- Но это то, что я думаю. Это в точности то, что я думаю. Это единственный вариант, который умещается у меня в голове. Когда девушка, такая как я, просыпается замужем за парнем, как ты, что еще она может подумать? Боже, Дэвид, посмотри на себя. Ты красивый, богатый и успешный. Твой брат был прав, в этом нет никакого смысла.
Он повернулся ко мне с напряженным лицом.
- Не делай этого. Не опускай себя вот так.
Я просто вздохнула.
- Я серьезно. Ты ни в коем случае не делала то, что тот или какой-то другой мудак подумали, поняла? Ты не ничтожество.
- Тогда дай мне что-нибудь. Расскажи мне, на что похоже то, что было между нами той ночью.
Он открыл рот, затем внезапно закрыл.
- Нет. Я не хочу вспоминать все это, ты же знаешь, что было то прошло. Я просто не хочу, чтобы ты думала, что вся ночь была каким-то пропитанным алкоголем безумством или чем-то таким, вот и все. Честно говоря, ты даже не казалось пьяной, большую ее часть.
- Дэвид, ты уходишь от ответа. Да ладно тебе. Это не справедливо, что ты помнишь, а я нет.
- Нет, - сказал он, его голос твердый, холодный, таким я его еще не слышала. Он навис надо мной, челюсть сжата. - Это не справедливо, что я помню, а ты нет, Эвелин.
Я не знала что сказать.
- Я ухожу, - в подтверждение своих слов, он вылетел за дверь. Тяжелые шаги эхом отдавались по коридору и дальше по лестнице. Я осталась смотреть ему вслед.
*
Я дала ему время остыть, затем последовала за ним на пляж. Утренний свет ослеплял, голубое небо было полностью чистое. Это было великолепно. Соленый морской воздух немного прояснил мои мысли. Слова Дэвида вызывали больше вопросов, чем давали ответов. Разгадка той ночи поглощала мои мысли. Я пришла к двум выводам. Оба меня беспокоили. Первый - то, что ночь в Вегасе была особенной для него. Мое назойливое любопытство или упрощение события расстраивали его. Второй - то, как я подозревала, что он не был мертвецки пьян. Похоже, он точно знал, что он делал. В этом случае, как, черт побери, должно быть, он чувствовал себя на следующее утро? Я собственноручно отвергла его и наш брак. Скорее всего, он глубоко страдал, был унижен.
Для моего поведения были серьезные причины. Однако, я все еще была невероятно безрассудна. Я не знала Дэвида тогда. Но сейчас я начинала узнавать. И чем больше мы общаемся, тем больше он мне нравится.
Дэвид сидел на камнях с пивом в руке, глядя на море. Прохладный океанский ветер отбрасывал его длинные волосы. Ткань футболки натянута на широкой спине. Руками он обхватил колени. От этого он казался моложе, чем был, более уязвимым.
- Привет, - сказала я, садясь на корточки рядом с ним.
- Хей, - с сощуренными от солнца глазами он посмотрел на меня, лицо - защитная маска.
- Извини, что давила на тебя.
Он кивнул, перевел взгляд обратно на воду.
- Все хорошо.
- Я не хотела расстраивать тебя.
- Не беспокойся об этом.
- Мы все еще друзья?
Он раздраженно усмехнулся.
- Конечно.
Я сидела рядом с ним, пытаясь сообразить, что сказать дальше, чтобы все исправить между нами. На ум ничего не приходило, кроме слов, что мы наверстаем Вегас. Мне нужно больше времени с ним. Тиканье часов к бумагам об аннулировании с каждой минутой становилось все громче. Это расстраивало меня, мысль, что наше время сокращалось. То, что скоро все закончится, и я не увижу или не поговорю с ним снова. То, что я не смогу разгадать головоломку, которая была с нами. Моя кожа покрылась мурашками еще больше, чем до этого от ветра.
- Дерьмо. Ты замерзла, - произнес он, обнимая меня рукой за плечи и притягивая ближе.
И я с радостью прильнула.
- Спасибо.
Он поставил бутылку пива, обхватывая меня обеими руками.
- Надо отвести тебя внутрь.
- Давай еще немного посидим, - нервно потерла большими пальцами остальные. - Спасибо, что привез меня сюда. Это прекрасное место.
- Мм.
- Дэвид, серьезно, мне так жаль.
- Эй, - он положил палец под мой подбородок, приподнимая его. Гнев и боль ушли, уступив место доброте. Он слегка пожал плечами. - Давай просто отпустим это.
От этой идеи я запаниковала по-настоящему. Я не хотела отпускать его. Понимание этого было поразительным. Я уставилась на него, позволяя этому осесть.
- Я не хочу.
Он моргнул
- Хорошо. Ты хочешь наверстать это со мной?
Я сомневалась, что мы говорим об одном и том же, но все равно кивнула.
- У меня есть идея.
- Выкладывай.
- Твою память могут пробудить разные вещи, верно?
- Думаю, да, - произнесла я.
Так что, если я тебя поцелую, ты, может быть, вспомнишь, как мы были вместе.
Я перестала дышать.
- Ты хочешь поцеловать меня?
- Ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
- Нет, - быстро сказала я. - Все в порядке с твоими поцелуями.
Он подавил улыбку.
- Очень мило с твоей стороны.
- И этот поцелуй будет в целях научного эксперимента?
- Ага. Ты хочешь знать, что произошло той ночью, а я и правда не хочу говорить об этом. Так что, я полагаю, как ни крути, но лучше всего, если ты сможешь вспомнить что-то самостоятельно.
- Это имеет смысл.
- Отлично.
- Как далеко мы зашли той ночью?
Его взгляд опустился на вырез моей майки и окружности груди.
- Вторая база.
- Футболки?
- Сняты. Мы оба были топлесс. Объятия топлесс самые лучшие, - он смотрел, как я впитываю информацию, его лицо так близко к моему.
- Лифчик?
- Конечно же, нет.
- О, - я, тяжело дыша, облизала губы. - Итак, ты действительно думаешь, что нам следовало бы это сделать?
- Ты слишком много думаешь.
- Извини.
- И перестань извиняться.
Мой рот открылся, что бы повторить извинение, но я быстро его закрыла.
- Все хорошо. Ты освоишься с этим.
Мой мозг споткнулся, и я уставилась на его рот. У него был очень красивый рот, с полными губами, которые вытягивались немного по краям. Потрясающе.
- Скажи мне, о чем ты думаешь, - сказал он.
- Ты сказал мне не думать. И, если честно, я и не думаю.
- Хорошо, - сказал он, наклоняясь еще ближе. - Это хорошо.
Его губы задели мои, успокаивая меня. Мягкие, но решительные, не сомневающиеся. Зубами он поиграл с моей нижней губой, затем пососал ее. Он целовался не так, как парни, которых я знаю, хотя, я не могла точно определить разницу. Это просто было лучше и... больше. Бесконечно больше. Его рот прижимался к моим губам, язык проскользнул в мой рот, потерся об мой язык. Боже, у него приятный вкус. Мои пальцы скользнули в его волосы, как будто они всегда этого хотели. Он целовал меня, пока я не смогла вспомнить ничего, что произошло раньше. Ничего из этого не имело значения.
Его рука плавно скользнула вокруг задней части моей шеи, удерживая меня на месте. Поцелуй все продолжался. Он воспламенил меня с ног до головы. Я никогда не хотела, чтобы это закончилось.
Он целовал меня, пока моя голова не закружилась, а я держалась изо всех сил. Затем он отступил, задыхаясь, и снова прижал свой лоб к моему.
- Почему ты остановился? - спросила я, когда смогла сформировать связное предложение. Мои руки притягивали его, пытаясь вернуть его к моим губам.
- Ш-ш. Расслабься, - он сделал глубокий вдох. - Вспомнила что-нибудь? Что-нибудь из всего этого тебе знакомо?
Мой одурманенный поцелуем мозг полностью вернулся. Проклятие.
- Нет. Я так не думаю.
- Жаль, - между его бровей образовалась складка. Синяки под его прекрасными голубыми глазами, казалось, еще больше потемнели. Я разочаровала его снова. Я впала в отчаяние.
- Ты выглядишь усталым, - сказала я.
- Да. Возможно, время немного поспать? - он запечатлел небольшой поцелуй у меня на лбу. Это был дружеский поцелуй или больше? Я не могла сказать. Может, это тоже было просто в научных целях.
- Мы попытались, да? - сказал он.
- Ага. Мы попытались.
Он поднялся на ноги, забрал свою пивную бутылку. Без него, согревающего меня, бриз дул прямо сквозь меня, сотрясая тело. Это был поцелуй, который действительно потряс меня. Он взбудоражил мой никогда не влюблявшийся разум. Подумать только, у меня была ночь таких поцелуев, и я забыла это. Мне необходима пересадка мозга при первой же возможности.
- Не возражаешь, если я пойду с тобой? - спросила я.
- Вовсе нет, - он подал мне руку, чтобы помочь подняться на ноги.
Вместе мы побрели обратно к дому, вверх по лестнице в хозяйскую спальню. Я сняла обувь, пока Дэвид тоже разувался. Мы легли на матрас, не касаясь друг друга. Оба уставились на потолок, словно там могли быть ответы.
Я молчала. В течение целой минуты. Мой мозг бодрствовал и болтал со мной.
- Думаю, что теперь я немного лучше понимаю, почему мы в итоге поженились.
- Понимаешь? - он повернул голову, чтобы посмотреть в мое лицо.
- Да, - меня никогда так раньше не целовали. - Понимаю.
- Иди сюда, - сильная рука обхватила меня за талию, перетаскивая меня на середину кровати.
- Дэвид, - я потянулась к нему с робкой улыбкой. Я была более чем готова к большему количеству поцелуев. К большему от него.
- Ложись на бок, - сказал он, его руки передвигали меня, пока он не разместился позади. Одна рука скользнула под шею, а другая - поверх талии, притягивая меня ближе к нему. Его бедра идеально подходили к моей заднице.
- Что мы делаем? - спросила я, сбитая с толку.
- Ложимся в позицию "ложки". Мы той ночью недолго так полежали. Пока ты не почувствовала себя плохо.
- Мы лежали в позе "ложки"?
- Ага, - сказал он. - Стадия вторая в процессе восстановления твоей памяти, поза "ложки". А теперь спи.
- Я только час назад проснулась.
Он уткнулся лицом в мои волосы и даже забросил на меня ногу, прижав к кровати.
- Не везет. Я устал и хочу позу "ложки". С тобой. И, насколько я помню, ты должна мне. Так что мы лежим в этой позиции.
- Ладно.
Его дыхание согревало мою шею, посылая мурашки по моей спине.
- Расслабься. Ты так напряжена, - его руки сжались вокруг меня.
Через мгновение я подняла его левую руку, пробежала кончиками пальцев по его мозолям. Используя его как игрушку для снятия стресса. Кончики его пальцев были твердыми. Внизу большого пальца также была неровность, и еще одна небольшая в нижней части его пальцев там, где они соединяются с ладонью. Он явно проводил много времени с гитарой в руках. На обратной стороне его пальцев было выбито слово FREE (англ. свободная – прим.пер.). На его правой руке слово LIVE (англ. жизнь – прим.пер.). Я не могла не задаться вопросом, что если брак посягнет на его свободу. Волны в японском стиле и извивающийся дракон покрывали его руку, цвета и детали впечатляли.
- Расскажи мне о своей специализации, - сказал он. - Ты занимаешься архитектурой, верно?
- Да, - ответила я, немного удивленная. Очевидно, я рассказала ему об этом в Вегасе. - Как мой отец.
Он сцепил свои пальцы с моими, положив конец моему беспокойству.
- Ты всегда хотел играть на гитаре? - спросила я, стараясь не сильно отвлекаться на то, как он обернут вокруг меня.
- Да. Музыка - это единственное, что когда-либо имело для меня значение. Не могу представить, чтобы заниматься чем-то еще.
- Да, - это должно быть хорошо, быть чем-то настолько увлеченным. Мне нравилась идея стать архитектором. Большинство из моих детских игр включали строительные блоки или рисование. Но я точно не испытывала необходимости заниматься этим. - У меня практически нет музыкального слуха.
- Это многое объясняет, - он тихонько засмеялся.
- Будь скромнее. Я также никогда не была хороша в спорте. Мне нравится рисовать, читать и смотреть фильмы. И я люблю путешествовать, но это не то, что я делаю часто.
- Да?
- Хм.
Он чуть подвинулся позади меня, устраиваясь удобнее.
- Когда я путешествую, то это всегда из-за концертов. Не остается достаточно времени, чтобы посмотреть окрестности.
- Жаль.
- И иногда такой "геморрой" с тем, что тебя могут узнать. Периодически это неприятно. На нас порядочно давят, и не всегда я могу делать то, что хочу. По правде говоря, отчасти я готов замедлить ход, проводить больше времени дома.
Я ничего не ответила, снова прокручивая его слова у себя в голове.
- Группа через какое-то время состарится. Повсюду люди, все проклятое время.
- Не сомневаюсь, - и все же там, в ЛА на нем все еще висела поклонница, воркуя при каждом его слове. Очевидно, части его образа жизни по-прежнему привлекали. Части, в которых я не уверена, что смогла бы конкурировать, даже если бы захотела. - Ты не будешь по этому скучать?
- Честно говоря, я все это делал так чертовски долго, что не знаю.
- Ну, у тебя есть великолепный дом, чтобы жить здесь.
- Хм, - на мгновение он затих. - Эв?
- Да?
- Стать архитектором было твоей идеей или твоего отца?
- Я не помню, - призналась я. - Мы всегда говорили об этом. Мой брат никогда не был заинтересован в перекладывании ответственности на себя. Он всегда дрался и прогуливал уроки.
- Ты говорила, у тебя тоже были трудные времена в старшей школе.
- Разве не у всех они были? - я изогнулась, переворачиваясь так, чтобы мне было видно его лицо. - Я обычно не говорю об этом с другими людьми.
- Мы разговаривали об этом. Ты говорила, что тебя дразнили из-за твоих габаритов. Я сообразил, что ты поэтому так отделала моих друзей. Факт, что они запугивали ту девушку, как стая гребаных школьников.
- Думаю, так и было, - поддразнивание не было темой, которую мне нравилось поднимать. Слишком легко возвращались все дерьмовые чувства, связанные с этим. Однако руки Дэвида не позволяли чему-нибудь из этого проскользнуть. - Большинство учителей просто игнорировали это. Как будто это были дополнительные хлопоты, которые им были не нужны. Но там была одна учительница, мисс Холл. Она всегда заступалась, когда они издевались надо мной или кем-то еще. Она была замечательной.
- Звучит классно. Но на самом деле ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь стать архитектором?
- Ну, это то, что я всегда планировала сделать. И я, эх, мне нравится идея заниматься дизайном чьего-то дома. Не знаю, мое ли это призвание стать архитектором, как музыка для тебя, но я думаю, что смогу это делать хорошо.
- Я не сомневаюсь в этом, детка, - сказал он мягким, но четким голосом.
Я попыталась не позволить проявлению нежности превратить меня в мокрый беспорядок на матрасе. Нежность была ключом. Я сделала больно ему в Вегасе. Если я серьезно относилась к этому, желая, что бы он дал нам еще один шанс, мне нужно быть осторожной. Создать ему хорошие воспоминания, чтобы заменить плохие. Воспоминания, которые мы смогли бы разделить на этот раз вместе.
- Эв, это то, что ты хочешь сделать со своей жизнью?
Я остановилась. У меня уже были стандартные ответы, нужна была дополнительная мысль. План существовал так долго, что я не подвергала его сомнению. Он был безопасным и комфортным. Но Дэвид хотел большего, и я хотела бы дать ему это. Может быть, поэтому я проболталась ему об этом секрете в Вегасе. Что-то в этом мужчине привлекало меня, и я не хотела бороться с этим.
- Честно, я не уверена.
- Это нормально, ты знаешь, - его взгляд не отрывался от моего. - Тебе только двадцать один.
- Но я обязана быть взрослой сейчас, принять ответственность за саму себя. Я должна знать такие вещи.
- Ты ведь несколько лет живешь со своей подругой? Оплачиваешь собственные счета, учишься и все такое?
- Да.
- В таком случае разве ты не берешь на себя ответственность? - он заправил длинные темные волосы за ухо, убирая их от лица. - Так начни работать архитектором и посмотри, как пойдет.
- У тебя это звучит так просто.
- Это так. Ты либо придерживаешься этого, либо пробуешь что-то еще, смотришь, как это подходит тебе. Это твоя жизнь. Твой выбор.
- Ты играешь только на гитаре? - спросила я, желая узнать о нем больше. Желая увести тему разговора от меня. Узел напряжения, появившийся во мне, не был приятным.
- Нет, - уголки губ приподнялись в улыбке. Он точно знал, почему я спросила. - Бас-гитара и ударные тоже. Конечно.
- Конечно?
- Любой, кто сносно играет на гитаре, может сыграть и на бас-гитаре, если включит мозг. И любой, кто может удержать две палочки одновременно, может сыграть на ударных. Не забудь рассказать Малу, что я это сказал, когда в следующий раз увидишь его, ладно? Ему понравится.
- Можешь быть в этом уверен.
- И я пою.
- Ты поешь? - спросила я взволнованно. - Споешь что-нибудь для меня? Пожалуйста?
Он издал неопределенный звук.
- Ты пел мне той ночью?
Он улыбнулся немного огорченно.
- Да, пел.
- Тогда это вероятно вернет мне память.
- Ты собираешься сейчас это применить? Каждый раз, когда ты чего-то захочешь, ты будешь бросать этим в меня.
- Эй, это ты начал. Ты захотел поцеловать меня из научного интереса.
- Это и было из научного интереса. Поцелуй между друзьями по причинам чистой логики.
- Это был очень дружеский поцелуй, Дэвид.
Ленивая улыбка осветила его лицо.
- Да, был.
- Пожалуйста, спой мне что-нибудь?
- Ладно, - сказал он раздраженно. - Поворачивайся. Тогда мы были в позиции "ложки".
Я устроилась, отодвинувшись к нему, и он переместился поближе. Это так замечательно быть у Дэвида "игрушкой для объятий". Я и представить не могла ничего лучше. Жаль, что он придерживался научного объяснения. Не то, чтобы я обвиняла его. На его месте я бы относилась к себе с осторожностью.
Меня захлестнул его глубокий, грубый в самом лучшем смысле этого слова голос, когда он запел балладу:
"У меня то чувство, что приходит и уходит
Десять сломанных пальцев и сломанный нос
Темные воды так холодны
Знаю, я сделаю это дома
Это полное сожаления солнце выжгло все небо
Оно вне пределов досягаемости и очень высоко
Ее ложе было из камня
Я знаю, что сломлю ее власть
Эти сломанные кости не удержат меня
Мои стоптанные туфли, им уже хватит
Эти дымовые трубы сожгут их дотла
Этот океан позволит им утонуть".
Когда он закончил, я притихла. Он сжал меня, вероятно, проверяя жива ли я. Я сжала его руку в ответ, не оборачиваясь, чтобы он не увидел слезы в моих глазах. Сочетание его голоса и тоскливой баллады погубило меня. Я всегда устраивала беспорядок вокруг него, плакала или меня тошнило. Почему он хотел иметь что-то общее со мной, я не имела понятия.
- Спасибо тебе, - сказала я.
- В любое время.
Я лежала, пытаясь разгадать стихи. Что они могли значить, почему он выбрал именно эту песню, чтобы спеть мне.
- Как она называется?
- "Тоскующий по дому". Я написал ее для последнего альбома, - он приподнял одну бровь и наклонился посмотреть мне в лицо. - Дерьмо, я заставил тебя грустить. Мне жаль.
- Нет. Это было красиво. У тебя изумительный голос.