Мэтт скривил рот в улыбке. Его взгляд упал на полы халата, которые снова распахнулись. Он посмотрел Лили в лицо. На этот раз она не стала запахивать халат.
"Пусть смотрит. Именно этого я и хочу".
– Хорошо. Сдаюсь. Что вас так развеселило?
– Не развеселило, – поправила Лили раздраженно. – Просто кое-что мне кажется странным.
Мэтт выжидающе уставился на нее.
– Вы знаете, что напарник Джоуи все еще жив?
– Я даже не знал, что у него был напарник.
Он насмехался над ней, но старался делать это вежливо. Лили вдруг поймала себя на мысли, что Мэтт делает это специально.
– Да, у него был напарник, и теперь вы об этом знаете. Его имя Уиллис Конрой, и сейчас ему должно быть лет сто или что-то около этого. Он живет в доме престарелых в северной части Висконсина.
Улыбка Мэтта стала шире.
– Даже пользующиеся дурной славой гангстеры когда-то стареют.
Нахмурившись, Лили продолжила:
– Отец Конроя и его дядя несколько лет зарабатывали себе тем, что показывали туристам место убийства. Люди до сих пор считают отверстия от пуль в стене. Одна из девушек Конроя влюбилась в местного парня, и они построили дом отдыха рядом с тем местом, где парни дяди Уиллиса зарабатывали свою славу. Вам, должно быть, интересно, что Конрой думает на этот счет.
– Возможно, сожалеет, что сидел в тюрьме, а не стриг купоны с туристов. Сколько там было насчитано фальшивых отверстий от пуль?
Скрестив ноги, Лили начала покачивать одной ногой, что моментально привлекло его внимание к ее распахнутому халату.
"Никогда не надо недооценивать силу воображения".
– Уверена, что много, – согласилась Лили, когда Мэтт перевел взгляд на ее лицо. Она улыбнулась, заметив, как он нахмурился. В конце концов, он не был совсем холодным. – Но прекратите издеваться надо мной. Знаете, вы уж слишком серьезный.
Мэтт вдруг сделал смешную гримасу.
– Не смотрите на меня так. Я уверена, что вы умеете иногда расслабляться и адекватно реагировать на шутку. Так скажите мне: когда мистер Хокинс решает хорошо провести время, куда он идет?
Бросив на стол ручку, Мэтт слегка повернулся к Лили. Его нога коснулась ее ноги, и Лили замерла, чувствуя, как ее бросает в жар.
"Хорошо. Значит, она не такая холодная, какой старается казаться…"
– Он вынимает из холодильника банку пива, садится в кресло и включает телевизор.
– Неужели бедняжка никуда не выходит, чтобы немного развлечься?
– Он иногда ходит в бар с друзьями, катается по озеру на яхте, играет в травяной хоккей или ходит в кино. Фактически Мэтт Хокинс живет очень скучной жизнью, когда не играет роль секретного агента.
– Мне нравится парень с чувством юмора, особенно когда он изображает самоуничижение.
– А мне нравится леди, которая так легко бросается словами.
Лили усмехнулась: "Неужели он тоже флиртует? Хоть немного?"
– Готова поспорить, что вы человек веселый, когда не на работе.
– Большую часть времени я работаю. Столько разных дел, что я почти всегда занят.
"Возможно, это не флирт. Возможно, он просто старается быть вежливым", – разочарованно подумала Лили.
Мэтт не отводил взгляда, и в тусклом свете его лицо казалось грубее. Лили вдруг вспомнила предупреждение Пиппы, которое, в свою очередь, напомнило ей о другом.
– Кстати, в субботу я иду на костюмированный вечер.
– Я знаю. – Мэтт выглядел немного удивленным от такой смены разговора. – И?..
– И если вы собираетесь меня туда сопровождать, я хочу, чтобы вы были соответствующе одеты.
– Хорошо.
– Я не хочу, чтобы вы вели себя как телохранитель. Там будет много важных людей, людей, на которых я хочу произвести впечатление. Не могли бы вы взять на себя роль моего сопровождающего?
– Если вы этого хотите, – ответил Мэтт, немного подумав. – Вы моя хозяйка.
– Мне бы не хотелось, чтобы меня замучили расспросами. – Мэтт понимающе кивнул, и она добавила: – Я позабочусь о вашем костюме. Здесь не будет проблем; я знаю, чего хочу.
– Боюсь даже спрашивать.
Лили рассмеялась, заметив беспокойство в глазах Мэтта.
– На мне будет платье двадцатых годов и туфли Роуз…
– Почему?
– Потому что туфли печально известной подружки бандита привлекут ко мне больше внимания, а для моей работы это очень важно.
Не говоря уже о том, что они просто потрясающие, хотя немного маловаты Лили. К концу вечера у нее будут болеть ноги.
– Во всяком случае, мне кажется забавным, что вы будете играть роль наемного силача, обольстителя. Костюм гангстера в узкую полоску, мягкая фетровая шляпа, узконосые ботинки… гвоздика в петлице. Что вы скажете на это, дружище?
Мэтт слабо улыбнулся и замолчал. Встревоженная, Лили поняла, что обидела его, хотя и не знала почему. Он продолжал молчать, а она ждала ответа, уверенная, что он откажется. Мэтт пожал плечами и наконец сказал:
– Все, что угодно. Для меня это не имеет значения.
Все еще не понимая его настроения, Лили спросила:
– Вы умеете танцевать?
– Вальс, фокстрот и несколько других бальных танцев. – Мэтт снова наклонился к кофейному столику и взял ручку. Красноречивый жест, говорящий о том, что ему надо работать. – В школе телохранителей мы учились танцам факультативно.
Лили с подозрением посмотрела на Мэтта:
– Я вам не верю.
– Но это правда. – Губы Мэтта изогнулись, словно он хотел улыбнуться, но не мог себе этого позволить. – Откровенно говоря, я хорошо танцую.
– Докажите это.
– Лили…
– Осчастливьте вашу клиентку. Помните – клиент всегда прав. Довольный клиент…
– Хорошо-хорошо, – прервал ее Мэтт и вскочил на ноги. – Я готов.
Он вышел на середину комнаты, глаза его потемнели, подбородок отливал синевой от короткой щетины, расстегнутый ворот рубашки позволял видеть черные курчавые волосы на груди. На нем все еще была портупея с пистолетом в кобуре. Мэтт поманил к себе Лили пальцем:
– Идите сюда.
По телу Лили вдруг пробежал холодок. Ей захотелось стать безрассудной. Она приняла брошенный им вызов, хотя внутренний голос все время твердил: "Будь осторожна… думай, думай!"
– Хорошо. – Лили с вызовом вздернула подбородок. – Докажите мне.
– Близкая позиция или на расстоянии?
– Как угодно.
– Никогда не обманывайте телохранителя, тем самым вы только теряете время.
– Близкая позиция, – с вызовом произнесла Лили. – Я предпочитаю более традиционную.
Мэтт привлек Лили к себе, и, когда он взял ее правую руку в свою левую, у нее перехватило дыхание.
Его поза была абсолютно совершенной. Да и сам он был само совершенство.
Их разделяли какие-то шесть дюймов. Лили подняла глаза и встретилась с его взглядом – пристальным, проницательным и спокойным.
– Но у нас нет никакой музыки, – заметила Лили.
– А зачем она нам? – Слегка наклонившись вперед, от чего она непроизвольно отшатнулась, Мэтт замурлыкал: – Бум-тик-тик… бум-тик-тик…
Лили рассмеялась и грациозно сделала первый шаг, подчиняясь его движениям.
– Бум-тик-тик?
– Так лучше запоминается.
От его дыхания у Лили защекотало за ухом, а по телу пробежала легкая дрожь. Под тонкой ночной рубашкой ее соски затвердели от болезненного желания. Она вдруг осознала, что почти раздетая и их отделяет друг от друга лишь узел на поясе ее халата.
И его "упаковка". Портупея, или "оснастка", как он изволил выразиться, – потертая, темно-коричневая, пахнущая кожей. В том, что Лили танцует с человеком с пистолетом на бедре, было что-то не совсем обычное.
Она ощущала под своими пальцами игру его мускулов при движении, а его рука была теплой и сильной. Ей нравился сегодня его запах: такой мужской, такой земной, такой возбуждающий. Лили глубоко вздохнула и закрыла глаза, стараясь подавить в себе желание теснее прижаться к Мэтту, погладить его по спине, запустить пальцы в его короткие темные волосы, притянуть к себе его голову и слиться с ним в одном долгом поцелуе.
О Господи! Как жаль, что она протрезвела – теперь она не может отнести эти шальные мысли на счет мартини. Возможно, Пиппа была права: ее влечение к своему телохранителю было не больше чем к запретному плоду.
Однако Лили ничего не могла с собой поделать, она стала подпевать Мэтту: "Бум-тик-тик". Они кружили по комнате под импровизированную музыку, и Лили, не выдержав и поддавшись искушению, прижалась еще теснее к Мэтту. Он сразу же весь напрягся и стал сбиваться с темпа. Их взгляды встретились.
Не соображая, что делает, Лили не отводила взгляда. Ее губы были всего в нескольких дюймах от его губ, и только одна мысль билась в ее голове: "Поцелуй меня. Поцелуй меня. Поцелуй меня…"
– Мэтт, – тихо позвала Лили.
Он остановился, не выпуская ее из своих объятий, и спросил хриплым от волнения голосом:
– Что?
Сердце Лили бешено колотилось, кровь шумела в висках. Она открыла рот, чтобы спросить его о том, о чем хотела, но внезапное осознание того, что его лицо так близко от нее, быстро привело Лили в чувство.
– Ничего, – ответила она, вздохнув. – Просто у меня один из тех случаев, когда я сначала делаю, а уж потом думаю.
Словно ничего не случилось, она сделала вид, что желает продолжить танец, и погладила Мэтта по руке.
Он решительно, но не резко оттолкнул ее от себя:
– Я думаю, что вам лучше лечь спать, Лили.
Мэтт отвернулся и пошел к ближайшему креслу. Сев, он опустил руки между коленями и посмотрел на Лили.
Его лицо было непроницаемым, и она почувствовала внезапную враждебность и напряжение… напряжение, вызванное желанием, таким сильным и таким горячим.
Не глядя на Мэтта, Лили кивнула, чувствуя, что краснеет, и направилась в спальню. Уже на пороге ее Лили оглянулась и посмотрела на напряженную спину Мэтта, его широкие плечи, обтянутые рубашкой.
По его позе она поняла, что он злится, но его злость направлена не на нее, а скорее на самого себя.
Чувство вины охватило Лили. Он злится на себя, потому что перешел границы дозволенного, забыв о своем профессиональном долге. Лили подумала, к чему могут привести ее заигрывания.
– Мэтт, я…
– Отправляйтесь в постель, – резко оборвал Мэтт.
– Я просто хотела пожелать спокойной ночи.
Мэтт повернулся. Их взгляды встретились – его сердитый, ее виноватый, – и какая-то искра пробежала между ними. Его взгляд скользнул по ней снизу вверх, и ей захотелось запахнуть полы халата.
– Спокойной ночи, Лили, – произнес он низким голосом. – Приятных сновидений.
Глава 7
Минула еще одна длинная отвратительная ночь в кресле на двоих, где Мэтт проспал от силы часа три. Еще одна ночь метаний и беспокойства из-за мыслей о женщине, находившейся всего в нескольких дюймах от него. Она тоже не спала. Мэтт слышал, как она беспокойно ворочается с боку на бок на своей скрипучей кровати. Уже под утро она наконец уснула и затихла.
Мэтт стоял у окна, глядя на озеро и позвякивая мелочью в карманах, пока резко не остановился, осознав, что он делает. Он выругался про себя.
У него не было настроения провести еще один день, борясь с чертовски сильным желанием уложить Лили в постель, ощутить нежное тепло ее тела, сладость ее губ.
Не говоря уж о желании выяснить, действительно ли она немного распущенная или это только одна видимость. Он не мог быть ни в чем уверен, и это сводило его с ума, отвлекало и явилось причиной почти бессонной ночи.
Такой личный интерес к клиентке случался временами, несмотря на четкую установку избегать подобных ситуаций, и надо быть просто дураком, чтобы думать, будто Лили может заинтересоваться каким-то там Мэттом Хокинсом – парнем, который получил чеки за выполненную им работу.
Опасность и гормоны – ненадежная смесь. Он знает это, черт возьми, так же как знает, что воспользоваться сложившейся ситуацией не выход из положения, пусть даже он не может заставить себя не думать о ней. Он всего лишь человек, в конце концов, но он также хорошо тренированный профессионал. Он…
– Доброе утро, – послышался сзади голос Лили. Мэтт повернулся и посмотрел на нее:
– Доброе.
Он намеренно говорил холодным тоном, хотя это стоило ему больших усилий. На Лили было узкое платье с подобранным в тон жакетом со складкой и большим бантом на пояснице, напоминавшее Мэтту платье с турнюрами моды прошлых лет. Красный цвет чертовски шел Лили. Она собрала волосы в строгий секретарский пучок с отдельными локонами, обрамлявшими ее лицо, – не слишком вызывающе, но и не слишком строго. Мэтт непроизвольно взглянул на ее ноги и увидел, что она в шлепанцах.
"Что за сигнал, черт возьми, она посылает мне?" С чувством отвращения к самому себе Мэтт отошел от окна. "Возможно, это вовсе не сигнал. Она решила пока не надевать туфли".
Лили улыбнулась, но взгляд ее глаз был беспокойным.
– Где Мэнни и Дал?
– Разговаривают с одним из охранников отеля, – ответил Мэтт гораздо резче, чем намеривался.
– О! – Лили на минуту отвела взгляд, затем снова посмотрела на Мэтта. – Вы уже провели утреннее совещание?
Мэтт кивнул и после короткого взгляда на ноги снова посмотрел ей в глаза, напомнив себе, что он должен притвориться, словно вчера ничего не произошло.
А впрочем, ничего и не произошло, если не считать, как близок он был к тому, чтобы поцеловать ее.
– Мы обговорили все детали, и ребята обеспечат дополнительную охрану в аудитории в Историческом обществе, – сказал он. – Вы все еще хотите пойти после этого в музей?
– Да, но мне надо будет вернуться а отель, чтобы переодеться.
Лили пересекла комнату, сохраняя дистанцию между ними. Он краем глаза следил за каждым ее движением и слышал каждый ее вдох и выдох.
– Не могли бы ваши парни одеться более тщательно для похода в музей. Мне бы не хотелось слишком выделяться среди местных туристов.
– Я против этого.
На лице Лили появилось разочарование.
– Почему? Мэтт, я устала бояться и…
– Вы предпочитаете быть убитой? – резко оборвал ее Мэтт, и когда ее глаза потемнели от боли, ему захотелось ударить себя.
У него не было причины так с ней себя вести. Его физический дискомфорт – его проблема, а не ее, хотя именно она вызвала его.
– Послушайте, я сожалею… Я почти не спал ночью и чувствую себя уставшим. Я не должен был вам грубить.
Немного поколебавшись, Лили кивнула, принимая его извинения.
– Почему вы против этого?
– Потому что образ, который я задумал, когда я в черном костюме и с радионаушниками, действует чисто психологически. Это – предупреждение любому, замыслившему против вас что-то плохое, что я защищу вас с применением всей необходимой силы. На профессиональном жаргоне это называется "укрепление защиты мишени".
– А мне отводится роль мишени?
– Да.
Лили не побледнела и не расстроилась, как ожидал Мэтт.
– Понимаю, – кивнула она. – В этом есть смысл. Спасибо, что объяснили мне.
Мэтт мягко добавил:
– Здесь важна каждая деталь. Обычно все, что мне нужно делать, – это просто стоять и зорко наблюдать за всем происходящим. Но в ситуации, как ваша, где риск очень велик, лучше подойдет демонстрация силы. Моя команда и я сделаем все возможное, чтобы защитить вас, но иногда нельзя быть абсолютно уверенным.
Лили снова кивнула и начала расхаживать по комнате. Яркое цветное пятно в движении. Ее присутствие действовало на Мэтта как глоток хорошего крепкого кофе.
– Думаю, нам пора идти, – сказал он, протягивая руку за пиджаком. – Движение в это время дня очень интенсивное.
– Мы пойдем, как только я решу, какие туфли надеть.
Такое заявление развеселило Мэтта, и, несмотря на томительное напряжение и чувство дискомфорта, он улыбнулся.
– Вы смеетесь надо мной? – спросила Лили.
– Нет. Туфли – это целая проблема для вас. Для меня туфли – это просто туфли. Но для вас это… религия или что-то в этом духе.
– Гм! – Лили направилась к постели. – Филистер.
Думая, что обидел ее – он вел себя сегодня не лучшим образом, – Мэтт пошел вслед за ней, чтобы загладить свою вину. Увидев на ее кровати открытый чемодан, полный туфель, он застыл в изумлении.
– Сколько же пар туфель вы привезли с собой? – спросил Мэтт.
– Пятнадцать, – ответила Лили, слегка покраснев.
– Пятнадцать?! Вы же приехали сюда всего на неделю! Господи, Лили, это же… – Мэтт поспешил закрыть рот, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость, и только покачал головой.
– Так что же? – с вызовом в голосе спросила Лили, скрестив на груди руки и вздернув подбородок.
– Ничего.
– Продолжайте, Мэтт. Что вы собирались сказать? Смелее.
Он потер нос и усмехнулся:
– Вы такая девушка.
На лице Лили появилось выражение удивления, а затем она рассмеялась и снисходительно пожала плечами:
– Девушка как девушка. В нашем бизнесе принято говорить: "Если туфли тебе впору, покупай их в каждом цвете".
– Похоже на то, что вы так и поступаете.
– Ха-ха. Очень смешно.
Мэтт подошел поближе и внимательно оглядел все туфли.
– Неудивительно, что вам приходится ломать голову, какие из них выбрать. Сколько же черных туфель вам надо?
Лили бросила на него игривый взгляд и вытащила туфлю с узким каблуком-шпилькой. Он поднял руки, делая вид, что сдается:
– Эй, я просто спросил.
Лили повернулась к нему лицом, и ему в ноздри ударил крепкий запах ее духов. Внутренний голос тотчас же поднял тревогу. Он стоял слишком близко к ней, а позади нее была постель, все еще неприбранная. Она манила к себе.
Мэтт едва сдерживал в себе страстное желание упасть на эту кровать вместе с Лили.
– А вы такой мальчик, – улыбаясь, Лили принялась поправлять у Мэтта на шее галстук, – такой хорошенький.
Ее прикосновения и слова застали его врасплох.
Два дня. Всего два дня, и если он все не испортит и не выставит себя идиотом, то будет свободен от ее чар.
Он почесал в затылке и отступил на безопасное расстояние:
– Мне надо кое-что сказать вам.
Продолжая улыбаться, Лили внимательно посмотрела на Хокинса:
– Я знаю. Я не должна флиртовать с вами. Это против правил, правильно?
Мэтту оставалось только добавить:
– В таком случае соблюдайте их.
– Гм-м. – Лили села на кровать. Подняв одну ногу, она надела на нее черную туфлю на высоком каблуке и с красным носком. – У вас слишком много правил.
– Правила необходимы, – ответил Мэтт, подавляя в себе внезапно возникшее раздражение. – Поверьте мне, я не был бы здесь сегодня с вами, если бы не соблюдал их.
"Не говоря уж о том, что, возможно, был бы уже мертв".
– Возможно. – Лили, надевая вторую туфлю, с интересом смотрела на Мэтта. – Я просто пытаюсь быть дружелюбной.
– Вам не надо пытаться быть дружелюбной, – осторожно заметил он. – В воскресенье вы уезжаете. Между нами не должно быть никаких других отношений, кроме профессиональных.
Этот ответ напугал самого Хокинса; он хотел сказать "взаимодействие", а не "отношения". "Отношения" звучит слишком интимно.
Лили посмотрела на Хокинса пристальным взглядом.
– Я не буду хуже о вас думать, если вы покажете мне свою человеческую сторону. Такие чувства, как доброта и дружелюбие, не являются криминальными. В них есть смысл.