Новый зал заседаний оказался совсем иным, нежели первый, – не таким большим, но светлым, с комфортабельными креслами и, главное, работающими кондиционерами. Кроме того, в нем уже находились участвующие в процессе стороны.
Кандидаты заполнили первые восемь рядов помещения, удобно устроились и принялись разглядывать "сцену" и "зрительный зал" предстоящего спектакля, где пятнадцати избранным предстояло сыграть немаловажные роли. Прямо перед рядами находилась судейская кафедра, по левую сторону – небольшое возвышение с креслами для присяжных, столы, за которыми уже сидели представители прокуратуры и защиты, а позади в зале – зрители.
Новый знакомый уселся рядом с Самантой и немедленно заговорил:
– Вам удобно? Тут довольно мило. Господа юристы неплохо устроились. Не то что тот загон для скота, куда нас засунули вначале. – Он ухмыльнулся и продолжил: – Позвольте представиться, Доналд Мередит, бизнесмен. Ужасно, просто ужасно, что они имеют право призвать любого, оторвать от дел, сломать ранее намеченные планы. Вы не находите, миссис...
Саманта окинула его внимательным взглядом, пытаясь определить свое отношение к нему. С одной стороны, его манеры и речь были безупречны, но с другой – он уже сумел причинить ей боль. Небольшую, конечно, так, болезненный укол, но в ее ранимом состоянии и этого вполне достаточно. С третьей же стороны... Да, пожалуй стоит признать, что она просто слишком остро реагирует на самый обычный легкий флирт. Ну сделал комплимент, ну сел рядом, ну что в этом такого?
Расслабься, детка, шепнул внутренний голос. Никто тебя не обидит, если ты сама этого не позволишь. Расслабься и поговори спокойно. Тебя это ни к чему не обязывает. Не все мужчины в жизни Джоны Келси. И не каждый собирается тут же прыгнуть с тобой в постель.
Верно, грустно усмехнулась она, не каждый. И не каждый второй. Даже не каждый десятый...
Ну так и не комплексуй на пустом месте. Ты вполне можешь вести нормальный разговор, не подозревая подвоха на каждом шагу. Можешь! К тому же ты шла сюда в ожидании перемен, чего-то нового. А откуда оно возьмется, если ты не будешь ни с кем общаться?
Аргумент показался вполне убедительным. Она заставила себя улыбнуться, протянула руку и почти непринужденно ответила:
– Мисс. Меня зовут мисс Саманта Брукс.
Доналд взял ее узкую изящную кисть, пожал и не сразу отпустил, потом просто и очень искренне сказал:
– Я рад. Очень. Правда. У вас прекрасное имя. И...
Ей не удалось узнать, что он собирался добавить, ибо секретарь призвал всех к вниманию и возвестил о появлении самого судьи. Высокий старик с совершенно белыми волосами энергично прошел к своему месту, взял молоток, стукнул и проговорил неожиданно высоким голосом:
– Дамы и господа, прошу внимания и тишины! Мы приступаем. – Он обвел глазами ряды, где сидели будущие присяжные, оглядел юристов, потом всех остальных, вроде бы остался удовлетворенным увиденным и приказал ввести подсудимого.
Саманта моментально позабыла свои столь мелкие переживания, вцепилась изо всех сил в ручки кресла и неотрывно смотрела, как двое полицейских ввели закованного в наручники молодого, не больше тридцати лет, мужчину в модном костюме. На его красивом, гладко выбритом лице играла легкая ироническая улыбка. Весь его облик словно кричал: "Ну посмотрите на меня, разве я мог совершить то ужасное преступление, которое мне пытаются инкриминировать?!".
Несмотря на это, обвиняемый вызвал в Саманте резкую неприязнь. Что за самонадеянный мерзавец! – подумала она. Его привезли сюда из тюрьмы и сейчас будут судить, а он держится, как кинозвезда, купающаяся в лучах славы! Как будто он совершенно уверен в исходе процесса. Не сомневается ни на мгновение.
Доналд Мередит негромко присвистнул. Саманта резко повернулась к нему.
– Что? В чем дело? Вы его знаете?
– Ха! А вы разве нет? Это же... Никогда бы не подумал, что такое возможно...
– Да что такое? Кто он такой?
– Тони Уэстлэнд.
– Кто? – Она недоуменно посмотрела на него. – Вы его знаете?
– Да. Вернее, нет. Не лично, я имею в виду. А вы что, действительно никогда не слышали про него? Тони – племянник нынешнего губернатора. Известная фигура, золотой мальчик, любимец женщин. Говорят, он приторговывает дурью, но мне казалось, что уж кого-кого, а его на этом никогда не поймают. Черт, ну и времена настали, если единственный племянник губернатора попадает в тюрягу.
– А что, вы считаете, его преступление должно было остаться безнаказанным? – поинтересовалась Саманта.
Тот пожал плечами.
– Во-первых, мы еще не знаем, какое преступление и было ли оно вообще. Может, это все политическая возня. А о наказании вообще говорить преждевременно. Дядюшка, безусловно, в состоянии обеспечить любимому племянничку лучших адвокатов.
Вопреки версии Доналда выяснилось, что обвиняли Уэстлэнда вовсе не в торговле наркотиками, а в наезде и в том, что он скрылся с места происшествия, не оказав пострадавшей помощи, в результате чего тридцатипятилетняя женщина пролежала на улице около четверти часа и скончалась на пути в больницу, так и не придя в сознание.
Пока зачитывали обвинение, Мередит продолжал что-то нашептывать ей на ухо, но Саманта целиком сосредоточилась на происходящем и не услышала ни единого слова.
Наконец судья представил команды обвинителей и защитников, объяснил, как будет проходить процедура отбора присяжных, после чего неожиданно, по крайней мере для нее, объявил перерыв до следующего дня.
Она вздохнула, приходя в себя, и удивленно огляделась по сторонам. Публика поднималась с мест, хлопали сиденья кресел, со всех сторон слышались возмущенные возгласы. Чувствовалось, что никто, кроме юристов-профессионалов, невозмутимо собирающих бумаги, не ожидал такого внезапного завершения.
– Предлагаю зайти куда-нибудь выпить по коктейлю, – проговорил Доналд. – Признаюсь, я жутко устал от всей этой бестолковщины. А вы как, Саманта?
– Да уж, не скрою, – отозвалась она. – Надо сказать, у меня было совершенно другое представление о судопроизводстве. Хотя, конечно, крайне наивно с моей стороны думать, что все происходит именно так, как изображает Голливуд.
– О, вижу, вы не самая горячая поклонница нашего кинематографа, – заметил ее спутник. – Интересно, очень интересно. Так что скажете по поводу моего предложения? Я знаю неплохой бар в трех кварталах отсюда.
Но она решительно покачала головой.
– Нет, Доналд, спасибо, но нет. У меня голова разболелась от духоты. Надо отдохнуть перед завтрашним днем. Полагаю, он будет еще утомительнее. Я даже больше не уверена, хочу ли попасть в состав жюри.
– А вы хотели? Правда?
– О да. Я собиралась... – Она прикусила язык, не закончив готового сорваться признания. К чему пускаться в какие бы то ни было откровенности с этим в общем-то совершенно незнакомым, хотя и довольно приятным мужчиной?
– Да? Что собирались? – Он вопросительно посмотрел на нее, но, видя, что она не собирается отвечать, не стал настаивать. – Послушайте, Саманта, я понимаю, что вам необходимо отдохнуть, но, поверьте, полчаса в баре и две "маргариты" пойдут вам на пользу. Ну же, соглашайтесь! У меня там знакомый бармен, он настоящий профи по части коктейлей.
Внезапно ей ужасно захотелось именно так и поступить – пойти в незнакомое место, выпить, расслабиться и поговорить с кем-то, кто не носил бы фамилию Грин и не был сотрудником издательского дома "Гуд паблишерз". И она уже было открыла рот, чтобы согласиться, как задребезжавший в сумочке телефон помешал ее намерению.
– О, привет, Тэдди, милый... Да, уже закончилось. По крайней мере на сегодня... Что? Да нет, ничего интересного... Точно тебе говорю, клянусь... Ну хорошо-хорошо, заскочу. Но только ненадолго, сразу предупреждаю. О’кей, тогда до встречи. – Саманта закрыла аппарат и немного виновато посмотрела на Доналда. – Извините, но сегодня никак не складывается, – с тенью сожаления в голосе проговорила она. – Дела...
– Понятно, – вздохнул он. – Ну что ж, может, в другой раз я буду счастливее.
Они обменялись рукопожатием, затянувшимся чуть дольше необходимого. Взгляд Саманты буквально потонул в бархатной глубине темно-карих мужских глаз. И снова легкий укол сожаления.
Ну почему она отказывает себе в невинном удовольствии легкого флирта? Да потому, что небольшой отказ только жарче разжигает пламя желания, шепнул голос врожденного женского кокетства. Конечно, нечего выставлять себя этакой истосковавшейся по мужскому вниманию дурой. Завтра или даже послезавтра... Да, так будет много лучше.
Саманта высвободила руку, попрощалась, решительно отказавшись от предложения Доналда проводить ее до машины, вышла на улицу и энергичным шагом, внутренне улыбаясь, направилась в ту сторону, где оставила машину.
Неужели я ему на самом деле понравилась? А почему бы и нет? Какие у него глаза красивые – большие, выразительные, с длинными ресницами. И что это я поначалу так разозлилась? Совсем отвыкла от элементарного мужского внимания. Эх, права была Бетти, нечего было сидеть столько лет практически взаперти. А говорить ей или нет? Нет, не стоит, ничего ведь не случилось. Ну подумаешь, ну подошел, ну сел рядом, ну предложил выпить по бокалу – какая ерунда... Нет, точно ничего не буду рассказывать. Рано еще.
Да и не о чем, собственно, говорить. Вот если завтра он повторит приглашение, а она примет его, тогда, возможно, и появится предмет для доверительной болтовни с подругой...
Размышления о новом знакомом и перспективах их будущих возможных отношений настолько увлекли ее, что она сама не заметила, как оказалась рядом с машиной. Уже в процессе открывания дверцы она убедилась, что ее самые худшие опасения выглядели бледно по сравнению с суровой действительностью. Отодвинувшись на безопасное расстояние от машины, она разыскала в сумке ключи и принялась решать более сложную задачу – как дотянуться до замка зажигания, не ставя колено на сиденье. С огромным трудом, изогнувшись в какой-то невероятной позе, она осуществила задуманное и с облегчением услышала мягкое урчание двигателя, после чего ощутила поток холодного воздуха из кондиционера. Захлопнув дверцу, она принялась терпеливо ждать, когда салон остынет настолько, что можно будет сесть без риска обжечься.
И тут, несмотря на нещадную жару, она снова почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Как тогда, в первом зале, под пристальным взглядом Доналда. Ощущение было точно таким же, и Саманта оглянулась, разыскивая его глазами. Если он шел за мной и теперь подойдет и снова пригласит, подумала она, то я наплюю на обещание, данное Тэдди, и соглашусь.
Но интуиция ее обманула – среди многочисленных людей, деловито толкавших полные тележки к своим автомобилям, не было никого, хотя бы отдаленно напоминавшего Доналда.
Разочарованно вздохнув, она села в машину и направилась к дому Гринов, где и провела большую часть вечера, отвечая на многочисленные вопросы Бетти и ее старшего сына Тэдди.
6
Следующий день не принес Саманте ничего, кроме разочарования. Единственным, что пошло так, как она надеялась, оказалась парковка. Ей удалось-таки поставить машину не под палящим солнцем, как накануне, а на подземной стоянке дворца правосудия. На этом удачи и окончились.
Саманта с безразличным видом долго прогуливалась по коридору перед залом суда, с минуты на минуту ожидая появления Доналда, но тщетно. После того как охранник в очередной раз обратился к ней с просьбой занять положенное место, ей ничего не оставалось, как подчиниться. Она выбрала второе с краю кресло в третьем ряду, убедившись, что рядом есть свободное место. Участники предстоящего процесса уже расположились за столами, охранники ввели подсудимого, судья Лондберг в длинной развевающейся мантии занял свое место под портретом президента Соединенных Штатов, а Доналда все не было.
Почему его до сих пор нет? – беспокойно думала она. Вдруг с ним что-то случилось? Или какие-то дела задержали? Но судья вчера предупреждал об ответственности за неявку.
Она думала об этом, пока не раздался резкий стук молотка, возвещавший об открытии заседания. Упрекнув себя в неуместных мыслях, Саманта постаралась сосредоточиться на происходящем. Впрочем, оно ненадолго заняло ее внимание, потому что неожиданно для нее юристы удалились в кабинет судьи для очередной жеребьевки.
Настоящая, не прикрашенная мишурным голливудским блеском процедура судопроизводства стала вызывать у нее резкое отвращение.
Ну и волокита! А я-то еще, как последняя идиотка, полагала, что смогу тут набраться свежих впечатлений. Да здесь мухи со скуки бы дохли, если б сумели сюда пробраться. Просто повеситься охота, если вдумаешься, на что тратятся деньги налогоплательщиков, кстати и мои собственные тоже. Торчу тут уже второй день без толку вместо того, чтобы работать. Гражданский долг называется. Да я выполняю его, когда налоги плачу со своих гонораров! И еще какие!
Саманта нервничала, ерзая на месте и периодически доставая из сумки то платок, то телефон, то помаду в попытке хоть как-то скоротать тягостные минуты томительного ожидания. И вдруг ее снова посетило то же ощущение, что и накануне. Она отчетливо почувствовала, что является предметом пристального наблюдения.
Щеки вспыхнули ярким румянцем, раздражения как не бывало, сердце заколотилось в радостном предвкушении чего-то приятного. Наверное, это он пришел! – мысленно воскликнула она, но на сей раз не стала оглядываться, а вытащила пудреницу и с помощью зеркала изучила сидящих в задних рядах. И верно, Доналд действительно был в зале. Но только он не смотрел в ее сторону, вовсе нет! Зажав одно ухо ладонью, а второе – сотовым телефоном, он что-то говорил невидимому собеседнику и сосредоточенно хмурился.
Но почему же он не сел рядом? – разочарованно подумала она, вспомнив, что провела утром не меньше часа в ванной и гардеробной, готовясь к встрече с ним. Она заранее решила, что сегодня примет его приглашение выпить по бокалу-другому той самой "маргариты" от бармена-профи, а потом, может быть, они и пообедают вместе. А там уж... Дальше Саманта не загадывала, но на всякий случай бросила в багажник купальник и полотенце. А почему бы и нет? Ведь живут-то они почти на берегу океана.
Пока, однако, ничто не шло согласно ее плану. Доналд не подошел к ней, не поздоровался, даже не смотрел на нее! Он с головой ушел в разговор и не обращал ни малейшего внимания на окружающих – ни на толстую мексиканку справа от него, непрестанно вытиравшую лицо, шею и руки мужским носовым платком, ни на чернокожего соседа слева, ни даже на...
Ах ты маленькая сучка! – воскликнула про себя Саманта, немедленно узнав сидевшую впереди, но повернувшуюся вполоборота к Доналду крашеную куклу. Он вчера еле от тебя отделался, так ты сегодня снова за свое! Дрянь бесстыжая! Надо же так нагло мужику навязываться!
Она не то что кипела, бурлила от негодования, но вскоре, увидев, что Доналд, закончив разговор, открыл свой дипломат, достал кипу каких-то бумаг и принялся читать их, не обращая на ту никакого внимания, несколько успокоилась.
Ну ничего, утешила она себя, вот объявят перерыв, и тогда мы с ним сможем поговорить. Еще не вечер. К тому же, малышка, помни, что у тебя было две цели и одна из них – собрать материал для возможной следующей книги. Поэтому прекрати прыгать и суетиться и сосредоточься на происходящем. Кстати, и судья со всей командой возвращаются. Наверное, сейчас хоть что-то интересное начнется...
К сожалению, это предположение оказалось ошибочным. Поначалу показалось иначе – начался отбор присяжных. Но опять-таки совсем не так, как представлялось по кино. То есть кандидатов приглашали по одному в том порядке, в котором их номера выпали в той самой жеребьевке в задних комнатах, приблизиться к кафедре, юристы с обеих сторон задавали немногочисленные и никому не слышные в зале вопросы, после чего судья отпускал их. Не было криков ни со стороны обвинения, ни со стороны защиты – "Возражаю", "Отвод" и тому подобных. И каждый возвращался на свое место, понятия не имея, уйдет ли он домой или же останется и будет какое-то время выслушивать жаркие речи, споры, смотреть кровавые фото, соболезновать членам семьи погибшей, внимать показаниям свидетелей...
Впрочем, Саманта уже начала подозревать, что, скорее всего, и это будет происходить совсем не так. Но кто знает... Время, однако, тянулось медленно, зрители и кандидаты, ожидавшие своей очереди или же уже прошедшие процедуру, скучали. Последней из приглашенных к кафедре оказалась уже почти что ненавидимая Самантой крашеная кукла. Она улыбалась фиолетовым ртом, удивленно хлопала длиннющими и толстенными от налипшей на них туши ресницами, кокетливо хихикала, прежде чем дать ответ на любой заданный вопрос, – в общем, вела себя, по мнению Саманты, просто ужасно. Похоже, судья Лондберг полностью разделял ее точку зрения, ибо, как только юристы покончили с вопросами, он поспешно отпустил девушку и немедленно объявил перерыв на два часа.
Саманта была убеждена, что Доналд непременно воспользуется этой возможностью и подойдет к ней, дабы возобновить вчерашнее приглашение. Увы, в очередной раз стало ясно, что это было жестоким заблуждением. Первые четверть часа он провел, продолжая деловито просматривать бумаги. После чего, не переставая хмуриться, убрал их в кейс, защелкнул замки и покинул зал, не удостоив Саманту даже мимолетным взглядом.
Ну нет, это уже ни в какие рамки не лезет! – решила она, закрывая бесполезную теперь пудреницу и поднимаясь. Да пошел он к черту, самонадеянный идиот! Ишь ты, бизнесмен! Я тоже, между прочим...
Тут ее раздражение, вернее острое разочарование, похоже, достигло кульминации, где могло либо разорвать ее на мельчайшие кусочки, либо начать уменьшаться. Психика включила защитные механизмы и приказала ей не вести себя подобно истеричной бабе, а пойти и немного остыть. И это, как ни странно, помогло: к концу перерыва совершенно другая Саманта заняла свое место в третьем ряду – спокойная, собранная, уравновешенная, полная понимания чужих проблем, толерантности и прочей подобной ерунды. К сожалению, ей это не сильно помогло, ибо Доналд опять-таки появился с опозданием, уселся вдалеке и не обращал на нее ни малейшего внимания. В оставшееся время ни ее, ни его не пригласили к судейской кафедре, так что, можно сказать, день завершился столь же бессодержательно, как и начался.
Более того, мистер Мередит во второй раз за этот день покинул зал заседания, все так же не обращая на нее внимания. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что на навязчивую крашеную девицу он тоже не взглянул.
Перерыв на сутки не внес успокоения в смятенную душу Саманты. С вечера она приняла снотворное, понимая, что иначе не уснет, и потому утро встретило ее головной болью и жаждой.
Господи, в тоске думала она, с трудом дотащившись до ванны и плюхнувшись в нее, ну зачем я пила эту дрянь?
Да известно зачем, отозвался извечный назойливый собеседник – внутренний голос. Чтобы позабыть свою очередную неудачу. Прав я? Вот именно, детка, как обычно прав. А ты, между прочим, тоже как обычно, позволила вытереть об себя ноги и даже не поморщилась.
Да что ты такое говоришь? – возмущенно возразила она, окунувшись в спасительную пену и закрыв глаза, чтобы не смотреть в лицо печальной действительности.