Санди даже не взглянул на протянутую матерью руку. Его глаза из-под нахмуренных бровей перебегали с одного лица на другое, на лбу собрались морщинки. Антонио еле слышно выругался. Анджела догадалась, в чем дело, и снова чуть не расплакалась: Санди впервые – насколько он мог помнить – видел своих родителей вместе!
Внезапно теплая и сильная рука предупреждающе сжала предплечье Анджелы. Превосходный тактик, Антонио умел принимать решения на ходу; она это прекрасно знала. Но то, как он быстро повернул ситуацию, привело в изумление даже ее.
– Не бросай нас, сынок…
Санди перевел взгляд на мать.
– А ты хочешь, чтобы я остался? – спросил он, так явно нуждаясь в "да" матери, что Анджела стиснула руки в кулаки, чтобы не броситься к сыну и не сжать его в объятиях.
– Ну конечно же. Ведь я люблю тебя, – сказала она вместо этого, а потом добавила, имея в виду и себя, и Антонио: – Мы оба хотим, чтобы ты остался.
Но слова матери не произвели на мальчика особого впечатления.
– А Каридад говорит, что ты меня не любишь, – обратился он к отцу обвиняющим тоном. – Она сказала, что я – ошибка твоей молодости.
– Должно быть, ты ее не так понял, – грустно ответил Антонио.
Глаза Санди презрительно блеснули.
– Вот еще. Каридад уверяет, что ты ненавидишь мою маму, потому что она родила меня, – продолжал он. – И что из-за этого ты живешь в Валенсии, а мы – в Дублине.
Пальцы Антонио впились в плечо Анджелы. Неужели он решил, будто она могла сказать сыну то, от чего бедняжка так страдает?
– Неважно, что говорит Каридад, Санди, – решительно вмешалась Анджела.
– Слушай нас с папой. А мы тебя очень-очень любим, – произнесла она с нажимом. – Разве иначе папа провел бы в самолете целую ночь без сна, чтобы прилететь к нам и узнать, правда ли ты разлюбил его?
Слова попали в цель: Анджела увидела сомнение в глазах сына. Санди повернулся к отцу.
– Почему ты прилетел? – спросил он.
– Потому что ты не хотел ехать ко мне в гости, – прямо ответил тот. – А мне грустно, когда тебя нет рядом.
А мне грустно, когда тебя нет рядом… Анджела почувствовала, что слезы снова подступают к глазам. Но эта боль была не из-за Санди, а из-за другого малыша, которого никогда не будет рядом.
То ли Антонио осознал, что значат его слова для Анджелы, то ли просто почувствовал, как она задрожала, пытаясь не расплакаться, но его рука сильнее обняла плечи жены, и он теснее привлек ее к себе.
Малыш тем временем глубоко вдохнул и чуть-чуть расслабился, хотя, видимо, не спешил расставаться со своими заблуждениями. Каридад нанесла ему слишком глубокую рану, которую невозможно было залечить двумя-тремя ласковыми словами.
– А где бабуля? – спросил Санди, явно решив сменить тему.
– Я обещал ей, что ты прилетишь в Валенсию вместе со мной, – объяснил Антонио.
– Я больше не люблю Валенсию, – неожиданно выпалил Санди. – Не хочу, не хочу больше туда возвращаться!
– Мне очень жаль это слышать, Сандрино, – мягко ответил Антонио. – Значит, мы с мамой не сможем устроить тебе сюрприз, который хотели отложить до Валенсии.
– Какой сюрприз? – настороженно спросил малыш.
Какой сюрприз? – мысленно повторила за ним Анджела и посмотрела на мужа, пытаясь понять, к чему тот клонит.
– Я не поеду с тобой! – неожиданно закричал Санди, придя к собственному выводу. – Не хочу жить с Каридад!
Антонио нахмурился.
– Каридад не живет в моем доме, – заметил он.
– Но станет жить, когда выйдет за тебя замуж! Ненавижу ее!
Вместо ответа Антонио повернулся к жене и свирепо на нее уставился. "Ты мне заплатишь за это", – обещал его взгляд. В ответ глаза Анджелы вспыхнули зеленым огнем: "Попробуй только угрожать мне!"
– Ну что ж… – вполголоса произнес Антонио и задумался, потом снова обратился к Санди: – Но послушай, я не могу жениться на Каридад, раз я женат на твоей маме, верно? – И, видя, как расправляются морщинки на лбу мальчика, решительно сказал: – Мы с твоей мамой не собираемся расходиться, Сандрино. Мы любим друг друга так же сильно, как и тебя. И даже собираемся теперь жить вместе, в одном доме.
Да, это был смертельный удар, нанесенный мастером. Сквозь красное марево, застившие глаза, Анджела увидела демоническую улыбку Антонио. "Ну-ка попробуй опровергни мои слова", – говорила эта улыбка.
Но что могла сделать Анджела, если лицо сына просияло, словно включили лампочку. Поэтому она молча стерпела прикосновение губ мужа к своим ледяным губам. А тот уже обернулся к маленькому свидетелю.
– Ты поедешь с нами, Сандрино? – промурлыкал он. – Тогда бы у нас получилась настоящая семья…
Настоящая семья… Волшебные слова для любого ребенка, который живет с одним из родителей.
– Мы станем жить в одном доме… ты, я и мама? – спросил Санди дрогнувшим голосом.
Антонио кивнул.
– И бабушка тоже будет жить с нами. Ведь я работаю в Валенсии, – серьезно, словно обращаясь ко взрослому, пояснил он. – Я никуда не могу оттуда переехать, понимаешь?
Ну конечно, малыш был готов понять и принять любые объяснения, лишь бы сказка не кончалась.
– Маме нравится Валенсия! – горячо проговорил он. – Я знаю. Она любит слушать про места, где мы с тобой бываем, и про все, что мы там делаем.
– А теперь мы будем все делать вместе – ведь мы теперь семья!
Антонио нанес последний мазок на гениальное полотно под названием "Настоящая семья". Анджела убрала с плеча его руку и направилась к двери. Ситуация полностью вышла из-под ее контроля.
– Мне надо переодеться, – пробормотала она, но ее уже никто не слушал.
Санди – глаза у него так и сияли – уже повис на шее у любимого папочки…
– Если тебе дорого здоровье, держись от меня подальше, – предупредила Анджела, краем глаза заметив высокую стройную фигуру мужа.
Она развешивала белье в маленьком, но славном садике, слабо надеясь, что домашние хлопоты помогут справиться с раздражением, которое переполняло ее после утренней игры в "настоящую семью".
Конечно, они завтракали втроем. Санди и Антонио строили грандиозные планы, чем займутся жарким испанским летом. А Анджела в это время улыбалась, радовалась и давала советы, придерживаясь роли. Потом Санди повел отца наверх, показать свою комнатку: малыш явно был на седьмом небе от счастья…
Теперь Санди убежал к своему лучшему другу, живущему по соседству, делиться сногсшибательными новостями. Поэтому Антонио, предоставленный самому себе, отправился на поиски жены, явно, с точки зрения Анджелы, напрашиваясь на неприятности.
Он знал, что она зла как тысяча чертей. Он знал, что она с трудом сдерживается, чтобы не взорваться, и кипит от негодования из-за того, с какой легкостью Антонио повернул ситуацию в угоду себе.
– У тебя нет электрической сушилки? – спросил он, нахмурившись. Анджелу удивил этот вопрос: она считала мужа человеком, неспособным войти в хозяйственные мелочи. Но отвечать не собиралась: наклонившись, она вытащила из тазика футболку Санди, затем, выпрямившись, прицепила ее прищепками к веревке. Солнечные лучи играли на ее аккуратно причесанных волосах, поблескивая то алым, то золотым.
Но об этом Анджела имела понятия не больше, чем о том, что простая прямая юбка тесно облегает ее сзади, когда она наклоняется, а белая безрукавка соблазнительно обрисовывает грудь.
Зато все это прекрасно видел Антонио Валера, стоя в тени дома и любуясь женой.
И эта тень вовсе не скрывает его привлекательности, признала Анджела против воли. С ее губ сорвался вздох, руки задвигались быстрее.
– Не можешь оторваться от работы? – неожиданно спросил Антонио. – Нам надо поговорить, пока есть возможность.
– Мне кажется, я уже сказала все, что могла, – саркастически ответила Анджела.
– Да ты злишься, – заметил Антонио.
– Правда?
Он сдвинул брови. За низким заборчиком, отгораживающим сад Анджелы от соседского участка, звенели ребячьи голоса. Вероятно, там был и Санди. Поэтому Антонио приблизился к жене, чтобы можно было говорить тихо.
– Пойми, у меня не было другого выхода, – убеждающе произнес он.
– Эффектный получился ход, – кивнула Анджела, манипулируя прищепками и мокрым бельем. – Ты произвел на меня впечатление.
– По тебе не скажешь.
И Антонио со вздохом нагнулся, чтобы подать Анджеле выстиранную рубашку. Этого тоже раньше за ним не водилось, мрачно подумала она. Антонио Валера помогает развешивать белье… Что-то предательски заныло у нее в груди.
– У меня своя жизнь, Тоньо, – ответила Анджела, стараясь не обращать внимания на свои ощущения. – У меня здесь работа, которая мне нравится, друзья, с которыми я не хочу расставаться.
Она осторожно, стараясь не соприкоснуться с Антонио, взяла из его рук рубашку Санди.
– С твоими способностями к языкам и квалификацией ты найдешь работу где угодно, – отверг Антонио ее аргумент. – "Рочестер и Берд" не единственная в мире фирма, специализирующаяся по европейскому праву.
– Ты знаешь, где я работаю? – удивилась Анджела.
Антонио криво улыбнулся – однако даже эта недовольная гримаса была донельзя соблазнительна. Анджела поспешно отвернулась, чтобы чары мужа не успели околдовать ее.
– Сандро много рассказывал о том, как занята его мамочка и какая у нее важная работа.
– Тебе это не нравится, – утвердительно произнесла Анджела.
– Что ты работаешь? – Антонио выпрямился, держа в руках очередную мокрую вещь. – Я бы предпочел, чтобы ты сидела дома, с ребенком.
В его тоне не было даже намека на извинения – вот шовинист!
– Что делать, – коротко отозвалась Анджела, не желая снова вступать в пререкания.
Они уже спорили на эту тему, когда Анджела после свадьбы настояла, что пойдет работать. Найти место в Валенсии оказалось легко – молодую женщину, с ее знанием языков, без проблем взяли в туристическую фирму. А Антонио приходил в ярость при мысли, что скажут знакомые: ведь он позволил работать беременной жене! Это стало одним из поводов для их многочисленных ссор.
– Ты сама выбрала это, – сухо ответил он, – отказавшись от всякой финансовой поддержки, когда ушла от меня.
– Я привыкла сама зарабатывать себе на жизнь.
Именно так она и поступала, даже когда жила с Антонио в его роскошном доме. Правда, Анджела никогда не нуждалась: отец об этом позаботился. Он растил дочь один и сделал все необходимые приготовления на случай своей безвременной кончины. Анджела владела небольшим домиком в пригороде, у нее не было долгов и даже водились денежки, чтобы откладывать их на черный день. Она выросла независимой и привыкла полагаться на себя. Брак с высокомерным испанцем, придерживающимся старомодных жизненных ценностей, вынудил ее проявить оба эти качества. Вера Анджелы в себя померкла только во время ее второй беременности, когда она была слишком слаба и у не хватило сил бороться за мужа, защищая свою любовь… Снова заныла старая рана, погружая женщину в пучину безысходной тоски и одиночества.
– Я не могу жить с тобой, Тоньо, – проговорила она, поднимая на мужа взгляд, полный глубокой грусти. И хрипло повторила: – He могу.
Анджела увидела боль в глазах мужа: он понимал, почему ей так плохо сейчас. Но почти сразу его смуглое лицо исказилось, словно от гнева.
– Слишком поздно, – отрубил Антонио, – у тебя нет выбора. Твои желания уже не принимаются в расчет, Анджела. Как и мои, впрочем. Важно сейчас только то, чего хочет наш сын.
– Наш единственный сын, – горестно прошептала Анджела.
Глаза Антонио снова вспыхнули.
– Мы плачем о мертвых, но заботимся о живых, – безжалостно заявил он. – И я не хочу, чтобы Сандро платил за смерть своего брата!
Возможно, тактика Антонио не так уж и плоха, подумала Анджела, чувствуя, как гнев мужа разжигает ее собственную ярость, прогоняя печальные воспоминания.
– Ты и в самом деле считаешь, что я заставляю платить Санди за смерть моего второго ребенка? – произнесла она, задыхаясь.
Широкие плечи Антонио поникли.
– Я не мог взять в толк, что движет тобой, Анхела, – проговорил он. – Никогда этого не знал, не понимаю и сейчас. Но наше будущее уже определено. Прими его, забудь о прошлом. То, что было с нами прежде, не должно влиять на сегодняшний день.
И с хмурым видом он отвернулся.
– Так что с Каридад?
Но Антонио не ответил. Тогда Анджела, посмотрев туда же, куда и он, с опозданием заметила, что из-за изгороди на них с любопытством глазеют владельцы соседнего участка.
– Проклятье! – выругалась она.
В этот момент зазвонил телефон, и Анджела, улыбнувшись соседям сквозь стиснутые зубы, извинилась и убежала в дом, оставив Антонио очаровывать соседей. Уж на что на что, а на это он вполне годился!
Схватив телефон с кухонного стола, Анджела крикнула в трубку "алло".
– Тише, дорогая, не повреди мои барабанные перепонки, – посоветовали ей.
Ну хоть что-то хорошее в этот тяжелый день!
– Здравствуй, Мэтью! – радостно воскликнула Анджела, опершись о стол и улыбаясь. – Почему ты звонишь так рано?
– Сегодня чудесное утро, вот мне и захотелось провести его с любимой женщиной, – объяснили на том конце провода, но Анджела уже не слушала Мэтью.
Она смотрела на мужа, застывшего на пороге, и чувствовала мстительное удовлетворение при мысли, что Антонио слышал ее ласковые слова, адресованные другому мужчине.
– Поэтому, когда я вспомнил, что сегодня твоего сына увозят в Испанию, – продолжал Мэтью, – то подумал: "А почему бы не позвать Анджелу пообедать, когда она освободится?"
Вряд ли в ближайшем будущем я освобожусь, подумала Анджела, глядя в золотистые глаза, которые сверлили ее угрожающим взглядом.
4
– Извини, Мэтью… – проговорила она, однако в легких кончился воздух, отчего конец фразы прозвучал донельзя чувственно: – поездка Санди… откладывается.
– Жаль…
В голосе Мэтью слышалось разочарование.
– Давай я тебе перезвоню? – предложили Анджела. – Попозже? А то сейчас… мне не очень удобно говорить.
– У тебя гости, – догадался Мэтью; будучи искушенным юристом, он умело улавливал интонации.
– Да-да, – подтвердила Анджела, слегка улыбнувшись.
– Мужчина, женщина, ребенок? – продолжал Мэтью шуточный допрос.
Больше похоже на айсберг, с беспокойством подумала Анджела.
– Спасибо за понимание, – промурлыкала она. – Я перезвоню… как только смогу. – И, поспешно попрощавшись, осторожно положила трубку на место: пальцы сильно дрожали.
– Это Мэтью, – объявила она Антонио, пряча под равнодушной улыбкой смятение.
– И? – Антонио высокомерно приподнял бровь, видя, что Анджела не собирается продолжать. – Я полагаю, этот… Мэтью тоже играет в твоей жизни какую-то роль?
– А это уже не твое дело, – заявила в ответ Анджела, прекрасно осознавая, что дразнит зверя.
Однако она получала слишком большое удовольствие, заставляя Антонио ревновать, чтобы отказываться от этой забавы. И с вызывающим видом сложила руки на груди.
– Он твой любовник, – угрожающе произнес Антонио.
– А почему это тебя так волнует? – спросила Анджела, и не думая опровергать обвинение. – В чем дело, Тоньо? – насмешливо продолжала она. – Тебе раньше не приходило в голову, что у меня может быть личная жизнь?
На скуле у Антонио задергался мускул. А Анджела буквально наслаждалась бешенством мужа. Как же он наивен, если считает, что, раз его нет рядом, я не стану смотреть ни на одного мужчину! – удивлялась она. Нет, не наивен, а слишком высокомерен и слишком собственник!
– Или я задела тебя за живое? – предположила Анджела. – Тебе нравилось думать, будто после тебя у твоей жены никого не будет? Что ж, мне жаль ранить твое самолюбие, но я здоровая женщина со здоровыми потребностями… как ты сам знаешь. А держать в секрете свои похождения, признайся, все-таки лучше, чем крутить роман на глазах у собственной жены!
– Зря ты приплетаешь сюда Каридад, – серьезно предупредил Антонио.
– Это угроза душевному спокойствию моего сына, – уперлась Анджела.
– Лучше бы о себе побеспокоилась. – Муж стоял неподвижно, но Анджела внезапно почувствовала надвигающуюся опасность. – Я хочу, чтобы этот человек исчез из твоей жизни – и немедленно!
– Как только Каридад исчезнет из твоей! – бросила она. – И ни минутой раньше!
– Ну почему ты не можешь понять, что не могу сделать этого! Ее муж был моим лучшим другом. Каридад принадлежит часть акций моей компании. Она работает наравне со мной. И она единственная крестница моей матери.
Все это Анджела слышала не единожды.
– А еще спит в твоей постели, – передразнила она мужа. – И отравляет твоему сыну жизнь, наговаривая на меня.
– Это ты ядовита, как гадюка, – со вздохом произнес Антонио.
– А ты, Тоньо, идиот!
Взоры супругов скрестились. У Антонио был такой вид, будто он сейчас накинется на жену. А та настолько разозлилась, что просто не могла этого дождаться, чтобы достойно ответить.
Однако вместо этого Антонио взял себя в руки и процедил сквозь зубы:
– Давай вернемся к исходному пункту нашей дискуссии. К твоей личной жизни, а не моей!
– С моей личной жизнью все в порядке, большое спасибо, – уведомила мужа Анджела.
– Ах ты, лицемерка! – воскликнул он, неожиданно поймав ее за руки. – У тебя хватает наглости осуждать мое поведение, когда ты сама хороша!
– Да почему ты так переживаешь из-за моей личной жизни? – набросилась на него Анджела.
– Потому что ты принадлежишь мне! – рявкнул Антонио.
Анджела ушам своим не верила.
– Это ты лицемер! Гуляешь на стороне, и тебе не нравится, что я тоже развлекаюсь как могу!
Она вырвала руки и, оттолкнув мужа, отскочила подальше.
– До прошлой ночи… – Неужели это было вчера? – мысленно удивилась Анджела. – За три года до вчерашнего дня мы и словом не обменялись! А потом ты являешься ко мне и начинаешь вести себя как дома! Но у меня своя жизнь – веселая и счастливая. Что ж удивительного в том, что мне не нравятся твои собственнические замашки!
– Думаешь, меня радует мысль снова жить с тобой под одной крышей и терпеть твой вздорный характер? – в тон ей ответил Антонио. – Но ты моя жена. Моя! И…
– Очень смешно, – презрительно прервала его Анджела. – Ты женился на мне только из-за ребенка. А теперь хочешь увезти в Валенсию тоже только из-за ребенка. Да, ты загнал меня в угол. Но не думай, что имеешь дело с робкой овечкой! Пока ты не избавишься от Каридад, я не прогоню Мэтью…
– … из своей постели, – закончил за нее муж.
– Из моей постели, – подтвердила Анджела. Пусть поревнует, решила она и добавила: – И из моих объятий! Пока Санди ни о чем не догадывается, какое это имеет значение?
Лицо Антонио потемнело.
– А если ты до сих пор ничего не понял, то знай: мне все равно, что ты думаешь по этому поводу. Вспомни, как ты бросил меня и ушел к Каридад в тот день, когда я потеряла ребенка!
Пробило семь, а Антонио до сих пор еще не вернулся.
Анджела глядела вниз, на улицу, из окна спальни и размышляла, не слишком ли жестоко обошлась с мужем. Наверное, не стоило говорить о бедном малыше. Подобные воспоминания следует хранить в самых темных глубинах памяти. Какой смысл извлекать их оттуда, чтобы причинить боль?