- Тебе идёт улыбка, Рин. А ты постоянно хмуришься, - мягко, словно говорит с испуганным ребенком, начал Роман и Марине очень не понравился его тон. Лучше бы он продолжал шептать, прижимаясь сзади к её телу.
- У меня не так много поводов улыбаться, - вяло ответила девушка и выключила плиту. Суп уже подогрелся, а значит, они могут спокойно пообедать. Или поужинать, судя по настенным часам. Вот только, есть Марине, снова расхотелось. И если быть честной с собой, не в Романе было дело. Да, у неё слишком давно не было мужчины, и организм реагировал отдельно от мозга, заставляя тело предательски дрожать в объятиях этого мужчины. Но Рина даже не сомневалась: будь на месте Исаева кто-то другой, она бы реагировала так же.
Наверное.
С благодарностью посмотрев на задумчивого мужчину, который не спешил отшучиваться на эту тему, Марина вздохнула и выгнав из головы все глупости достала две глубоких тарелки.
Ужин прошел в привычном молчании, только зачем-то включенный Романом телевизор негромко бубнил из гостиной, а сам Исаев быстро съев суп, лениво жевал слегка зачерствелый кекс, запивая его чаем. И судя по его отрешенному лицу, продолжал о чём-то раздумывать. А Марина, наконец, поняла, что чувствуют и видят окружающие, когда она уходит в себя.
Было противно. От себя собой. И особенно противно должно было быть Денису, но он, ни разу за всё время их дружбы не сказал ей ни слова по этому поводу. Надо было поблагодарить друга, но Дэни обиделся и сейчас к нему подлизываться...
Рина вздохнула и решила, что пора убирать со стола.
- Подожди, - попросил Роман, вынырнув из раздумий, и она замерла, держа его тарелку на весу. - Я сам потом всё уберу. Пойдём на балкон, а?
- Зачем? - искренне удивилась девушка, ставя тарелку на прежнее место.
- Не знаю, - Рома пожал плечами и поднялся. - Но, знаешь, там вид... красивый.
- Что-то случилось? - испуганно спросила Марина, обходя стол. Почему-то возникло непреодолимое желание: быть сейчас как можно дальше от этого человека. Роман опять пугал.
- Нет, всё в порядке, - он качнул головой и протянул ей раскрытую ладонь, приглашая пойти с ним.
- Тогда, можно мы останемся здесь? - крутя по столу свою пустую тарелку, попросила Рина.
- Не зря ты у меня психолог, - натянуто улыбнулся Роман, взъерошил волосы и, видимо, не зная, куда девать руки, сунул их в карманы джинс. - Я хотел поговорить.
- О чём? - насторожилась девушка.
Он потер глаза и исподлобья посмотрел на неё.
- У меня накопилось слишком много вопросов... например, кто я сейчас для тебя? Я прихожу к тебе чаще чем домой. Ночую... Ты не представляешь, как мне трудно держать себя в руках, чтобы не натворить... чего-нибудь,- он неопределенно покрутил кистью и снова сунул руку в карман. - Я хочу тебя с того момента, как увидел в кинотеатре, но не могу позволить себе притронуться к тебе. Вижу, как боишься меня.
- Ром...
- Дай мне сказать... пожалуйста, - перебил он и, помолчав пару секунд, жестом попросил её сесть. И Марина села. Нет, не потому что он попросил, коленки начали мелко подрагивать, а внутри бушевал ураган из сомнений, страха и желания убежать. Да хотя бы на тот же балкон и запереться там.
- Мне почти тридцать два. А чего я добился в своей жизни? Да, у меня есть успешная фирма, ну и что мне с ней делать? Любить? Я и так живу в офисе. Знаешь почему?..
Марина отрицательно мотнула головой, хоть и понимала, что этот вопрос не требует ответа, просто ей надо было что-то сделать.
- К кому мне спешить домой? К аквариумным рыбкам? - усмехнулся Роман. - У меня было много женщин. Я бабник и тиран с ужасным требовательным характером, но и им от меня нужны были только деньги и положение в обществе. Ты другая, Марин. С тобой я чувствую себя... дома. И впервые начал задумываться о семье. Я час назад дал себе обещание: не трогать тебя пока ты сама не захочешь, - он замолчал, отрешенно уставившись в окно, а Марина в очередной раз захотела быть как можно дальше отсюда. А ещё зря она поцеловала его, тогда в парке... в щеку. Пусть только в щеку, но...
- Ром... - пара секунд молчания, чтобы понять, что он не станет перебивать и, Рина, собравшись с духом, собралась отказать первому мужчине, которого осмелилась поцеловать. Хоть и "шутливо", чтобы отвлечь его внимания и попытаться избежать объяснений. И что с того, что она не обязана ему ничего объяснять?
- Ром, понимаешь...
- Не надо, не утруждай себя извинениями, я понял, - он всё-таки перебил и начал собирать посуду, как и обещал. А Марина сидела и не знала, что ей делать. Рассказать историю своей жизни и заново пережить тот ужас? Или сейчас потерять единственного мужчину... не такого как все? Единственного за восемь лет, которого она подпустила к себе. И то, что их отношения развиваются с такой скоростью...
Роман ведь не был похож на тех, кого она встречала раньше. Ни на кого из них. И эти его качества, которые он недавно перечислял: бабник, тиран, - она ни разу не заметила, чтобы он вёл себя с ней так. Если только сегодня...
А что будет, когда она расскажет? Если расскажет? Он говорил о семье...
Роман посочувствует, пожалеет, а потом пройдет время и она ему надоест. И что тогда? Уйти в монастырь и забыть о мужчинах навсегда? А как же пресловутая семья, о которой она мечтала в детстве? Дети? В её возрасте у женщин есть дети и они счастливы, погрузившись в хлопоты по дому. Да только о каких детях она тут рассуждает, когда врачи пророчили какие-то жалкие пять процентов повторно забеременеть...
Как бы ни клял себя Роман, но вряд ли звонить в три утра в дверь Марины, было бы правильным. Вот он и не стал возвращаться. Она ведь ясно дала понять, начав своё: "Ром, понимаешь", - и Рома понимал. Иначе сидел бы на её кухне и выслушивал глупые, скорее всего придуманные на ходу объяснения. Зачем? Он привык распоряжаться своим временем, куда с большей выгодой. Например, можно было навестить одну из строительных площадок, проверить, как там работают его таджики и узбеки...
- В три утра-то, - насмехаясь над собой, хмыкнул мужчина и свернул на обочину. Потер лицо и открыл окно, вдыхая свежий ночной воздух. И вроде дом вот он, в каких-то двух километрах, а ехать в пустое холодное помещение не хотелось. И даже неспешная езда по ночным улицам города, не помогла развеяться.
Опять же оставались варианты с Кариной и Сашей, но что он им скажет? Что его бросила девушка, которая, в общем-то, и не была никогда его? Ладно, ещё Саша. Та поймет и возможно даже посочувствует. Но Карина. Он ведь даже не вспоминал про неё всё это время. Даже не проверил, как она добралась до дома, и подавно не знал, что делает сейчас. Кара никогда не была дурой, лишь раз совершила ошибку и теперь расплачивалась за неё.
"Чем расплачивалась? - спросил себя Роман. - Тем, что сама решила закрыться от всего мира? Я, может, и не пойму её, но если бы все изнасилованные женщины вели себя так..."
Исаев нахмурился, понимая, что ему что-то не нравится, но мысль ускользнула так же быстро, как и появилась, даже не дав осознать себя. Рома тряхнул головой и достал коммуникатор.
Первая смс с извинениями отправилась Карине. А вот вторую, предназначавшуюся Марине, он стер. Хотел ещё стереть и её телефон из записной книжки телефона, но не смог. Решил просто забыть и жить дальше, в тайне надеясь, что Рина всё-таки передумает.
В конце концов, он всегда может "остыть" с какой-нибудь девочкой. И вообще, как говорит народная мудрость: утро вечера мудренее.
Порешив на этом, Роман громко включил радио и вывел машину на пустую дорогу. У него ещё есть пара часов, чтобы поспать, а потом... почему бы не позвонить Кириллу? Раз он не может прямо сейчас получить Марину, то можно попробовать найти ей альтернативу.
Наверное, таким злым на работе он ещё не появлялся. Но ведь и повод был что надо. Роман проснулся после обеда, выспавшимся и почти довольным жизнью, позавтракал и, как и собирался, позвонил Кириллу. А через сорок минут, которые он убил на просмотр каких-то глупых мультиков, приехала ЕГО Марина. По крайней мере, девушка представилась именно так, чем вызвала в мужчине первый приступ гнева. Потом стало только хуже.
Не выдержав, "бабочка" сбежала ещё до того, как он успел раздеться. А вернувшийся и тоже в меру злой Кирилл, окончательно испортил и без того ставшее поганым настроение. Тогда Роман решил съездить на работу и выпустить пар там. Уж кому, а его рабочим не привыкать. Вот только и здесь всё пошло не так.
Объехав две площадки из пяти, Исаев не нашел к чему придраться. Знал и видел, но не мог сформулировать причины и просто махал на всё рукой, садился в машину и ехал дальше. А вот в офисе сдался и наорал даже Александру, чем удивил и саму девушку и всех сотрудников, присутствующих на рабочих местах, с которыми позже тоже провёл "разъяснительные работы". Только почему вёл их на повышенных тонах, кажется, не понял никто, даже он сам.
Ну и апогеем дня стало посещение Карины. И ведь надо было так удачно попасть на момент, когда она оказалась дома одна...
Тем более что своим приходом, он вытащил её из душа. И обнаженная девушка, завернутая в одно короткое полотенце, едва прикрывающее попку...
И вот после этого, Роман понял: Кара давно ничего не боится. Она отличная актриса и ей просто очень нравится повышенное внимание к себе. И каким же надо быть дураком, чтобы не заметить этого?
Накричав ещё и на Карину, он вернулся домой и, взяв из бара бутылку водки, заперся в кабинете. Хоть и не от кого было запираться в пустом доме...
Телефон давно сел, а Роман в принципе не помнил, где валяется зарядное устройство. Да и вообще, мало что помнил, монотонно накачивая себя алкоголем. А сегодня, с утра, почему-то решил не пить и к вечеру, судя по часам, который наступил как три часа назад, чувствовал себя...
Сложно было подобрать правильные слова.
Было хреново, вот и всё описание.
И он никак не мог понять, что было самым хреновым. В этом и была загвоздка. Голова гудела так, что думать было невозможно. Чистая бутылочная питьевая вода, которой он "лечился" от похмелья и запивал сухость во рту, кончилась слишком быстро, и Роман переключился на воду из-под крана. А телефон всё так же продолжал молчать, зля мужчину не работающим сенсорным дисплеем. И плевать, что у него села батарейка!
Исаев допил очередную чашку воды, запивая таблетку от похмелья... или от головы. Если честно, он взял первое, что попалось под руку в аптечке и походило на аспирин, так что оставалось надеяться, что с пьяни он ничего не перепутал. А потом он долго стоял напротив аквариума, кормил голодных рыбок и успокаивался. Ведь для этого, когда-то и был куплен аквариум.
Покормить рыбок оказалось, куда проще, чем себя, учитывая, что в холодильнике было так же пусто, как у Романа в желудке. Да и приготовленная им яичница из чудом завалявшихся в пустом холодильнике яиц, надолго там не задержалась. Впору было вспомнить про завтраки, которые готовила для него Саша или Марина, но где сейчас эти женщины?
Телефон же сел не сразу. Сколько-то дней тому назад. Он ещё успел сделать и принять пару звонков.
Звонившему ему Артёму, как и беспокоившейся Александре, он тогда ещё вполне трезвым голосом заявил, что у него отпуск и послал своих подчиненных куда-то далеко. Роман сейчас слабо помнил, что говорил. Радовало, что вообще помнил хоть что-то. Особенно звонок Марине, когда он точно нёс какой-то пьяный бред...
Зарядку он так и не нашел, зато сумел вспомнить, что в машине есть ещё одна, работающая от прикуривателя, и на час перебрался жить в автомобиль. И первым же звонком заказал два огромных букета цветов: красных роз для Александры и белых лилий для Рины, продиктовал к ним пару извиняющихся строчек для карточек и пригрозил всеми возможными и невозможными карами, если служба доставки перепутает букеты. Дальше был выматывающий марафон звонков Артёму, прорабам и ещё куче людей, кажется, уже забывшим об его существовании.
Удивительно, но за неполный час телефон успел зарядиться и Роман вернулся в дом, и только там понял, что потратил на переговоры почти три часа, и ведь он не обзвонил и половины тех, кому собирался.
Нет, в обычном состоянии он мог работать и быстрее, но восьмидневный запой путает мысли не хуже любой самой запутанной головоломки. Думать о нескольких вещах сразу, как у него обычно выходило, было сложно. Да и мысли о Марине и работе, как-то не сочетались. Как Исаев не старался, Марина оказывалась на первом плане. И это было плохо, если он решил, что с ней у него ничего не выйдет. Она слишком замкнута в себе и на своих глупых, надуманных страхах. А ему что делать? Терпеть и ждать он не привык, так с чего бы сейчас начинать?
Позвонив Артёму ещё раз, он продиктовал ему все вертящиеся в голове соображения и дал список того, кому надо позвонить. И не важно, что его зам и без этого напоминания прекрасно знал, что надо делать. Но всё равно внимательно выслушал и пообещал всё исполнить и доложить. Романа такая исполнительность от Артёма озадачила. Обычно Тёма махал на всё рукой и, не боясь, что его уволят, высказывал шефу, что не идиот, не первый день в строительном бизнесе или что-то типа: "я питался теми же собаками, что и ты".
- Чёрте что, - хмыкнул Роман, засовывая телефон в карман спортивных штанов, в которых провел весь свой запой. Впрочем, к отражению его лица и вообще внешнего вида в зеркале, можно было применить те же слова. Чёрте что. Роман даже порадовался, что живёт один. Да, на днях приходила его домработница, но, он, кажется, её прогнал...
Скорчив отражению гримасу отвращения к себе, Исаев направился в ванную. Стоило хотя бы привести себя в порядок, прежде чем выходить из дома. Да и поездка должна была стать не совсем обычной.
Оставалось только надеяться, что Маринка не обратит внимания на его внедорожник во дворе своего дома. А ещё стоило взять пиджак, один из тех двух, которые так долго провисели в квартире Рины, и которые она вернула ему только сейчас. Точнее, восемь с половиной дней назад. Пиджак мог пригодиться в той авантюре, которую он задумал...
- А я-то уже начала сомневаться, что ты придешь, - хитро усмехнулась цыганка, открывая ему дверь.
Да, наверное, это было странно и отдавало недельным запоем, но Исаев просто не смог придумать ничего другого. Пришёл к той женщине, которая указала ему верный путь к Марине. Может, второй раз она тоже сможет помочь?
- Поможете? - с надеждой спросил он.
- Заходи, - цыганка мягко улыбнулась, пропуская его в квартиру, а потом зачем-то с опаской выглянула в коридор и резко захлопнула дверь. Вопросительно-удивленный взгляд Романа, она проигнорировала, лишь жестом указала куда идти.
- Кофе выпьешь? - предложила женщина, с интересом рассматривая чехол от костюма, который он принес с собой.
- Если это поможет, я готов пить что угодно, - похоже, серьезность в его голосе развеселили цыганку. Она весело махнула рукой и попросила передать чехол ей. Роман отдал и устроился на старом уголке рядом с высокой стопкой каких-то журналов.
- Мой оберег носишь? - деловито спросила женщина, расстегивая чехол.
- Оберег? - в первую секунду Исаев даже не понял, о чём она спрашивала, но рука сама дернулась к шее, и пальцы нащупали подарок цыганки.
- Вижу, что носишь. Это хорошо. Кстати, меня Радыма зовут. А ты? - она перевела взгляд с пиджака, который вытащила из чехла на Рому.
- Роман, - раз уж она решила представляться только именем, то и он решил не пренебрегать таким радушием хозяйки.
- Роман... - Радыма просмаковала его имя и чему-то рассмеялась, а потом серьезно посмотрела ему в глаза. - Не мучай ни ее, ни себя вопросами. Я уже говорила, что с ней будет сложно.
- Но...
- Не мешай, - сверкнув глазами, цыкнула женщина и перевела взгляд обратно на пиджак. - Для чего ты принес его мне?
- Хотел узнать...
- Она сама расскажет, когда будет готова. Да и не вижу я всех мелочей. А мелочи здесь, ой как важны, покачав головой, Радыма перекинула пиджак через руку, аккуратно свернула и положила к себе на колени.
- Вы ведь знаете Марину, иначе бы...
- Да. Знаю, - в который раз перебила женщина, но Рома даже не подумал возмутиться. Непонятно почему, но ему было важно мнение и знания соседки Рины. - У каждого в жизни бывают моменты, о которых не хочется вспоминать. А ты своей настойчивостью делаешь только хуже. Поверь, я знаю, что говорю.
- И что тогда мне делать? - мрачно спросил он.
- Дай руку, - цыганка снова улыбалась, а Исаев вдруг почувствовал себя ребенком. Причём, испуганным ребенком.
- Давай, не бойся. Не съем же я тебя. Просто хочу кое-что посмотреть, - успокоила его Радыма и похлопала ладонью по столу перед собой.
- Правую или левую? - со вздохом согласился Рома.
- Без разницы, - хмыкнула женщина и внимательно всмотрелась в раскрытую ладонь его правой руки.
А через пять минут Роман стоял в коридоре за закрывшейся за его спиной дверью и не мог понять, что же так рассмешило Радыму. Она ведь ничего не объяснила, только тихо посмеивалась, довольно цокала языком и качала головой. Плохо это или хорошо?
- Надеюсь, что всё-таки хорошо, - выдохнул он и нажал на кнопку вызова лифта.
Лифт шумел где-то сверху, вот только створки кабинки раскрылись почти сразу и Роман замер. Наверное, стоило хотя бы поздороваться, но выдавить из себя приветствие оказалось слишком сложно.
- Извини меня, - если сказать "привет" было трудно, извинения сами сорвались с языка.
- Спасибо... за цветы, - кажется, Марина попыталась улыбнуться, а потом просто отошла к задней стенки лифта, давая понять, что не против ехать с ним в одной кабинке.
"И не важно, что ты до сих пор безумно желаешь эту женщину, а крошечный лифт не самое интимное место, чтобы что-то начинать", - мысленно пробормотал Роман, коротко выдохнул, как перед прыжком в воду и шагнул в лифт.
"Почему они так любят молчать? И вообще, что здесь делал Роман, тем более с чехлом от делового костюма? Не в химчистку же он его привёз?" - глупо, но это оказались первые мысли, пришедшие в голову Рине. Она заставила себя не думать об этом, а просто сделала короткий шаг назад и попыталась улыбнуться. Внезапно захотелось высказать этому чёртову мужику всё, что она о нём думает.
Он ведь высказал.
Позвонил ей среди ночи и нес какой-то пьяный бред, который, если честно, Марина сейчас уже плохо помнила, да и тогда слабо поняла, Роман всё время прыгал с мысли на мысль. Но точно знала, его слова обидели и даже сегодняшние цветы совсем не порадовали. Может, только карточка в них. Единственное "Извини" от Романа значило больше, чем, если бы он дарил букет, стоя на коленях и раскаиваясь во всех своих грехах. Марина подозревала, что он и сам, скорее всего, не помнит, какими словами кидался. И нет. Не то чтобы там было что-то неприличное. Роман говорил жестоко и... правду. А она понимала, что он прав и злилась.
На себя.
За то, что никак не может отпустить прошлое и начать доверять ему. Ведь это почти получилось. Не поспеши он тогда со своими вопросами и через пару дней, возможно...
Да и как она жила эти восемь дней?
Не жила. Существовала бледной тенью.