- Хоть это и не вашего ума дело, но сообщаю: я живу со своей тетей.
- Бесплатно, конечно?
- Да, но…
- Но вы все равно посылаете свою няню на работу, чтобы она принесла немного деньжат?
- К вашему сведению, моя сестра выгнала меня без единого су. Все, что у меня есть, - это вещи, привезенные из Перро. А поскольку у моей тетки тоже возможности не безграничные, то мы делаем все, что можем, только бы выжить.
- Вы хотите сказать, это ваша няня делает все, что может. Ну, а вы-то чем занимаетесь, принцесса?
Изабель раскрыла рот, но, растерявшись, не нашлась с ответом.
Бронсон усмехнулся:
- Ну же, принцесса. Ведь вы-то уж точно заняты чем-то очень важным.
- Но я здесь, не правда ли? - пробормотала она. Боб Харрис рассмеялся громче всех.
- Мне еще не приходилось слышать, чтобы ток-шоу считались очень важными мероприятиями!
- Но я не шучу, - заявила Изабель. - На прошлой неделе я собралась с мыслями, перебрала все свои возможности и поняла: единственное мое достояние - это моя известность.
- Вот уж не думал, что известность сама по себе - это достояние, - сказал Харрис.
- Но это действительно так! Вот, к примеру. Что вы, американцы, умеете лучше всего на свете? - Принцесса пустилась в яркие описания телешоу, книг, журналов и радиопрограмм, с которыми познакомилась, приехав в Соединенные Штаты. - Мне иногда кажется, что все здесь постоянно стремятся только к одному: стать знаменитыми. Именно в этом и заключается очарование Америки. - Изабель ослепительно улыбнулась, глядя в камеру. - Это - прекрасная страна, страна неограниченных возможностей. И поскольку мне нужна доходная работа…
Аудитория снова взорвалась аплодисментами, и принцесса почти физически ощутила, как нежится в волнах любви и всеобщего одобрения. Директор просигналила Бобу Харрису, что пора делать перерыв на рекламу.
- Две с половиной минуты, ребята, потом продолжаем! - крикнул ассистент.
Малышка Салли опрометью бросилась в дамскую комнату. Соусный король отчаянно замахал гримеру, чтобы она припудрила ему заблестевший кончик мясистого носа. Боб Харрис отстегнул микрофон и направился к зрительским трибунам, собираясь дать аудитории какие-то указания. Таким образом, Дэниел и Изабель остались наедине под огнями прожекторов.
- Прекрасно выглядите, принцесса, - оказал он. - Мне нравится ваша объемная прическа.
- Не смейте говорить со мной. И не издевайтесь над прической.
Он проигнорировал, как всегда, ее угрозы.
- Вы правду сказали?
- Разумеется.
- Джулиана выставила вас на улицу?
- Как только похоронили отца.
- А что случилось?
- А вот это, мистер Бронсон, не ваше дело.
- Вы готовы распространяться о своих проблемах перед телекамерой, но не хотите рассказать мне?
- Вы мне неприятны, мистер Бронсон. Впрочем, вы достаточно ясно дали понять, что испытываете ко мне такую же неприязнь.
- Ошибаетесь. Вы мне нравитесь.
- Вы даже не в состоянии, не поморщившись, произнести эти слова.
- Я хочу только узнать, что произошло у вас с сестрой.
- Тогда слетайте в Перро и спросите Джулиану. Потому что именно это я не намерена обсуждать ни с кем.
- Бьюсь об заклад, речь идет о том слизняке, в которого вы втюрились.
- Заткнитесь.
- Ей надоело делить его с вами?
- Ну почему вы нападаете на меня при каждой возможности?
- Я не нападаю, принцесса, я…
- Всем приготовиться! Десять секунд! - властно прокричала директор, и все участники ринулись к своим местам. - Четыре… три… две… Начали!
Стычка с Бронсоном во время рекламной паузы очень взволновала Изабель, но она сумела выгодно воспользоваться появившимся на щеках румянцем. Зрителям, похоже, это понравилось. Однако больше всего их увлекали горячие споры принцессы и Бронсона. Телефонные звонки были остроумны и доброжелательны, в особенности те, что касались ее платья. Изабель с удовольствием упомянула вновь об ателье Ивана и о собственном умении обращаться с иглой. О, как, должно быть, бесился Бронсон, вынужденный уступить ей пальму первенства! Поступило неожиданно много вопросов об их взаимоотношениях, но и Изабель, и ее оппонент недвусмысленно заявили, что между ними ничего нет.
Час пролетел очень быстро.
- Вы прекрасны, принцесса Изабель. - Продюсер Роберт Сильверстайн на несколько секунд замялся, словно обдумывал тонкости протокола. Потом все же протянул ей руку. - Наши телефоны сияют лампочками, как рождественская елка. Только о вашем платье уже спросили двести человек.
- Я замечательно провела время, - ответила принцесса. Ей хотелось добавить: "Несмотря на Дэниела Бронсона". - Даже не припомню, когда в последний раз получала подобное удовольствие. А всем, кто спрашивает, отвечайте без всяких колебаний: это платье - от "Тре шик".
- Я хочу предоставить вам пятнадцатиминутный эфир, - вмешался Боб Харрис. - И потом… у меня масса проектов. В отделе моды вы были бы просто неотразимы! Дайте мне вашу карточку, дорогая, мои люди вам позвонят.
- У меня нет визитки, - сказала Изабель, тряхнув волосами, - но я с удовольствием запишу вам мой номер, если вы не против.
- О, конечно, не против! - отозвался Харрис, плутовато подмигнув. - Вы даже не представляете, насколько я не против.
Дэниел с явным неодобрением наблюдал за происходящим. Эти телемужчины распустили слюни, точно свора псов, увивающихся за общей подружкой. Изабель покорила их как раз тем сочетанием смелости и наивности, которое так по вкусу американцам; еще до окончания шоу вся аудитория готова была мчаться в Перро, чтобы расправиться с Джулианой за ее жестокость по отношению к такой очаровательной маленькой принцессе.
- Прекрасно выступили, мистер Бронсон. - Директор похлопала его по плечу. - Мне понравилась история про вашего отца и его парусную шлюпку.
- Жаль, его здесь не было. Он бы рассказал об этом гораздо лучше меня.
- Ну, вы тоже не ударили в грязь лицом, - возразила собеседница, не замечая настроения Дэниела. - Вот только… Мы получили несколько звонков с жалобами на вас.
- С жалобами? - Бронсон, казалось, навис над ней. - За что?
- О, ничего особенно важного… - Директор даже отступила на шаг, растерявшись под его взором. - Просто нескольким телезрителям показалось, что вы обращаетесь с принцессой немного неуважительно. Но вы не волнуйтесь. Подавляющее большинство считает, что вы просто влюблены друг в друга.
Директор поспешила к салатно-соусному королю, чтобы поблагодарить его за участие в шоу.
Значит, влюблены? Вот это номер! Да они и несколькими словами не могут обменяться, чтобы не вспыхнуть. Конечно же, от совсем иных страстей - не от любовных.
Дэниел наблюдал за всей этой телебратией, обступившей Изабель, - за Бобом Харрисом, малышкой Салли и многочисленными членами съемочной группы. А ведь где-то под маской светской львицы скрыта душа живой женщины. Как жаль, что ему так и не удастся узнать ее по-настоящему.
Дэниел резко повернулся и быстро направился к выходу. У него еще оставалось достаточно времени, чтобы вернуться в офис и закончить кое-какие дела. Но не тут-то было.
- Мистер Бронсон!
Он и не подумал останавливаться.
- Мистер Бронсон!
Он толкнул дверь и зашагал по коридору.
- О Господи, да остановитесь же вы! - Раздражительно. Повелительно. Абсолютно в стиле Изабель.
К собственному удивлению, Дэниел остановился.
- О'кей, принцесса. Выкладывайте, только быстро. Мне некогда болтать с вами.
Она смотрела на него так, точно хотела наградить увесистой оплеухой.
- Вы должны передо мной извиниться.
- Не дождетесь.
- В студии вы говорили со мной совершенно бессовестным образом!
- Мы в свободной стране. Разве не это пленяет вас в Америке?
- Вы все время смеялись надо мной, и мне это не нравится.
- Я делал как раз то, что вам требовалось: подкидывал темы для ваших риторических упражнений, и вы прекрасно справлялись. Хотели прославиться? Тогда ваша мечта сбылась.
- Я хочу, чтоб вы знали: все, что я сегодня рассказала, - чистая правда.
- А кто вам возражает? - усмехнулся Бронсон. "И отчего это она так чертовски ранима? - подумал он. - А ведь минуту назад была в ярости. Не дай Бог, еще, расплачется, тогда я и вовсе пропал!"
- Я вижу по вашим глазам, что вы мне не верите, - сказала она, и ее темные глаза подозрительно увлажнились.
- Верю я вам или не верю - какая разница?
- Черт возьми, Бронсон! Ну почему все ньюйоркцы отвечают вопросом на вопрос?
- Не знаю, - улыбнулся он. - А вы знаете? Взгляды их встретились.
Пауза затянулась.
Изабель не мигая, с вызовом в глазах смотрела в лицо собеседника. Он понял, что для него все кончено!
Впрочем, еще не совсем. Ведь в колледже он был отличным бегуном. Если сейчас броситься наутек, то еще до того, как принцесса успеет добежать до угла, он уже будет на Восьмой авеню.
- У вас есть время выпить кофе? - спросил Дэниел. Спросил вопреки здравому смыслу. Впрочем, все, что он сегодня делал, делалось вопреки здравому смыслу.
- Кофе я не пью, но от чашки чаю не откажусь. Принцесса улыбнулась, и от этой искренней улыбки с ее лица исчезли последние следы печали. А Дэниел избавился от прочной брони толщиной в тридцать четыре года; броня эта, надежно защищавшая от женских чар, казалось, рухнула к его ногам грудой обломков.
Кофейня находилась в квартале от Коламбус-авеню, на первом этаже скромного неприметного здания. Меню было написано прямо на витрине, и несколько пунктов в нем уже вычеркнули черным маркером. Над коротеньким списком блюд висела карточка с выведенными от руки крупными буквами: "Свежая баклава - ежедневно". Дэниел распахнул перед принцессой дверь, и она вошла. Под потолком кофейни вился сигаретный дымок; в воздухе витали кухонные ароматы. Громкие звуки радиодинамиков почти не заглушали ругань повара, жарившего яичницу.
- У стойки не садитесь, - бросила пробегавшая мимо официантка, с ловкостью заправского жонглера несшая в одной руке сразу три тарелки. - Там не обслуживаем.
Изабель остановилась и вопросительно посмотрела на Дэниела.
- Вон туда, - сказал он, кивнув в сторону маленькой ниши у дальней стены.
- Как чудесно, - усаживаясь, улыбнулась Изабель. - Я видела такие места только в кино. И даже не верила, что они на самом деле существуют… - Она осеклась. - Почему вы так смотрите на меня?
- Просто каждый раз, когда вы говорите что-нибудь в этом духе, я думаю: "Должно быть, она меня разыгрывает". Но потом вспоминаю, кто вы такая.
- Сомневаюсь, что об этом вообще можно забыть, мистер Бронсон. Просто вам очень нравится при каждой возможности напоминать мне о моем происхождении.
Официантка остановилась возле их столика и в упор смотрела на посетителей.
- Что будем заказывать?
- Чай, - сказала Изабель. - В большой кружке, а не в чашечке. Без сливок. Лимон - отдельно. И мед, если у вас есть.
- Меда нет.
- Тогда нерафинированный сахар. Официантка взглянула на Дэниела, словно он был переводчиком.
- А это еще что такое? - спросила она.
- Коричневый сахар, если у вас нет нерафинированного, - в раздражении пояснила Изабель. - Спасибо.
- Да, и еще насчет кружки… - нерешительно проговорила официантка. - Не могу обещать.
Изабель махнула рукой.
- Постарайтесь, будьте добры.
Бронсон тоже сделал заказ. Его официантка поняла прекрасно.
- Неужели у меня такой сильный акцент? - спросила Изабель, когда они снова остались наедине. - Все недоумевают, когда я делаю заказ в ресторане.
- Дело не в вашем акценте, принцесса, а в том, как вы заказываете.
Он встал, чтобы снять плащ, потом протянул руку за шалью Изабель. Она внимательно смотрела, как он ищет крючок для одежды. Каштановые волосы Дэниела были длиннее, чем тогда в Перро, и кое-где выгорели на солнце, что придавало ему удалой вид, немного не согласовывавшийся с изысканным костюмом. Но глаза его были все такие же живые, настолько яркие, что Изабель снова по-думала: "Таких в природе не бывает".
Здесь, в Нью-Йорке, Бронсон казался крупнее, шире в плечах, выше и мощнее, чем в Перро. Вероятно, лишь в своем родном городе Дэниел становился самим собой. Он словно впитывал энергию Нью-Йорка и перерабатывал ее в собственную жизненную силу. Конечно, это представлялось глупостью, но Изабель заметила, что сердце ее гулко колотится в груди, мешая дышать.
Наконец Дэниел отыскал в дальнем углу вешалку и повесил плащ и шаль. Походка его была легкой и одновременно твердой. Как ему удавалось так ходить, оставалось загадкой. Но почему это ее так интересует! Ведь он ей безразличен… Судьбе было угодно устроить несколько случайных встреч, но если серьезно, то у них нет и не может быть ничего общего. Дэниел сел напротив.
- Итак, скажите мне, принцесса, она выбросила вас за то, что вы спали с ее мужем?
Изабель сразу ощетинилась:
- Когда я с ним спала, он не был ее мужем.
- Слабое утешение для оскорбленной супруги.
- Мне не хочется говорить об этом, мистер Бронсон.
- А я думаю, хочется.
- Но откуда вы вообще можете знать, чего мне хочется, а чего нет?
- Считайте, что я ужасно догадлив.
Изабель никак не желала признать, что на самом деле Дэниел прав. У нее уже возникло страшное подозрение: они шаг за шагом идут к запретной близости. Иначе откуда он может знать о ней такие подробности? Ведь они едва знакомы.
- Сестра украла у меня Эрика, - заговорила Изабель, желавшая поскорее покончить с неприятным разговором. - Для этого она переспала с моим возлюбленным. Она была беременна, уже когда выходила замуж.
- И когда вы это обнаружили?
- Вечером, накануне папиной смерти. - Рассказывая всю эту гнусную историю, Изабель не щадила себя - она без утайки выложила все факты. - Если бы он по забывчивости не проболтался о точной дате предстоящих родов, я бы переспала с ним в ту ночь в шале. Я ведь верила… Убедила себя в том, что он меня любит и после рождения ребенка бросит Джулиану, чтобы жениться на мне.
- Никогда он ее не бросит, принцесса, и дело тут совсем не в вас.
- Я понимаю, - сказала Изабель, разглядывая бумажную салфетку на столе. - Эрик трус.
- И при этом надежный помощник своего отца. Он и не собирался разводиться с вашей сестрой. Ведь его папаша ни за что не согласится выпустить из своих цепких рук ключи от княжества. Даже ради такой важной вещи, как счастье человека.
- Вряд ли можно из-за нашего скромного княжества пускаться на такие хитрости. - Изабель любила свой дом, но прекрасно знала цену этому государству.
- А вы погодите! Малро еще понастроит там своих казино! После того как он перекроит ваше княжество на свой лад, вы его и не узнаете.
Изабель передернула плечами.
- Не хочу об этом говорить.
- Что ж, понимаю вас. Внезапно ее осенило:
- Но ведь у вас тоже имелись какие-то виды на Перро?
- Это могло пойти на пользу вашему финансовому положению.
- Вашему тоже.
- Что теперь толковать о прошлогоднем снеге, принцесса? Я всего несколько часов назад прилетел из Японии.
- Отдыхали?
- Работал. И в начале года полечу снова, чтобы наблюдать за продвижением проекта.
- То есть вы не тратите время на пустые сожаления, мистер Бронсон?
- Нет, если могу найти себе занятие. - На его лице снова заиграла пиратская улыбка. К ним подошла официантка.
- О'кей, кофе обычный и чай. Лимон и ваш диковинный сахар - отдельно. Что-нибудь еще?
Дэниел отрицательно покачал головой, и официантка, бросив на стол чек, сказала:
- Приятного аппетита, ребята.
Изабель посмотрела, как Дэниел подносит к губам чашечку кофе, и почему-то сразу ощутила себя в его объятиях… почувствовала вкус его губ…
Она тряхнула головой, отгоняя эти эротические фантазии.
Дэниел поставил на стол чашку. У него были большие руки с тонкими длинными пальцами. Очень красивые руки. Руки, умеющие ласкать женщину, доставлять ей удовольствие…
У нее возникло странное ощущение неизбежности, и она знала: единственная возможность спастись - бежать как можно быстрее. Изабель встала.
- Все было замечательно, мистер Бронсон, но мне уже пора.
Да! Когда между ними будут расстояние и время, это странное чувство исчезнет!
Дэниел удержал ее, взяв за руку. Однако не очень сильно сжимал ее запястье.
- Не сейчас, - сказал он.
Она попыталась вырваться, но пальцы Бронсона крепче сжали руку.
- Нам уже нечего сказать друг другу.
- Давайте пообедаем вместе.
- Нет.
- Нам надо поговорить.
- Но мы не говорим, Бронсон, - усмехнулась Изабель. - Мы спорим, а я уже до смерти устала от споров.
- Меня зовут Дэниел.
"О Боже!" - мысленно вздохнула Изабель.
- Этот обед был бы ужасной ошибкой, - сказала она. - Мы не в состоянии и пяти минут провести вместе, не ссорясь.
- Но дело не в том, что мы друг другу не нравимся, принцесса. Дело в том, что мы хотим друг друга.
Изабель вдруг ощутила жар во всем теле.
- Отвечайте только за себя, - проговорила она. И, Боже правый, как мягко это прозвучало! Как уступчиво и как… страстно. - Я не ищу близости с мужчиной. И хочу только одного: чтобы меня оставили в покое.
- Когда я подумал, что ты до сих пор спишь с этим ублюдком, мне захотелось убить его, - глухо пробормотал Дэниел; нешуточный смысл сказанного придавал его голосу мрачноватые оттенки.
- Вы пугаете меня, Бронсон.
- Я сам себя пугаю. Все это, наверное, неправильно, но мне наплевать.
Он отпустил ее руку. Принцесса даже не пыталась уйти.
- Скажи мне, что я чокнутый, и я оставлю тебя в покое.
- Ты чокнутый, - прошелестела Изабель.
- Я не собираюсь оставлять тебя в покое.
- Значит, ты врун. - Она на мгновение прикрыла глаза. - Но я рада.
Когда Бронсон сказал ей, что именно он хотел бы сделать прямо в кофейне, прижав ее спиной к стене, Изабель почувствовала, что все ее тело словно стрелой пронзило. Дэниел поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. Изабель тотчас ощутила, как отвердела и напряглась грудь.
- Официантка смотрит на нас, - сказала она. Бронсон бросил на стол чек на двадцать долларов и протянул руку своей спутнице.
- Идем, принцесса. Посмотрим, что с нами такое творится.