Они разговаривали почему-то тихими голосами, на приглушенных тонах, словно не хотели тревожить очарование ночного спокойствия, умиротворение, наполненное шумом ветерка в соснах, кваканьем лягушек, плеском воды, уханьем филина и ночных птиц.
Еще днем по его распоряжению в холодильник домика положили две бутылки сухого белого вина, кстати привезенного им из Италии.
Почему он решил не торопить события, бог знает. Хотя и очень хотелось.
Хотелось ему очень! Ее и всю!
Нормально так, по-мужски хотелось, и даже с перебором нормального естественного желания. Но он не был бы бойцом высшей лиги, если бы не умел справляться с этим, впрочем, как и со всем остальным.
И не пожалел, что сдержал свои желания и порывы. В какой-то момент он осознал, что ему легко, свободно и даже радостно душой рассказывать Дашке о себе, делясь прошлыми проблемами-сложностями, преодолением, опасными выборами и решениями.
Она, как никто, умела слушать.
И, как никто, умела рассказать.
Теплый "вечер первых откровений" с ароматом сосновой, нагретой за день хвои, вкусом итальянского вина и легким налетом сожаления, что они не встретились раньше. И странным озарением, что никто и никогда за все то время, что он занимается агропромом, так подробно, с истинным живым интересом и переживанием не интересовался его делом и тем, как ему это досталось.
И что ему никогда так не хотелось поделиться победами, достижениями и трудностями, преодолениями, как сейчас и только с ней, с Дарьей.
- А как на тебе кризис отразился? - приступила Дашка к вопросам, как только воздала все возможные восторги каждому блюду.
- Да практически никак. Я за пару месяцев до первого громыхалова погасил все краткосрочные кредиты. Расценок своих не снижал, продажи у меня не упали, госзаказ выполняю в полном объеме и сверх того. Да и потом, Даш, - с удовольствием полемизировал Власов, - ты же работала в крупнейшей корпорации и даже была назначена на должность руководителя высшего звена.
- Ну было такое, - неохотно согласилась Дарья.
- Значит, и ты, и я понимаем, что есть суть этот кризис, есть ли он вообще и для какой цели. Это даже неинтересно.
- А давно ты сельским хозяйством занялся?
- Девять лет.
- Слушай, Власов, - нырнула с головой и радостным внутренним визгом в выяснение Дашка, - я, конечно, не специалист в этой отрасли, но кое-что все же знаю. Например, что в Европе нет такого понятия, как сельское хозяйство, у них это понятие "агрокультура", то есть все в комплексе, в том числе и среда обитания человека, и они пользуются достаточно большим пакетом государственных дотационных поддержек. У нас же серьезно этой отраслью если и занимаются, то единицы, и окупаемость, если я не ошибаюсь, возможна только через десять-пятнадцать лет. То есть это глубоко убыточное производство, требующее колоссальных вложений. И при этом разговор идет о производствах с применением современных химико-технологических разработок. То есть хозяйство, в котором соблюдается абсолютная биоэкологическая чистота, - это утопия.
- Не совсем так. Если тебе интересно, я расскажу.
- Господи, Власов, ну конечно, мне интересно! - возмутилась необычайно Дарья.
Он улыбнулся этой ее горячности, искрящимся живым интересом глазам и с удовольствием принялся рассказывать:
- Про Европу и окупаемость ты абсолютно права. Если без глубоких финансово-экономических пояснений, не растекаясь по частностям, то ситуация в нашей стране такова, как ты знаешь, что все отрасли и ресурсы давно и прочно распределены, застолблены и поделены. Никаких переделов не намечается, да это и не нужно и даже опасно. Остается единственный ресурс, в котором еще можно что-то приобрести и застолбить, - это земля, земельные угодья. И здесь возникает два варианта возможных собственников - те, кто, купив, не вкладываются и не занимаются разработкой и освоением, приобщая земельные площади к основным активам капитала, как обеспечивающий ресурс. Это чисто финансовые группы, так называемые "электронные" игроки. А вторая группа возможных собственников - те, кто вкладывает средства и создает агропромышленное производство. А вот этих единицы, потому что позволить себе вложения такого уровня могут только очень крупные компании, осознанно идущие на долгосрочную окупаемость и убыточное производство в процессе становления. У нас в стране есть несколько серьезных финансово-производственных групп на этом рынке, которые создали и создают агрокультурные комплексы, в том числе с уклоном в натуральное земледелие и развитием этого направления. Но так, чтобы полностью перейти и соблюдать биоэкологическую чистоту всего комплекса производства, - пока только мое хозяйство. Есть несколько средних фермерских хозяйств, очень достойных.
- А у тебя как с окупаемостью?
- Ну, наше хозяйство уже окупилось.
- То есть у всех десять-пятнадцать лет, а ты, Власов, скорострел, лет за восемь управился? - уточнила Даша.
- Я просто начал раньше и в удачное время. Хотя по-хорошему надо было в году эдак девяносто седьмом-девяносто восьмом начинать. Но тогда у меня совсем иные интересы были, да и в те годы экологическая тема так остро не звучала.
- А как ты вообще в этой теме оказался?
- Не поверишь, - усмехнулся Власов, - на спор. Но если бы тогда, когда "забивался", хотя б на двадцать процентов представлял, во что ввязываюсь, ни за что бы на это дело не подписался! Вот ни в жизнь!
- Власов, Власов, мне безумно интересно! - сверкая глазами, аж подпрыгивала на месте Дашка. - Давай расскажи скорее!
Он подлил им в бокалы вина, улыбаясь, откинулся на спинку кресла и предупредил:
- Вообще-то тут без довольно длинной предыстории не обойтись.
- Я вся внимание и любопытство! Аудитория тебе внемлет, Власов! - заявила Дашка.
К окончанию службы они уже имели планы на троих, как дальше жить.
Получая письма от родных и друзей, парни аж стонали от досады: там, на гражданке, такие дела закручиваются, а они здесь тельники протирают!
Кооперация манила запахом капитализма и шальных денег.
Отсюда, с окраины страны, им казалось, что только вернись они на гражданку, и деньги сами собой в карманы полезут, да еще стопочками сложатся!
Словом, беспощадная ирония судьбы!
Уж кто-кто, а они-то точно знают, как правильно пользоваться этой кооперацией, пока она еще есть и дожидается их, своих героев. И принялись они составлять планы, так сказать, загодя, считая дни до увольнения.
- Мужики! - выдвигал идею Макс. - Нам надо всем троим двигать в Москву!
- И где мы там с Дагестаном жить будем? - сомневался осторожный Федька.
- У меня! Я родакам уже написал, что втроем приедем. - И принялся развивать свою идею: - Я уже все продумал! Восстанавливаемся в институты, на первый курс, вы переводом, вас же не отчислили! Подаете документы по профилю, переведут и зачислят за милую душу, как отслуживших льготников. И общаги выделят. На койко-место мы вас оформим, а жить будем у меня. И втроем дела делать! Ну что, Дагестан, как думаешь?
Так повелось и распределилось в их трио - Макс сыпал идеями, торопливостью решений, Федька его притормаживал, остужал, приводя аргументы невозможности реализации, но последнее слово всегда оставалось за Игорем, который взвешивал все за и против, просчитывал ситуации и выносил окончательный вердикт. Багор со Скоком его за это качество и умение просчитывать иногда Финансистом с почтением называли.
- Идея хорошая, - решил Власов. - Если где "капусту" и шинковать, так в Москве. И втроем вернее и безопаснее. К тому же ни Багру, ни мне особо светиться на родине пока не рекомендуется, хоть и прошло три года, но для верняка!
Постановили.
Приехали они в Москву, даже толком дембель не отгуляли. Попили три дня с родителями, родственниками и друзьями Макса - и за дело.
Скок оказался абсолютно прав: парней зачислили в институты и общаги дали, и поперли они с щенячьим глупым энтузиазмом деньги делать, не отдавая себе отчета, что называется это "накоплением первичного капитала".
И никто же не сказал мальчикам: "Осторожно, а то становится очевидным, что некоторые плоды запретны неспроста!"
Во что только не вдряпывались, постигая эту очевидность посредством опыта, шишек, и под какие только "раздачи" не попадали!
Ничего, прорвались! И успевали же все!
И учиться, и крутиться, и по бабам таскаться! Даже родителей Макса к основам частного бизнеса приобщили, усадив под телевизор собирать какие-то бусики, браслетики, шнягу всякую.
А тут - ек-макарек! Девяносто первый! Получите!
Виктор Павлович, отец Макса, рвался на баррикады, втроем уговорили, усадили за стол, бутылочку поставили - здесь посидим, по телику посмотрим!
Уж кто-кто, а они про народно-массовые выступления "задруживаться против стран" знали настолько хорошо и подробно, что лучше и не иметь таких знаний!
За делами новыми, переменами крутыми они развал Союза и "геть" коммунистической партии как-то особо и не отметили. До того ли?
Цены рухнули, ваучеры, приватизация, дикий рынок, он же Дикий Запад с отстрелом!
Парни в эту мутную "благодать" - с разбега и головкой вперед!
Тут родители Власова подняли тревогу нешуточную! Рэкет с бандюками крепчал, припомнив историю четырехлетней давности.
Лев Иосифович после погоревшего цеха слег надолго в больницу с тяжеленным инфарктом,
Игорь "свалил" служить, а отец покумекал, куда же деньги прятать, пока хозяин не оклемается. А на дворе восемьдесят седьмой год, фиг что купишь, так чтобы под ОБХСС и статью не угодить.
И батя надумал. Раздал взятки кому надо и купил кооперативную трехкомнатную квартиру, оформив на своего отца, ветерана войны.
А бандюки таки навестили родителей Власова в профилактических целях, как он и ожидал. Мама отыграла партию трагической уездной актрисы талантливо и с огоньком.
- Представляете? - делилась она возмущением с представителями криминального сообщества, пришедшими задавать вопросы. - Лев Иосифович в больнице! Говорят, его подпольный цех сожгли! Хорошо, хоть Игорь к нему в эти дни не ходил, зачеты сдавал, в институте сидел день и ночь. А потом его прямо из института в армию забрали. Мы с отцом возмущались, ругались в военкомате: как же так, у них в институте военная кафедра, а вы его прямо перед сессией забрали! Они дело подняли, и оказалось, что-то там напутали, но возвращать Игоря из армии отказались! Поздно, говорят! Нет, вы представляете?
- Да, суки! - искренне посочувствовал один из мордоворотов.
Чаем с пирожками угостились и отвалили, информацию если и проверяли, то не слишком усердно.
Лев Иосифович из больницы вышел. Отец тут же к нему, а там уж другие "посетители", хорошо отец их увидел, подходя к дому, и ноги незамеченным унес. А Льва Иосифовича хватанул второй инфаркт, и он совсем не мирно почил в бозе.
Отец Игорю на службу письмо: что делать? Надо наследников искать, им отдавать! А Игорь ему: не вздумай, узнают - получим и от тех и от других. Пока сами родственники не объявятся, сиди и не дыши на эту проблему.
А тут девяносто первый, страна приобрела устойчивый бордово-криминальный окрас, и родителей навестили по старой памяти, так, "на понт" взять, на всякий случай. Мол, откуда у вас квартирка-то кооперативная? Отец им документы - батя, как ветеран войны, за половину стоимости приобрел, а деньги всю жизнь копили, сыну квартиру сделать.
Приотстали, но намекнули, что разберутся. Наследники Льва Иосифовича уже давно и благополучно с его капиталом в Обетованной земле обосновались и об Игоре не вспоминали, а может, и не знали. Пришлось ему лететь во Владик, срочно квартиру продавать, да так, чтобы концов не нашли, со сложным обменом, переездом родителей в другой район.
Вернулся в Москву с капитальцем по тем временам немаленьким.
- Мужики, надо магазин покупать, - выложив деньги на стол, заявил Власов.
- Аукционы все на коммерческую недвижимость братки контролируют, - засомневался Федька.
- Да по фиг! - толканул Макс. - Купим что-нибудь, потом разбираться будем!
- Нет, - рулил Власов, - значит, фирму откроем одну, официальную, и пару левых "толкушек". Братки - это надолго. Хотим не хотим, но под кого-то идти придется - или под их крышу, или под ментовскую, что есть один фиг. Нам нужен магазин и нужны склады под опт. Склады арендуем, а вот магазин нужен свой. Добавим к этим деньгам то, что у нас есть, оставим только на товар. Скок, надо прояснить, какие бригады какой район контролируют, у тебя в этом сообществе друганы детства имеются, надо с ними под "поляну" посидеть, поболтать, чтоб район для магазина выбрать.
И понеслось!
И учились, и крутились, ну и без баб никак не обойдешься! Успевали!
В какие только аферы не лезли! Вспомнишь - волосы дыбом! Подставлялись, рисковали, такие "ляпы" поначалу делали, но ведь перли вперед.
Чем только не торговали!
И тушенкой, самолично наклеивая по ночам на складах этикетки, и запчастями, и шмотьем дешевым, и электроникой. А спирт "Рояль"? Это ж песня, гимн коммерции, мечта реализатора! А вагон с металлической проволокой, Максом на что-то обменянный и черт знает куда с развеселой историей проданный! А залежалый товар оптом за день продать?
Запросто! И это умеем! Обзваниваешь возможных покупателей:
- Вам надо?
- Не очень, но подумаем.
Подождал с часик-два, обзваниваешь этих же возможных покупателей, желательно с нетерпением в голосе:
- У вас это есть? Мы прошлый раз у вас брали, нам срочно надо!
Они утверждают, что есть в любом количестве, хоть завтра приходите, и тут же перезванивают вам:
- Вы предлагали, мы берем!
- Да, пожалуйста, только цена изменилась немного.
- Да берем, да за любую цену всю партию. Опля! Через два часа и договор подписали, и деньги получили. Торгуйте, ребята!
А тут фигак! По головушке девяносто третий!
Виктор Павлович вновь на баррикады собрался отстаивать свою гражданскую позицию.
- Какая позиция, батя! - бушевал Макс. - Там за власть борются, а народом, как баранами, прикрываются!
- Да что ты знаешь?! - кричал в ответ Виктор Павлович. - Вопрос стоит, будет ли в России демократия или нет!
- Да ни хрена он так не стоит! Трон мужики делят! Мы этого насмотрелись по самое не хочу!
- И где вы могли этого насмотреться?
- А ты думаешь, мы три года в пионерском лагере просидели, плавательный кружок посещая?! - орал Макс возмущенно.
- И с какой стороны вы участвовали? - сурово воспрошал у сына отец.
- С разнимающей, - ответил Власов и закрыл дискуссию. - Виктор Павлович, там будут стрелять!
- Ельцин сказал, что не допустит стрельбы! - убежденно настаивал Виктор Павлович.
- Стрелять там будут, и за милую душу! Все! Спор окончен! - отрезал Игорь.
Когда начали стрелять по Белому дому, они пили жестко, вспоминая то, что не очень хотелось вспоминать, а Власов выдал осоловелую, но работающую мысль:
- Надо недвижку покупать!
- На фига? - возразил Макс. - Надо обороты наращивать!
- Ротшильд сказал: "Когда на улицах льется кровь, покупай собственность!" Дерьмом, конечно, воняет, но мысль верная! Надо докупить еще два магазина и склады выкупить.
- А братки? - как всегда, осторожничал Федька.
- А как без них! - кивнул Власов. - Но покупать надо! У нас сейчас бабки на руках, товар кое-какой на складе есть: пока этот шухер спадет, им торговать и будем.
Господи боже мой! Им по двадцать четыре года, что они тогда обсуждали, решали, в чем варились! Пацаны!
Ни образования, ни поддержки сзади в виде весомых знакомств-связей или денег. Только интуиция волчья, та самая, которая и необходима в такие времена, и глупое бесстрашие, скорее от непонимания всей опасности момента.
И единственное, самое ценное и главное - они были втроем! Спина к спине!
Всякое случалось. И под стволами стояли на стрелке братковой, когда Власов спокойным, почти скучающим тоном разъяснял финансовую составляющую их встречи. И сваливали по-пластунски в другой раз, когда угодили под перекрестный огонь двух группировок, выясняющих, кому из них они должны "отстегивать", и в результате глобального отстрела "оказалось" - третьей.
И крутые наезды налоговой, умудряясь и товар со складов повывозить, и документы припрятать.
Они же при этом учились в институтах, и не "за галочку", а всерьез! Федька в Академии управления, Макс - в политехе, а Игорь - в финансово-экономическом. Ну иногда, разумеется, и платить приходилось, но учились, сессии сдавали. Как? Большой вопрос.
Спали мало в те времена, часа по три, максимум четыре.
Жили много, а спали мало.
Макс все порывался ездить, отдыхать, мир смотреть! Зарабатываем же! Федька с ним солидарил, а Власов останавливал данные порывы:
- Наездимся еще, мужики. Сейчас застолбить основу надо, оборотный капитал наращивать, а не по пустякам растрачивать!
- Блин, Дагестан, финансист ты хренов, а отдыхать когда? Люди вон по Турциям, Египтам, Грециям, а мы? - возмущался беспредельно Макс.
- Ты историю мировой экономики знаешь? - занудствовал Игорь.
- Ну началось! - негодовал Скок. - Ну не знаю, и что?
- А то, что смутное время то, в которое только и делались, сколачивались все известные капиталы, имеет свойство быстро проходить. Пока есть возможность на такие отбивы и проценты, надо ковать! Так что отдыхать пока будем на даче, на природе родной с водкой, девочками и шашлыками, а мир потом посмотрим!
Он со скрипом согласился снять квартиру им с Федькой в начале девяносто четвертого все по той же причине. Это потом, много лет спустя, его пробила поразившая мысль: а как их проживание доставалось родителям Макса? Как Анна Евгеньевна, мама Макса, тащила на себе это все?
В маленькой двухкомнатной квартире три здоровых лба и она с мужем, и так больше трех лет?!
Он спросил Анну Евгеньевну об этом на ее юбилее, который они с мужиками устроили по большой программе, от души и с размахом, и на который приехали его и Федькины родители. Подсел к ней и спросил:
- Анна Евгеньевна, как вы это вообще вынесли? Три здоровых лба, вы с Виктором Павловичем? Вы же вели все хозяйство, стирали, убирали, готовили?
- Да что ты, Игорь! - улыбаясь радостно, уверила его она. - Я и ваши мамы в те времена были самыми счастливыми матерями взрослых сыновей! И знаешь почему? - спросила, а он покачал непонимающе головой. - Мы спокойно спали! Мы ложились и спали ночами, зная, что вы втроем! И что вас не так-то просто одолеть, и что в дурную разборку вы не полезете, потому что Макс сунется, Федя удержит, а ты грамотные пути отступления найдешь! Конечно, страшно за вас было всегда, но вы одна команда! Это же счастье для матерей в те-то времена, когда убивали и калечили! И потом, ты помнишь, что вы купили на первые заработанные деньги? Стиральную машину-автомат и микроволновку для меня. Мы с отцом очень жалели, когда вы с Федей ушли на квартиру.
Да, Анна Евгеньевна - святая женщина, как и их с Федькой матери!
Новый, девяносто пятый год встречали у тогдашней девушки Макса с ее "серьезными намерениями" и обычными Скока. Компания собралась большая, Игорь и Федька со своими барышнями, друзья-приятели и деловые партнеры, сейчас всех и не упомнишь.