- В твоей квартире? - озадаченно переспросила мать. - Детка, ты же ее давно продала! Теперь у тебя дом.
- Я ее продала?! - с болью воскликнула я. - Но я же только что ее купила!
Я обожаю свою квартиру в Болхэме, крошечную, но уютную, с голубыми оконными рамами, которые я красила сама, и чудесным бархатным диваном, засасывающим как трясина, с горками цветных подушек повсюду и елочной гирляндой вокруг зеркала. Фи и Каролин помогли мне переехать два месяца назад, и мы выкрасили ванную серебрянкой из баллончиков, посеребрив заодно и джинсы.
И вот теперь все исчезло; Я живу в новом доме с законным мужем.
В сотый раз я взглянула на свои кольца, невольно задержав взгляд на бриллианте-солитере, и посмотрела на мамину руку. Она все еще носила обручальное кольцо, несмотря на то, как отец обходился с ней много лет…
Отец. Папины похороны.
Словно невидимая цепкая рука сжала мои внутренности.
- Мам, - осторожно произнесла я, - мне ужасно жаль, что я не явилась на папины похороны. Скажи мне, все было… как надо?
- Но ты была на его похоронах, детка. - Мать уставилась на меня как на сумасшедшую. - Ты приходила.
- О-о, - осеклась я, - правильно. Конечно. Просто я ничего об этом не помню. - Тяжело вздохнув, я откинулась на подушки. Не помню своего венчания, не помню похорон отца. В моей жизни произошло два важнейших события, а у меня чувство, что я пропустила и то и другое. - И как все прошло?
- О, все прошло так, как положено проходить подобным мероприятиям, - сразу занервничала и заюлила мать, как всегда, когда речь заходила об отце.
- Много народу пришло?
На ее лице промелькнуло неудовольствие.
- Давай не будем тонуть в подробностях, детка. Уже столько лет прошло. - Мама встала, словно хотела убежать подальше от моих расспросов. - Ты уже ела? У меня ни крошки во рту не было, только вареное яйцо и тост. Пойду принесу что-нибудь тебе и себе. И присмотрю, чтобы ты поела как еледует. Чтобы никаких больше безуглеводных диет, Лекси! Картошка тебя не убьет.
Безуглеводная диета? Значит, вот как я приобрела форму? Я взглянула на свои незнакомые загорелые ноги. Надо сказать, они выглядели так, словно я вообще никогда не знала, что такое картофель.
- Я сильно изменилась внешне, - сказала я почти смущенно. - Волосы, зубы…
- Да, ты в чем-то изменилась. - Мама неопределенно посмотрела на меня. - Но все происходило постепенно, и я почти ничего не заметила.
Господи Иисусе! Как же можно не заметить, что родная дочь из убогого Зубастика превратилась в стройную, загорелую, ухоженную молодую женщину?
- Я ненадолго. - Мать взялась за свою вышитую торбу. - Эми сейчас придет.
- Эми здесь? - У меня сразу же поднялось настроение при мысли о младшей сестренке в пушистом розовом жилете, джинсах с вышитыми цветочками и миленьких кроссовках, у которых под пяткой начинали бегать огоньки, когда Эми танцевала.
- Она покупает внизу шоколадки, - пояснила мать, открывая дверь. - Девочка обожает мятные "Киткат".
Я ошеломленно смотрела, как за матерью закрылась дверь. В продаже появились мятные "Киткат"?!
Положительно, 2007 год - это другой мир.
Что бы ни думали большинство знакомых, Эми мне не сводная сестра и не приемный ребенок в нашей семье. Мы с ней стопроцентно родные сестры. Людей вводит в заблуждение наша двенадцатилетняя разница в возрасте и тот факт, что отец с матерью разошлись еще до рождения Эми.
Пожалуй, "разошлись" слишком сильно сказано. Я точно не знаю, что между ними произошло, - просто отец редко бывал рядом, пока я росла. Официальной причиной считалось то обстоятельство, что его бизнес находился за границей. Настоящая причина заключалась в том, что по жизни папаша оказался забубенным фуфлыжником. В восемь лет я услышала это определение в адрес отца из уст одной моей тетушки на Рождество. Заметив меня, дамы обмерли и резко сменили тему, вследствие чего я заключила, что "забубенный" - скверное ругательство, и запомнила его на всю жизнь. Вот такое фуфло.
Когда папа в первый раз ушел из дома, мне было семь лет. Мама сказала, что он уехал по делам в Америку, поэтому, когда Мелисса из нашей школы сказала, что видела моего папаню в "Ко-опе" с телкой в красных джинсах, я обозвала ее толстой лгуньей. Папаша вернулся домой через несколько недель с усталым видом - из-за разницы во времени, как он сказал. Я немедленно пристала к нему, как липкий пластырь, требуя американских сувениров, и папа, охлопав себя по карманам, вручил мне пачку жвачки "Ригли". Я называла ее своей американской жвачкой и без конца хвасталась пачкой в школе, пока Мелисса не ткнула пальцем в крошечный ценник на фольге. Я так и не сказала отцу или матери, что знаю правду. В глубине души я с самого начала подозревала, что ни в какой Америке папаша не был.
Через пару лет он снова исчез, на этот раз на несколько месяцев. Вскоре он открыл дело по торговле недвижимостью в Испании, но быстро обанкротился. Потом ввязался в какую-то мошенническую "пирамиду", куда попытался привлечь и некоторых наших друзей. Незаметно начал пить и вскоре уже жить не мог без рюмки, стал алкоголиком. Затем он сошелся с какой-то испанкой и даже ушел к ней жить - правда, его хватило ненадолго. Мама всякий раз принимала его обратно. Наконец спустя три года папаша, спасаясь от налоговой поли-, ции, уехал в Португалию, где и осел.
У мамы тоже время от времени появлялись "приятели-джентльмены", но с отцом она не разводилась и время от времени виделась. И вот в один из папашиных развеселых рождественских визитов типа "за выпивку плачу я, дорогая" родители, должно быть, это самое…
Впрочем, мне не очень хочется подробно останавливаться на той встрече. Главное, что у нас появилась Эми, очаровательная малышка, с удовольствием игравшая на танцевальном коврике и готовая заплетать мне косы хоть миллион раз.
Когда мать вышла, в палате стало тихо и сумрачно. Я налила себе стакан воды и стала медленно пить мелкими глотками.
Мысли клубились, как пылевое облако на месте взрыва. Я чувствовала себя судмедэкспертом, воссоздающим картину происшествия даже не из обрывков, а из отдельных ниточек. В дверь тихо поскреблись. Я подняла голову:
- Да! Войдите!
- Привет, Лекси!
В палату бочком вошла незнакомка лет шестнадцати. Высокая и тощая, джинсы еле держатся на узких бедрах, открывая живот, пупок проколот, панковский "ежик" с синими прядями и примерно шесть слоев туши на ресницах. Мы никогда прежде не встречались.
Увидев меня, она скривилась:
- Да, морда у тебя помирает, кирпича просит…
Я опешила. По-моему, у меня даже рот приоткрылся. Девица прищурилась:
- Лекси, это же я. Ты ведь меня узнаешь?
- Конечно! - с извиняющимся видом начала я. - Понимаешь, к сожалению, после аварии у меня что-то с памятью. Разумеется, мы знакомы, но…
- Лекси! - В голосе девушки прозвучало недоверие и почти обида. - Это же я, Эми!
Я онемела. Да что там, я просто охренела. Эта особа не могла быть моей младшей сестричкой.
Но факты - упрямая вещь. Эми превратилась в длинного развязного подростка, практически во взрослую девицу. Она принялась расхаживать по палате, хватая то и это, осматривая и ставя обратно, а я как завороженная не могла оторвать от нее глаз, ошеломленная ее ростом и уверенностью.
- Здесь есть чего подкинуть в топку? Я с голоду пухну! - Ее милый звонкий голосок остался музыкальным, но приобрел режущие ухо уличные интонации и неприятные холодные нотки.
- Мама обещала принести мне ленч. Могу поделиться, если хочешь.
- Супер. - Она села в кресло и перекинула длинные ноги через подлокотник, выставив серые замшевые ботильоны с острыми каблуками. - Так, значит, ты ничего не помнишь? Круто!
- Ничего крутого! - возмутилась я. - Это ужасно. Я помню все до самого дня папиных похорон, а потом… провал. И первых дней в больнице я не помню. Будто я впервые проснулась вчера вечером.
- Ну ва-аще! - Глаза Эми расширились. - Так ты не помнишь, как я приходила?
- Нет. Я помню тебя двенадцатилетней, с конским хвостом, скобками на зубах и красивыми заколками в волосах.
- Ой, не напоминай! - Эми изобразила, что ее сейчас вырвет. Затем сосредоточенно нахмурилась. - Значит, три последних года для тебя как белое пятно?
- Ну да, как большая черная дыра. А то, что было раньше, - словно в тумане. Я что, правда замужем? - Я нервно хихикнула. - Надо же, забыла! Ты была подружкой невесты на моей свадьбе?
- Ага, - рассеянно сказала Эми. - Было круто. Слушай, Лекси, не хотелось мне поднимать эту тему, пока ты вся такая больная, но… - Она смущенно начала наматывать на палец прядь волос.
- Что? - удивленно взглянула я. - Говори!
- Ну, дело в том, что ты должна мне семьдесят фунтов. - Эми виновато пожала плечами. - Ты занимала их у меня на прошлой неделе, когда твоя карта не работала, и обещала отдать. Я не рассчитываю, что ты помнишь…
- О… - растерялась я. - Конечно. Возьми сама. - Я указала на луивуиттоновскую сумку. - Правда, я не знаю, есть ли там наличные…
- Найдутся, - сказала Эми, проворно расстегивая сумку и словно пряча улыбку. - Спасибочки! - Она распихала банкноты по карманам и снова перекинула ноги через подлокотник, играя целой связкой серебряных браслетов. Внезапно она подскочила и встревоженно уставилась на меня: - Погоди, а ты помнишь о… - Она замолчала.
- О чем?
Она разглядывала меня прищуренными, недоверчивыми глазами.
- Тебе что, никто не сказал?..
- В смысле?
- Господи! Наверное, они решили подбрасывать тебе новости понемногу, но… - Сестрица замотала головой, закусив ногти. - Лично я думаю, лучше тебе узнать раньше, чем позже.
- Что узнать? - Я ощутила тревогу. - Что, Эми? Скажи мне!
Секунду Эми словно боролась с раздирающими ее противоречивыми чувствами, но наконец сдалась:
- Подожди тут.
Она выскочила из палаты, ее не было несколько секунд. Затем дверь снова отворилась, и появилась моя сестрица с коляской, в которой сидел годовалый желтокожий малыш с раскосыми глазками. Он был одет в комбинезон, держал детский стаканчик с соком и, увидев меня, расплылся в ясной, как солнышко, улыбке.
- Это Леннон, - умиленно сказала Эми. - Твой сын.
Я уставилась на них обоих, окаменев от ужаса. Что она несет?!
- Значит, ты все забыла? - Эми любовно погладила малыша по голове. - Ты усыновила его во Вьетнаме полгода назад. Такая история вышла, просто хоть книгу пиши! Тебе пришлось нелегально провозить его через таможню в рюкзаке, тебя чуть не арестовали!
Я усыновила ребенка?!
В животе образовался кусок льда. Я не могу быть матерью. Я к этому не готова. Я ничего не знаю о младенцах.
- Поздоровайся со своим сыном! - Эми подкатила коляску к моей кровати, цокая каблуками. - Между прочим, он зовет тебя "мума".
Мума?!
- Привет, Леннон, - проговорила я наконец сдавленным от смущения голосом. - Это… Это я, твоя мума! - проворковала я материнским тоном. - Иди к муме!
Подняв глаза, я заметила, что у Эми как-то странно дрожат губы. Через секунду она фыркнула и прикрыла рот ладонью:
- Ой, извини!
- Эми, что происходит? - Я смотрела на нее, ощущая, как в душе растет спасительное подозрение. - Это правда мой ребенок?
- Я случайно увидела его в коридоре! - выпалила она, уже не сдерживая смех. - Просто не могла удержаться. Ну и лицо у тебя было! - Она зашлась от хохота. - Иди к му-ме!
В коридоре послышались взволнованные голоса и крики.
- Это его родители! - От ужаса я перешла на шепот. - Ах ты, дрянь мелкая! А ну быстро отвезла обратно!
С колотящимся сердцем и несказанным облегчением я рухнула на подушки. Будь благословенна Азия, у меня нет ребенка!
Но я никак не могла привыкнуть к Эми. Она всегда была милой и невинной, без конца смотрела "Барби - спящая красавица", сунув в рот большой палец. Что с ней произошло?
- У меня чуть инфаркт не случился, - укоризненно сказала я, когда сестрица вернулась с банкой диетической колы в руке. - Если бы я умерла, ты была бы виновата!
- А ты не будь дурой, - парировала сестрица с ухмылкой, в которой не было ни капли раскаяния. - Каждый сейчас сможет выдать тебе любое дерьмо за чистую монету!
Она вытащила пачку жвачки и начала разворачивать фольгу. Затем подалась вперед.
- Слушай, Лекси, - сказала она, понизив голос. - У тебя правда амнезия или ты притворяешься? Я никому не скажу.
- Да как у тебя язык…
- А вдруг ты решила от чего-нибудь отвертеться? Ну, от визита к дантисту, например?
- Нет! У меня настоящая амнезия!
- О'кей, как хочешь, - пожала она плечами и предложила мне жвачку.
- Нет, спасибо. - Я обхватила колени руками, отчего-то испугавшись. Эми права. Страшно подумать, как легко меня сейчас обмануть. Мне столько всего нужно узнать, а я даже не знаю, с чего начать.
Ну что ж, не будем оригинальничать.
- Слушай, - небрежно произнесла я. - А какой у меня муж? Как он выглядит?
- Bay! - Эми вытаращила глаза. - Конечно! Ты же понятия не имеешь, какой он!
- Мама говорила, он хороший, - сказала я, сдерживая нетерпение.
- Он просто супер, - серьезно кивнула Эми. - С отличным чувством юмора. А горб ему скоро прооперируют.
- Ну-ну, зачетная попытка, Эми, - саркастически покивала я.
- Лекси! Ему было бы страшно обидно это слышать, будь он здесь! - Эми казалась искренне уязвленной. - В 2007 году нет дискриминации по внешнему виду. Эрик такой милый и любящий, и не его вина, что он повредил спину в младенческом возрасте. А сколь многого он достиг! Им нельзя не восхищаться!
Я пристыженно молчала. Меня даже бросило в пот. Может, у моего мужа действительно горб! Я не должна быть горбунофобкой. Как бы он там ни выглядел, я наверняка выбрала его за какие-то выдающиеся качества.
- А ходить он может? - с тревогой спросила я.
- Впервые он пошел на вашей свадьбе, - заявила Эми, мечтательно глядя куда-то вдаль. - Он поднялся из инвалидного кресла, чтобы произнести брачную клятву. Публика рыдала, викарий едва мог говорить… - Ее губы вновь начали подозрительно кривиться.
- Ах ты, дрянь мелкая! - заорала я. - На лбу у тебя горб!
- Извини, - едва выговорила Эми, скисая от смеха. - Но это такая прикольная игра!
- Это не игра! - Я схватилась за голову, забыв о повязке, и вздрогнула от боли. - Это моя жизнь! Я понятия не имею, кто мой муж, как я с ним познакомилась…
- О'кей, - покорно сказала сестра. - Как-то раз ты заговорила со старым уличным бродягой. Это оказался Эрик…
- Заткнись! Если ты мне не скажешь, спрошу маму.
- Ладно, ладно! - Эми выставила вперед ладони, словно защищаясь. - Значит, ты серьезно хочешь знать?
- Да!
- Ну, будь по-твоему. Вы познакомились на телешоу.
- А еще версия у тебя есть? - не выдержала я, с мученическим видом оглядывая потолок.
- Но это правда! Я не вру! Ты пошла на реалити-шоу "Амбиция", ну, там собираются люди, которые хотят стать руководителями. Эрик был одним из судей, а ты стала участницей. Из шоу ты довольно скоро вылетела, зато познакомилась с Эриком и вы понравились друг другу.
Она замолчала. Я так и ждала, что Эми вот-вот начнет ржать как лошадь и выдаст суть прикола, но она лишь прикладывалась к своей кока-коле.
- Я была на реалити-шоу? - В это мне верилось с трудом.
- Ага. Это было круто. Все мои друзья смотрели и голосовали за тебя. Ты должна была победить!
Я смотрела на Эми в упор, но сестрица оставалась серьезной. Неужели она говорит правду? Да как же меня занесло на телевидение?
- Для чего, черт побери, я поперлась на реалити-шоу?
- Хотела стать начальником, - пожала плечами Эми. - Двигаться дальше. Поэтому ты и зубы и волосы себе сделала - чтобы хорошо выглядеть на экране.
- Да у меня честолюбия кот наплакал! Не настолько же я амбициозна!
- Ты что, прикидываешься? - Эми удивленно вытаращила глаза. - Как только уволился твой начальник, тебя посадили на его место. Все "шишки" твоей компании видели тебя по телику и реально прониклись. Поэтому тебе и дали эту должность.
Я невольно вспомнила о визитках в записной книжке: "Лекси Смарт, руководитель отдела".
- Ты самый молодой член совета директоров за всю историю компании. Было так классно, когда тебя повысили! - добавила Эми. - Мы праздновали в ресторане, ты заказала всем шампанское… - Она потянула длинную нитку жвачки изо рта. - Ты что, и этого не помнишь?
- Нет! Я ничего не помню!
Открылась дверь, и вошла мать, внося поднос с накрытой тарелкой, вазочку с шоколадным муссом и стакан воды.
- Вот, - сказала она. - Я принесла тебе лазанью. Да, кстати, Эрик здесь.
- Здесь?! - Кровь отлила у меня от щек. - Ты хочешь сказать - здесь, в больнице?
Мама кивнула:
- Да, уже поднимается. Я попросила его дать тебе пару минут прихорошиться.
Пару минут? Мне не хватит двух минут. Да и вообще события развиваются как-то слишком быстро. Я еще двадцативосьмилетней не готова быть, не говоря уж о встрече с мужем, который у меня якобы имеется!
- Ох, я прямо не знаю, - в панике залепетала я. - Пока не готова с ним встретиться. Пусть придет завтра, когда я попривыкну…
- Лекси, дорогая! - замахала руками мать. - Не можешь же ты не впустить собственного мужа! Да он с работы сорвался, только чтобы увидеть тебя!
- Но я его не знаю! Я не представляю, что говорить, что делать…
- Детка, он твой муж. - Мама ободряюще потрепала меня по руке. - Волноваться не о чем.
- Может, как увидишь его, так сразу все и вспомнишь, - подхватила Эми, непринужденно завладев шоколадным муссом и поддев ложкой пышный верх. - Вдруг ты его увидишь и заведешь: "Эрик, любовь моя, ко мне вернулась память…"
- Захлопнись, - не выдержала я. - И поставь обратно мой шоколадный мусс.
- Но ты ведь не ешь углеводы, - парировала Эми. - Это ты тоже забыла? - И она злорадно помахала ложкой у меня перед носом.
- Ну-ну, ври дальше, - рассердилась я. - Чтобы я когда-нибудь отказалась от шоколада?..
- Ты теперь вообще не ешь шоколад - скажи, мам? Даже собственный свадебный торт не попробовала - ка-ло-о-рии, понимаешь!
Нет, она явно опять меня дурачит. Да нипочем я не отказалась бы от шоколада, хоть мир перевернись. Я уже хотела послать любимую сестричку туда, где солнце не всходит, и силой отобрать шоколадный мусс, когда в дверь постучали и послышался приглушенный мужской голос:
- Можно?
- О Господи! - Я в панике смотрела то на мать, то на Эми. - О Господи, это он? Уже?!
- Секунду, Эрик! - повысила голос мама и прошептала мне: - Приведи себя хоть немного в порядок, милая! Тебя словно сквозь изгородь протаскивали.
- Не цепляйся к ней, мать, - вступилась Эми. - Ее доставали из раскуроченной машины, не забыла?
- Дай хоть причешу… - Мама метнулась ко мне с крошечным гребешком и принялась истово драть мои волосы.
- Оу! Ай! - не удержалась я. - Меня сейчас еще на три года амнезия хватит!
- Ну вот, - удовлетворенно заключила мать, в последний раз рванув мне волосы и вытерев лицо уголком носового платка. - Готова?
- Открыть дверь? - спросила Эми.
- Нет! По… подожди минуту.