- Завтра утром у нас туристическая прогулка по городу, а после обеда - шопинг! "Gap", "Brooks Brothers"… там я хочу купить рубашки с пуговицами на воротнике. Потом я хочу сводить тебя в "Macy's", это просто фантастическое место, "Century 21", "Bloomingdale's"…
- Круто, а завернём ещё и в "Sephora"? Там продают кучу всякой косметики.
- Но ведь в Риме он тоже есть, на виа дель Корсо…
- Правда? Никогда не видела!
- Они открылись совсем недавно! Поехать аж в Нью-Йорк, чтобы купить что-то, что есть за углом твоего дома… Ха-ха!
- Не смейся надо мной, - Ники запрыгивает на него.
- Ай, опять!
- Вообще-то, я даже не знала, что мы поедем в Нью-Йорк. Мы должны купить одежду для вечернего выхода. Я ничего не взяла… Вот блин. А дома у меня столько красивых платьев!
- Сделаем как в том фильме. Пойдём по магазинам, купим одежды… как в "Красотке"!
- Опустим то, что в фильме события происходили в Лос-Анджелесе… мне не нравятся такие шутки, - Ники бьёт его, но это просто часть их игры.
- Ай! Я не имел в виду ничего такого… Ай! Хватит, Ники… Ты практически весь полёт щипаешь меня. Не было никакой турбулентности, это просто "циклон Ники"!
Рядом с ними останавливается стюардесса.
- Пристегните ремни, пожалуйста, - она удаляется, качая головой, думая о том, как же им повезло, о радости и счастье, которые им дарит любовь, о том, что на этом самолёте они оказались совсем не ради работы, как она сама, самолёт уносит их навстречу новой мечте. Она садится лицом к пассажирам, пристёгивается и кладёт руки на бёдра, элегантная и спокойная, привыкшая к этой рутине и к тому, что рядом с ней нет мужчины.
Понемногу самолёт снижается, и, наконец, кажется, будто он врезается в Бруклинский мост и первые небоскрёбы, пока в конце концов не садится, едва не отскакивая от земли, а затем мощно тормозит. В салоне раздаются аплодисменты, завершающие полёт, пока самолёт катится по посадочной полосе, а самые напуганные пассажиры с облегчением выдыхают.
Алессандро и Ники едва ли не первыми выходят из самолёта, и, пройдя контроль безопасности, они присоединяются к другим пассажирам, которые бросаются к выдаче багажа, чтобы забрать свои чемоданы.
Ники осматривается.
- Нужно взять такси…
Алессандро улыбается.
- Думаю, что… - в этот самый момент он видит в толпе людей у выхода табличку с надписью "Алекс и Ники", - …нас кое-кто ждёт!
- Как это, дорогой? Ты ведь не… неужели всё так хорошо организовано?
- Почему ты так говоришь? Ты мне совсем не доверяешь… Всё время меня недооцениваешь.
Они подходят к человеку, который ждёт их, он прекрасно говорит по-итальянски.
- Полёт прошёл хорошо? Меня зовут Фред.
- Отлично, спасибо!
Алессандро и Ники представляются и следуют за ним к выходу. Ники украдкой наклоняется к Алессандро.
- Ты уже был с ним знаком? Как ты его нашёл?
- Через одного друга, известного графического дизайнера по имени Маус, Мышь, он с некоторых пор живёт здесь. Он и протянул мне руку помощи… ведь, по-твоему, я просто катастрофа! - улыбается он, чтобы приободрить её.
Ники не знает, сколько ещё сюрпризов её ждёт.
- Подождите секунду здесь… Я скоро вернусь, - Фред на мгновение исчезает и возвращается уже за рулём американского лимузина.
- Офигеть… - Ники рассматривает его с широко раскрытыми глазами. - Можно узнать, что здесь происходит? Мне пора начать волноваться? Что ты такое устроил, Алекс? Ты извиняешься передо мной за что-то?
- Ничего подобного… - он открывает ей дверь, прежде чем Фред вылезет из машины. - Я всё ещё не понимаю, насколько хороша была кампания ЛаЛуны…
Ники залезает в лимузин.
- Но прошло уже почти два года!
- Здесь мы можем повторить всё вновь… Лучше отпраздновать поздно, чем никогда!
Он обходит машину и подходит к своей двери, которую для него придерживает Фред. Затем он возвращается на своё место у руля.
- Везти Вас в отель?
- Конечно.
Фред уверенно ведёт машину по нью-йоркским улицам. Ники словно приклеилась к окну. Она в полном восторге. Город пробегает перед её глазами, и она в тишине созерцает этот фильм, её фильм. Через некоторое время она возвращается в реальность из своих мыслей.
- Поверить не могу… Здесь потрясающе… Слишком красиво…
- Да… Кому-то может показаться, будто он знает каждый уголок этого города.
Ники с улыбкой поворачивается.
- Нет, гораздо больше… Начинает казаться, будто ты живёшь в фильме… в нашем фильме… - и вот теперь она не бьёт его, а залезает на него и целует. Затем отстраняется и хитро улыбается: - Говорят, вип-персоны в таких машинах занимаются любовью… Ведь здесь тонированные стёкла, и сами машины очень длинные… и вместительные?
- Ну, да…
Ники снова приближается к Алессандро, она провоцирует его, целует его с улыбкой.
- Это напоминает ту сцену из "Красотки".
- Которую?
- Первую, когда она смотрит телевизор и смеётся над старым чёрно-белым фильмом… и думает о нём… - она начинает расстёгивать его рубашку. Алессандро откидывается назад и запрокидывает голову на сиденье. Ники расстёгивает ещё две пуговицы. Алессандро улыбается.
- Ники…
- Да?
Он уворачивается и протягивает руки.
- Было бы просто чудесно, но…
- Но?
- Мы приехали.
Ники выглядывает в окно. И только тогда замечает. Так и есть. Они ехали очень быстро, а сейчас лимузин уже у отеля. Они в Парк Авеню. "Уолдорф Астория" разворачивается перед ними во всей своей красе. Ники поворачивается и смотрит вверх. От высоты у неё едва не кружится голова, но это восхитительно.
- Я узнала его! Здесь снимали фильм, в котором Дженнифер Лопес играла горничную в отеле, которая влюбилась в богатого и красивого политика… Да, точно… Как же он назывался? Ах да, "Госпожа горничная".
Фред опускает перегородку.
- Я приеду за Вами через час. Вы ведь помните, правда?
Алессандро спокоен.
- Конечно!
Он входит в отель под руку с Ники. Она старается успевать за ним.
- Конечно - что? Что мы будем делать?
Алессандро подходит к стойке ресепшн.
- Good evening. Белли и Кавалли, - он протягивает паспорта.
Немного позже им говорят, в каком они номере.
- Top floor.
- Ну, и? Ты так и не рассказал мне, что мы будет делать.
Алессандро нажимает кнопку лифта, пока Ники засыпает его вопросами.
- Мы идём в театр… Чудесный спектакль, создатели которого преодолели гравитацию, "Грубая сила". Его дают на Юнион Сквер… Играть будет аргентинская театральная труппа, говорят, что это просто фантастика.
- Но сейчас холодно, а нам надеть нечего, - они выходят из лифта и подходят к двери своего номера. - Алекс, ты меня слышишь? У меня вообще нет с собой одежды, что мне делать? Я не могу пойти вот так, а ты даже не подумал…
И тут Алессандро открывает дверь. На кровати - два великолепных чёрных платья. А ещё несколько пальто и нижнее бельё для них двоих.
- Любимый! - Ники запрыгивает на него. - Ты гений! - она бросает взгляд на этикетку: - Почему размер 8?
- Это эквивалент нашего 38!
Ники восхищённо улыбается.
- Беру свои слова назад… Ты идеален! То есть, слишком идеален! Знаешь, мне уже становится немного страшно!
- Глупая… Давай, у нас не так много времени. Я пошёл в душ.
Алессандро раздевается и заходит в душевую кабину огромной мраморной ванной цвета слоновой кости. Включает воду и регулирует температуру на свой вкус. Секунду спустя открывается дверь. Появляется улыбающаяся и абсолютно голая Ники. Она хитро смотрит на него.
- Эта сцена не из "Госпожи горничной"…
Алессандро улыбается, а она приближается к нему.
- Ага.
Ники шепчет ему:
- Или, может, некоторые сцены вырезали, потому что они были слишком крутыми… - и в один миг, горячая, как вода, она начинает скользить по его телу.
- Милая, но… Театр… Спектакль…
- Он прямо здесь и сейчас…
Алессандро понимает, что торопиться незачем, а в театр может сходить кто-нибудь другой. Так что он полностью отдаётся этой нежной и чувственной игре, лёгкой и провокационной, пока вода приятно касается его ног.
44
Позже они выходят из отеля расслабленные и с улыбками на лицах. Фред ждёт их у входа.
- Прошу… - он открывает дверь, чтобы они залезли в машину.
- Всё в порядке, Фред?
- Я сделал то, о чём Вы меня попросили, синьор Белли, отдал билеты своему сыну, он пошёл на представление со своей девушкой. Только что звонил. Сказал, что спектакль их просто очаровал.
- Да… Как жаль, что мы его пропустили…
Ники и Алессандро с улыбками на лицах переглядываются, но потом Ники хмурится.
- Как это - жаль?
- Т-с-с.
Фред с улыбкой смотрит на них в зеркало заднего виденья.
- Если хотите, я могу забронировать билеты на завтра. Осталось лишь два свободных места, Вам очень повезло.
- Но… - Алессандро, кажется, собирается что-то сказать, но Фред кивает ему.
- Можете быть спокойны… Он закончится вовремя…
- В таком случае, я согласен!
Ники понимает, что они что-то скрывают, и пристально смотрит на Алессандро.
- А теперь поехали…
- Куда?
- Ужинать. Я зверски голоден!
Съев по хорошему стейку с превосходным итальянским вином в "Maremma", маленьком ресторанчике на Таймс-сквер с безупречным обслуживанием, Алессандро и Ники идут в "SoHo".
Ники в полном восторге. Она доверяет ему провести экскурсию, словно она маленькая Алиса из Страны Чудес, только её не ждут неприятные сюрпризы. Она находит и изумляется бесчисленному множеству вещей. "SoHo" - настоящий рай для шопоголика. Она слышала об этом месте и часто видела его по телевизору. Большие розничные сети: "Adidas", "Banana Republic", "Miss Sixty", "H&M" и легендарный "Levi's Store". Не говоря уж о "Prince Street" с его винтажными платьями, гламурными марками, престижными бутиками, нижним бельём на любой случай жизни и несколькими киосками, которые могут предложить всё на свете… А также фотогалерея.
- Видишь, сколько здесь фотографий? Эта идея появилась у группы фотографов и независимых художников в 1971. Они каждый месяц организовывали здесь персональные выставки… А знаешь, почему это место называется "SoHo"?
- Нет!
- Это название происходит от первых букв South of Houston, Юг Хьюстона, потому что этот район находится на юге Хьюстон-стрит.
Затем ещё одно место. "Merc Bar", написано медным светом на красной кирпичной кладке. Невероятно. Ники и Алессандро входят. Рассеянный свет, музыка на всю громкость, люди улыбаются, чокаются и общаются. Алессандро за руку ведёт Ники через толпу.
- Смотри… Это Маус!
Молодой графический дизайнер подходит к ним. Он улыбается. У него козлиная бородка в стиле Д’Артаньяна, прекрасная улыбка, вьющиеся тёмные волосы, он одет в кожаную куртку, облегающие брюки и ботинки от Church's. Алессандро обнимает друга.
- Сколько лет, сколько зим!
- Я так рад снова видеть тебя! - они всё ещё обнимаются, и Алессандро улыбается ему: - Спасибо за всё, правда…
- Ничего особенного… А почему ты нас не знакомишь? Боишься, что она безнадёжно влюбится в меня?
Ники улыбается. Этот парень хорош. Маус протягивает ей руку.
- Значит, ты и есть та печально известная Ники-ЛаЛуна…
- Это звучит, как имя какого-то мафиози!
Маус смеётся.
- Здесь тебя все так зовут… Ты стала известной в нашем агентстве… Хотя я должен сказать… - он разглядывает её и улыбается Алессандро. - Вживую она намного лучше. Наш Алекс совсем готов…
В глубине зала группа начинает играть "Jazz samba". Серьёзная женщина со светлыми волосами и тёплым голосом поёт, следуя за нотами, которые издаёт саксофон. На фоне слышна бас-гитара. Алессандро, Ники и Маус садятся за свой столик и теряются в нотах исторической темы Чарли Бэрда и прекрасно охлаждённом пиве.
45
Позже. Они болтают. Невероятная гитарная милонга заполняет помещение. Какая-то пара начинает танцевать в центре зала. Их тела очень близко, он поднимает её руку вверх и держит её на уровне их голов, она обвивает его безупречными шагами, которые пересекаются с его. Долгое объятие, немного жёсткое, танцор с правой стороны заходит за спину своей партнёрши, которая поднимает свою левую руку. Он ведёт. Они легко кружатся. Когда смотришь на них, всё кажется таким простым. Ники сжимает руку Алессандро под столом. Они улыбаются друг другу. Маус замечает это и качает головой, тоже улыбаясь.
Немного позже.
- Кажется, мы начинаем испытывать jet lag[5]… Нам пора… Сколько мы должны?
- Даже не шути так, вы же мои гости.
- Тогда спасибо.
Маус поднимается, даёт Ники пройти, берёт её руку и целует.
- Рад знакомству с тобой, и я говорю серьёзно, а не из вежливости.
- И я рада.
Затем он прощается с Алессандро.
- Поговорим завтра, - говорит он и наклоняется над другом, чтобы Ники его не услышала: - В любом случае, всё уже готово…
Алессандро хлопает его по плечу.
- Отлично, спасибо за всё… До завтра.
Они исчезают в глубине зала. И уходят по улицам "SoHo" в направлении отеля.
В своём номере они со смехом чистят зубы, и от этого у них летит изо рта пена, они пытаются разговаривать, но не понимают друг друга, дуя на свои щётки. Затем они споласкивают рты и вытираются, вспоминая сцену, которую видели во время своей прогулки, чьё-то лицо в ресторане или странно одетого человека, с которым они пересеклись на улице. Затем они ложатся в огромную кровать, в которой проведут эту ночь. Ночь ласки со вкусом приключений. На чужом, но мягком матрасе. Ночь лёгких штор, которые покачиваются от ветерка, заходящего через единственное едва открытое окно. Нью-йоркская ночь. Ночь неоновых огней, ночь в вышине, ночь далёкого ночного движения.
Проходят часы. Алессандро вертится в кровати, смотрит на неё. А Ники спит, уставшая, тихая, умиротворённая, и ей снятся кадры этого совершенно неожиданного дня. Она медленно дышит, её губы иногда раскрываются: то она выдувает пузыри, то немного подпрыгивает, то издаёт судорожные вздохи. Интересно, спит ли она вообще. И что ей снится. Она спит. Ники спит, потому что ничего ещё не знает. Алесасндро глубоко вздыхает, он устал, ему бы хотелось погрузиться в сон, но он немного нервничает. Он в ужасном напряжении, и из-за распирающих его эмоций у него не получается заснуть. Что же будет? До какой степени мы можем быть уверены, что наши решения сделают счастливым другого человека? Сохранится ли гармония, что нас соединяет, после того, как я скажу это? Верно ли я истолковал все знаки или обманулся? Иногда даже счастье - такая сложная штука! Сколько сомнений оно вызывает в нас. Хотя достаточно было бы просто слепо верить, плыть по течению, как это делала она все два года рядом со мной. Против всех, вопреки всему. Она мудра. Она невероятна. Алессандро в последний раз смотрит на занавеску, танцующую на ветру. Игривую, весёлую, не знающую усталости. Как бы ему хотелось уметь наслаждаться этой простой лёгкостью!
46
- Значит, вы такие непунктуальные? Я не беру с собой таких людей. А Маус меня уверял… Как обычно, никому нельзя доверять.
Алессандро и Ники стоят у отеля. Ники вздыхает. Клаудио Теодори - бывший итальянский журналист, который вот уже несколько лет работает гидом. Маус часто рассказывал о нём Алесандро, но не говорил, что он такой "застенчивый".
- Ну что? Вы со мной или как? - Клаудио смотрит на них из своего красного Мустанга, почти что его ровесника. - Или вам нужно письменное приглашение?
Алессандро и Ники не нужно просить дважды, и они просто садятся в машину. Клаудио заводит мотор, даже не подождав, пока Алессандро захлопнет за собой дверь.
- Ладно, поехали завтракать.
Алессандро улыбается, стараясь не портить настроение.
- Вообще-то, мы наипунктуальнейшие…
Клаудио бросает на него взгляд, и на его лице вырисовывается улыбочка.
- Почему все используют одно и то же слово? Наипунктуальнейшие… Так не бывает! Человек либо пунктуальный, либо нет. У этого слова нет превосходной степени. Невозможно быть более пунктуальным… чем пунктуальным.
Алессандро смотрит на Ники и сглатывает. Боже мой, кто мог представить себе такое. Будет непросто. Но, несмотря на все ожидания, в конце концов, скромняга Клаудио их удивляет. Он открывает им другой Нью-Йорк, неожиданный, далёкий от обычных фотографий в журналах и сюжетов по телевизору. Не туристический город, а Нью-Йорк, который нельзя просто представить, с которым невозможно познакомиться, если не изучить его под этим углом.
- Неплохо… таким его и рисуют, - комментирует Ники с улыбкой.
Они бродят по Ист-Сайду и Вест-Сайду Манхэттена, пока Клаудио рассказывает им местные легенды, истории о пиратах, о строительстве Бруклинского моста и об урбанистических вмешательствах Роберта Мозеса.
- Ты столько всего знаешь, Клаудио… Давно здесь живёшь? - с любопытством спрашивает его Ники.
- Тут главное - понимать, что нью-йоркцы делятся на тех, кто родился в Нью-Йорке и всех остальных, и я всегда буду принадлежать ко второй категории, неважно, сколько времени я здесь провёл. Я многое узнал об их стиле жизни и перенял его.
- Расскажи нам…
- Например, бранч, который бывает обычно по воскресеньям и соединяет в себе завтрак и обед. Его подают в различных заведениях, открытых в воскресное утро, люди приходят, разговаривают и читают "Нью-Йорк Таймс". В Нью-Йорке очень много кафе, где подают бранч, таких как "Tavern on the Green" или "Mickey Mantle's" рядом с Центральным парком. К тому же, бывают "счастливые часы", в Италии они сейчас тоже в моде, только там всё немного по-другому. Здесь люди работают с девяти утра до пяти вечера и, когда рабочий день заканчивается, они не сразу идут домой, а заглядывают по дороге в какой-нибудь бар, чтобы пропустить по стаканчику. Так вот, в некоторых местах предлагают два напитка по цене одного…
Клаудио возит их по самым неизвестным уголкам, где живут мормоны, в старый секонд-хенд в "SoHo", даже в логово сингальской банды Бронкса, где куча флагов, определяющих его принадлежность, а ещё фотографии и трусы, развешанные словно трофеи более-менее настоящих и древних завоеваний.
- Это мне вдруг напомнило фильм "Воины"…
Клаудио оборачивается.
- Можно поставить памятник тем, кто способен провести здесь больше пяти минут, - очень серьёзно говорит он Алессандро. А потом улыбается: - Я пошутил… Я никогда бы так не поступил. У этих парней совсем нет чувства юмора. Посмотрите туда… - он кивает на что-то вроде огромной прачечной внутри большого склада, на внешних стенах которого виднеются выцветшие граффити, а вокруг дешёвые дома. - Здесь, в Бронксе, мода на лавки-матрёшки, особенно сейчас, во время кризиса…
- Что это значит?