Едва Даллас захлопнула дверцу и бросилась бежать, Джон схватил сотовый. Разъединившись, он потянулся к заднему сиденью и переложил лэптоп на переднее. Потом открыл бардачок, вынул другой комплект ключей, который потребовал заранее, когда брал машину напрокат, и сунул ключ в зажигание.
Даллас только сейчас начинает сомневаться в нем. При этой мысли Джон улыбнулся. Все они, даже циничный, выдохшийся, перегоревший Камерон, несмотря па блестящие мошеннические операции и нелегальные делишки, оказывались совершенно наивными во всем, где дело касалось Джона и его возможностей. Они искренне верили, что один он не сможет получить деньги! И что еще забавнее, эти пчелки трудовые воображали, будто он собирается поделиться с ними! Ах, доверие! Какое изумительное оружие!
Он развалился на сиденье и стал ждать. Какая чудесная теплая ночь! Может, все и сработает, и ему не придется прибегать к запасному плану. Однако Престон окончательно слетел с катушек. Джон был почти уверен, что Престон не сумеет сдержаться и затеет стрельбу. Тогда дело плохо. Вполне вероятно, вся эта троица погибнет. А вот это можно будет назвать настоящим везением!
Тео собирался подняться на второй этаж, но не успел добраться до лестницы, как услышал крик Эллиота Уотерсопа:
– Тренер? Мои родители наверху!
Парень стоял в открытом лифте, придерживая дверь. Он, очевидно, решил, будто Тео приехал посидеть с Черри и Дарилом, пока идет операция.
– Ну как ты, Эллиот? – спросил Тео, подходя. Подросток тут же разрыдался. Выглядел он так, словно вернулся с поля боя: глаза заплыли, нос красный, а вид измученный и виноватый.
– Слышали, что я сделал со своим младшим братом? – прошептал он, повесив голову и начиная всхлипывать. – Я ранил его, тренер! Сильно ранил!
– Уверен, что ты не нарочно, Эллиот.
Тео знал, что Мишель пришлось срочно мчаться в госпиталь оперировать Джона Патрика, того малыша, который просил его пристрелить аллигатора. Но брат Мишель в телефонном разговоре не вдавался в подробности ни о тяжести ранения, ни о том, как все вышло. Все же Тео понимал, что Эллиот никогда не причинил бы боли брату намеренно. Порядочный парень из любящей дружной семьи на такое не способен.
– Я знаю, что ты не хотел ранить Джона Патрика.
– Но во всем виноват я, и теперь он умрет!
Эллиот так стремительно бросился к Тео, что едва не сбил с ног, и зарыдал еще безутешнее, уткнувшись головой в плечо "тренера". Этот здоровяк, весивший больше Тео фунтов на тридцать, все еще был ребенком, нуждавшимся в утешении.
– Давай найдем твою маму, – предложил Тео.
– Мне бы в голову не пришло… я не хотел… – бессвязно бормотал Эллиот. Сердце Тео ныло за мальчишку. Он обнял Эллиота и похлопал по спине.
– Все будет хорошо, – вырвалось у него, словно молитва. – Ты должен надеяться, Эллиот. – И тут он сообразил, что лифт стоит на месте. Кое-как дотянувшись, он нажал кнопку. – Расскажи, что произошло?
– Мама не велела мне покупать ему доску для игры в дротики. Сказала, что он слишком мал и может порезаться о дротики, но Джон Патрик уж очень хотел получить ее на день рождения, и я все-таки купил. Мама ужасно на меня разозлилась. Мне следовало бы отнести ее назад, а я… Привязал к доске веревку и повесил на сучок большого дерева во дворе. Спустил пониже, чтобы Джон Патрик мог играть, а когда стемнело, он устал и, как всегда, взобрался на дерево. А я взял дротики и стал их метать. Отошел как можно дальше и швырял со всех сил.
Тео сморщился, уже понимая, что будет дальше. Эллиот был слишком расстроен, чтобы продолжать.
Двери лифта открылись, и Тео потащил мальчика за собой.
Напротив, у стены, стоял Ноэ, не сводя глаз с лифтов. Увидев Эллиота вместе с Тео, он немедленно отправился за родителями мальчика.
– Джон Патрик спрыгнул с дерева, как раз когда я бросил дротик, – рыдал Эллиот. – Я попал ему в грудь… может, даже в сердце… но он не заплакал. Только лицо сделалось такое удивленное! Я закричал "нет" и бросился к нему… уже понял, что он задумал. Попытался выдернуть дротик… но он не выходил… только перышки… а брат… закрыл глаза и упал… Сложился, как кукла… и рухнул…. Я думал, что он мертвый. Папа тоже все видел. Он как раз вышел из фургона и поднимался на крыльцо. Джон Патрик умрет, правда, тренер? Я знаю, знаю!
Что сказать? Как успокоить мальчика? Тео откашлялся и решительно сказал:
– Пойдем. Нужно найти твою маму.
На стене напротив лифта висели таблички. Операционная находилась налево и вниз по длинному коридору. Ноэ свернул направо, "и Тео повел Эллиота в том же направлении. Из открытой двери выступил Ноэ и посторонился, давая дорогу Черри и Дарилу.
Увидев мать, Эллиот отпустил руку Тео и метнулся к ней. Черри обняла сына.
– Мне очень жаль, – сказал Тео Дарилу. Тот выглядел так, словно с их первой встречи постарел лет на десять.
– Знаю, – кивнул он.
– Такой славный малыш! – вскрикнула Черри.
– Но он сильный, – возразил Дарил. – И вынесет все.
– Давно идет операция? – спросил Тео.
– С полчаса.
– Никаких новостей? Как там дела?
Эллиот встал рядом с матерью и стиснул ее пальцы. Черри ошеломленно тряхнула головой.
– Доктор Майк несколько минут назад присылала медсестру сказать, что все идет хорошо, – ответил Дарил. – Разве ты не слышал, Эллиот? А, ты как раз спустился вниз, чтобы поискать священника, когда пришла сестра. Доктор Майк передала, что ангел-хранитель Джона Патрика, должно быть, стоял на страже, потому что дротик прошел чуть в стороне от артерии. Но все обошлось. Сестра посчитала, что пройдет еще не меньше часа, прежде чем закончится операция.
– А вдруг понадобится переливание? – вмешалась Черри.
– Поэтому мы думаем, что лучше пойти в лабораторию и сдать кровь, – добавил Дарил, – на случай, если Джону Патрику это будет нужно.
– Твоя кровь ни к чему, Дарил, особенно после недавней операции, – возразила Черри.
– Но я все равно спрошу.
– Я тоже дам кровь, – вызвался Эллиот и, отступив от матери, выпрямился и вытер глаза рукой.
– А где твои братья? – спросил Тео.
– В кафетерии, – пояснила Черри. – Мне следовало бы посмотреть, что с ними. Генри, должно быть, уже капризничает. Ему давно пора спать, а я не догадалась захватить маленькое одеяльце, в которое он любит уткнуться носом, когда сосет большой палец.
Она снова заплакала. Дарил обнял жену.
– С Генри все в порядке. Жена преподобного отца пообещала отвезти малышей домой и уложить в постель. Они сейчас приедут, так что пойдем поскорее в лабораторию, Черри. Я хочу вернуться до того, как выйдет доктор.
Он был вне себя от волнения. Тео прекрасно понимал потребность отца делать хоть что-то, лишь бы помочь сыну. Ожидание свело бы самого Тео с ума, а ведь он и представить себе не мог те муки, которые приходится выносить родителям Джона Патрика.
– Может, кому-то из нас следовало бы остаться, – нерешительно протянула Черри, когда дверь лифта открылась.
– Я буду здесь, – заверил Тео, – и вызову вас, если что-то случится.
Ноэ тоже задержался и, едва двери лифта закрылись, подошел к Тео.
– Мать выглядит так, словно сейчас свалится.
– Состояние мальчика тяжелое? Ты что-то знаешь?
– Рана ужасная, но, честно говоря, я ни о чем понятия не имею. Здесь просто рехнуться можно! Я наблюдал за Майк через окно. Она стояла у раковины, отскребала руки и смотрела снимки, которые держал перед ней другой доктор. Еще какие-то доктора, санитарки и медсестры так и сновали взад-вперед. И похоже, все выкрикивали приказы. Все, кроме Майк.
Она оставалась спокойной и хладнокровной, как командующий перед боем, – восхищенно сообщил Ноэ. – Уж она-то твердо знает, как вести себя в критической ситуации. Думаю, именно поэтому и стала хирургом. Тео кивнул:
– Она так и держалась прошлой ночью, когда вокруг свистели пули.
– Кстати, о свисте пуль: ты все успел сделать в Новом Орлеане?
– О да! Ты и не поверишь, что мне удалось обнаружить! Тео рассказал Ноэ о "Соуин-клубе" и миллионах долларов, спрятанных на Каймановых островах. Объяснив обстоятельства, приведшие его к Камерону и Розе, он добавил:
– Я хочу прижать Джона Рассела, но у меня такое чувство, что эти документы – еще не весь список его преступлений. Как только детективы схватят Камерона Линча, я с ним потолкую. Будь уверен, он расскажет все, что я хочу знать.
– Судя по тому, что рассказал мне Ник о твоей способности убеждать, не сомневаюсь, что ты его разговоришь. Я хочу взглянуть на эти бумаги.
– Я оставил копии в бардачке твоей машины.
– Считаешь, что это очень умно? Тео улыбнулся.
– Разве я не упомянул, что отослал их также моему боссу, Службе внутренних доходов, ФБР и к себе домой?
– Нет, не удосужился. Ты сказал, что возле каждой распечатки были инициалы… "Дж", "К", "П", и "Д", – вспомнил Ноэ. – Жаль, что Джон не упомянул ни одного полного имени.
– Может, упомянула Кэтрин? И в бумагах, посланных Мишель, есть объяснение?
– "Дж" – это, очевидно, Джон. "К" – Камерон Линч. А "П" и "Д"?
– Это пока что загадка, но, бьюсь об заклад, скоро у меня будут ответы. Детективы Андервуд и Башам попросили своих коллег потолковать со знакомыми Джона, так что скоро мы узнаем имена.
– Может, детектив Харрис знает, кто они. Она еще не звонила?
– Нет.
Ноэ покачал головой:
– Похоже, она не из тех, кто держит слово. Прошло уже больше двенадцати часов, а разве она не обещала отдать тебе копию файла? – Она, возможно, на стенку полезет, узнав, что я добыл файлы у Розы.
– Но ведь ты ей не скажешь?
– Конечно, нет, черт возьми! Я не собираюсь делиться с ней информацией. Пусть Андервуд и Башам произведут задержания. Им и достанется слава.
Услышав свое имя, гремевшее из динамика, Тео шагнул к телефону, висевшему на стене напротив лифта, и поднял трубку. Как только он назвал себя, телефонистка велела подождать, и ровно через две минуты, раздался голос детектива Андервуда.
Беседа оказалась весьма содержательной. Потом Тео, пообещав, что будет начеку, отключился и обернулся к Ноэ:
– Престон и Даллас.
– Да? Быстрая работа.
– Один из детективов узнал имена от бывшей подружки Джона, некоей Линдси. Она пыталась пробраться в дом Джона, где оставила какую-то одежду. Объяснила, что встречалась с Камероном, но не знает остальных. Однако не раз подслушивала разговоры Джона и слышала имена Престона и Даллас.
– А фамилии?
– Пока неизвестны. И представляешь, как-то звонил еще человек, искавший Даллас. Его имя Монк. Линдси вспомнила об этом, потому что Джон лебезил перед ним, словно чего-то боялся.
– Интересно, – протянул Ноэ. – А сама Линдси говорила с ним или с другими?
– Нет, – покачал головой Тео. – Ей не позволяли поднимать трубку. Джон объяснил, будто не хочет, чтобы люди знали о том, что он связался с ней едва ли не сразу после смерти жены. Вроде бы они собирались пожениться, но дня два назад Джон пришел домой и велел ей собирать вещи и выметаться. И был при этом весьма неучтив, чтобы не сказать больше.
– Именно поэтому она так разговорчива?
– Совершенно верно. Надеюсь, Престона и Даллас повяжут еще до полуночи.
– А может, и раньше, – согласился Ноэ. – Каким образом детектив Андервуд тебя нашел?
– Я объяснил, что меня можно найти либо в "Лебеде", либо по сотовому. Должно быть, Джон Поль или Джейк сказали, что я в больнице.
– Значит, нам нужно продержаться немного дольше. Все скоро закончится.
Тео громко зевнул и потер затылок.
– Я срочно нуждаюсь в кофеине.
– В комнате ожидания есть кофе.
– Вот и хорошо. Но сначала проверю, как там Мишель. Могу я туда зайти? – спросил он, кивая в направлении широких двойных дверей, над которыми краснели большие буквы: "Вход воспрещен".
– Конечно. Вошел же я! Можешь заглянуть в окошечко и увидеть Майк. Она в операционной, той, что слева за углом, в тупике. Но старайся, чтобы тебя не увидели. Здешние сестры имеют обыкновение громко кричать. Кстати, мне нужно сделать пару звонков, – спохватился Ноэ, направляясь в комнату ожидания. – Принести тебе кофе?
– Нет. Я сам принесу. – Он уже хотел открыть дверь, но неожиданно замер и обернулся. – Эй, Ноэ, знаешь, что самое непонятное?
– Что именно?
– Каналы, которые использовала Кэтрин: зачем посылать улики родственнице, с которой никогда не встречалась?
– Джон Поль недаром называл ее чудачкой.
– Так и есть.
– Может, это и есть твой ответ.
– Да, может быть, – пробормотал Тео, явно не убежденный.
Он все-таки толкнул дверь и оказался в запретной зоне, чувствуя себя кем-то вроде мальчишки, тайком пробравшегося на показ порнофильма. И поэтому каждую минуту ожидал, что на него накричат или схватят за шиворот и выкинут вон.
Он оказался в широком коридоре с вертящимися дверями по обе стороны и лифтом в конце. Повернув налево, он заглянул за угол. У стены, в тупичке, стояла каталка, справа находилась та операционная, где работала Мишель.
Здесь было градусов на двадцать ниже, чем во всей больнице. Подойдя поближе, он услышал музыку и узнал голос. Добрый старина Уилли Нелсон, любимец Мишель. Тео на миг посетили воспоминания, слишком неуловимые, чтобы задержаться надолго. Было нечто знакомое в запахе, песне и холоде. Может, из-за его собственной операции.
Он посмотрел в квадратное окошечко и удивился небольшим размерам комнаты, заполненной людьми. Он насчитал шесть человек, включая парня, сидевшего у изголовья пациента и проверявшего показания приборов. Самого Джона Патрика не было видно: его загораживала медсестра, зато ему удалось узреть лоб Мишель, когда сестра вручила ей инструмент и слегка повернулась. Напряжение немного отпустило Тео. Он постепенно расслабился, глубоко вздохнул и сообразил, что почувствовал себя гораздо лучше лишь от сознания ее близости.
– Да, кажется, я действительно влип, – прошептал Тео, поворачиваясь и направляясь к двери. Неужели он одержим девушкой? Нет, конечно, нет, но когда они вместе, мир кажется светлее и, несомненно, ярче.
Нет, воплощением одержимой была Кэтрин. Эта мысль снова вернула его к так и не решенной головоломке. Роза утверждала, что Кэтрин хотела использовать файлы при жизни как средство держать мужа в руках. Но почему же она просто не велела поверенному послать украденные материалы в полицию после своей смерти? Боялась, что Бенчли не исполнит ее воли, или недоверие Розы к властям подействовало и на нее?
Тео мог понять, почему Кэтрин выбрала Мишель. Знала, как умна ее кузина. Каждый раз при телефонном разговоре Джейк хвастался своей дочерью, и Кэтрин, сознавая, сколь многого Мишель успела достичь, понимала, что та догадается о значении цифр и значков.
Кэтрин не подумала, что Джейк способен раскрыть смысл письма: грубоватая внешность сельского жителя одурачила немало людей, считавших, что он далеко не так умен, каким был на самом деле. Пусть Кэтрин тоже оказалась в числе этих людей, но должна же она была понимать, каким Джейк может быть упрямым: ведь не бросил же он племянницу. Обязательно звонил раз в месяц, не обращая внимания на холодное, безразличное отношение родственницы. Кэтрин, вероятно, предполагала, что Джейк заставит дочь заняться бумагами и отнести их к нужным людям. Но она не обратилась в полицию и отдала вторую копию Розе. Почему?!
И тут его осенило. Ответ оказался настолько очевидным, что Тео стало стыдно. Как он не догадался раньше? Кэтрин знала: Роза никогда не пойдет в полицию. А это означало…
– Сукин сын… – прошептал он.
Дурак! Сколько же времени ему потребовалось, чтобы обо всем догадаться!
Прости, Кэтрин, я был ослом.
Скорее бы рассказать Ноэ!
Толкнув вертящуюся дверь, он выбежал в холл и в спешке наткнулся на одну из тележек. Тележка с размаху ударилась о противоположную стену и перевернулась бы, но Тео успел схватить ее. Стопка полотенец разлетелась по полу. Нагнувшись, он стал их собирать, когда послышался звонок лифта и шипение открывавшихся дверей.
Из ниши перед лифтом выступила детектив Харрис, но тут же поспешно повернулась и направилась в комнату ожидания. Куда девались удобные практичные туфли? Она шла быстро, почти бежала, той типичной походкой полицейских, инстинктивно считающих, что они всюду опаздывают. Высокие каблуки громко щелкали по линолеуму, как испанские кастаньеты.
– Эй, детектив, – окликнул Тео, – вы не меня ищете?
Харрис, уже почти добравшаяся до комнаты ожидания, растерянно оглянулась, сунула руку в карман, но тут же овладела собой и даже улыбнулась.
– Откуда вы взялись?
За спиной Харрис появился Ноэ. Но она, ничего не замечая, шагнула к Тео.
– Жду результатов операции, – ответил он. – Сейчас мы поговорим. Я только быстренько позвоню и все.
Он повернулся к висевшему на стене аппарату, вызвал телефонистку и что-то тихо сказал. Потом повесил трубку и улыбнулся в ответ:
– Откуда вы знали, что я здесь?
– Забыли, что я детектив и моя профессия – искать людей? – засмеялась она. – Хозяин "Лебедя" сказал, что вы поехали сюда, а в справочной объяснили, на каком этаже оперируют. Так что особого умения не потребовалось. Извините, что немного опоздала. Прошло более двенадцати часов, но меня задержали. Однако я сдержала слово.
– Не думал, что вы покажетесь. Я потрясен.
– У меня здесь копии бумаг, что были в письме, которые я позволю вам прочитать по доброте душевной. Только помните, это мое расследование, – поспешно предупредила она.
– Я останусь в стороне, – пообещал Тео. – А где досье на Монка?
– Вы, конечно, не поверили, когда я говорила, что три года гонялась за призраком. У меня в багажнике две огромные коробки. У вас уйдет не меньше двух недель на то, чтобы их разобрать.
– Хотите заставить меня пожалеть о моей просьбе?
– Разумеется! – Она передернула плечами и поежилась. – Господи, до чего же тут холодно! Как в могиле! Так что вы от меня хотите? Перенести коробки в вашу машину сейчас или отвезти их куда укажете?
– Лучше перенести сейчас. Я мог бы сегодня же начать работу с ними.
– Как прикажете.
– Вы уже произвели аресты?
Глаза женщины чуть сузились: очевидно, вопрос ее обозлил.
– Еще нет! – резко бросила она. – Он ускользнул. Как всегда, черт бы его взял! Растворился в воздухе. Мы проследили его до мотеля в Сент-Клере, окружили здание и сомкнули кольцо. Его автомобиль был оставлен перед дверью, а сам он пропал. Должно быть, удирал в спешке, потому что оставил свое снаряжение и одежду. Надеюсь, моим людям повезет и на этот раз они найдут отпечатки. Сейчас они над этим работают.
– Не мог бы я подъехать посмотреть своими глазами?
– Конечно, если при этом не станете вмешиваться.
– Я уже обещал.
– Ладно, так и быть. Мотель Сент-Клера, на углу Четвертой улицы и Саммит-сквер.
Она нажала кнопку лифта. Ничего. Подняв глаза, она заметила, что на табло горит цифра "четыре". Они молча выждали несколько секунд, прежде чем Харрис снова нажала кнопку.
– Пойдем по лестнице, – предложила она, очевидно, потеряв терпение. – Так быстрее, а мне нужно еще возвращаться в Новый Орлеан.
– Любовное свидание?
– Откуда вы знаете?
– Просто догадка. К тому времени как вы поедете обратно, будет уже поздно.