Она не могла позволить себе еще раз заключить похожий брак. Даже ради того, чтобы дать ребенку фамилию его отца.
Труднее всего ей приходилось во время совместных трапез. От завтраков с гостем Аделина частенько отказывалась. Мария всегда с удовольствием соглашалась составить ей компанию утром в кухне: кофе с тостами там были всегда наготове. Но обед и ужин - другое дело. В это время Габриэль обычно присоединялась к ним, внося своим появлением заметное оживление.
А у Аделины пропадал аппетит под пристальными взглядами Эрнесто.
Он не говорил и не делал ничего особенного. Его реплики в ее адрес были редкими и незначительными. Даже возникали моменты, когда она, наоборот, внутренне возмущалась, слушая его бесконечные разговоры с Габриэль. Но при этом убеждала себя, что это не ревность, а всего лишь естественная досада, задетое самолюбие женщины, на которую не обращали внимания.
Разумеется, Габриэль, когда он заговаривал с ней, вся расцветала. Отказавшись от неизменной униформы медсестры, она стала одеваться к столу более свободно. Рядом с этой миловидной девушкой с густыми черными кудрявыми волосами и стройной фигурой Аделина чувствовала себя располневшей и старой. Ей казалось, что Эрнесто тоже заметил контраст между ними.
Тот факт, что подобные вещи волновали ее, еще больше злил Аделину.
К счастью, у Габриэль вскоре объявился поклонник. Доктор Паолы пригласил ее поехать с ним на вечеринку в город. Возможно, пока Эрнесто гостил на вилле, тому хотелось устроить нечто вроде мужского состязания. Как бы там ни было, он сделал свой ход, и Габриэль приняла приглашение.
Вечер выдался теплым и томным. Аделина пожалела, что оставила на день окна в своей комнате открытыми. Теперь там царила духота.
Поэтому она решила прогуляться, надеясь, что за это время помещение хотя бы немного остынет.
Сняв босоножки и шагнув со ступенек на землю, она прошла вдоль фасада здания, а затем решила обойти его вокруг. Эрнесто и Паола играли в шахматы на открытой террасе у главного входа, и Аделина не стала их беспокоить. Точнее, просто захотела избежать нежеланного сопровождения в виде сеньора Монтеса.
Она бесшумно зашагала по траве - пряный аромат цветов придавал вечеру романтическую окраску - и остановилась рядом с кустом магнолии, кремово-белые цветы которой отсвечивали в полумраке. Аделина дотронулась до цветка. Его лепестки оказались прохладными, вощеными на ощупь и такими безупречными на вид, что выглядели почти как искусственные.
Обогнув дом, она услышала голоса. Слова звучали невнятно, но по интонации нетрудно было догадаться, что оба участника шахматной партии бурно наслаждались игрой. Эрнесто купил шахматы во время одной из своих поездок в город. Он не обращал внимания на то, что машина была катастрофически старой, и с удовольствием пользовался ею.
Аделина неспешно добрела до пляжа. Влажные песчинки приятно охлаждали ступни ее ног. Сейчас ей хотелось освободиться и от одежды тоже, но в ее положении уже требовалось проявлять определенную осмотрительность.
Она, наслаждаясь прогулкой по пустынному берегу, то и дело останавливалась и поднимала ракушки, поблескивающие под ногами в свете луны. Аделина не боялась блуждать в одиночестве. Ла Диг считался благополучным островом. Преступники предпочитали вершить свои темные дела в других местах.
Вот почему она чуть было не лишилась чувств, когда, оглянувшись, увидела темную фигуру, следующую за ней. Как назло луна спряталась за облаками, поэтому ей не удалось толком разглядеть незнакомца.
- Э-э, Эрнесто? - отважилась крикнуть она.
К ее великому изумлению, отозвался знакомый голос:
- Да, это я… Ты с ума сошла? Нельзя ходить тут одной в такое время!
Аделину захлестнула волна ярости. Что он себе позволяет? Разве можно так ее пугать? И потом, она сама в состоянии разобраться, можно ей здесь гулять по вечерам или нет!
Можно, но не так поздно, подсказал ей внутренний голос. Пожалуй, она поступила несколько опрометчиво, не сообщив никому о том, что собирается пройтись. Но ей не хотелось, чтобы ее сопровождали. Впрочем, не стоило себя обманывать: у нее все же возникло ощущение радостного облегчения, когда Эрнесто отозвался.
Стараясь казаться невозмутимой, она ответила:
- Вообще-то я уже возвращалась.
Эрнесто продолжал идти в ее сторону, и в тусклом свете выглянувшего ночного светила выражение его лица было отнюдь не дружелюбным.
- У тебя должно было хватить благоразумия, чтобы понять простую вещь. Не следует разгуливать здесь в одиночестве после наступления темноты, - назидательно изрек он. - Знаю, тебе не нравится моя компания, но это лучше, чем столь неоправданный риск.
Аделина перевела дыхание, чтобы успокоиться. Он остановился в нескольких шагах от нее.
- По-моему, ты преувеличиваешь, - ответила она с некоторым вызовом. - Но как ты догадался, что я здесь? Мне казалось, вы с Паолой были всецело поглощены шахматами.
- Игра закончилась. Конечно, я не знал, куда ты направилась, пока не разглядел вдали твой силуэт.
- Понятно. - Аделина облегченно выдохнула, услышав, что он не специально следил за ней. - Что ж… спасибо за беспокойство. Но в этом не было особой необходимости. Как видишь, мы совершенно одни на пляже.
Эрнесто огляделся по сторонам.
- Вероятно, все отправились на вечеринку, - неловко пошутил он, и Аделина поняла, что ему хочется любым способом поддержать разговор. - Можно я провожу тебя до виллы? Или мое присутствие несет угрозу твоей независимости? - не удержался от колкости он.
- Нет, не несет. Думаю, теперь мы достигли взаимопонимания. - Она замолчала. И поскольку ее собеседник ничего не ответил, торопливо продолжила:
- И еще мне хотелось бы поблагодарить тебя за то, что ты так много времени проводишь с Паолой. От отца девочка, к сожалению, не получала столько внимания. Думаю, ей для разнообразия полезно было пообщаться с таким… настоящим взрослым мужчиной.
- В противоположность настоящей взрослой женщине? - сухо поинтересовался Эрнесто Монтес. И Аделина обрадовалась, что в темноте нельзя было увидеть, как при этих словах ее щеки залились румянцем. - Мне кажется, ты должна была заметить, насколько мы с тобой похожи. Оба любим тихий семейный отдых. Я ведь знаю, что Федерико не баловал вас с дочерью совместным времяпрепровождением.
Она изумленно посмотрела на него.
- Только ты значительно моложе меня, попыталась уточнить Аделина, решив оставить без комментариев вторую часть его утверждения. - Я ценю твою заботу, но хочу оставаться самой собой. Привыкла. И если честно, ты не мой тип…
- Тогда кто же твой? - спросил Эрнесто, приноравливаясь к ее шагам, чтобы идти рядом. Аделина повернула в сторону виллы. - Думаешь, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы судить об этом?
- Я догадывалась, что ты брал пример с Федерико, - сказала она, решив, что откровенный ответ сейчас - именно то, что надо. - А еще он сам не раз говорил, что женщина стоит у тебя на втором месте после карьеры.
Эрнесто подавил желание чертыхнуться.
- Ты не можешь это утверждать.
- Неужели? - Аделина не удержалась и мельком взглянула на него. Ее очень удивило разочарованное выражение его лица. - Я знаю, что Федерико достаточно было лишь щелкнуть пальцами, чтобы ты примчался к нему. И неважно, с какой женщиной в тот момент ты находился.
- А тебе не приходило в голову, что это больше свидетельствует о женщинах, с которыми я общался, а не о моем характере? - жестко спросил он. - Вспомни, я никогда не был женат. А это, заметь, существенная разница между мной и Федерико.
Аделина пожала плечами.
- Брак не так важен в наше время.
- Для кого-то - да, но не для меня. Я - сторонник крепкой традиционной семьи, - попытался объяснить свою позицию Эрнесто. - И считаю ее основой жизни любого человека.
Вот почему, будь я на твоем месте, никогда бы не связал свою судьбу с Федерико.
Аделина остановилась.
- Прошу прощения? - Во рту у нее пересохло, а коленки задрожали. Она, не мигая, смотрела на Эрнесто Монтеса. - Если ты намекаешь, что я вышла замуж из-за денег…
- Я этого не говорил.
- Но подумал, - настаивала она. - Можешь мне не верить, но я любила его, когда выходила замуж. И мечтала, что мы станем настоящей семьей. К несчастью, он относился к браку несколько иначе, хотя и клялся в первые годы, что я - его единственная женщина.
У Эрнесто заиграли желваки.
- Как ты могла поверить в такое? Ведь он часто даже не ночевал дома.
- Я была доверчивой романтичной дурочкой, глупышкой. Назови, как тебе угодно. - Аделина заметила сомнение на его лице и поняла, что ей придется раскрыть все карты. - К тому же мне не было известно, что Федерико перенес операцию и у него впредь не будет детей.
- Неужели? - в изумлении прошептал Эрнесто.
- Именно так. - Она опустила глаза и отвернулась от него. - Он женился на мне, чтобы у Паолы появилась мать. Не более того.
- Господи, Аделина!.. - воскликнул он, пораженный ее признанием.
По крайней мере, теперь он поверил. Другого способа не нашлось, чтобы развеять его сомнения. Но зачем она вообще решила ему во всем признаться? Неужели ей так отчаянно хотелось получить его поддержку?
- Я понятия не имел, что все обстояло именно так, - сказал Эрнесто, догнав ее и обняв за талию. - Постой! - воскликнул он, и в этот момент его ладонь скользнула по ощутимой выпуклости ее живота. - Черт возьми!
Он инстинктивно отдернул руку, и Аделина вырвалась, отпрянув в сторону. Эрнесто был поражен своим открытием и схватил ее за тонкое запястье.
- Ты же беременна, - произнес он сдавленным голосом. Затем его лицо просветлело:
- Аделина, ты ждешь ребенка!
Она беспомощно наблюдала за ним. В ее голове пронесся сонм мыслей, и ни одна не подходила для того, чтобы отрицать очевидное. Но Аделина все равно не успела бы произнести ни одного слова. На этот раз его голос звучал жестче и холоднее:
- Когда ты собиралась рассказать мне об этом?
Она пожала плечами.
- Почему я должна была это делать? Ты мне не муж.
- Но я отец ребенка, - сказал он, нахмурившись. - Ты надеялась, что я не узнаю?
Аделина поникла. После ее откровений бесполезно было притворяться, что ребенок от Федерико.
- Это не твоя проблема, - настойчиво продолжала она. - Я способна сама позаботиться о малыше. А теперь, пожалуйста, мне хотелось бы вернуться домой.
- Послушай, - в его голосе не прозвучало даже намека на сочувствие, - ты никуда не пойдешь, пока не объяснишься. - Эрнесто с видимым усилием старался говорить спокойно, но ему с трудом удавалось сдерживать гнев.
Аделина поняла это по тому, как крепко его рука держала ее запястье. - Сейчас… - Он сделал глубокий вдох. - Я… склонен поверить, что известие о беременности было шоком для тебя.
Для меня тоже. Но это не оправдывает твоего молчания. Ты обязана была проинформировать меня о данном факте.
Аделина усмехнулась.
- Проинформировать о факте? - переспросила она. - Боже, ты говоришь об этом, как о сделке в бизнесе.
- Да, как ты сказала, я больше привык иметь дело с интригами в бизнесе, а не в личной жизни.
- Это не интрига! - воскликнула Аделина.
- Нет? - Лицо Эрнесто выражало презрение. - Но ты не можешь отрицать, что именно из-за этого решила пожить одна какое-то время. Что ты задумала, скажи? Родить ребенка и подыскать для него приемных родителей?
- Что ты! - испуганно возразила она. - Я бы никогда не смогла так поступить.
- Почему нет? Столь щекотливое положение создавало бы тебе массу неудобств.
Она в упор посмотрела на него.
- Почему ты так говоришь?
- Потому что, если бы дела обстояли по-другому, тебе незачем было бы прятаться здесь, на острове. Значит, ты не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о беременности, потому что не собиралась оставлять ребенка. - Его пальцы сжались еще сильнее. - Ты пыталась избавиться от него?
- Нет, конечно. - Аделине стало жутко при одной только мысли об этом. - Как ты мог такое сказать?
- Отлично. - Казалось, он поверил. Абсурдно, но она почувствовала, что благодарна ему за это. - Тогда зачем убегать? - Я не убегала. - Но ведь она именно так и поступила. Решив, что он заслужил хоть какую-то долю правды, Аделина продолжила:
- Я… я хотела родить ребенка прежде, чем кто-нибудь узнает о моей беременности. Вот и все.
- Почему?
- Что тебе непонятно?
- Почему для тебя так важно родить его в обстановке полной тайны?
Как ответить на этот вопрос, чтобы он не догадался об ее истинных побуждениях?
- Послушай, - серьезно сказала Аделина. - Федерико только что умер. Что бы подумали люди, если бы я внезапно объявила, что беременна?
Эрнесто пожал плечами.
- Они подумали бы, что это его ребенок, - вяло промямлил он. - Весьма естественное предположение, тебе не кажется?
Аделина кивнула.
- Возможно.
- Почему возможно? Никто ведь не знал об операции?
- Ну, нет…
Эрнесто поднял брови в немом вопросе, и она тяжело вздохнула, прежде чем ответить.
- Я не думала, что Паоле нужно об этом знать. Сейчас у нее и так достаточно проблем.
- Паола! - презрительно воскликнул Монтес. - Думаю, ты подразумевала меня, разве нет? Это от меня ты сбежала. Именно мне не захотела говорить. Ты испугалась, будто я не поверю, что он мой?
- Вовсе нет.
- Тогда почему?
- О… - решив, что дальше отпираться бессмысленно, Аделина сдалась. - Слушай, если угодно. Я не хотела рассказывать тебе о ребенке, поскольку знала, что ты считаешь произошедшее между нами ошибкой. Следовательно, ответственность за случившееся лежит на мне одной. Такой ответ удовлетворяет? - сквозь зубы процедила она.
Наступила неловкая пауза. В воздухе витали напряжение и гнев. Она была уверена, что Эрнесто разозлится.
Но он поступил вовсе не так, как она ожидала. Вместо того чтобы обвинять ее во лжи, он опустил глаза на свою руку, сжимавшую ее кисть, его хватка ослабла, и погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони.
Аделина была слишком потрясена, чтобы остановить его. Он улыбнулся и поднес ее пальцы к своим губам, а она могла только стоять и смотреть на него.
Потом он приблизился и заглянул ей в глаза.
- Удовлетворяет ли этот ответ меня? - переспросил Эрнесто. Она даже не поняла, о чем он спрашивал. - А ты действительно ожидала этого?
Она опомнилась.
- Я думала, ты поймешь мои чувства, - выпалила она горячо. - Ты догадался, почему я уехала. А я объяснила, что чувствую. Да, я хочу этого ребенка. Очень сильно. Но я не жду, то есть мне не нужно ничего от тебя.
Ноздри Эрнесто стали нетерпеливо раздуваться. Он резко отпустил ее руку.
- Аделина, черт побери, но ты же должна понимать, что твоя беременность все меняет.
- Нет. Почему? - Она отказывалась произнести вслух, что именно такой его реакции и боялась. - У тебя своя жизнь, свои друзья, своя карьера. Я не хочу, чтобы появление ребенка расстроило твой жизненный уклад. Он будет отнимать у тебя время. Поверь, я ценю твою заботу и… и при других обстоятельствах…
- Каких других обстоятельствах?
- Ну… - Она тщательно подыскивала слова. - Если бы между нами продолжались какие-то отношения. Если бы мы какое-то время встречались, и это в результате произошло. Даже если бы мы расстались, я могла бы
понять…
- Баста! Хватит! - Он резко оборвал ее с перекошенным от гнева лицом. - Иногда я сомневаюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня понять. Меня не интересует трогательный лепет, которым ты меня пичкала, чтобы оправдать свой поступок. Ты держала свою беременность в тайне. Но я отец ребенка. Мы оба приложили усилия, чтобы он появился на свет. Ты что, забыла об этом?
- Я ничего не забыла, - попыталась она разыграть возмущение. Ей не нравилось, что Эрнесто говорил с ней так, словно она была не способна ни на одну умную мысль. - Ты просто не понимаешь…
- Да! - с горечью воскликнул он. - Не понимаю, как ты могла подумать, что теперь, узнав о ребенке, я захочу уйти?! И забыть о нем! - Он усмехнулся. - Кто я? Чудовище, что ли?
- Я тебя так не называла, - возразила Аделина. - И никогда так не думала.
- Тогда почему…
- Дело не в тебе, - устало возмутилась она. - Дело во мне. Я уже сказала, что мечтаю об этом ребенке. - Она непроизвольно провела рукой по животу, но тут же неуклюже отдернула ее. - Я очень жду его. Но не хочу снова стать удобной частью жизни какого-либо мужчины.
Она уловила, как Эрнесто глубоко вздохнул, и приготовилась защищаться. Но он лишь произнес:
- Это из-за Федерико.
- Да.
- Ты не хочешь еще одного такого же брака?
Брака? Слова Монтеса шокировали ее, и она смогла лишь ответить:
- Ты прав.
- Прав, - эхом повторил за ней Эрнесто и потер рукой шею, задумчиво глядя в темноту. Знаешь, не все мужчины похожи на моего покойного дядю, - продолжал он, в то время как ее взгляд был прикован к волоскам на его шее, выбившимся из-за ворота рубашки. - Некоторые по-настоящему чтут свой супружеский долг.
Аделина отвела взгляд и махнула рукой. Она не собиралась с ним спорить. Меньше всего ей хотелось, чтобы он почувствовал обязанность пойти на жертвы ради нее.
Несколько минут длилось молчание. И она уже собиралась сказать, что им пора возвращаться, как вдруг Эрнесто спросил:
- А Паола в курсе?
Аделина вздохнула.
- Ты же знаешь, что нет.
- Хорошо. - Эрнесто провел рукой по волосам. - Это хорошо. Это все упрощает. Намного упрощает.
- Что упрощает? - утомленно спросила Аделина, втайне думая лишь о том, насколько он привлекателен. Все, что этот мужчина делал, каждое его движение, казалось, было направлено на возбуждение ее интереса к его персоне. - Не понимаю, о чем ты говоришь.
Его губы тронула мягкая улыбка.
- Я говорю о нас, о том, что ты беременна.
А Паола убеждена, что мы не нравимся друг другу.
Аделина невольно поежилась.
- И что?
- А то, что она не заподозрит ничего такого, если мы объявим о нашей помолвке.
- Что? - Аделина испугалась, но Эрнесто не обратил на это внимания.
- Я сказал…
- Я слышала, что ты сказал, - резко оборвала его женщина. - Но ты сошел с ума, если надеешься, что я позволю тебе сообщить Паоле, будто мы собираемся обручиться. Нет! Ни за что! Я бы не вышла за тебя, даже если… если…
- Если бы я был последним мужчиной на земле? - услужливо подсказал он. - Это ты хотела сказать? Я не стану оскорблять тебя грубым ответом. - Он помолчал. - Но ты выйдешь за меня, Ад ели на. Ты дашь ребенку мою фамилию. Я этого хочу. Требую.
- Требуешь? - протяжно сказала она. - Ты не можешь ничего от меня требовать.
- Возможно, что и не могу, - натянуто согласился Эрнесто. - Но в моей семье честь - отнюдь не забытое понятие. У нас есть порядочность. Мы не пренебрегаем ответственностью.
- Я уже давно пытаюсь вдолбить тебе, что это не твоя забота! - разъяренно выкрикнула она.
- А я не согласен.
Она беспомощно всплеснула руками и покачала головой.
- Ты не можешь насильно заставить меня выйти замуж. А добровольно я этого не сделаю.
Эрнесто вздохнул.
- Почему? - мрачно поинтересовался он. Разве ты меня ненавидишь? Или я тебе настолько противен, что ты не сможешь жить со мной?