– Это номер телефона закусочной, которая привезет тебе на дом пирог с твоим долбанным сыром! И яйца! С рисом. Не забудь! Да, код 495. Чего ты смотришь на меня? Жрать хочешь – звони!
– Дорогая, что за тон?
– Какая я тебе нахрен дорогая? Ташу свою будешь так называть.
Тут уже Кирилл пришел в себя: от злости его лицо даже покрылось пятнами. Но разве какие-то там пятна смогут противостоять мне – без загогулинки нежности и беззащитности?
Я поддела сапогом его ковер на полу:
– Вы только поглядите – ковер он купил, с турецким орнаментом. А когда точно такой же купила я, он мне что сказал? Что за восточная небрежность! А зеркало во весь рост? Ох, какая пошлость!
Круги на лице еще законного супруга пылали, но он молчал, и только кадык его ходил туда-сюда, и желваки тряслись, как заливное из рыбы.
Я уже вроде все сказала. И собиралась закругляться и возвращаться в автомобиль. Но тут взгляд зацепился за кухонную дверь, и я вспомнила о сервизе:
– От-жещь, падла какая! – опять завелась я и помчалась туда.
С ноги открыла дверь, еще два шага и я была возле кухонного шкафчика с сервизом в красную вишенку. Конечно, не точная копия моего сервиза. На моем была малинка. И не одна, а пригоршня. Очень красивая, в натуральную величину, малина. А тут одна одинешенькая вишня. Даже без веточки! И размер ее был в два раза больше натуральной. Какая-то вишня мутант. Ну точно, ни вкуса у человека нет, ни мозгов!
Открыв дверцу шкафчика, я взяла чашечку с этой дебильной вишенкой-мутантом и обратилась к Кириллу, который уже наверное понял, что целым он сегодня не останется, поэтому ближе ко мне не подходил, а стоял в проеме двери:
– Ты же говорил, что бело-красный сервиз – это не грамурно. Надо что-то под серебро, а лучше даже купить черную посуду?
– Это не мой сервиз, – начал оправдываться Кирилл. Я эту квартиру снимаю!
– Да нормальный мужик, которого бы задолбала жизнь со мной, только при виде одного этого сервиза сбежал с этой квартиры. Или купил себе новый, гламурный, с фиолетовыми разводами. А ты? Что делаешь ты?
Кирилл удивленно смотрел на меня. И я ответила за него:
– А ты пользуешься им, как последний лох!
Я опять посмотрела на супруга, но он молчал как партизан и вступать со мной в дискуссию не хотел.
Зато хотела я:
– А ты прав. Херня сервиз.
И кинула эту чашку на пол.
– Ты совсем что-ли дура? – закричал Кирилл.
– А то ты не знаешь!
И вторая чашечка уже полетела в сторону законного супруга.
Третья, четвертая, пятая и шестая перед тем как разбиться сделали несколько кульбитов в воздухе и попали именно туда – куда я целилась. А именно – в верхнюю перекладину проема двери, под которым, как герой стоял Кирилл и не двигался.
Когда чашки были разбиты я взяла в руки блюдце:
– Фу, какая гадость. Одна огромная вишня на целую тарелку. Это ж подавиться можно, – и тарелка опять летит в сторону Кирилла, но не попадает в перекладину, а перелетает кухню и приземляется где-то там в коридоре. Звук от приземления был хорошим – она получила по заслугам.
Остальные пять я разбила об пол.
И меня сразу отпустило. И на душе даже стало как-то светло и легко. Нет, нежность и беззащитность еще не вернулись, но было так здорово, как будто я всю жизнь хотела сделать какое-то дело, но все время забывала. А сейчас я его сделала.
Я присела на краюшек стула:
– Ну? – уже спокойным тоном сказала я, – Поесть что-то есть?
– Хочу тебе сказать, что Таша на тебя плохо влияет. – Как бы на ходу бросил Кирилл и пошел к холодильнику.
– Нормальная девчонка. – Махнула я рукой.
– Есть оливье и вчерашняя пицца с салями.
– Разогревай!
Кирилл положил тарелку с пиццей в микроволновку, а на стол положил пиалку с салатом, приборы, два стакана и пакет сока:
– Я все-таки надеюсь, что ты с ней будешь видеться редко, – сказал он и подал пиццу.
– Ты можешь только надеяться, – хмыкнула я и откусила кусок.
– Вот сейчас ты нормальная, – как-то по-доброму произнес Кирилл, присел рядом на стул и тоже откусил кусок от пиццы.
– А ты – дебил! – спокойно ответила я на его комплимент.
– Ира, перестань. Меня не очень заводят такие слова.
– Да? А что же тебя еще не заводит?
– Все, что ты делала со мной последние семь лет!
– Это я с тобой делала? А я думала, что ты! – моему возмущению не было предела, я даже встала со стула.
– Я? То есть это я принимал решения не советуясь с тобой, а потом категорическим тоном просто ставил тебя в известность? – Кирилл тоже встал и стал махать перед моим носом чайной ложкой.
Я даже не знала, что ответить. Все, что он сейчас говорил – это было точно не обо мне. Я никогда не принимала решения сама и уж точно советовалась с ним по каждой мелочи, а не просто категорически ставила его в известность.
– Ты бредишь! – закричала я, – приведи хоть один пример.
– Ах, тебе пример нужен? Ну давай пройдемся хотя бы по ковру, зеркалу и сервизу, да?
Я кивнула, что согласна.
– Дорогой, я присмотрела круглый ковер, он мне очень понравился и я хочу его завтра купить, – немного кривляя меня, произнес Кирилл, – Я не очень люблю круглые формы. А какого он цвета? – уже своим голосом спросил Кирилл и сам же, но уже парадируя женский голос ответил: – Бежевый, конечно.
Потом он сделал небольшую паузу и своим голосом продолжил:
– Ну ты же знаешь, что мне нравятся ковры темных расцветок? – и опять моим писклявым голосом ответил: – Да, но темный цвет зрительно уменьшает пространство комнаты, а у нас прихожая и так маленькая и ее надо визуально расширить.
Все, что он сейчас говорил, было чистой правдой, но как он ее преподнес, выглядело действительно несправедливо. По отношению к нему, конечно же.
Я решила кое-что дополнить:
– И разве я не права? Кирилл, поверь мне, я прочитала много книг по дизайну прежде чем купить этот ковер!
– Вот именно! Ты прочитала и прислушалась к кому угодно, но только не ко мне. Ты читала кулинарные книги – и готовила. Да, иногда было очень вкусно. Но вспомни, как часто я тебе говорил, что я не люблю свеклу? А ты мне ее чуть ли не каждый день то варила, то запекала, то с чесноком выжимала!
– Но она же полезная! – выкрикнула я.
– Что-то я ни разу не припомню, чтобы ты готовила, например, редьку! Или Тыкву! А они ой как полезны! Но ты их не ешь, правда?
Я замолчала и опустила голову: Кирилл был прав. Я ненавидела тыкву и редьку. Поэтому и не готовила ничего из этих овощей.
– А сервиз? Есть же миллион вариантов: ну не нравится тебе мой выбор – серый или цвет "металик", хорошо. Ведь можно было купить зеленый, оранжевый, или простой и строгий белый. Только не в эту жуткую малинку!
– А сам купил в вишенку…
Кирилл махнул рукой на остатки на полу:
– Это я тебе назло купил.
– Мне? Или себе на зло? – тихо спросила я.
– Я просто начал скучать. И решил, что эти вишенки смогут мне напомнить о прекрасных, семейных вечерах с тобой.
– То есть все таки что-то хорошее ты помнишь, – обрадовалась я и улыбнулась.
– Хорошего было много, не спорю. Но твоя безграничная идеальность… Вот ты сделала что-то, и ты это считаешь правильным – потому что в книгах так написано. И ты это преподносишь мне – на, бери Кирилл и благодари меня, что я такая умная. А мне это совсем не надо. А ты все говоришь и говоришь про полезность, про то, как ты старалась, целый день готовила, или искала ЭТО. И так красиииииво мне на блюдце с голубой каемочкой приносишь и ждешь ответа. А что я могу сказать? Неужели ты правда думаешь, что я бесчувственная свинья и могу тебя огорчить и сказать, что ЭТО – полное дерьмо?
– То есть ты все время врал…
– Я скрывал правду, чтобы тебя не огорчать. И потом… разве с тобой можно было нормально поговорить? Я никогда не знал, и до сих пор, между прочим, не знаю, например, какое именно кино тебе нравится. Нет, я говорю не о тех фильмах, которые надо посмотреть потому что их надо посмотреть, потому что это где-то написано, а о том, какой тебе жанр, именно тебе, нравится. Не какому-то Александру Тимофеевскому, которого ты сильно уважаешь, а тебе!
Я села на стул и откусила еще кусок пиццы:
– Теперь я хоть знаю почему ты от меня ушел.
– Да это я так… и не собирался этого делать… меня просто в тот день очень вывела твоя покупка этой идиотской жабы. У нас в квартире было полно всяких фонтанов, аквариумов, террариумов, каких-то статуэток. Но эта жаба, с моего роста, меня просто доканала.
– Не преувеличивай – всего тридцать сантиметров.
– Я не чувствовал себя в этой квартире хозяином, понимаешь?
– Да я ведь все для тебя покупала! – закричала я, – лягушка это признак богатства и плодородия. А так же возрождения. Я просто очень хотела, чтобы у нас уже был ребенок. Поэтому и купила…
– Здорово! – захлопал в ладоши Кирилл, – вместо того, чтобы поговорить со мной о ребенке – ты купила жабу!
Я смотрела в пол и стыдилась поднять на него глаза:
– И ты ушел из-за лягушки?
– Ты вообще меня слышишь? О чем мы тут с тобой уже полчаса говорим?
– Я это поняла. Я спрашиваю о последней капли!
– Я не собирался уходить, но когда руки потянулись к чемодану, а ты даже слова не проронила… я вообще стал сомневаться – женщина ли ты, или ходячая энциклопедия без души… Почему ты меня не остановила?
Я растерялась. Но поняла, что опять начинать говорить ему о том, что даже в критические моменты надо вести себя достойно, не стоит. Потому что это действительно глупо. Надо вести себя по обстоятельствам. И если обстоятельства требуют скандала – то его надо было устроить. А если они, например, требует секса – значит надо пойти на встречу этим обстоятельствам и устроить все так, как они хотят.
– Почему ты меня не попросила остаться? Почему не сказала, что любишь меня и хочешь быть со мной?
Я отпила из стакана яблочный сок и тихо, куда-то в стакан, прошептала:
– Я люблю тебя и хочу быть с тобой.
И сама испугалась этих слов. Потому что они получились искренними и исходили прям из сердца, а не из стакана, как могло показаться на первый взгляд.
Кирилл отобрал у меня стакан и потянул за руку, чтобы я встала.
Потом обвел рукой мои волосы, как будто пригладил взъерошенные пряди, взял мое лицо в свои руки и поцеловал.
Поцелуй длился долго. Мы давно с ним так не целовались – как будто в последний раз, как будто кто-то из нас сейчас уйдет и больше никогда не вернется.
Я пыталась проанализировать ситуацию, но не смогла. Зато теперь точно могу сказать – что при поцелуе мозг отключается. И как я этого раньше не замечала? Хотя нет, иногда он включался и издавал вопросительные импульсы: "Это прощальный поцелуй?"
Наверное, прошла целая вечность, пока мы смогли оторваться друг от друга:
– Что будем делать дальше? – спросила я.
– Как насчет секса? – улыбнулся Кирилл и потянул меня за руку в спальню.
На ходу я успела с себя снять кофту, а мое сознание даже успело прошептать: "Прости меня, Таша"
Глава двадцать пятая
Второе утро подряд было прекрасным. Солнце уже давно залило всю комнату своим светом, а мы лежали с Кириллом взявшись за руки и молчали. Но молчали так, как будто и не молчим вовсе, а вовсю обсуждаем где мы были все эти месяцы и почему мы были врозь. Молчать ведь можно по разному. Самое сложное молчание, когда боишься, что пауза затянулась и начинаешь говорить. Хоть что-нибудь, всякую чушь, только бы не тишина. Бывает что молчишь потому что нечего сказать, и эта тишина еще хуже предыдущей: знаешь, что даже пара слов, чепуха про погоду и то будет лучше, чем молчание, но все равно не можешь сказать ни слова. И в голове гудит, шумит, как будто поезд пронесся рядом – вот такое пронзительное молчание я тоже встречала.
На работу идти не хотелось. Я поднялась на локте и посмотрела на мужа:
– Кто готовит завтрак?
– А давай я! – отозвался Кирилл и побежал на кухню.
Я потась, выгнулась как кошка и засмеялась. Вслух.
– Что тебя так рассмешило? – услышала я голос из кухни.
– Счастье. Оно только что пришло ко мне в постель и начало меня щекотать. Ревнуешь?
Муж появился в проеме двери с миской в одной руке и с венчиком в другой.
– Нет. Оно к тебе только сейчас, под утро пришло, а со мной всю ночь спало!
– Ах вот где оно было всю ночь!
И он улыбнулся и посмотрел на меня так нежно, что я не выдержала, вскочила и подбежала к нему:
– Я тебя очень-очень люблю! – прошептала ему куда то в шею и вдохнула его родной запах.
– Значит замуж за этого южноафриканца ты не пойдешь? – Кирилл уткнулся носом в мои волосы и явно ждал ответа.
– Конечно нет.
– Ты тогда все придумала, чтобы позлить меня? – муж улыбался и уже смотрел на меня прищурившись.
– Не совсем. Он и правда влюбился в меня. И мне так тяжело от этого.
– Тяжело от его любви? – не понял Кирилл.
– Нет. То есть да. И от этого тоже. Просто план был совсем другой. Я должна была начать его сильно раздражать своей идеальностью. И он должен был понять, что его жена – Таша – намного круче меня.
– Ну это же не так. Таше далеко до тебя. – Кирилл стал взбивать яичную смесь. – Я совсем не удивляюсь, что он в тебя влюбился.
– И ты не ревнуешь? – с улыбкой спросила я.
– Ты же мне только что сказала, что очень-очень меня любишь. Неужели ты сможешь жить с нелюбимым Ташиным мужем?
– Нет, конечно.
– Вот и я так думаю. Идем на кухню, сковородка уже нагрелась, наверное.
Мы долго завтракали. Он кормил меня нежнейшим омлетом с салями, а я забравшись с ногами на табуретку глотала его не прожевывая, запивая обжигающим кофе и умирала от счастья.
В этот день мы на работу так и не пошли. Я позвонила начальнику и сказала, что заболела, Кирилл своему руководству послал смс, мы перебирались то в спальню, то на кухню, болтали, смеялись, веселились, я рассказывала ему про то, как мы придумывали с Ташей испытания для него. Он мне рассказывал, как он эти испытания выносил, как несколько раз хотел убить Ташу, но потом, в самом конце, когда понял, что Таша в него влюбилась, ему стало ее жалко.
– Я же был точно уверен, что это игра. Но в ее глазах стало такое появляться, что мне становилось не по себе. Что мы с ней делать-то будем?
– Надо убедить ее встретиться с Эдвардом!
– Это еще кто такой? Южноафриканец? – спросил меня муж.
– Да. Очень интересный человек. И я очень надеюсь, что он не только интересная личность, но и умный индивидуум. Таша очень яркий и талантливый человек, я ни грамма в этом не сомневаюсь. Видимо, он просто не сумел разглядеть в ней все ее потаенные способности и тонкие струны ее души.
– Я тоже не сумел, – хмыкнул Кирилл.
– Ты и не пытался, наверное.
– Ну да, после того, как она разбила чашку с кофе вот об эту стенку, – Кирилл ткнул пальцем в розовую кафельную плитку, – у меня все желание углубиться в ее тонкие струны души пропали.
– Оказывается, ты все таки не любишь скандалы? Поэтому я тебе их и не устраивала! – заявила я и захлопала в ладоши. – Меня мой психолог учила, что нельзя устраивать скандалы с целью заполучить то, что ты хочешь. Это своего рода эмоциональный шантаж. Хотя многие пары этим практикуют. И это работает. Это что-то вроде семейной игры.
– Жалко, что мы не играли в эти игры. – Кирилл с укором, но с улыбкой посмотрел на меня. – Звучит так заманчиво!
– Очень сложно играть в эти игры. Даже шантаж может стать опасным, если оппонент не терпит сам факт принуждения делать то, чего не хочет. А еще очень часто скандал является симптомом наличия серьезных проблем между мужем и женой. И вот после такого скандала никто из его участников не получает удовлетворения и никому не удается сконцентрировать внимание на своей персоне. И обязательно приходит горечь и опустошение. Становится очень тяжело на душе, наступает полная апатия.
– Я думаю, что скандалы никто не любит. Ни муж, ни жена. Но иногда они просто необходимы.
О, да! Кирилл был прав! Меня несколько раз к этому выводу подводила мой психолог Валерия Иосифовна. Особенно когда я приходила к ней взвинченная, нервная и со слезами на щеках и блузке. Она всегда советовала мне действовать по обстановке. И если я вижу, что эмоциональное состояние зашкаливает, то нет ничего плохого в том, чтобы снять это напряжение. Скандалом, да. Но я никогда этого не делала. Во-первых, боялась, что Кирилл примет меня за истеричку. Во-вторых, не хотела, чтобы он видел мои слезы и мою слабость – я сильная женщина и могу справиться с любой проблемой. Потому что я еще и умная женщина. И дурой в его глазах выглядеть тоже не хотела. Ну и в-третьих, я очень боялась, что не смогу остановиться в этом скандале и наговорю ему за все обиды, накопившиеся за наши семейные годы. Поэтому, когда мне было плохо, я садилась на кухне и плакала. И все свои обиды высказывала холодильнику и электрической плите. Потом обязательно на этой же плите готовила что-то вкусненькое, чтобы порадовать себя и мужа. Иногда ходила к Валерии Иосифовне. Она тоже легко снимала мое возбужденное состояние своим монотонным голосом.
– Ты же мне вчера вечером устроила скандал. И ничего. Все в порядке. – Кирилл с нежностью посмотрел на меня.
– Это так… Скандальчик…
– Правда? Разбитый чайный сервиз, перекошенная дверь, – Кирилл тыкнул пальцем в проем двери, – это оказывается скандальчик?
– Я вчера готова была тебя просто разорвать. На маленькие кусочки! И если честно, то мириться с тобой я вчера и не думала. Хотела просто прийти, перебить все, что есть в этой квартире, упрекнуть тебя в том, что накопилось за семь лет семейной жизни и уйти. Мне казалось, что мне сразу станет легче.
– И после сервиза стало легче?
– Да. Даже лучше чем от сеанса психотерапевта. – Призналась я.
– И дешевле, наверное. – Кирилл засмеялся. – Сервиз стоит три тысячи. А твоя Валерия Иосифовна берет пять.
– А ты откуда знаешь? – подпрыгнула я.
Кирилл залился хохотом:
– Ты мне как-то это и сообщила. Испугалась, что я тайно посещаю твоего психолога? А это было бы прикольно! Но я никак не верю в их силу, уж прости.
– А вот и зря, – отозвалась я и хотела уже начать убеждать мужа, что если бы и он познакомился с Валерией Иосифовной, то…
Но Кирилл меня перебил:
– Когда тебе нужно решить какую-то задачу, и тем более, если эта задача связана со мной – то легче и проще будет поговорить со мной. Я все тебе популярно объясню. Любой вопрос! И будет тебе ответ. Давай!
Я задумалась:
– Да у меня как-то и нет сейчас никаких вопросов. Мы все вчера решили.
– За битьем сервиза?
– Угу. Хотя я вот недавно подсылала Ташу узнать очень интересный ответ, на интересный вопрос: зачем ты на мне женился?