- А Андрей тебе не нравится или как? - спросила Людмила Николаевна, выпуская струйку дыма.
Я посмотрела на нее, взвесила все за и против, чего скрывать от психолога правду? Она все равно все понимает и знает.
- Почему-то не нравится, - сказала я, глядя в кружку с чаем.
- И правильно, - ответила Людмила Николаевна, - с ним ничего не светит, так, новогодние каникулы.
- А с Максимом что?
Мой вопрос остался без ответа, в кухню вошла грустная Ольга Львовна.
- Может, сходим куда-нибудь? - спросила Людмила Николаевна. - Все-таки в Питере находимся!!!
- Я точно не хочу! Вот завтра - да! - ответила я, зевая.
- И я тоже нет, - Люба посмотрела на Ольгу Львовну, - а вы что расстроились-то? По причине сегодняшней холодности Игоря? Так вы не грустите!!! Он просто выпил вчера, а вы же знаете, что у трезвого на уме...
- Думаешь? - Ольга Львовна загадочно улыбнулась. - А и черт с ними с мужиками! Зато есть, что рассказать девчонкам по возвращении - меня хотели снять, черт возьми!!!
Она, покачивая бедрами, пошла из кухни.
- Хорошо, - бросила Ольга Львовна, выходя из кухни, - сегодня ванная, отдых, приводим себя в порядок, а вот завтра на охоту!!!
Я хихикнула в кружку. А с другой стороны вовсе и не стыдно! Понятно, что она сама по себе привлекательная, ухоженная женщина... Но, правда что, будет что рассказать! Если, конечно, ей раньше правду не расскажут...
Людмила Николаевна смотрела вслед подруге:
- Ну, прям роковая женщина!!! - потом посмотрела на меня. - Так уж и быть, не расскажу ей правду... Пойду тоже в ванную.
- Вот красота! - воскликнула Люба. - У каждого ванная! И в очереди сидеть не надо!!!
- Эй, вы куда? А посуду мыть? - жалобно проскулила я.
- Ты придумала сегодня домашние посиделки? Вот и мой посуду! Почувствуй себя, как дома! - и улизнула.
- Вот, блин...
Я тяжело вздохнула и начала стаскивать посуду в раковину. Нет, вообще-то я не против мытья посуды, но больно уж спать хотелось. Я потыкала по каналам, нашла какой-то концерт, и стала мыть посуду, подвывая периодически под звуки музыки. Обернувшись, чтобы протереть стол, увидела чей-то силуэт:
- Аа-а-а! - вскрикнула я. - Максим... блин... напугал.
Сердце заколотилось, но вряд ли от испуга, если только процентов на десять. А, на процентов девяносто, от предвкушения. Он медленно подошел ко мне, сунув руки в задние карманы джинсов.
- А посудомоечная машина тебя не устраивает? - спросил он, улыбаясь.
- Да ну на фиг твою машину, - сказала, трясущимися руками сжимая губку для мытья посуды. - Я пока ее найду, уже второе января наступит... А пока разберусь, как ее включать, вообще...
Он подошел еще ближе:
- Иди сюда, - сказал Колобок, который показался мне таким знакомым, - я и так весь день терпел, как детский сад...
Он притянул меня к себе и поцеловал, без всяких там предисловий.
В это время по кухне потекла медленная мелодия... Если честно, впервые слышала эту песню... ну, как слышала... просто на подсознательном уровне понимала, что из телевизора льется воздушная музыка с красивыми словами. И словно ей в такт Максим стал целовать меня без своего привычного (заметьте, привычного, типа знаю его, как свои пять пальцев!) напора, а очень нежно.
Мы целовались...
И нас окутывала песня:
Обманув саму себя
Попала в плен
Мне всю ночь играл рояль
Шопен... Шопен...
Поцелуй на моих губах
Горит огнём
И вся музыка сейчас -
Ему, о нём
Я хочу, чтоб это был сон
Но, по-моему, я не сплю
Я болею тобой, я дышу тобой
Жаль, но я тебя люблю
Я болею тобой, я дышу тобой
Жаль, но я тебя люблю
Максим приподнял меня и посадил на стол, не переставая целовать. Когда женский голос запел "Я болею тобой, я дышу тобой, жаль, но я тебя люблю...", со мной что-то случилось, я даже не поняла, пока не почувствовала, что по моей щеке катится слеза...
Просто... В моей жизни было все, как у всех. Школа, университет, работа, коллеги, другая работа, и где-то там между ними мальчики, парни, мужчины... Мужчины с тремя розочками в день рождения и с претензиями в будни, мужчины без работы, без жилплощади... Мужчины, для которых я временное убежище...
А сейчас, впервые в жизни ОН - мое убежище, пусть и временное, но в этом убежище я защищена от всех невзгод того мирами, что за стенами музея, от зависти пустой и никчемной, от серой жизни от зарплаты к зарплате... Пусть это семь дней после Нового года, но я проведу их с ним, здесь, в его замке, и буду чувствовать себя настоящей Золушкой... И буду вспоминать его всю жизнь...
Максим слегка отстранился от меня, внимательно посмотрев в мои глаза:
- Вась... ты... плачешь? - испуганно спросил он.
Я замотала головой, пытаясь так сказать "нет", хотя слезы на щеках говорили обратное. И тихо рассмеялась. Я думала, он скажет, что-то типа "чего реветь", но он ничего не сказал... Он просто сгреб меня в охапку, поднял на руки и понес в свою спальню.
Мы занимались... назову это любовью, потому что секс не может быть настолько красивым, настолько теплым, настолько... По крайней мере, я это так воспринимала.
Через какое-то время я уснула в кольце рук Максима.
Спустя часа два, а может и больше, я открыла глаза. В комнате была темно. Колобок сопел за моей спиной, не разжимая рук. Интересно, я ему не отлежала предплечье? Я тихо, стараясь не разбудить его, выскользнула из-под одеяла. После пятиминутных мучений в поисках одежды, я решила натянуть халат Макса, и в нем поплелась на кухню попить, предварительно посетив туалет.
В доме было тихо и темно. Но на кухне из-под массивной двери был виден желтый луч. Я вошла в комнату, там Люба колдовала над машиной, которая варит кофе. Но пахло ужасно.
- Ты что, зельеварением занимаешься? - сморщившись, спросила я.
- Да хотела... А потом подумала, что тебе и так привораживать не нужно! Все само собой получается!
Я вздохнула и уселась за стол.
- У меня чего-то ... сгорело что ли... в такой машине может что-нибудь сгореть?
- Откуда я знаю? Для меня это вообще терминатор, - зевая, ответила я.
- В смысле... ты чувствуешь себя Сарой Коннор и боишься включать эту машину?
- В смысле, эта машина, как мне кажется, прилетела к нам из будущего и я тупо не знаю, что с ней делать...
Люба похихикала. Потом достала какой-то железный черепок.
- Ну и фиг с ней, с машиной. Так сварим кофе...
- А это что? Турка а-ля ковш? - спросила я.
Люба снова хихикнула.
- Вась, а у меня для тебя новости!!!
- То-то светишься вся! - сказала я, глядя на бодренькую для двух часов ночи Любу.
- Мой муж приезжает третьего, то есть уже завтра. Прикинь??? Он из командировки своей взял билет на поезд через Питер! Так что ждем-с!!!
Я улыбнулась, радуясь за подругу.
- Отличные новости... А он не прибьет тебя за песнопения перед иностранцами?
- Вот поэтому в караоке-бар нужно идти второго, то есть сегодня!
- Люди... нормальные люди, в Питере по музеям ходят... а не в караоке-бары...
- А мы же ненормальные, ты что забыла?
Люба разлила отстойный кофе по чашкам и села напротив меня.
- Ну, рассказывай... Чего грустная-то? Вроде все хорошо у вас!
- У нас? - деланно удивилась я.
- У вас, у вас... Давай, говори...
- Люб...- я набрала в грудь воздуха побольше, - мне, во-первых, стыдно... перед тобой и твоей мамой, я...
- Почему это?
- Ну, он ваш родственник, принял нас у себя, а...
- Ты дура что ли? Вы взрослые люди!!! Ему уже тридцать шесть, а тебе... сколько там тебе полных....
- Двадцать восемь... неполных...
- Ну, не важно, не пятнадцать же! Так вот, вам хорошо вместе! Почему ты должна стыдиться этого? Ты мою маму видела? Ольге Львовне вообще не стыдно склонять Игоря к половому акту, а тебе стыдно! Не смеши меня!!! Дальше что? Грустно ведь не поэтому?
- Нет... я же человек разумный... я...
- Очень "разумный", - хихикнула Люба.
- Люб, да подожди ты! - я снова набрала воздуха. - Понимаешь, я должна радоваться, что у меня такие каникулы новогодние получились! В Питере, с таким мужчиной как Максим...
- Ну... и что? Тебе Андрей, что ли к душе больше?
- Больная совсем? Уже ведь говорили об Андрее!
- Да кто тебя поймет! Ты то одно, то другое, нормально скажи!
- Я понимаю, что должна радоваться, - продолжала я, - а мне грустно!
- Я вижу! А почему?
- А потому что мы уедем седьмого и все!
- Что все?
- Люб, - я посмотрела на нее, как на тупенькую, - ну ты что? Все! Не увижу я его больше... Только если твоя мама опять придумает что-нибудь по пьяни... Например, выкрасть картину из Эрмитажа и продать...
Люба, молча, смотрела на меня.
- Чего ты уставилась, - спросила я, - я понимаю, что у нас просто секс... А так ему нужна такая, как эта, блонди в золотом... Кстати, я ж про блондинку спросить забыла!!!
- Вась, ты чего? Прямо с первого взгляда?..
- Вообще-то первый взгляд был еще в моем студенчестве... Не впечатлил тогда... А сейчас я должна наслаждаться этими днями, а у меня вертится в голове, что скоро уедем...
- Ты сумасшедшая! Да ты еще вчера вроде ничего не чувствовала такого...
- Это было вчера... А это сегодня...
- Я в шоке... Эк тебя торкнуло!!! А вдруг он тоже того!
- Чего?
- Ну, втрескался в тебя!
- Да уж... конечно... - я поболтала ложкой в мутном кофе. - Скорее всего, он подумает, что я повелась на его мавзолей и деньги в банке.
- А ты что, знаешь, сколько у него денег в банке?
- Понятия не имею, но предполагаю, что больше, чем у меня...
- Ха! Даже у меня больше, чем у тебя! Ты ж все свои нычки сняла и приперла в Питер... на билеты в музеи...
- Иди ты!
Люба подошла ко мне и обняла:
- Не переживай, все будет хорошо!!! Ты же знаешь, все, что не делается - к лучшему! И вообще! Ты свое золотое правило помнишь?
- Помню, - пробубнила я.
- Ну-ка скажи,- потребовала подруга.
- Оптимисты верят в счастливый конец света. (Выражение неизвестного автора)
- Вот!
На этой ноте мне дали пенделя и выставили из кухни. Пока я шла по лестнице, настроение улучшалось с каждой ступенькой, ведущей вверх. За что люблю свой характер, так это за переменчивость настроения! Хотя другим это ой как не нравится!
Я тихо вошла в комнату, Колобок по-прежнему сопел. Я сначала смотрела на него, сия на краешке кровати, а потом решила - гулять, так гулять! Семь дней осталось! И растормошила его:
- Максим! Просыпайся! - сказала я, укладываясь на него сверху.
- Чего-о-о-о? - сонно пробормотал он.
- Ты меня убьешь когда-нибудь этим вопросом, - расхохотавшись, сказала я.
Чуть погодя он проснулся окончательно, а я еще долго не давала ему уснуть.
О, это утро было обалденным! Я сделала жалкую попытку скрыться в ванной, чтобы почистить зубы, это ж только в кино героини просыпаются с макияжем и пахнут фиалками. Но Колобок меня не пустил:
- Куда собралась?
Я закрыла рот ладошками и пробубнила:
- Вубы чифтить...
Он рассмеялся мне в ухо:
- Ты как маленькая, и меня делаешь таким...
- Это ты на меня так влияешь, - сказала я, отнимая руки от лица.
- Ладно, беги умывайся, - сказал он, - а то я есть хочу... Тебе повезло...
Я быстро юркнула в ванную, сначала хотела просто умыться, а потом и под душ влезла. Ко мне все-таки присоединился Колобок.
- Ты же есть хотел? - смеясь, спросила я.
- Мне тоже нужно было умыться, - ответил он, целуя меня в плечо.
- Раковина там, - ткнула я пальцем в сторону керамического изделия...
- М-м-м... мне тут больше нравится, - серьезно сказал он.
Я расчесывалась перед зеркалом его расчесочкой с мелкими зубчиками, тихонько ругаясь. Все волосы спутались. Максим натягивал джинсы. И тут, держа в руках прядь волос, вспомнила про даму в золотом:
- Кстати! - вскрикнула я, он аж подскочил. - Я забыла спросить! - и обернулась к нему.
- Чего? - он уже надевал футболку.
- Чего-чего... чего ты делал с блондинкой в новогоднюю ночь?
- С какой блондинкой? - спросил он, явно не вникая в мой вопрос, и начал рыться в ящике с носками.
Я подошла к нему и хлопнула расческой по затылку.
- Ау, ты чего?
- Чего Ты Делал с Блондинкой в Новогоднюю Ночь?
- Да с какой... а с этой... - он сдвинул брови.
- Можешь не вспоминать ее имя. Я тоже не помню... И это не важно, вопрос не в этом.
- Да ты же видела, что я делал!
- Не видела! Мы раньше ушли! - я сама от себя в шоке была, стою и допрашиваю мужика, которого знаю по сути два дня! Но самое поразительное - он оправдывается!
- Да ничего я не делал! Отвезли их по домам и все! А ты что... ты что ревнуешь? - его лицо прямо вытянулось.
- И ничего я не ревную! Я это... интересуюсь я!
- Ха! А врать ты не умеешь! - он стал на меня наступать. - И вообще, ты каким тоном со мной разговариваешь???
Я бы испугалась, но, как ни странно, за эти дни я изучила его очень хорошо. Я видела, что его глаза смеялись.
- Что это за допросы? - он сделал выпад вперед, а я резко скакнула к двери. Вылетела в коридор и бежала вниз по проторенной дорожке в комнату отдыха, не переставая визжать. Из кухни вышла тройка девушек, в чьем обществе я прибыла в Питер.
- Странно, - убийственно спокойным голосом сказала Людмила Николаевна, - но почему-то эта картина меня не удивляет.
- Хм... может, это у них ежеутренний ритуал такой? - спросила Люба. После этих слов они с безразличием отвернулись и ушли на кухню. Я хотела быстро перед носом Колобка захлопнуть дверь, но не успела. Он подхватил меня и усадил на бильярдный стол.
- Ты меня с ума сведешь, - сказал он, стаскивая халат с моих плеч. Глядя на мою грудь, он пробормотал:
- Хм-м-м, где-то я это уже видел... Может у той блондинки в новогоднюю ночь?
- Эй, ты! - я стала с возмущением лупить его куда попало, а он хохотал.
На этот раз без секса слезть с бильярдного стола мне не дали. Пришлось снова идти в ванную и надеяться, что Максим взрослый мальчик и сделал все вовремя. Потому что таблеток я не пью, а презервативы в комнате с бильярдным столом почему-то отсутствовали.
Я затянула халат потуже и сказала:
- Прими мой совет: купи оптом презервативов и разложи их по всем комнатам...
- Ну... раньше не было такой необходимости... Но раз ты просишь...
***
Поехали мы в итоге в караоке-клуб "Eti". Если честно, я не понимала, что иностранцы могут делать в караоке? Языка они не знаю, петь не смогут. Так что ли посидеть, русских послушать? Выяснилось, что ходят туда обрусевшие иностранцы, которые по работе или любви, приехали жить в Питер, богатые наши и обычные люди вроде меня. В караоке-клубе в Александровском саду всё дорого, по крайней мере, выглядит таким: потолки и стены с позолотой, широкие кресла, обитые красным бархатом, кованые перегородки и большие зеркала в резных рамах.
- Нда... в караоке, как в музей... - сказала я, снимая пуховик.
Заняли столик, Люба рванула записываться в очередь, желающих спеть.
- Ой, Люба, Люб!!! - я рванула следом.
- Что? - она обернулась.
- А что ты будешь петь?
- Хотела что-нибудь из Пугачевой...
- Давай лучше про Шопена...
- Какого Шопена? Это песня Ваенги?
- Понятия не имею! Я не видела! Я целовалась!
Люба посмотрела на меня, как на инопланетянку, но пообещала спеть про Шопена.
Через минут тридцать к нам присоединились Игорь и Андрей, только все мужчины сели за соседний столик, дабы не мешать нам зарабатывать. Так как утром мы доедали остатки вчерашнего ужина, то на данный момент, помирали от голода. Все уткнулись в меню.
- Люб, а как ты будешь деньги собирать? - спросила я. - С шапочкой ходить что ли?
- Вот еще! - она посмотрела на Ольгу Львовну. - У нас есть план!
Через час нам удалось увидеть их план во всей красе! Ольга Львовна строила глазки какому-то дородному дедуле с акцентом. Каким, извините, не знаю. В итоге, он улыбнулся ей и не спускал с нее глаз. Ну, сегодня она была очень хороша. Я даже не знаю, кто в этом ей больше помогал - Игорь, или дядечка с акцентом. Чего она там ему плела - я точно не слышала, но суть такая: к ней приехала дочь, которая когда-то окончила музыкальную школу. Дочь работает учителем в глубинке, зарплата маленькая, а у самой Ольги Львовны пенсия уходит на поддержание своей жизни... Пенсия-то маленькая в России. Дядя все кивал и кивал, и подливал ей вина и подливал. Короче, суть была такая - нужны ей бедной и несчастной деньги на подарок для дочери. К моменту, когда Люба вышла на сцену, официант принес нам вино и фрукты - подарок от дяди-иностранца.
Андрей и Игорь за соседним столиком присвистнули, а Ольга Львовна покраснела, явно ощущая на себе взгляд Игоря.
Люба пела. А я, не отрываясь, смотрела на Максима. Тот сначала о чем-то говорил с Андреем, потом поймал мой взгляд, и уже не отводил своих глаз. У меня даже коленки дрожать начали. В караоке мы просидели еще около часа, и иностранец в обмен на телефон Ольги Львовны, написанный на салфетке, дал ей двести евро, завернутые в другую салфетку. Я чуть не опупела.
- Блин, Людмила Николаевна, - прошипела я, чуть наклонившись вперед, - я так не смогу! Хоть учите, хоть заучитесь! Петь я не умею, вышивать тоже...
- Ну, учитывая твой сертификат и наши двести евро, можно сказать один-один! - гордо сказала Люба.
Я призадумалась. А потом посмотрела на свою партнершу:
- Людмила Николаевна! Я придумала!
Мы рассчитались по счету, который нам принесли, и стали продвигаться к выходу. Мужчины шли за нами. Я шепотом поведала свой план напарнице. Она улыбнулась. Когда вышли на улицу, Людмила Николаевна сказала, обращаясь к подруге:
- Знаешь, Олечка, так каждый сможет! Глазки построить! А мы вот по-другому попробуем!
Все с интересом смотрели на нас. Людмила Николаевна обернулась к Максиму:
- Позвони своей домработнице, и дай мне трубку!!! Думаю, у нее есть все, что нам нужно!
- А что вам нужно? - хитро сощурившись, спросил он.
- А этого я тебе не скажу! Увидишь!
- Если это не одежда для стриптиза, тогда позвоню, - строго ответил Колобок.
- Ты думаешь, у твоей домработницы есть одежда для стриптиза?