Не то фантастически "ровной" линией обреза восхитился, не то, будучи мужиком, да еще и с головой, полностью погруженной в работу, вообще не понял, о чем я речь веду. Ну да, что я, в самом деде, со своими женскими заморочками? То про сапоги ему жалуюсь, то про прическу.
- Простите, - внезапно стало неловко, что я вообще сижу у него на коленях. Он же не вампир, он вон вообще не знает, как на такое реагировать, вроде, повода не давал. Соскальзываю с его колен, отхожу к окну, нервно собирая волосы обратно в хвост и делая вид, что разглядываю свое отражение в стекле. Взглянуть вновь ему в глаза жутко стыдно. Что он обо мне теперь думает после подобного?
- А эритроциты, Маш, - доносится до меня его голос после непродолжительного молчания, - их ты тоже "обрезаешь" намеренно?
- Зачем? - разворачиваюсь недоуменно, но с облегчением. Напридумывала себе, а у него вон мысли от эритроцитов и не поднимаются.
- Затем, что растут. И, видимо, так же неумеренно, как волосы.
- Почему неумеренно? Только до нормы. Этак я бы умерла давно.
- Вот и возникает вопрос, Машенька. Что с тобой будет, если "обычные, рутинные" и какие там еще кровопотери закончатся? Если ты перестанешь терять кровь, совсем, до последней капли?
- Что будет? - впервые задумываюсь об этом. Не об ужасе неизбежной Ясиной смерти, а о том времени, которое непременно наступит после. Когда приедет уже из своей дали дальней Анхен и заберет своего дитенка… да хоть в Бездну, лишь бы забрал и свалил, без всяких "дворцов" и разрушений ландшафта. А уж я потом… - Буду свободной, доктор. Здоровой, счастливой, - мечтательно улыбаюсь. - Сдам ближе к лету все экзамены, получу этот несчастный аттестат. Буду пытаться поступить в институт. Я ведь два курса в медицинском отучилась, теперь вот… Понятно, что придется опять идти на первый, но это не страшно, я одно время думала, что вообще уже никогда, а тут… Вот, надеюсь, вы посоветуете, куда ехать, у вас ведь в городе меда нет.
В его лице мелькнуло что-то. Неудовольствие, разочарование? Ах, да, я ведь не о том, он спрашивал только про кровь.
- Вы переворачиваете причину и следствие, - возвращаюсь к медицинским вопросам. - Кровь восстановится до нормы и на этом замрет. Будет просто кровь, без патологий. Да и волосы. Если их не резать, дорастут вот так, до бедер, и перестанут.
- Перестанут? - удивляется он.
- Ага, - беззаботно киваю я. - Что еще? Наверно, выглядеть стану постарше наконец, за малолетку принимать перестанут. А то я уже тетенькам с солидным весом и возрастом завидовать начинаю. Напрягает, когда на тебя бесконечно как на ребенка несмышленого смотрят, ни одно твое слова ни веса не имеет, ни доверия не вызывает.
- Для меня твои слова важны, - возражает он.
- Ну да, конечно. Так я пойду? У вас ведь еще дела, я и так уже вас заболтала. До завтра?
- До завтра, Маш… Нет, погоди, - окликает уже от двери.
Оборачиваюсь.
- Может, я тебя провожу? - он встает, направляясь ко мне.
- Зачем? - искренне недоумеваю. - Я в обмороки больше не падаю. Благодаря вам, доктор. Так что спасибо, ничего больше не надо.
Ухожу. А он остается. И, когда переодевшись, иду по улице, замечаю, что в его окне все еще горит свет. Ну вот, что и было понятно. У самого еще дел полно, а он все куда-то бежать порывается. Каждого пациента до дома вести - это никакой жизни не хватит. Тем более уже бывшего пациента, вполне здорового и полного сил.
Это ощущение полноты сил и позволило обнаглеть, и попробовать сдать часть экзаменов в конце декабря. Хотя бы то, что я, вроде как, и так знаю. Математику всякую, физику, химию, биологию. И ведь даже прошло. Получилось. Со всем, кроме физики. О чем я и жаловалась доброму своему доктору, забежав к нему очередной раз в конце рабочего дня.
- Из за какого-то там Ньютона, представляете? Я же им все решила, все ответила. "Законы Ньютона", блин. Ну скажи, что тебя закон инерции интересует или закон движения, и расскажу, и нарисую, и все, что хочешь, сделаю. А от бесконечного количества безумных фамилий у меня уже в голове больно. Кто из них что открыл, про кого я в каком учебнике читала?.. И, главное, фамилии, как на подбор: наборы букв в случайной последовательности! Хоть короткие, одна радость…
- Маша, погоди, ты что… не знаешь, кто такой Ньютон?
- Да знаю уже, читала, пока готовилась. Просто понимаете, оно у меня… не соотносится. Вот то, что я с детства, со школы знаю - и все эти новые нелепые названия, фамилии…
Он, похоже, несколько обалдевает.
- То есть, ты хочешь сказать, что изучала все эти законы, но не слышала имени их первооткрывателя? И не только этого имени? Это где же такая школа?
- Где-то, - тут же насупилась я.
- Машка, - вздыхает он, - кладезь тайн и секретов… Ну, давай хоть отметим твои победы.
- Да какие победы? Мне тройка не нужна, я пересдавать буду. Вот пересдам - тогда и отметим.
- То есть ты согласна?
- Ну… да. А как отмечать будем?
- Мне кажется, такое событие вполне достойно того, чтоб его походом в ресторан отпраздновать.
Хмурюсь. Как-то это… излишне.
- И как ваша жена реагирует на то, что вы абы с кем по ресторанам разгуливаете?
- Я не женат, - он смотрит на меня слегка удивленно. - Мне казалось, это вся больница знает.
- Ну, больница, может и знает, да только давно перестала обсуждать этот факт на каждом углу, - пожимаю я плечами. - А специально я не расспрашивала.
- Ну конечно, - невесело усмехается он. - Зачем тебе?.. И абы с кем я, Маш, тоже нигде не разгуливаю, я тебя позвал. И ты даже дала согласие. Ты ведь от своих слов не отказываешься?
- Да куда уж деваться, раз вы так ставите вопрос, - улыбаюсь в ответ. - Не отказываюсь. В самом деле, давайте сходим. А то сколько у вас живу - ни в одном ресторане не была. Только давайте в рыбный, ладно?
Он чуть поднимает бровь, но от комментариев воздерживается. Он вообще крайне сдержан все дни до намеченной даты, словно боится сказать или сделать что-то, что заставит меня передумать.
Однако передумать меня едва не заставили не его действия, а банальная проза жизни: мне просто не в чем было пойти. Канун Нового года, весь город в праздничном убранстве (хоть и трудно поверить, что это - зима), в ресторане все тоже будут нарядные, а я? В стиранном-перестиранном заношенном платье, которое и в день покупки к числу нарядных не относилось?
По счастью, мой непривычно хмурый вид заметили девочки на работе, вытрясли причину, которую я, по правде, и не скрывала особо. Ну, ресторан и ресторан, мало ли я с Анхеном по ресторанам ходила? Но тот же Анхен и приучил, что "абы в чем" - не солидно, это и на спутника тень бросает. А здесь у меня спутник тоже не "абы кто". Не авэнэ Эльвинерэлла, конечно, но уважения заслуживает никак не меньшего, в том числе проявленного и во внешней форме - то есть в одежде…
Вот только девчонки акценты совсем иначе расставили.
- Иванченко?! Тебя?! На свидание?!
- Да не на свидание, просто.
- Ну ты даешь, да кто ж в ресторан "просто" ходит? Все-таки клюнул, старый холостяк! Уж сколько к нему клинья подбивали, ты бы знала!
- А что ж не подбили? - даже любопытно стало.
- Да кто ж его знает? Кто говорит, что он все еще жену свою бывшую любит, кто наоборот, что после бывшей он вообще на женщин смотреть не может… Да плевать! И не грусти, будет тебе платье. Да мы из тебя, Машка, такую красавицу сделаем, он вообще про всех женщин, окромя тебя забудет, и про бывших, и про будущих!
Было мне платье. Алое, шелковое, с переливами. И даже туфли к нему одолжили. А украшения у меня и свои сохранились, не зря когда-то в пояс зашивала, - и цепочка с бриллиантовой слезой, и тонкий браслет ей в пару. Серег вот нет, ну так и уши давно заросли, при такой-то жизни. В честь праздника (и сданной, наконец, достойно физики) даже позволила себе посетить парикмахерскую. Позаимствовала у Ясмины плащ - он подходил к наряду куда больше, чем моя дутая куртка - и отправилась знакомиться с чудесами местной кулинарии.
Ресторан, расположенный в здании центральной гостиницы города, был переполнен, и даже очередь на вход стояла не самая маленькая, но нас пропустили. Провели за столик. Где, правда, уже сидели какие-то люди, но столиков на двоих тут предусмотрено не было.
- Ты сегодня потрясающе выглядишь, - тепло улыбнулся мне доктор, глядя поверх предложенного официантом меню. И похоже, впервые с момента нашего "сотрудничества" не пытается при этом мысленно прикинуть мой уровень гемоглобина. - Передо мной сейчас совсем не та девушка, что я встретил в больнице, и уж точно совсем не та, что я увидел на фотографии.
- А я говорила, что кто-то судит излишне поспешно, - нет, ничегошеньки я не забыла. - Что, сегодня вы не находите меня вульгарной?
- Маша… Ты самая элегантная, восхитительная, прекрасная девушка во вселенной!
- Как-то вы нынче без меры красноречивы, - чуть усмехаюсь на это славословие. - А вроде и не пили еще.
- Ну, это как раз самое время исправить. Как ты относишься к шампанскому?
- Как к неведомой экзотической жидкости, которую мы с вами непременно попробуем, но потом. На праздник середины лета, к примеру.
- А что, есть такой праздник?
- А что нам помешает его придумать? Но сегодня - простите, доктор, но я не буду алкоголь: ни в какой дозе, ни в какой форме, как бы красиво и экзотично он не назывался.
- Шампанское для тебя экзотика? - настаивать не стал, но тут же перешел к расспросам. Задавать вопросы он, похоже, вообще никогда не уставал.
- У нас не растет виноград, соответственно, не делают и вино, - особо секретной эту информацию я не считала.
- И не завозят?
Улыбаюсь. И уделяю внимание меню.
- Тебе нужна помощь? - решает он проявить заботу.
- Да, - а я за язык не тянула. - В изучении английского языка. Можно немецкого, мне не принципиально… А меню на русском, я справлюсь.
Вздыхает, чуть поджимая губы и неодобрительно покачивая головой. Но все же не может скрыть улыбку. И зовет меня танцевать, едва официант, приняв у нас заказ, отходит. Танцы здесь незатейливы, топтание на месте в обнимку друг с другом. Не сравнить с вампирскими забавами в походных шатрах. Но надо же когда-то и по-людски.
Но по-людски не очень выходит, я чувствую исходящее от него тепло. И потому прижимаюсь к нему чуть крепче, чем он, возможно, планировал. Его руки на моей талии обжигают сквозь тоненькое платье, музыка пьянит. Я так давно не танцевала, так давно не чувствовала себя красивой, желанной, женственной…
- Ну вот что ты творишь, несносная ты девчонка, вот зачем ты опять меня дразнишь? - хрипло шепчет мне мой партнер. Но, впрочем, не отстраняется и не прекращает движения. И не мешает моим рукам скользить не только по его плечам, не мешает мне отстраняться и вновь прижиматься к нему, поворачиваться спиной и скользить водопадом волос по его рубашке, и чувствовать жар его ладоней уже у себя на животе.
Я чувствую его тепло, я чувствую его удовольствие, и это неведомое прежде чувство пьянит, заставляя выпадать из реальности и вспоминать многое из того, чему меня научили в свое время друзья и подружки Лоу.
- А знаешь, что самое жуткое, Маш? - теперь уже он крепко прижимает меня к себе на последних аккордах. - Ты сейчас опять отстранишься и сделаешь вид, что и не было ничего.
- Опять? Мы с вами прежде, вроде, не танцевали.
- Вроде, - вздыхает он и отпускает, чтоб отвести меня к столику.
А там - соседи, при которых и не поговоришь особо. Напитки уже принесли, поэтому некоторое время просто пьем минеральную воду, пытаясь выровнять дыхание.
- У тебя очень красивый кулон, - замечает он, не сводя глаз с ложбинки между грудей, где поблескивает бриллиантовая капля.
- Или очень удачное место, где он расположен? - не могу не поддеть. Тем более, что взгляд его я чувствую кожей, он для меня словно луч прожектора, посылающий не световую, но тепловую волну. Ладно, главное, что аромат его крови я не чувствую, а вот аромат принесенного салата - очень даже. Так что пусть погреет еще, мне приятно.
- И место… - в некоторой задумчивости соглашается он с моими словами. Но тут же возвращается в нейтральное русло. - Очень тонкая работа. Плетения оправы просто завораживают.
- Одна из немногих вещей, которые мне удалось сохранить от прошлой жизни. В свое время рассчитывала продать, чтобы получить хоть какие-то средства к существованию, но благодаря многим хорошим людям, и вам в том числе, это до сих пор не понадобилось.
- Приятно быть для тебя в числе хороших людей, - улыбается на это доктор. И признается, - знаешь, никак не могу привыкнуть к тебе такой.
- Какой? В кои-то веки прилично накрашенной?
- Уверенной, раскованной. Привыкшей к дорогим украшениям и дорогим ресторанам…
- Это с чего ж вы взяли? Нет, приятно, конечно, не быть больше в ваших глазах девочкой с помойки, но все же…
Он морщится, когда я вновь вспоминаю об этом, но с мысли не сбивается:
- Тебе не понравилось здесь. Ты ожидала чего-то большего, лучшего… Когда мы вошли, ты чуть хмурилась недоуменно, а отнюдь не оглядывалась с жадным любопытством, или не пыталась это любопытство скрыть. Ты смотрела, но… тебя не впечатлило. И меню показалось излишне коротким…
- Не совсем так, здесь довольно приятное место, - поспешила его успокоить. - Я просто не совсем поняла, откуда очередь? Здесь нет ни какой-то изюминки в интерьере, ни особо изысканного меню, ни привлекательно низких цен. Тут даже столики для двоих отсутствуют… Может, эта группа у вас особо популярна, я просто не знаю, - киваю на музыкантов. - Вот и все мое недоумение, а так здесь приятно и очень вкусно. Я вот рыбу такую никогда раньше не пробовала, видела на рынке, но не решалась…
- Ну, хорошо, что хоть рыба… А я-то наивно надеялся быть первым, кто отведет тебя в ресторан, - с невеселой улыбкой признается Иванченко. - А у тебя уже есть, с чем сравнивать…
- Быть первым в моей жизни… по многим вопросам уже не выйдет. Но вы можете стать первым, кто не предаст. Я оценю. И именно потому, что мне есть, с чем сравнивать.
- Маш… - он пытается подобрать слова. Но потом бросает это и возвращается к вещам попроще, - а очередь - так ведь дни предпраздничные, а у нас в городе, к сожалению, не так много мест, где можно было бы это отметить. И, кстати, раз уж праздник так скоро, давай мы выпьем с тобой за него, за наступающий. Хоть минералки. Чтоб все сбылось, о чем мечтается.
За такое трудно не выпить. Тем более, минералки.
- А есть мечта, Маш? - интересуется он потом. - Чтобы самая-самая заветная?
- Мечты всегда есть, - задумываюсь, о чем бы ему рассказать. - А знаете, однажды я видела сон. Огромный город где-то в Азии, - да, такое слово я уже знала. - Множество высоченных башен из стекла и бетона, высоких, этажей по сто. А я брожу по этому городу с маленьким рюкзачком и очень большой картой. И, путаясь в иероглифах, пытаюсь отыскать дорогу к маленькому старинному домику с изогнутой крышей… Мне очень долго врали, что такого города нет. Что он не существует, невозможен. А я хотела бы добраться туда однажды. И увидеть старинные домики и новейшие высоченные здания. Им всем назло добраться.
- Стоит ли делать что-то только назло?
- Да не только, конечно. Тем более, что им все равно. Но для меня это значило бы много. И мне в самом деле было бы интересно. А о чем мечтаете вы?
- О разном, - уходит он от ответа. - Но для исполнения моих мечтаний не надо лететь на другой конец света.
На улице дождь, и он ведет меня домой под своим зонтом. И я решаюсь, наконец, спросить у него о том, про что не стала заговаривать в ресторане. Не слишком-то это удобно, сидя за общим столом. Но теперь, отделенные от всех дождем, мы, наконец-то остаемся одни.
- А вы мне расскажете о своей жене? Почему вы расстались, почему не женились вновь?.. А то обижаетесь, что я не интересуюсь, не собираю сплетни по больнице. Вот, интересуюсь. Но решила обратиться к первоисточнику.
- К первоисточнику, значит? Что ж, это не секрет. Мы познакомились в институте, там же и поженились.
- А где вы учились? - становится любопытно в свете моих планов на будущее. Надо ж выбирать себе вуз.
- В Москве.
- В столице? - я скорее разочарована. Там мне пробиться вряд ли светит, мне б что попроще.
- А почему нет? Я закончил школу с золотой медалью, считал, что достоин лучшего, поехал туда. Поступил легко, легко и учился, был лучшим на курсе… Этим, видимо, ее и привлек.
- Ну почему вы решили, что именно этим? Девочкам свойственно в цвет глаз влюбляться. Или в улыбку…
- Это я потом уже понял, что только этим. А в те годы, конечно, верил, что ее покорила моя улыбка. Или какие-то мои душевные качества. Нет… Институт закончился, и приезжий мальчик, хоть и с красным дипломом, стал всего лишь одним из… Многих и многих и многих "молодых специалистов", которым пробивать себе дорогу к вершинам предстояло еще долгие и долгие годы, активно расталкивая при этом локтями себе подобных… А ей не хотелось ждать, пока я стану "кем-то". Ей хотелось уже сейчас быть спутницей кого-то куда более значительного, - он чуть вздыхает. - Я пытался соответствовать. Занимался научной работой, защитил диссертацию… Она все равно ушла к тому, кто уже заведовал кафедрой и был не кандидатом, а доктором наук… А я все бросил и уехал. Обида жгла, боль, хотелось что-то кому-то доказать… Что я не так уж плох и не так ординарен, что я добьюсь куда большего не в столице, а в родном своем городе, что на Москве свет клином не сошелся. И добивался, добивался… В итоге создал отделение гематологии в городской больнице, его и возглавил. Потом добивался того, чтоб создать нашему отделению имя… Свою бывшую жену как-то встретил на одной конференции, она как раз была в раздумьях между третьим и четвертым мужем. Предложила мне "вспомнить прошлое". Но оказалось, что она мне больше не интересна. Я давно не тот мальчик, что влюбился когда-то в красивую девочку. Да и она оказалась совсем не той девочкой… Я полжизни потратил, чтобы что-то доказать тому, чье мнение мне более не интересно. А когда оглянулся, оказалось, что вокруг никого, а красивые девушки даже и не смотрят на меня, как на мужчину… А я же ведь не старый, Машка! - закончил он вдруг с неожиданным напором. - Я же ведь совсем еще не старый, мне всего тридцать семь.
- Да, - киваю я с невольной улыбкой, - действительно, не восемьсот.
- Смеешься, - не оценил он мою реакцию. - Вот ты танцевала сегодня со мной, соблазняла меня. Но разве при этом ты хоть раз на меня взглянула? Разве тебе интересен результат? Нет, ты просто наслаждалась процессом, и это понятно. Ты молода, прекрасна, у тебя давно не было возможности отдохнуть. И тебе все равно было, с кем танцевать и кого соблазнять…
- И неправда! - как-то даже обидно стало. - Я смотрела на вас и танцевала с вами…
- Смотрела? И какого же цвета мои глаза?
- Э… - простой вопрос вогнал меня в некоторый ступор. А в самом деле? - Серые… или голубые… или зеленые…
- Или желтые, - скептически хмыкает Иванченко.
- Нет, не карие, это точно!
- Даже так, - еще больше расстраивается он. - А я вот… все жду, все надеюсь… Тогда ты доверилась мне, назвала по имени, и я понадеялся, что, быть может, я нужен тебе чуть больше, чем просто врач, хранящий твои секреты. Но ты отстранилась обратно, ты вновь вежлива и официальна, словно ничего такого и не было.
- Я просто…