Глава 6
Кэтлин была очень горда собой. Ей удалось поговорить с мистером Беннингом. После того как она заронила в его голову мысль о том, что Ральф Ротштейн какая-то шишка в нью-йоркской полиции, он заметно присмирел. Иллюзий, что это решит проблему семейных отношений Беннингов, у Кэтлин не было. Но, возможно, у миссис Беннинг появится некоторая передышка. Она отдохнет от издевательств мужа, пока находится на ранчо.
Дэйн также выполнил свою часть задачи. Кэтлин видела, как он подошел к Ральфу и объяснил ему ситуацию. Она видела веселую ухмылку на широком лице Ральфа, и было ясно, что тот с воодушевлением воспринял свою роль в их плане. Возможно, если у миссис Беннинг будет время поразмыслить над своим положением, она предпримет что-то для изменения своей жизни.
Последняя пара, позавтракав, покинула столовую, и Кэтлин с облегчением и удовлетворением откинулась на спинку стула. Если вспомнить словечки Битей, она "проработала всю комнату", то есть переговорила со всеми гостями, пусть иногда беседа и сводилась лишь к нескольким дружеским фразам. Она запомнила имена гостей, "привязала" имена к лицам и отныне сможет при встрече приветствовать их персонально.
– Вам надо что-нибудь съесть. – Дэйн покинул свой пост у двери и плюхнулся на стул рядом с ней. – А то за весь завтрак вы, как кролик, лишь погрызли сухой тост.
Кэтлин нахмурилась: снова он ее критиковал.
– Я уже говорила вам, что ничего не ем на завтрак. Я съем что-нибудь во время ленча. Или в обед, как он там у вас называется.
– В этом нет ничего хорошего, впрочем, думаю, ваш аппетит проснется, когда вы пробудете здесь подольше. По крайней мере вы опустошили тарелку, которую Джибби принес вам вчера вечером. Он сказал, что, когда ее забирал, на ней ничего не оставалось.
– Он прав. Там ничего не осталось. – Кэтлин не могла встретиться взглядом с синими глазами Дэйна. Порция на той тарелке была такой огромной, что сгодилась бы боксеру. После того как она съела сколько смогла, Кэтлин открыла заднюю дверь и скормила остаток собакам.
– Я видел, что вы разговаривали с мистером Беннингом. Все прошло нормально?
– Угу. – Лукаво усмехнувшись, Кэтлин постаралась воспроизвести любимое словечко Дэйна. – Не думаю, что в дальнейшем у нас будут с ним проблемы. Что обычно делала тетя Белла после завтрака?
– Она отправлялась с гостями на дневную прогулку. Хотите поехать с ними?
Кэтлин кивнула и, отодвинув стул, встала из-за стола.
– Звучит заманчиво.
– Тогда пошли за мной. Гости уже в корале седлают лошадей. Вы ездите верхом?
– Разумеется. – Кэтлин скрестила пальцы в привычном с детства заклятии, позволявшем произносить любую ложь, так как в то же время отменяло ее. Она никогда в жизни не сидела на лошади, однако признаваться в этом не собиралась. Ведь если она скажет правду, Дэйн не возьмет ее с собой, а ей так хотелось осмотреть ранчо.
Пока они шли к конюшням, Кэтлин убедила себя, что это вовсе не ложь. Он спросил ее, ездила ли она верхом, но ведь она действительно как-то ездила на спине слона в зоопарке во время благотворительной акции по сбору денег для какого-то фонда. А Дэйн не назвал животное, о котором шла речь, и она не стала уточнять. Да и вряд ли особенно трудно усидеть на спине лошади и позволить ей везти себя по тропе. Даже дети ездят верхом. Кэтлин видела, как они катаются в парке на пони…
Господи!.. Какие же эти лошади огромные! Кэтлин вытаращила глаза, разглядывая лошадей в корале. Пони, которых она видела в детском парке, были гораздо меньше. Глубоко вздохнув для храбрости, она встала в очередь гостей, дожидаться своего часа, и увидела, как помогают вскарабкаться в седло Марше Ротштейн. Это зрелище придало ей мужества: ведь Марша была фунтов на сорок тяжелее ее и к тому же значительно старше. А она, Кэтлин, моложе и легче. Если Марше удается ездить верхом, она тоже сумеет.
– Вы уверены, что ездили на лошади раньше?
Дэйн внимательно всматривался в нее, и Кэтлин чуть не сказала ему правду. Однако удержалась. Она просто улыбнулась, кивнула и продвинулась вперед.
– Это было давно, но ведь такая сноровка не пропадает. Это почти то же самое, что ездить на велосипеде.
– Простите, не понял.
Кэтлин подняла глаза и поморщилась, встретив его взгляд. Неужели он догадался, что она лжет?
– Ну, знаете, это так говорят: если ты уже научился ездить на велосипеде, потом никогда не забудешь, как это делается.
– Если вы имеете в виду память мышц, в этом вы до некоторой степени правы. – Видно было, что Дэйна их разговор забавляет. – Что ж, если вы уверены в себе, то все в порядке. Я пойду поговорю с ребятами.
Кэтлин смотрела, как он подошел к работникам ранчо, помогавшим гостям садиться на лошадей. Проглотив комок в горле, она понадеялась, что руки у нее не будут дрожать, когда она станет забираться в седло. Еще один взгляд в сторону Марши Ротштейн вновь подбодрил Кэтлин. Марша и Ральф уже сидели на лошадях, смеялись и разговаривали, словно ездить верхом легче легкого. Она не слишком обманула Дэйна. Она справится.
Жестом подозвав Джейка, Дэйн отвел его в сторонку для личного разговора.
– Я хочу, чтобы ты посадил миссис Брэдфорд на Нэнни.
– На Нэнни? – Брови Джейка удивленно взметнулись вверх. – Но мы никогда не берем Нэнни на долгие прогулки. Она же медленная и вялая, как патока. Нам все время придется ждать, пока она нас нагонит.
Дэйн кивнул:
– Знаю. Просто сделай, как я говорю, Джейк. Это приказ.
– Ты босс. Раз ты знаешь, что Нэнни будет нас страшно задерживать…
Джейк отправился седлать Нэнни, а Дэйн еще раз внимательно посмотрел на Кэтлин. Лицо ее побледнело, широко распахнутые глаза казались огромными. Видно было, что она ужасно нервничает. Он заметил, как дрожат ее коленки в этих дурацких белых джинсах. Дэйн готов был держать пари на свою часть "Дабл-Би", что раньше она никогда не сидела на лошади. Но на хорошеньком личике застыло выражение крайнего упрямства, так что ему оставалось лишь восхититься ее отвагой. Она была полна решимости ехать на верховую прогулку вместе с гостями, невзирая на отчаянный страх.
Вообще-то Дэйн не собирался сопровождать гостей на прогулку. Но, глядя на Кэтлин, передумал. Кому-то следует присмотреть, чтобы она не причинила себе увечий. Она ведь ни за что не скажет ребятам, что впервые села в седло. Поманив Флойда, скучавшего около забора, он велел ему оседлать Воина.
– Собираешься на прогулку?
– Угу.
Дэйн понимал удивление Флойда. Не было у Дэйна в обычае сопровождать гостей. Он предпочитал проводить время за неотложными хозяйственными делами на ранчо.
– За меня остается Тревор. Но если случится что-то непредвиденное, с чем вы не справитесь, немедленно дайте мне знать.
Флойд отошел седлать Воина. Дэйн с трудом сдержал улыбку: теперь ребята решат, что он ухаживает за Кэтлин, и с восторгом порассуждают об этом в их отсутствие. Белла любила повторять, что сплетни как пожар, и Дэйн не мог с ней не согласиться. Но пройдет немного времени, и ребята поймут всю беспочвенность своих подозрений. Тогда все сплетни угаснут так же быстро, как вспыхнули.
Обернувшись к очереди гостей, он увидел, что перед Кэтлин оставалось еще три пары. Она встретилась с ним глазами и быстро опустила взгляд. Впрочем, не так быстро, чтобы Дэйн не заметил ее нараставшей паники. Послав ей уверенную улыбку, он торопливо подошел к ней, с удовольствием наблюдая, как на лице ее отразилось облегчение.
– Вы тоже едете на прогулку, Дэйн?
– Угу. – Голос его чуть дрогнул от сдерживаемого смеха, но улыбка, которой он позволил появиться, была беспечной и спокойной. Небрежно полуобняв Кэтлин за плечи, он сказал: – Я решил, что Белла будет являться мне с того света, если я не позабочусь о ее неопытной племяннице.
Дэйн сам помог ей сесть в седло, и Кэтлин была удивлена, как легко это получилось. Не успела она сообразить, что происходит, как уже возвышалась на спине лошади.
– Удобно?
Дэйн ухмыльнулся, и Кэтлин сдержанно кивнула в ответ, затем подобрала поводья, держа их свободно, как по ее наблюдениям, делали это гости ранчо.
– Как зовут мою лошадь?
– Нэнни. Это кобыла с очень спокойной ровной походкой. Положитесь на нее, и, уверен, вы отлично справитесь со всем.
– Уверена, что мы с ней справимся, – чуть нахмурилась Кэтлин. Неужели Дэйн догадался, что она никогда раньше не ездила верхом, и поэтому велел оседлать ей самую кроткую лошадку? Но времени уточнить это у нее не было, потому что Дэйн уже был занят другими всадниками. Когда же он освободился, кавалькада уже тронулась в путь.
Нэнни сделала шаг вслед за другими лошадьми, и сердце Кэтлин ушло в пятки. Только бы не опозориться перед всеми, только бы не упасть еще в корале… в загоне… или как он там называется! Однако вскоре она уловила ритм, сумев удерживать равновесие, и с облегчением вздохнула. Все получалось не так уж и плохо. Теперь ей нужно было лишь крепче держать поводья, не вынимать ног из стремени и, главное, не смотреть вниз.
Едва подумав об этом, Кэтлин автоматически поглядела на землю… и тут же, ощутив головокружение, изо всех сил вцепилась в луку седла. Взяв себя в руки, она снова посмотрела вниз и с трудом проглотила застрявший в горле комок страха. Кэтлин всегда не любила высоты, а сейчас оказалась так далеко от земли. Она словно сидела на высокой колышущейся лестнице, и это было очень неприятно.
– Как вы там? Справляетесь?
Кэтлин покосилась налево и увидела, что рядом едет Дэйн. Молясь про себя, чтобы дрожащий голос ее не выдал, она с трудом выдавила ответ:
– Отлично. Со мной все в полном порядке.
– Ладно. Требуется время, чтобы вновь освоиться на лошади. Если будут проблемы, дайте мне знать.
Кэтлин сдержанно кивнула, костяшки ее пальцев побелели от напряжения.
– Я так и сделаю.
Именно в этот момент головные лошади ускорили шаг. Нэнни пошла шаткой рысцой, и у Кэтлин даже зубы застучали. Она не знала, рысь ли это, галоп или просто шаг – все эти термины были ей знакомы понаслышке, – но радости это ей не доставило. Изменившаяся походка Нэнни вынуждала ее приспосабливаться к новой скорости движения. Но, поскольку Дэйн внимательно наблюдал за ней, Кэтлин ухитрилась улыбнуться, хотя стиснутых от страха зубов не разжала.
Ей доводилось слышать, что невозможно долго пребывать в состоянии страха. Тело само приспосабливается к новым условиям, и страх опускается до приемлемого уровня. Это оказалось верным. После нескольких первых минут езды Кэтлин почти успокоилась. Точнее, стала меньше бояться. Она не выставила себя дурочкой и все еще оставалась в седле. Более того, она наконец стала ощущать солнце и ветер на своем лице.
– Держитесь, Кэтлин, я скоро вернусь.
Дэйн улыбнулся ей и поскакал в голову их небольшого отряда. Кэтлин с любопытством наблюдала, как он, ловко минуя других всадников, подъехал вплотную к Марше Ротштейн и, перегнувшись в ее сторону, подхватил выпущенные ею из рук поводья. Марша, мило улыбнувшись, потянулась за ними.
– Простите, Дэйн, – донесся до Кэтлин ее звонкий голос, перекрывший цокот копыт по утоптанной тропе, – вы наверняка считаете, что я должна бы уже знать, как следует ездить верхом.
Дэйн весело рассмеялся, и этот ободряющий смех заставил улыбнуться и ее.
– Вам, Марша, пора научиться не разговаривать руками, когда сидите на лошади.
– Знаю, но вечно забываю об этом. – Марша тоже рассмеялась. – Но, понимаете, давнюю привычку трудно бросить. Все ньюйоркцы бурно жестикулируют при разговоре.
– Притворись, что ты из Кливленда, – с серьезным видом посоветовал Ральф, вызвав смех еще нескольких гостей. Кэтлин тоже улыбнулась, но рассмеяться не решилась, чтобы своим смехом не испугать Нэнни.
А Дэйн уже возвращался к ней. Кэтлин крепко сжала в руках поводья, чтобы не выпустить их, как Марша. Не надо было быть ковбоем, чтобы понять, каким великолепным наездником был Дэйн. Это было ясно даже ей. Конь и всадник сливались воедино в стремительном движении, чувствуя силу и слабость друг друга, ценя и уважая друг в друге равных партнеров. Кэтлин грустно задумалась, сколько же ей понадобится времени, чтобы чувствовать себя в седле столь же уверенно и уютно, как Дэйн.
Было что-то волнующе-чувственное в этом прекрасном зрелище: сильный, красивый мужчина на мощном, красивом коне. У Кэтлин перехватило дыхание при виде того, как плавно и быстро Дэйн объезжал тянувшихся гуськом всадников. Жаркая кровь прилила к ее щекам, когда она представила себе, что будет, если он подхватит ее на руки и пересадит к себе в седло.
Воображение представило ей дальнейшее: обнимающие ее руки Дэйна, ее тело, прильнувшее к нему… Щеки Кэтлин запылали еще жарче. Что случилось с ее привычной отстраненностью? Она считала, что развод отбил у нее охоту к сексу, что она стала равнодушной к мужчинам. Но в эту минуту никакого равнодушия и спокойствия она не ощущала. Наоборот, все ее тело покалывало иголочками возбуждения. Дэйн подъехал к ней, и взгляды их встретились.
– Ослабьте немного поводья, Кэтлин. Я вам сейчас покажу. – Дэйн протянул руку, чтобы взять у нее поводья, и его пальцы соприкоснулись с ее ладонью. – Держите их в одной руке. Вот так. Пропустите поводья между пальцами, а другой рукой подхватите свободные концы.
– Да. Я поняла. – Кэтлин почувствовала, что дрожит. Дэйн вернул ей поводья, и прикосновение его пальцев заставило ее покраснеть. Она ощущала, как яркая краска заливает ей щеки.
– Солнце у нас обманчивое, Кэтлин. А воздух из-за высоты гораздо более разреженный, поэтому пропускает больше ультрафиолетовых лучей. Когда мы остановимся, чтобы дать отдохнуть лошадям, вам следует намазаться солнцезащитным кремом. Похоже, вы уже начали обгорать.
Кэтлин опустила глаза и молча кивнула. Она вся горела, но не от солнца. Это все Дэйн и чувства, которые он в ней пробуждал. Чувства, которые она считала умершими. Однако один взгляд на этого мужчину заставлял дрожать и подгибаться ее колени.
– С вами все в порядке?
– Все хорошо. – Кэтлин отвечала, не глядя ему в глаза, чтобы не думать о том, как он привлекателен. Она постарается держаться с ним по-деловому. Так будет безопаснее и спокойнее.
– Мне надо уточнить с Джейком сегодняшний распорядок дня. Я проеду вперед, а вы не пытайтесь лихачить. Сосредоточьтесь на том, чтобы двигаться в одном ритме с Нэнни, и у вас все получится.
Кэтлин проводила его взглядом и проделала все точно так, как велел Дэйн. Она смотрела прямо перед собой и старалась, чтобы тело ее колебалось в лад с движениями лошади. Через некоторое время она приспособилась к ровной походке Нэнни. У Дэйна это получалось легко и без усилий, ей же казалось, что ехать верхом – это словно ловить колебания палубы яхты в бурном море. Впрочем, она научилась у Спенсера быть вполне приличным моряком, освоила умение двигаться в направлении качки, а не против нее.
Использовав этот прием, Кэтлин поняла, что так ехать гораздо удобнее. Это прибавило ей уверенности, и она улыбнулась. Теперь Кэтлин могла даже несколько расслабиться и обратить внимание на окружающие красоты. Она наслаждалась свежим ветром и необычайно синим небом. И можно было уже думать не только о посадке и поводьях… но и о Дэйне Моррисоне.
Кэтлин запретила себе эти мысли, но ни о чем другом не могла и подумать. Она видела, как он едет в голове их группы, говорит то с одним, то с другим. В профиль он выглядел в точности как герой из голливудских вестернов: поводья, небрежно зажатые в сильной загорелой руке, сверкающая белозубая улыбка, обращенная к спутнику…
Каково было бы оказаться возлюбленной Дэйна? Горячая волна захлестнула Кэтлин, она задрожала, щеки ее заалели румянцем чувственного прилива. Она видела, как ласкал он своего коня перед тем, как оседлать его, как бережно провел рукой по блестящему крупу Воина, погладил его по шее… При мысли о том, как эти сильные руки будут ласкать и гладить ее, Кэтлин задохнулась. Ни один мужчина прежде не вызывал у нее подобных эмоций. Даже Спенсер, ее бывший муж.
С трудом отведя взгляд, Кэтлин постаралась внимательнее смотреть на тропу. Но внезапное воспоминание пронзило ее и заставило удивленно раскрыть глаза. За день до свадьбы Кэтлин к ней приехала ее соученица по колледжу, и они провели вместе весь вечер. Эми разорилась на бутылку отменного шампанского, и после обеда они устроились на диване в маленькой квартирке Кэтлин, чтобы душевно поболтать.
"За любовь! "– провозгласила тост Эми, и они, улыбаясь друг другу, подняли искрящиеся и пенящиеся бокалы. А затем Эми задала ей странный вопрос: "Ты действительно любишь Спенсера?"
Кэтлин тогда рассмеялась и ответила, что, разумеется, любит, уверяя Эми, что в противном случае не стала бы выходить за него замуж. Эми, казалось, была удовлетворена ее ответом, а потом поинтересовалась, что в Спенсере она любит больше всего.
Кэтлин помнила свой ответ слово в слово: "Спенсер красивый, умный и добрый. А еще он верный и предан мне всецело. Это ведь и есть любовь, не так ли?"
"Возможно, – чуть нахмурилась Эми, – но то же самое ты можешь сказать и о любимой собачке! Скажи, что ты на самом деле испытываешь к Спенсеру?"
Кэтлин снова объяснила Эми, как спокойно и безопасно она чувствует себя рядом со Спенсером, что он никогда не пытается ее сдержать и остановить, хотя, по сути, является ее начальником. Она упомянула, что Спенсер поддерживает ее личные решения и мнения, всегда находит время, чтобы ее выслушать.
"Но я не это имею в виду, – настаивала Эми между глотками шампанского. – Я спрашиваю тебя, Кэтлин, какие чувства ты испытываешь к нему. А ты перечисляешь мне его хорошие качества, словно читаешь список белья для прачечной. Может, мне зайти с другого конца? Когда Спенсера нет рядом с тобой, появляется у тебя чувство, что тебе не хватает какой-то важной части самой себя? Мечтаешь ли ты быть с ним вместе днем и ночью? Когда он тебя целует, ты чувствуешь слабость в коленках?"
Кэтлин кивнула, потому что Эми явно этого ждала, но в глубине души она знала, что это совсем не так. Да, в отсутствие Спенсера Кэтлин, пожалуй, скучала по нему, но всерьез об этом не задумывалась. И хотя быть вместе днем и ночью было бы очень приятно, но ведь у каждого из них была своя жизнь, со своими собственными заботами и стремлениями. Поцелуи Спенсера доставляли ей удовольствие – это было сказано ею искренне, – но колени у нее при этом не слабели.
Эми долила шампанского в бокалы и подмигнула Кэтлин. "Если, когда он занимается с тобой любовью, ты чувствуешь себя на седьмом небе, тогда ты поступаешь правильно".
Кэтлин рассмеялась: ее позабавило описание Эми ее предполагаемых ощущений. Эми только что защитила диссертацию на тему о любовной лирике Байрона, так что было ясно, откуда шли романтические представления ее однокурсницы. Когда Эми окунется в реальный мир, она узнает, что далеко не каждый влюбленный превращается в блаженного идиота.
Тем не менее ночью Кэтлин несколько раз просыпалась и размышляла о словах Эми, напоминая себе, что любовные отношения держатся не только на сексе. Спенсер обладал всеми качествами, которыми она восхищалась, их сексуальная жизнь ее удовлетворяла… хотя никаких звезд и фейерверков не зажигалось у нее перед глазами, когда они занимались любовью… Это все глупые фразы из любовных романов, никак не связанные с повседневной реальностью.