что на них не падала тень от волос. Зоя опустила глаза, что-то рассматривая на земле, и он обратил внимание на ее ресницы. Ни у кого из девушек он не видел таких длинных пушистых ресниц, а когда она их подкрашивала, они доставали почти до самых бровей.
- Что ты молчишь и так меня так рассматриваешь?
- Ты убрала челку.
- Странно, что ты заметил. Мужчины обычно так невнимательны.
- Я помню каждую твою юбочку, каждую кофточку, даже твои заколки для волос. Ты стала такая красивая, даже страшно.
- Чего же ты боишься?
- Я боюсь, что ты снова уйдешь из моей жизни. Вот сейчас ты пойдешь на работу, и другие мужчины будут ухаживать за тобой, и кто-то тебе может понравиться больше, чем я.
- Не говори глупостей, нельзя быть таким неуверенным. Я люблю тебя и хочу быть только с тобой.
- И я люблю тебя, - он поцеловал ее. - Может, нам хватит гулять в этом парке. Лучше пойдем к тебе. Я сгораю от нетерпения вновь оказаться в твоей комнате с розовыми занавесками. Знаешь, когда мы еще учились в школе, я специально всегда старался пройти мимо твоего дома, чтобы посмотреть горит ли свет в твоем окне. У тебя были такие шторы, что я сразу находил твое окно. И если розовый огонек горел, значит, ты была дома, и я чувствовал себя счастливым.
- Так просто? - удивилась Зоя. - Только потому, что я была в своей комнате? А если свет не горел?
- Тогда я смотрел на другие окна, и если был свет на кухне или в гостиной, убеждал себя, что ты просто вышла из комнаты ужинать или смотреть телевизор. А вот если во всей квартире было темно, тогда я злился, думая, что ты гуляешь с каким-нибудь взрослым парнем.
- Да я могла быть с кем угодно, с Марьяной, например или просто пойти в магазин. Ты у меня романтик, Юрка, - нежно посмотрела на него. - Это же надо - стоять под окнами, когда можно просто позвонить.
- А когда мы с тобой гуляли, - продолжил он, - я каждый раз ждал, когда ты войдешь в свою комнату и включишь свет. Только у тебя, единственной в мире, было такое розовое окно, которое я так любил.
- Скажи спасибо моей бабушке. Это она купила мне такие занавески. Кстати, они мне совершенно не нравились, но после твоих слов я начинаю испытывать к ним нежные чувства.
- Спасибо тебе, за то, что ты есть, - он поднес ее руку к своим губам. - За то, что теперь ты позволила мне открыто любить тебя и даже отвечаешь мне взаимностью.
- Знаешь, Юра, - Зоя вдруг серьезно посмотрела на него, и тень пробежала по ее открытому лицу. - Иногда, когда ты так говоришь, мне кажется, что ты любишь не меня со всеми моими слабостями и недостатками, а свою мечту, которую ты придумал. Уверена, что я не такая, и я даже боюсь, что когда ты меня узнаешь поближе, ты разочаруешься. Я думаю, что тебе нравилось любить меня издалека, и реальная жизнь, которая иногда бывает грубой и жестокой, может разрушить наши отношения.
- Перестань. То, что сейчас происходит между нами, превосходит мои самые смелые мечты. Я уверен, что у нас тобой будет такая же хорошая семья, как у моих родителей. У них скоро серебряная свадьба, а они все еще любят друг друга. Недавно я случайно услышал, как отец признавался маме в любви. Я был тронут.
- Как тебе повезло. В моей жизни передо мной были совсем другие примеры. Может, поэтому я так отчаянно и хотела выйти замуж, но из этого ничего хорошего не вышло.
- Ты выйдешь замуж за меня, и у нас все будет по-другому.
За эти полгода Юра иногда заводил разговоры о том, что они больше не расстанутся, или мечтал, что они будут все время вместе, но все это было как-то вскользь, конкретных предложений он не делал. И вот сейчас, когда он заговорил об их будущей семье, Зоя даже испугалась. С его отношением к Кате об этом было нечего и думать. Он просто не сможет жить такой жизнью, какой живет она. Ее вполне устраивало настоящее положение вещей. Она была влюблена, любима, и дома после бесконечных ссор с Русланом, наконец, настал покой. И в данный момент она была совершенно не готова к переменам.
- Может быть, пока не стоит спешить? Разве нам плохо сейчас? - Зоя внимательно посмотрела на него, и ей показалось, что на его лице появилось облегчение после ее слов.
- Но мне всегда казалось, что для женщины важна семья, - неуверенно сказал он.
- Все правильно, но я уже была замужем и пока не готова к новой семейной жизни. Да и ты тоже. К тому же, мы еще плохо знаем друг друга, - улыбаясь, добавила она, чтобы разрядить обстановку.
- Да уж, десять лет не срок, - Юра тоже улыбнулся. - Но я готов узнать тебя получше.
Выходные пролетели, как одно мгновение, и в воскресенье они оба уже начали грустить, что их следующая встреча на свободе будет лишь через неделю.
Но в следующие выходные им не пришлось встретиться, потому что Марьяну выписывали из роддома. Мама Марьяны наотрез отказалась забирать дочь с внуком, мотивируя это тем, что это должен делать отец ребенка, а никак не бабушка, над которой и так все соседи смеются. Зоя даже поссорилась с ней, уговаривая ее приехать. Бросив в сердцах трубку, она повернулась к сидящему рядом с ней Юре, который что-то медленно наигрывал на гитаре, не особенно прислушиваясь к разговору.
- Юра, ну ты подумай. Нина Васильевна не собирается забирать Марьяну и не испытывает никакой радости от рождения внука. Ей, видите ли, стыдно перед соседями. Да эти времена уже давно прошли, сейчас уже все нормально относятся к женщине, которая решила родить ребенка для себя.
Юра оставил гитару и повернулся к Зое.
- Мне кажется, что эти времена никогда не пройдут, и в поведении Нины Васильевны нет ничего странного. Ей действительно стыдно за дочь. Более того, если ты хочешь узнать мое мнение, я не думаю, что со стороны Марьяны было правильным решением оставить ребенка.
От возмущения Зоя вскочила со стула.
- Да что ты такое говоришь?! Неужели ей надо было сделать аборт?! Это ребенок от любимого человека.
- Но он же на ней не женился, когда узнал, что она беременна?
- Ну и что?! - Зоя осуждающе посмотрела на него. - Я, например, восхищаюсь ее смелостью. Она правильно сделала. Да и в конце концов, какая между нами разница?! Я тоже воспитываю ребенка одна.
- Но ты сначала вышла замуж, у ребенка есть отец, - продолжал возражать Юра, уже начавший жалеть, что завел этот разговор.
- У ребенка нет отца, - раздраженно заметила Зоя. - Руслан ни разу не приехал к ней, с тех пор, как забрал вещи, - Зоя встала спиной к Юре, глядя в окно. Ей не хотелось ему показывать, что ее слишком задели его слова. Она даже подумала о том, что плохо его знает, несмотря на все эти годы их общения.
Юра встал рядом с Зоей, задумчиво глядя на детей на катке. Зачем он только высказал свое мнение?! Наверно, просто разозлился, когда услышал, что Зоя собирается ехать в роддом, вместо того, чтобы провести с ним выходные. Он обнял ее за плечи и прошептал.
- Ну не сердись. Я погорячился.
Зоя повернулась к Юре.
- Знаешь, я иногда не понимаю тебя. Ты бываешь таким странным. Неужели ты на самом деле так думаешь?
- Извини, наверно я просто ревную тебя ко всем на свете, кто отнимает тебя от меня. А ведь если ты поедешь в роддом, то не сможешь быть со мной.
- Ты можешь поехать со мной, мы вместе заберем Марьяну с ребенком. А потом… - внезапно она остановилась и взглянула в его лицо. - Или ты не хочешь?
- Зоя, извини, но я как-то плохо представляю себя в этой роли. Да и отношения у нас с Марьяной не самые лучшие. Я не думаю, что это хорошая идея поехать нам вместе. Лучше поезжай одна, и постарайся освободиться пораньше.
- Исключено, - холодно сказала Зоя. - Скорее всего, я останусь у Марьяны. Ведь кто-то же должен ей помочь с ребенком и всему научить. Она не умеет ни пеленать, ни купать.
- Ты обиделась на меня?
- Нет, я просто… - она задумалась, как выразить свою мысль, а потом только махнула рукой. - Хотя, в чем я упрекаю тебя, если уж родная мать не хочет видеть своего внука. Вместо того чтобы помочь Марьяне, она собралась на дачу к подруге. Ну, может быть, я приеду попозже, - добавила она.
Но в эти выходные Зоя с Юрой так и не встретились, потому что Зоя вертелась, как белка в колесе. Сначала долго искала машину, чтобы водитель согласился подождать, пока Марьяну с мальчиком выписывали из роддома. Когда они приехали, Зоя занялась уборкой, было такое впечатление, что Нина Васильевна ни разу не убиралась с тех пор, как ее дочь забрали в больницу. Потом она учила Марьяну пеленать малыша, и делать еще тысячу нужных дел, которые та делать не умела, а научиться было не у кого. Наконец, когда мальчик засопел в своей кроватке, подруги уселись на кухне. Зоя открыла бутылку безалкогольного шампанского.
- Давай выпьем за малыша. Ты уже решила, как ты его назовешь?
- Мне нравится имя Игорь, - Марьяна посмотрела на подругу. - Ты одобряешь?
- Красивое имя. А какое отчество ты ему дашь? - она осторожно посмотрела на Марьяну, зная, что это больной вопрос. Сергей с тех пор, как женился, ни разу не позвонил Марьяне и даже не поинтересовался все ли у нее в порядке.
- Пусть будет Сергеевич. Ведь он же его настоящий отец.
- Ты до сих пор переживаешь из-за него?
- Уже нет. Все прошло. Я же говорила, что не буду ни о чем жалеть. Я и не жалею. Я любила Сергея, и пусть мы не вместе, у меня есть сын, частичка от него. Я была счастлива и благодарна судьбе, что смогла испытать такие чувства. А теперь у меня есть для кого жить и есть воспоминания, которые навсегда останутся со мной. Так о чем жалеть?
Пока Марьяна говорила, Зоя не сводила глаз с ее лица. Марьяна никогда не была красивой, но материнство придало мягкость ее неправильным чертам, сделав ее почти хорошенькой. Марьяна не лукавила с подругой, и это было заметно по ее спокойствию. Зое даже показалось, что она вычеркнула Сергея из своей жизни.
- Я уверена, что у тебя все будет хорошо, - Зоя снова подняла бокал. - Давай выпьем теперь за тебя. А Игорь Сергеевич звучит великолепно.
Марьяна улыбнулась.
- Спасибо тебе, подружка. Без тебя я бы не справилась. И кто еще сказал, что женской дружбы не бывает?
- Наверно, мужчина от зависти, - рассмеялась Зоя. - А ты знаешь, я должна тебе признаться, мы с Юркой теперь встречаемся.
- С Юркой? Только этого не хватало! - Марьяна схватилась за голову. - Ну и как? Надеюсь, ты не собираешься замуж за этого мечтателя?
- Пока нет. Но ты знаешь, я счастлива. Я поняла, как это здорово - любить и быть любимой.
- Ну, если бы ты меня слушала, ты бы могла бы это узнать гораздо раньше, еще в десятом классе. И все-таки мне кажется, что тебе… - Марьяна внезапно остановилась, закрыв себе рот рукой. - Ой, больше не буду ничего говорить. Решай сама.
- Ты хочешь сказать, что он мне не подходит, - закончила за нее Зоя и вздохнула. - Знаю сама, но ничего не могу с этим поделать. Мы живем в разных мирах, и где-то на границе встречаемся, а потом, каждый возвращается к себе, куда другому путь закрыт. Его мир - это любимая работа, гитара, музыка, друзья, мне там нет места. Мой мир - это Катюшка и все связанное с ней, ему это неинтересно. И пока каждый из нас не пересекает этой границы, мы безумно счастливы.
Глава 28
Денег не хватало, и Зоя была вынуждена выйти на работу, отдав Катю в детский сад. Конечно, дочка была еще слишком мала, но другого выхода не было. Диана Дмитриевна продолжала работать, а Дмитрий Александрович не мог оставаться на целый день с Катей. Да и Зое хотелось перемен. Она уже устала сидеть дома. Для этого у нее был слишком живой характер.
- Ну, и как ты теперь себя чувствуешь? - спросил Юра, встречая Зою у проходной научно-исследовательского института, в который ее распределили после диплома.
- Даже не знаю, что было лучше. Дома день проходил, как одно мгновение, а на работе тянется, как целая жизнь. Все-таки я не понимаю, зачем надо было получать это высшее образование, если с первого же дня мне сказали забыть то, что я учила в институте, и начать все заново.
- И чему же ты будешь учиться?
- Я попала в отдел программирования. И теперь мне сказали, что сначала я должна буду выучить ассемблер, это такой машинный язык, потом еще пару языков, а потом меня допустят писать программы. А тот фортран, который мы учили в институте, уже не используется. Ну не глупо ли?
- Да ладно тебе ворчать. Учись, зарплату ведь тебе все равно платят, - улыбнулся он.
- Зарплату платят всем, только не знаю за что. Я тебе сейчас расскажу, как начинается день в нашем отделе. Ровно в восемь, и ни минутой позже, а то будут проблемы, надо успеть проскочить проходную, это самая главная рабочая задача. Дальше приходишь в отдел, ставишь чайник. Все пьют чай, некоторые, кто не успел дома, завтракают и обсуждают новости. Потом перекур. Наконец, мы плавно приступаем к работе. Я открываю свои учебники и пытаюсь вникнуть в эти дурацкие термины. Мужчины сидят за компьютерами и пишут программы, девчонки что-то изучают, никакой серьезной работы им не дают. Через пару часов снова чай с тортом, у кого-нибудь обязательно день рождения или другой праздник. Потом обед. Обед - это самая лучшая часть рабочего дня. В обед никто не обедает, ну кроме мужчин, которые ходят в столовую. Во время обеда выпускают на улицу. Тут главное не опоздать, и успеть пройти проходную, потом можно снова поставить чай. И так до вечера, два часа работаем, остальное время непонятно чем занимаемся. Некоторые читают журналы, кто-то вяжет под столом. Ужас просто. И для этого я почти шесть лет всякую ерунду себе в голову заталкивала?
- Зоя, ну все же так живут. Через пару лет тебе повысят зарплату, а еще через три сделают маленьким начальником.
- Я не думаю, что так долго выдержу эту тоску. Вот ты, например, чем занимаешься на работе?
- Собираю и разрабатываю радиотехническую аппаратуру.
- Ну и как?
- Мне нравится, ты же знаешь, что я все это с детства люблю. Конденсаторы, провода, схемы, чертежи. Я не замечаю, как проходит день, и если бы мне не напоминали, я бы забывал про обед.
- Ты счастливый человек, Юрка. Тебе можно позавидовать. А я только расстраиваюсь на работе. Мне все это не нравится, и мне страшно подумать, что я должна отработать здесь еще пару лет. Хорошо еще то, что год, который я сидела с ребенком, включили в трехлетний стаж.
- Смешно, что время, когда мама стирает пеленки и подтирает малышу попку, засчитывается в трудовой стаж, - улыбнулся Юра.
- Между прочим, после нашей так называемой работы я считаю, что дома я проводила время с большей пользой.
- Ну ладно, не расстраивайся, - Юра взял ее под руку. - Зато как красиво ты стала одеваться на работу. Для женщины же важно - накраситься, одеться, языками почесать. Для этого и на работу ходят, а ты возмущаешься.
- Значит, я не такая, как все, - Зоя яростно пнула пустой пакет, валявшийся на дороге. - Юрка, ну скажи - почему мне всегда чего-то не хватает, у меня какое-то катастрофическое недовольство собой и своими действиями. Меня просто распирает от энергии, и я не знаю, куда все это приложить.
- "А мне всегда чего-то не хватает, зимою лета, осенью весны", - пропел он строчки из известной песни, наблюдая за раскрасневшимся от недовольства Зоиным лицом. Он любил ее такой, ему нравился ее мятущийся характер, ее постоянная внутренняя неудовлетворенность и искренность.
- Перестань издеваться, - Зоя сбросила его, сделав вид, что обиделась.
- Я и не думаю издеваться. Просто я подумал о том, когда ты злишься, ты становишься еще красивее, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не поцеловать тебя прямо здесь на улице.
- Да ну тебя, - Зоя махнула рукой. - Скажи, для чего я живу? Для того чтобы быть винтиком в общем механизме, и чтобы моя жизнь прошла также незаметно, как миллионы других жизней?
- Ты живешь для своего ребенка. Ты живешь для меня. Ну, для мамы, наконец. Тебе мало?
- Мало, - честно сказала Зоя. - Я не хочу быть просто матерью и любимой женщиной, я хочу чего-то большего, - она остановилась и заглянула ему в глаза. - Ты меня понимаешь?
- Насколько я помню, раньше ты мне говорила, что для женщины главное семья. Не так ли? Ты изменила свое мнение?
- Нет, я его расширила. Для женщины все главное: и семья, и воспитание детей, и еще надо что-то, чтобы чувствовать внутренне удовлетворение, что каждый день прожит не зря, и чтобы люди тебя запомнили.
- Дорогая моя Зоенька, тебе надо было стать артисткой, художницей или еще кем-нибудь, у кого больше шансов стать знаменитыми.
- Да я не говорю о том, что хочу стать известной, а о пользе, а это разные вещи.
- Почему-то мне кажется, что я думаю, что для тебя это одно и тоже. Ладно, мой тебе совет. Найди себе дело, которое тебе по душе, и постарайся достигнуть в нем успехов. Это или станет твоей профессией или хобби, что в любом случае даст тебе некоторую отдушину в твоем нелегком труде инженера.