* * *
- Здравствуй, Макс.
- И тебе не кашлять, Оксана.
Он прошел от кабинета до кабинета совсем немного - соседние двери практически. Но ртуть злости в несуществующем термометре в его голове за этот краткий промежуток взлетела сразу на несколько делений.
- Что ты наплела Кире?
- То, что может стать правдой, - Оксана спокойно вышла из-за стола, но ближе подходить не стала - оперлась бедром о край поверхности. - Ты ведь даже не знаешь, от чего отказался…
Несколько секунд Макс рассматривал молодую женщину напротив молча. Приятные черты лица, аккуратно уложенные золотистые волосы, элегантный серый костюм. И такая грязь внутри, что подходить к ней ближе противно.
- Думаю, спрашивать: "Зачем?" - бесполезно, - медленно проговорил Макс. - Разумного ответа я все равно не услышу. Скажи мне просто - где сейчас Кира?
- Понятия не имею, - улыбнулась, сверкнув ровными зубами, Оксана.
Ну, надо же. Никто в этой гребанной "Артемиде" не знает, где Кира. Бардак тут у них.
- Позвони ей и узнай.
- Сам позвони.
- Она не берет трубку, когда я звоню.
Улыбка Оксаны стала совсем широкой. Радостной.
- Какой кошмар… - покачала головой.
- И, правда - кошмар, - покладисто согласился Макс. И в одно движение смел со стола кипу документов. Листы бело-черным снегом укутали сразу половину кабинета. - Ой, извини… Я такой неловкий, когда волнуюсь. Позвони Кире, пожалуйста. Чтобы я не волновался.
- Ты что творишь?! Я сейчас охрану позову!
- Нет у вас никакой охраны, - мягко и проникновенно произнес Макс. - Влад с похмелья болеет и ему не до тебя. Позвони Кире и узнай, где она.
- Не буду!
- Какая статуэтка красивая, - Макс аккуратно взял со стола изящный парусник. - Муранское?
- Поставь!
- Что-то руки у меня дрожат…
- Ты придурок! Ненормальный!
- Звони Кире.
Теперь уже очередь Оксаны несколько секунд молча смотреть на Макса. А потом она резко схватила телефон. А потом так же резко отняла его от уха.
- Она не берет трубку!
- Звони еще, - голос Макса обманчиво ласков. - Звони. Пока она не возьмет трубку.
С третьей попытки Оксана дозвонилась.
- Она на меня наорала!
- И я ее целиком и полностью одобряю, - невозмутимо кивнул Макс. - Где она?
- Угол Троицкого и Измайловского! Показывает объект!
- Точнее. Адрес.
И, дослушав ответ, разжал пальцы.
- Упс… Какой я неловкий…
Остатки стеклянного парусника захрустели под подошвами мужских туфель. Оксана открывала и закрывала рот как вытащенная на берег рыба.
- Да ты… - он был уже у двери, когда она снова подала голос. Почти криком. - Что ты с ней носишься?! Что ты в ней нашел?! Ты знаешь, какая она?! Что у нее было?! Да она же шалава! Потаскуха! Шлюха! А ты с ней носишься, как с принцессой!
Его пальцы уже легли на дверную ручку. Макс медленно обернулся.
- Ты совсем не знаешь значения слов, которые произносишь, Оксана. Шалава, потаскуха и шлюха - это ты.
Дверь снова закрылась с мягким щелчком. Но перед этим Макс не удержался и опрокинул на пол ни в чем не повинный фикус. Лучше фикус, чем Оксану. Ударить женщину воспитание не позволило.
* * *
Знакомый серый "субарь" красовался аккурат напротив Троицкого. И от сердца немного - но отлегло. А потом Макс увидел и саму Киру - она стояла в десятке метров от своей машины, рядом с другим автомобилем. И разговаривала с парой: мужчина и женщина. Видимо, супруги. Наверное, клиенты. Наконец-то ему повезло - не придется искать Киру по всему городу.
Макс, не торопясь, подходил к разговаривающей троице. Разглядывал Киру. Где ее пальто и костюм - "я-вся-из-себя-приличная-дама-риэлтор"? На ней джинсы, ладно облегающие ее аккуратную попу и длинные ноги. Короткая кожаная куртка, шарф укутывает шею и подбородок, руки спрятаны в карманах. Не риэлтор - студентка. Но ее клиентов это не смущало - все трое о чем оживленно переговаривались и улыбались. Макс остановился у Киры за спиной. Оказывается, можно злиться на человека и одновременно им любоваться. Потому что соскучился до жути, хоть она и коза.
На него обратили внимание собеседники Киры, женщина улыбнулась понимающе. Кира обернулась. Он не успел заметить выражение ее лица - если и было удивление, не поймал его. Потому что она снова резко обернулась к своим клиентам. Но те уже спешили завершить разговор и попрощаться. Видимо, основные моменты они уже обговорили. И Кире пришлось снова оборачиваться к нему. Но начинать диалог она явно не собиралась. Смотрела куда-то мимо, на Троицкий, лишь мазнув мимолетно взглядом по его лицу. Какие же у нее глаза темные.
- Ничего не хочешь мне сказать? - хорошо начал разговор. Спокойно.
Кира покачала головой. Вот ведь коза!
- Точно ничего? - голос Макса звучал мягко и вкрадчиво. - Например, почему ты два дня со мной не разговариваешь - не хочешь объяснить?
У нее дернулась щека. Полезла в карман за сигаретами, прикурила. Жутко хотелось вырвать у нее пачку и зажигалку из рук, выбросить все, встряхнуть, наорать. Поцеловать. Но нельзя. Надо все выяснить. Раз и навсегда!
- Ты же все и так знаешь, - она резко выдохнула дым в сторону. - Оксана звонила - а я-то думала, зачем? К чему это все, Макс? Она же тебе все сказала.
Не нужен этот разговор. Все и так понятно. А еще - очень больно. Даже смотреть на тебя - больно.
- Мало ли что я знаю, - он пожал плечами. - Я предпочитаю узнавать правду напрямую от людей. Мне интересно, почему ты вдруг решила со мной перестать разговаривать. Вот я и спрашиваю.
Спокойствие, с которым он начал разговор, быстро испарялось. Но пока еще держалось.
- Тебе обязательно надо, чтобы я произнесла это вслух? - она курила, глубоко затягиваясь. Такое ощущение, что ему назло. - Ладно, пожалуйста. Я не люблю групповух, Макс. Не практиковала и начинать не хочу. Тебе нравится Оксана, нравится заниматься с ней сексом - дело вкуса. Можешь ухаживать за ней, приглашать в гости, заниматься с ней сексом. Но я - пас. Я в этом не участвую. - Она поперхнулась табачным дымом, закашлялась. И добавила как-то без прежнего задора и даже почти жалобно. - Не хочу.
Жалость остро кольнула под ребрами. От ее агонически вздернутого подбородка. От дрогнувшего на последних словах голоса. От выступивших на глазах слез - от кашля ли?
Но - нет. Никакой жалости. Жалость Кире Артуровне не нужна. Она ей даже противопоказана. Все, что ей нужно - это хороший пендель.
- Значит, по твоему мнению, у меня был секс с твоей сестрой?
- А по твоему мнению - нет? - она даже умудрилась усмехнуться.
- Полагаю, что лучше тебя осведомлен в этом вопросе, - невозмутимо.
- Прекрати! - он пробил. Пробил все-таки ее с таким трудом возведенную стену спокойствия и отстраненности. Полетел в сторону окурок, а Кира наставила на него палец. - Прекрати мне врать! Я знаю. Я все знаю! У меня есть доказательства!
- Доказательства? - то, что Макс еще говорил, а не орал - это было настоящим чудом. Никак, Троицкий благотворно влиял. - Интересно, какие? На ютубе выложили запись, как мы с Камышиной трахаемся? Сколько просмотров? Как я там выгляжу? Ракурс удачный?
- ПРЕКРАТИ! - она сорвалась на крик. Руки чесались вмазать ему. Прямо по наглой архитекторской зеленоглазой роже с редкими бледными веснушками. - Откуда она знает про интерьер твоей квартиры?! Про гранитную столешницу, лаковые вставки на диване и спальню в японском стиле? Про подушки у окна с видом на Финский?! Откуда, я тебя спрашиваю?! На чай ее приглашал в гости?!
- Нет, не приглашал, - слегка озадачился Макс. И криком, и фактами. - Не было ее у меня в гостях. Мы и встречались-то раза три всего с ней, все время в присутствии других людей. Так что не знаю… - Макс потер лоб. - Хотя нет - знаю. Я с ребятами советовался по поводу интерьера. С дизайнерами знакомыми. А у них своя группа в фейсбуке. И я там постил фотографииквартиры - показать, что в итоге получилось. Кто угодно мог это видеть.
- Конечно-конечно! - Кира уперла руки в бедра. - И свои фото топлесс ты тоже там постил, да?
- Вообще-то, нет, - слегка опешил Макс. - А… зачем?
- Тогда откуда Оксана знает про родинку у тебя около пупка?! - проходящая мимо женщина с изумлением оглядела их, но Кире было плевать. - Откуда она это знает, объясни мне?! Хотя, нет, - махнула рукой. - Не объясняй. И так все понятно.
- А мне непонятно! - все-таки повысил голос Макс. - Не имею привычки выкладывать без толку свои фото куда попало, а уж тем более - полуголым. Странно это все…
- А, по-моему, все понятно!
- Помолчи, а! - рявкнул он. - Не умеешь думать - другим не мешай! А, хотя… - Макс прищелкнул пальцами. - Все ясно. Это Янка.
- У тебя все виноваты - даже твоя бывшая! Кроме тебя!
- Да потому что я не виноват! - ярость вместе с облачками пара вылетала изо рта. - Она меня задрала прошлым летом на Кипре своими фотосессиями. А потом их выкладывала вконтакте - как мы круто отдохнули. Фото в шортах и без майки там точно были!
- Откуда Оксана знает твою Яну?!
- Без понятия! Вполне возможно, что… - тут Макс слегка остыл. - Я сто лет вконтакт не заходил, все больше фейсбуком и твиттером пользуюсь. Вполне возможно, Яна у меня до сих пор числится в друзьях. Я вообще этот виртуальный соц. пакет не отслеживаю! Так что было бы желание - все это можно узнать. Было бы. Желание.
Последние слова он выделил. Нарочно. У Киры засосало где-то в районе желудка, там, где болталась только одна чашка кофе. Неужели… Неужели она ошиблась?
- Конечно. Все так просто. Фейсбук. Вконтакт. А ты - святой.
- Я не святой, Кира, - его голос вдруг прозвучал устало. - Но верить мне можно. В отличие от твоей сестры, от которой ты, как я понимаю, ничего хорошего не видела. Но тебе проще поверить ей, так? Видимо, в твоих глазах я доверия не заслуживаю. Кто я такой - чтобы мне верить?
В горле мгновенно набух огромный комок. Сказать что-то невозможно. А сказать надо. Извиниться надо. Потому что глубоко внутри что-то тут же радостно ему поверило. Поверило, и в коленях стало совсем мягко и слабо. Так, что стоять трудно стало. Стоять трудно, говорить невозможно. И все из-за тебя. Из-за тебя.
- Даже не знаю, - Макс низко опустил голову, покачал ею. - Видимо, я в юности много накуролесил, если сейчас… Столько ведь девушек было - красивых, умных, добрых. А я все выбирал чего-то. Ждал. Дождался! Из всех возможных вариантов я влюбился вот… - теперь он обличительно ткнул в нее пальцем. - Вот в ЭТО!
Колени чуть окончательно не подвели ее. Комок из горла ухнул куда-то вниз - добивая и без того зашедшееся в замысловатом риффе сердце.
- Что… Что ты сказал?…
- Нет-нет! - он даже отступил на шаг назад. - Забудь! Я этого не говорил.
- Но ты… - растерянно. Ошеломленно. - Ты сказал, что…
- Забудь, что я сказал! Потому что ты еще не заслужила, чтобы я тебе это говорил! Вот если бы… - тут его прервал звонок мобильного. Макс раздраженно поднес телефон к уху. - Да?! Все, я уже подъезжаю! Да, честное слово! Сейчас буду, не паникуй, еще есть время! - Все так же раздраженно Макс сунул телефон в карман. - Все, я поехал. У меня дела. А ты, Кира Артуровна… - его взгляд из-под нахмуренных бровей был сердитый и, одновременно, какой-то странно и удивительно нежный. - А ты подумай над своим поведением, как говорится. Крепко подумай. А как надумаешь чего толкового - звони. Может быть, я возьму трубку и тебя выслушаю. Я стараюсь выслушивать тех, кто дорог мне. И верить им. Мне надо только, - вздохнул. - Немного остыть. Все, пока. Опаздываю уже.
И он развернулся. И действительно пошел. Действительно. Пошел. Прочь. От нее.
Первое попадание пришлось в затылок, но вскользь. Зато второй снежок попал точно в шею. Холодный мокрый снег потек-посыпался за шиворот. Макс ошеломленно обернулся.
- Ты что творишь, мать твою?!
- Это ты что творишь?! - Кира в несколько стремительных шагов подлетела к нему. - Ты говоришь, что любишь меня, а потом спокойно разворачиваешься и уходишь?!
- Ну, ты же можешь после первого секса не разговаривать со мной?! А я, значит, должен заботиться о твоих чувствах?!
- Да что ты вообще знаешь - о чувствах?! - все. Ее понесло. Она потом пожалеет, совершенно точно пожалеет. Но его слова сорвали стоп-кран. - Нельзя бросаться словами, смысла которых ты просто не понимаешь!
- Угу. Не понимаю, - Макс дернул плечом. Поморщился. Мокрое и холодное бодро потекло между лопаток вниз. Совсем вниз. - Премного благодарен, Кира Артуровна! Твоими стараниями я пойду на прием к главе района в мокрых трусах!
- Не переводи разговор! - а потом растерянно: - Ты и в самом деле… торопишься?
- Нет, это я так шучу! Или вру - как обычно.
- А вот не надо из себя жертву изображать! - ее снова закусило. - Нечего бросать слова, о которых ты ничего не знаешь и не понимаешь!
- А ты, значит, понимаешь, да? - Макс подозрительно сощурился.
- Понимаю! - запальчиво. - Уж побольше твоего!
- Ну, так расскажи мне… - вкрадчиво. - Что такое… любовь… в понимании Киры Артуровны Биктагировой.
- На "слабо" меня берешь?
- Нет.
- Ладно! - все равно ее уже далеко унесло в сторону тех вещей, о которых она будет потом долго сожалеть. Какая теперь разница? - Ты спрашиваешь, что такое для меня любовь? Пожалуйста! - вдохнула глубоко, словно перед тем, как нырнуть. - Любовь - это всерьез, МАлыш. Любовь - это не на один день. В любви не бывает так, что сегодня я тебя люблю, а завтра я занят и не в настроении. Любовь - это обязательства, в том числе. Любовь - это дом, семья и дети, в конце концов! Вот так-то, пан архитектор, - и тут у нее словно кончился запал. И плечи опустились, и уголки губ. Зато не будет потом думать о том, что чего-то не сказала. Все. Все сказала. С избытком.
- По-моему, это ты меня "слабо" берешь, - после небольшой паузы ответил Макс.
- Вот уж нет!
- Да, да. Ты, определенно, считаешь, что я ко всему этому не готов.
- Конечно, не готов! - фыркнула Кира. - Ты же вольный стрелок, Макс. Ты, твой пентхаус, твоя работа. Что тебе еще нужно в этой жизни?
"Ты!" - так и хотелось заорать ему. Но вместо этого засунул руки в карманы пальто.
- Не хочу тебя расстраивать, Кира Артуровна, но психолог из тебя никудышный.
- Да ну?
- Ну да, - он одарил ее мрачным взглядом. - Я давно готов к серьезным отношениям и ответственности. Готов, в отличие от тебя с твоим вопиющим инфантилизмом и тягой убегать от проблем и разговоров. Вот ты точно не готова к такой любви, о которой говоришь. Я готов. А ты - нет. Ты проблемы с помощью швыряния снежками решаешь - это в лучшем случае.
И этот человек обвинял ее в том, что она перевирает его слова! А сам? Сам-то?!
- Готов, значит? К чему ты готов? Жениться на мне? - слова вылетели сами собой. И ей было уже плевать на ответ - выплеснуть собственные эмоции было важнее. Или все-таки ответ был нужен? Важен? Да не молчи же ты!
- Наверное, - кивнул Макс слегка растерянно. - Скорее всего. Если смогу тебя перевоспитать и заставить повзрослеть.
Нет, стоп-кран сорвало теперь - окончательно и бесповоротно. Кире стало все равно на последствия того, что она сейчас скажет. Инфантильной ее назвал? Получи!
- Да надо же… - нараспев произнесла Кира, словно со стороны слыша свой голос. - А я вот сейчас маме своей позвоню. И скажу, что ты мне предложение делаешь.
- Ты точно берешь меня на "слабо"!
- Я звоню маме!
- Да звони!
Но едва она поднесла телефон к уху, Макс вырвал у нее аппарат из рук.
- Раиса Андреевна? Добрый день, это Максимилиан МАлыш. Спасибо, приятно, что вы меня помните. Я к вам с просьбой. Нет, я ни во что не вляпался, товарищ капитан! - Макс немного нервно рассмеялся. - Кроме вашей дочери. Да, именно. Дело в том, что я уже которую неделю уговариваю Киру Артуровну выйти за меня замуж. - Тут Кира охнула и попыталасьзабрать у Макса телефон, но он быстро повернулся к ней спиной и продолжил разговор. - Прошу ее, умоляю, на коленях перед ней ползаю, - Макс снова ловко увернулся от рук Киры. - Говорю: "Люблю, жить без тебя не могу, выходи за меня". Что Кира? А Кира не хочет! Говорит, что не знает, не уверена, что я ей… Дура? Коза? А… Ой, погодите! Вот вы это ей самой скажите! - и всунул телефон в протянутую ладонь Киры, сладко улыбнувшись. - Твоя мама хочет с тобой поговорить, Кирюша.
Кира выслушала мать с каменным лицом. Молча. Одно лишь слово в финале разговора: "Хорошо". А потом, опустив руку с телефоном, шепотом и почти с ужасом:
- Ты что натворил?! Нас же теперь… - и она махнула рукой.
- А что? - Макс пожал плечами, поморщился мокрой спине, и не только. - Ничего такого, что бы не…
И тут с колокольни собора ударил звон. Макс резко поднес запястье к лицу. И смачно выругался.
- Все, Костян меня убьет! Я опоздаю! И жить мне осталось пятнадцать минут.
Кира смотрела на него молча. И лицо ее с совершенно округлившимися глазами такое было, что расцеловать хотелось до невозможности - прямо в приоткрытые в изумлении губы.
- Держи! - он сунул руку в карман, достал оттуда связку ключей и шлепнул в ее ладонь. - Я не знаю, до какого времени буду занят. Пять, шесть вечера, наверное. К семи должен быть дома точно. У тебя есть время до семи вечера - собраться с мыслями и подготовиться. Так что жди меня дома. Приеду - будешь у меня прощения просить и рассказывать, как ты меня любишь. - А, поскольку, Кира так и продолжала стоять и молчать, открыв рот, он сам зажал в ее ладони ключи, легко поцеловал в приоткрытые губы и шепнул: - Все, до вечера.
И ушел. Снова. Быстрым шагом. Потом бегом. Хлопнула дверь, золотисто-бежевое "вольво" резко тронулось с места и быстро влилось в поток машин. Секунда - и все, его уже не видно.
Стоящая недалеко от обочины перекрестка Троицкого и Измайловского проспектов девушка долго смотрела вслед уехавшей машине. Потом перевела взгляд на зажатые в ладони ключи. Потом - на синий с золотыми звездами круглый купол Троице-Измайловского собора. А потом запрокинула лицо к небу и широко и счастливо улыбнулась.
Объект пятнадцатый: "Суоменлахти"
А мы тут, знаете, всё плюшками балуемся.
Он опоздал. Влетел в приемную весь, что называется, в мыле. Секретарь встретила его не очень любезно, но двери отворила. Сначала - шкафа для верхней одежды, а потом кабинета.
Если бы взглядом было можно что-то сделать - с Максом бы именно "что-то" и случилось. То самое, что откровенно читалось в глазах замолчавшего Константина. Потом Драгинпрокашлялся.
- А это наш ГАП. Максимилиан МАлыш, автор проектного решения, которые мы предлагаем для шестьдесят седьмого квартала.
- Видимо, автору проектного решения судьба его детища и перспективы его воплощения в жизнь не слишком важны. У него явно есть дела важнее, - судя по интонации, ставить на место и устраивать разносы подчиненным вся из себя накрахмаленная дама на председательском месте умела, и еще как. От Драгина, кажется, начал валить дым. Макс сел за "переговорный" стол как мог непринужденнее.