Вдобавок пинаю кресло, которое так долго выбирал под темно-бирюзовые шторы, не пропускающие в комнату ни единый источник света. Лишь благодаря светильникам, я могу распознать ее бессовестное лицо, которое Бекка закрывает руками, уворачиваясь от моего крика и слов, как от запущенных рядом пощечин.
- Ты ничтожество, Коул, ничтожество… После того, что ты сделал, тебя для меня нет! Тебя нет! – Она вдруг встает на ноги, слегка пошатываясь, проводит рукой по вспотевшим волосам, откидывая их назад.
Черт. Убери с моих глаз это прекрасное лицо. Эти пухлые губы, что только что были в тисках другого.
Глаза, напоминающие горький шоколад, в которых я забывался, захлебывался.
- Нет меня, говоришь? Нет? – Наступаю на нее, как неизбежный вихрь, загоняя Ребекку в угол комнаты. Все во мне жаждет нападения, жаждет расплаты за тот концерт, что она здесь устроила.
- Не подходи ко мне… Не подходи! – От безысходности ее глаза бегают по комнате, она наверняка ищет пути к отступлению.
Но их нет.
Здесь только я, мои инстинкты и легкая жертва.
Ребекка, не задумываясь, снимает с себя один туфель и кидает в меня, угодив им прямо в ключицу. Я только расхохотался, несмотря на то, что удар, на удивление, оказался болезненным.
Но это была какая-то отупляющая боль, неявная… Закрытая ширмой других, более глубоких эмоций, которые убивали гораздо быстрее.
- А то что? Что ты сделаешь, дешевка? – Мерзкие слова слетают с моего языка, минуя внутренний моральный фильтр. Если в какие-то дни он еще и мог остановить меня, то сейчас слетел окончательно, и кроме как матерных и оскорбительных слов в ее сторону, эпитетов я не находил.
- В следующий раз попаду тебе в глаз! – Она крепко сжала туфель в руке, в тот же миг став еще меньше – почти на три головы ниже меня.
Воспоминание того, как ее худенькая талия сотрясается под моим телом, на миг срывает пелену ада с моих глаз.
Не дать слабину. Главное - не дать слабину.
Я и сам толком не знал, что хочу теперь с ней сделать. Знал только то, что это должна быть такая же боль, которую она причинила мне…
- Только попробуй, - холодным голосом отозвался я, пытаясь прочитать ее эмоции. Страх, застывший во взгляде, становился все отчетливее, и тут она метнулась в сторону, понадеявшись убежать.
- Стоять! – гаркнул я, впечатывая кулак в стену, преграждая ей путь к отступлению. Костяшки пальцев болезненно сжались, Ребекка замахнулась на меня каблуком, ударив самым острием по голой груди.
На миг мне показалось, что, замахнись девушка чуть посильнее, она бы реально просверлила во мне дыру.
Но Ребекка смотрела на меня. Она избегала моих глаз, но не избегала тела. Ее взгляд пробежался по моим мышцам, оставляя на коже незримый отпечаток – тот, что может оставить только она.
- Не смотри на меня так… Не смотри, блядь, не смотри! – Я снова заорал, как бешенный, ее заколотило всем телом. Ребекка задрожала, содрогаясь от беззвучных, сухих рыданий.
- Зверь… - В последний раз ударив каблуком по ребрам, она прислонилась головой к стене, втягиваясь в нее, желая затеряться в ней, спрятаться. – Оставь… Оставь в покое.
Слез у нее уже не осталось. Ребекка, похоже, уже и сама жалела о том, что полезла к Дону на моих глазах.
- Ну уж нет, ты расплатишься за то, что спала с ним, шл… - Моя рука уже по привычке ложится на ее шею, сжимается, чувствуя подушечками пальцев нежную, трепетную кожу. Пульс напуганный, быстрый, как после бега.
Как после секса.
- Не спала я с ним… Ни с кем, кроме тебя, ублюдок...- едва слышным шепотом, почти беззвучным, вдруг произносит Ребекка. При этом взгляд ее поблекших от мучений глаз проедает меня насквозь, проходя через сам дух.
- Но ты же только что…! Там… Ты же… - Я осекаюсь, не находя слов, мечтая погрузится в ее омут памяти, чтобы узнать, правду ли говорит или же врет, чтобы опять обвести меня вокруг пальца.
- Я все сказала, Стоунэм. – Ее голос больше похож на невесомую глыбу льда, запущенную из арбалета. – Тебя для меня больше нет.
- Нет…
Язык завязался, туман бешенства медленно, но верно начал покидать меня, когда осознал смысл только что произнесенных ею слов.
- Нет тебя, я сказала! Отпусти. Исчезни! – взмолилась она, отворачиваясь, и вот тут-то по щекам и побежали долгожданные слезы.
- Не отпущу, – на одном выдохе произнес я, обхватывая хрупкую талию Ребекки. Она встрепенулась, ожидая от меня бойни или чего-то похуже, но я лишь впечатал ее в стену, одержимый потребностью коснуться Ребекки.
- Сволочь… Уйди, не трогай… - защебетала она, упираясь ладонями в мою грудную клетку. Почувствовав ее руки, чуть не сошел с ума, но теперь уже совсем иначе.
Гнев сменился желанием так же стремительно, как и родился.
Хотелось чувствовать ее, хотелось этой отдачи, которой не было, казалось бы, целую вечность. Не было ее живых губ, дерзких касаний и робких слов. Тихо так, на ушко. Почти сокровенных, теряющихся в беспрерывных стонах.
Как когда-то.
Дыхание к дыханию.
Кожа к коже.
- Скажи, что ты моя… Умоляю, скажи, что ты моя. - Я уже сам взмолился, превратившись из дьявола в какую-то тряпку. Вдохнул аромат ее кожи, который не замечал из-за своего гнева.
Ничего не было. Это все блеф. Она ни с кем не была, я просто ослеп, если думал, что это безумно влюбленное в меня создание посмело бы отдаться другому.
Но мне нужны были ее слова.
Подтверждение своим догадкам.
Если не скажет о чувствах, пусть скажет хотя бы это.
Умоляю, скажи. Мне это необходимо.
- Скажи, Бекка… - Шепчу, прижимаясь напряженным пахом к ней между ног. С каким-то спасительным удовлетворением, чувствую едва ощутимую через юбку влагу. Рука соскальзывает по пояснице, опускаясь на упругую ягодицу девушки, сжимает, сминая ткань юбки. К черту эту одежду. К черту все.
- Скажи это… Мне нужно… Так нужно в тебя… - Дышать нечем, кровь прилила к упирающемуся в нее через ткань члену.
Ребекка упрямо молчала, и я яростнее сжал ее попку двумя руками, притянул ее легкое тело на себя, заставил прогнуться в пояснице.
Да, еще ближе.
Она отозвалась. Выгнулась мне навстречу, будто бы сдалась и уже не в силах бороться.
- Ну же, Ребекка. Скажи это… - Словно находясь в бреду, утыкаюсь ртом в уголок ее губ, чувствуя их гладкость и безупречную кожу.
Пульсирующим пахом сильнее вжимаюсь в ее промежность, желая только одного, обезумев от тоски по ее теплоте, по чувству, когда мог получать ее сколько угодно. И сейчас могу.
Но еще больше я хотел, чтоб и она этого хотела. Чтоб не смогла сдержаться, забыв о гордости и боли, что я ей причинил.
- Ты не дождешься от меня этих слов. Никогда после того, что ты сделал для меня. Я еще раз повторяю, что тебя больше для меня н…- Не дав Ребекке договорить, провожу языком по сомкнутым губам, раскрывая их, чтобы заглушить голос.
С каким-то мировым, победным внутренним кличем отмечаю про себя, что она отвечает мне.
Отвечает на поцелуй, вступая в борьбу с моим языком, исследующим гладкий влажный ротик девушки.
Ребекка издает едва уловимый стон в тот миг, когда отрываюсь всего на секунду, для того чтобы набрать в легкие воздуха… И тут я все понимаю.
По этому стону, тихому, но полному запретного наслаждения. По глазам, что прячет от меня, опуская веки с длинными черными ресницами.
Не хочу вспоминать о том, как она только что целовала другого, но понимаю, что это ничего для нее не значило. Я чувствую это на необъяснимом клеточном уровне, как будто в этот миг я могу прочитать все ее мысли, что она пытается подделать.
- Боишься… Ты боишься, Ребекка…
- Я знаю, что ты не вкладываешь в слова столько, сколько вкладываю в них я, Коул. – шепчет Бекка, и я, подняв руку, указательным пальцем подцепляю ее подбородок, обращая взгляд Ребекки на меня.
Чайные глаза в один миг разбирают меня на атомы, заставляя растаять под ее томным взглядом. Огонь ненависти по-прежнему царит в них, и я понимаю, что должен изменить это.
Хотя бы сейчас.
Хотя бы на одну ночь.
Все ради того, чтобы хоть на миг утолить жажду и одержимость ее близостью.
- Ты не моя игрушка. - Упираюсь в нее взглядом в ответ, поглощая ее душу через карее зеркало. – Сегодня ты просто моя.
Ребекка на миг желает отстраниться, втягивая живот, убирая руки на стену, будто хочет пройти через нее и оказаться подальше от меня. Но я продолжаю смотреть на нее почти с мольбой, почти с надеждой.
И тут чувствую теплые подушечки пальцев, слегка касающиеся резинки моих пижамных штанов. Ладонь Ребекки ласкает мои косые мышцы, заставляя кровь водопадом спуститься к члену.
Черт. Внутри ломит все тело. От желания сводит все органы, что как будто скатались в огромный единый ком, прижавшись друг к другу.
Сильнее вжимаюсь в ее ладошку, прикрыв глаза от удовольствия.
Да. Вот так. Черт, какое офигительное чувство…
- Повтори, – просит она, остановив свои пальцы на резинке штанов. Она дразнит меня хитрой улыбкой, по которой я понимаю, что стены между нами опять рухнули.
- Ты моя, моя, моя. – Упираюсь лбом в ее лоб, чувствуя, как дыхание переходит на хрип.
- Врешь… - Ребекка дышит мне в губы, и я узнаю знакомый запах. Малина.
Вкус ее зубной пасты, по которому я узнал бы ее из тысячи. Едва уловимый, как будто его могу заметить только я.
- Нет, – уверенным голосом произношу я, не выдержав. Резко задираю ее шелковый топ вверх, вместе с тем поднимая худенькие руки.
Слегка отстраняюсь, чтобы разглядеть полностью то, что по праву принадлежит мне.
Взгляд с упоением скользит по ее возбужденным соскам, украшающим полную, округлую грудь. Ладони покалывает от желания прикоснуться.
Смять, сжать, чтобы потом дотронуться кончиком языка, доводя ее до жалобных стонов.
- О Боже…- Снова прижимаюсь к ней голой грудью, властно заломив руки над головой.
- Коул… - Чувствую, как горячая головка упирается в гладкий животик Ребекки. Слегка потираюсь о него и наконец слышу долгий, протяжный стон, непроизвольно вырывающийся из ее губ.
Такой настоящий. Такой живой.
Если и есть на свете идеальный звук, то это он – стон Ребекки в сочетании с моим именем.
Сминаю ладонями округлые ягодицы, сорвав юбку окончательно и опустив ее к нашим ногам. Ребекка осталась передо мной в одном белье, но даже это было лишним.
С трудом отрываюсь от нее, добившись стона, и отхожу на два шага назад, снова оглядывая ее. Теперь уже взгляд на серебристых кружевных трусиках, и я невольно посмеялся:
Подбирала к моим глазам?
Не прерывая зрительного контакта, освобождаюсь от штанов, предстаю перед ней совершенно голым.
Затем оглядываю темную комнату, радуясь тому, что второе кресло стоит на месте, нетронутое, и поворачиваясь к ней спиной, направляюсь к нему.
POV Ребекка
Я не знаю, может ли вообще человек испытывать настолько противоречивые чувства разом.
Месть, желание отплатить, разобрать по частям теснят другие ощущения: тоска по его телу, желание слиться, потребность отдать.
…Необходимость почувствовать его в себе так глубоко, насколько это возможно.
Гордыня убила любовь.
Даже без "прости", даже без права на то, чтобы вернутся в разум, чтобы сейчас отрезвить его.
Голова затуманена дымкой, есть только сердце, которое как на поводке привязано к Коулу – к Дьяволу, истязателю, моему правителю.
Мне хочется возненавидеть себя за эти жалкие мысли, за такое преклонение перед этим мужчиной.
Перед этим жестоким мужчиной, который топчет меня каждый раз, когда ему это вздумается, и затопчет еще.
Я просто знаю это.
И все равно ничего не могу с собой подделать.
Слабая, безвольная жертва или же наркоманка, подсевшая на Коула.
Мне все равно.
Важно лишь то, что сейчас провожаю взглядом каждую мышцу на его рельефной спине. Взгляд скользит позвоночнику, опускаясь к ямочкам на его ягодицах.
Даже мои щеки заливаются румянцем, когда понимаю, куда уставилась.
Гребанный идеал, ожившая на мою беду статуя.
- Это не самый мой лучший вид, ты же знаешь, – медленно, растягивая слова, произносит Коул, слегка приподнимая бровь. Он опускается в кресло, и я чувствую, как сердце раскачивается на качелях где-то посреди грудной клетки.
Не смотри на него.
Не смотри.
О, у него новый ночник? Нужно обязательно разглядеть узоры, что на нем изобра…
- Румянец тебе к лицу, - комментирует он, в то время как я закрываю грудь волосами. Меня по-прежнему терзают сомнения по поводу всего, что случится этой ночью.
Ведь все повторится.
Я уйду сама, или он прогонит. Захлопну с треском дверь и буду добираться до кампуса на ватных ногах, потом еще несколько часов ища утешения у Зевса и баночки с нутеллой.
"Моя, моя, моя", - непрерывным набатом отдается в голове, и снова расплываюсь в улыбке, вспоминая простое слово.
- Ребекка, посмотри на меня. – Голос Коула звучит как пушечный выстрел, вытягивающий меня из оболочки мыслей.
Медленно перевожу на него взгляд, приоткрывая рот. Трепетное дыхание само вырывается из горла – вероломное, выставляющее на показ мое неравнодушие.
- Подойди поближе. - Мягкий, но властный приказ. Коул кладет руки на подлокотники кресла, его ноги расставлены по ширине его плеч. - Еще ближе, - шепчет Коул, когда я оказываюсь на опасном расстоянии. – Я скучал по тебе, ты знаешь?
Одна его рука касается моего бедра, и ноги подкашиваются от этого внезапного прикосновения.
- Нет. Ты скучал по моей боли. – Собираюсь с духом, чтобы высказать ему все, и зажмуриваюсь. Но уверенная грубоватая рука уже скользит по моей ягодице, и когда я распахиваю веки, взгляд упирается сначала… На выразительные вены, проступающие через сияющую в таком свете кожу.
Невольно провожу языком по губам, опустив взгляд еще ниже. Напряженный член Коула прижался к его животу.
Чувство наполненности не ускользнуло из обрывков воспоминаний о начале лета.
- Я скучал по тебе, по близости с тобой. – Его голос успокаивал, гипнотизировал вместе с рукой, все еще скользящей по моему бедру. Его пальцы подцепили ткань белья, и вот он уже спустил их по ногам, оставляя меня совершенно обнаженной.
Для него и только для него.
И все внутри меня хочет, чтоб так было всегда.
- По тому, как ты ласкаешь мой член. – Я снова заливаюсь краской, отвыкнув от всего этого. От откровенных слов Коула, от сумасшедшего секса, который уже начинал казаться сном, который я сама себе придумала.
Страсти, от которой кровь в жилах доходит до температуры кипения.
- Как обхватываешь его своими полными губами, стоя на коленях. – Он делает паузу, чтоб слегка шлепнуть меня по ягодице. – По тому, как тебе нравится это. И потому, как он живет внутри тебя, желая только твоего тепла.
- Коул… - снова только и могу промямлить я, чувствуя безумно сладкую тягу в низу живота. Кажется, что дрожь, что там трепещет, можно заметить невооруженным взглядом.
- Ты гладкая… - Он бесцеремонно проводит большим пальцем по моему лобку, впившись взглядом в мое тело. – И да… Мокрая. – Его палец скользит меж моих нижних губ, и я судорожно выдыхаю.
- Лучше прогони меня или позволь уйти, пока мы не совершили еще одну ошибку, Коул. Это просто… Бег по кругу. – Но его палец только настойчивее скользит там, где меня давно не касался ни один мужчина.
Ни один, кроме него.
Несмотря на все прошлые ошибки, теперь я бы никому этого не позволила.
Это просто внутренний блок, будто мое тело запаролено лишь на отпечатки пальцев Коула.
Только он имеет ключ, свободный доступ.
- Ты никуда не уйдешь, пока я не услышу от тебя одно простое слово. И ты скажешь мне его, Бекка.
- Я не хочу…
- Ложь. – Коул ухмыляется, шлепнув меня сильнее - до жгучей боли на коже, - и пригладил воспаленную кожу ладонью.
- Повернись.
Я прищурилась, бросая на него ядовитый взгляд за этот приказной тон, и тут же пожалела об этом. Глаза его потемнели, не оставляя мне никаких шансов на непослушание.
Повернувшись, почти сразу почувствовала, как его ладони раздвигают мои ягодицы, нетерпеливо тиская их.
- Ах… Коул.. – Хочется прикусить язык, но стон сам выходит наружу, затыкая разум. В который раз.
- А я скучал по твоему вкусу. – Его нос упирается в мою поясницу, губы безудержно скользят по бедрам, оставляя после каждого прикосновения тепло и влажность. И легкие отметины от укусов – Коул слишком сильно любил метить свою территорию.
- Доверься мне и опустись назад. – Снова хрипло приказал он, слегка потянув меня на себя. Придерживаясь руками за спинку кресла, я села на его колени, тут же почувствовав, как его член проскользнул между ног, соприкасаясь с киской.
Горячий.
- Коул… - Я почти хнычу, понимая, что это была последняя капля. От желания даже кончики пальцев на ногах подергиваются, и я постоянно их поджимаю.
Он тянет меня на себя, прижимая спину к своему орлу на груди, и обхватывает мое тело руками. Одна его ладонь падает на грудь и сразу теребит сосок, требующий его ласки.
Другая скользит по животу, непрерывно поглаживая его.
- Да? Ты скучала по этому? Беа… Моя девочка…
- Не… Ах… Да, да… - Его рука соскальзывает с живота, опускаясь к киске. Прогибаю спину, чувствуя, как Коул зарывается носом в мои волосы, спину и с шумом вдыхает воздух.
- Необходима… - вырывается у него едва слышно, а губы упираются мне в лопатки, прикусывают истосковавшуюся по нему кожу.