Снаружи послышался звук двигателей и визжащих тормозов, а через пять секунд место кишело парнями в черных костюмах, галстуках и солнцезащитных очках, все с по-вампирски бледными лицами и оружием. Они окружили Шейна, Майкла и неподвижное - но не мертвое - тело Бишопа.
Никто не промолвил ни слова.
Новоприбывшие расступились, и между ними прошла женщина в белом так, словно ей принадлежало это место, хотя технически наверно так и есть. Она несла маленькую рыжеволосую девочку, та держалась своими пухлыми ручками за длинную элегантную шею женщины. Как прозвал ее Шейн, Снежная Королева.
Амелия. Основатель Морганвилля.
Она красивая, но это холодная красота, от которой Шейна бросало в дрожь; что-то в ее глазах было... неправильным. Даже у других вампиров глаза не такие.
- Вы это сделали? - спросила она и посмотрела на горящее тело. Ее выражение лица было бесстрастным, ни намека на то, что она чувствует по этому поводу. Шейн с Майклом переглянулись.
- Да, - подтвердил Майкл. - Извините. Нам пришлось.
- О, в самом деле, - сказала она. - Хорошо, что вы это сделали. Для него же. Если бы я поймала его в этой ситуации, я бы не была столь... милостива. - Она сделала паузу и перевела взгляд на Шейна. - Кто заколол его?
Прежде, чем Шейн мог ответить, вклинился Майкл.
- Я, - сказал он. - Шейн спас ребенка.
Амелия не моргнула.
- Хорошо, что это был ты, - ответила она. - Если бы это был мистер Коллинз, мне бы пришлось созвать заседание Совета и вынести наказание. Люди не закалывают вампиров в Морганвилле, мистер Коллинз. Не без последствий. Но, конечно, это был не Шейн, верно, Майкл?
- Верно, - ответил Майкл. - Это был я.
Шейн открыл рот, получил холодный взгляд от Амелии и быстро закрыл его. Он не кивнул. Он решил, что, возможно, это не будет ложью, если он не будет двигаться. Или дышать.
Амелия повернулась к одному из ее телохранителей, которые выжидательно стояли рядом с ней.
- Займись этим, - сказала она. - Никто не узнает об этом. Проследи, чтобы мой отец оказался там, где должен быть. И не спеши удалять кол.
- Мадам, - ответил он. Он посмотрел на Майкла и Шейна. - Что насчет них?
Шейн с замиранием сердца осознал риски. Не то чтобы они навредят Майклу. Но он всего лишь дышащий. Не причина терять сон, если Амелия вообще спит.
Мгновение она колебалась, бледная изящная рука гладила рыжие волосы девочки, потом она сказала:
- Я думаю, мы можем доверять Шейну и Майклу, что они никому не расскажут.
- А девочка?
Амелия посмотрела на ребенка.
- Клеа, - сказала она. - Ее зовут Клеа. Я отвезу ее домой. Уверена, ее родители тоже будут помалкивать. - Она посмотрела на Шейна. - Тебе есть, что сказать?
Он покачал головой.
- Просто удивлен. Вы знаете ее имя.
Бледные губы Амелии скривились в улыбке, и в глазах была тень тепла.
- Конечно, - ответила она. - Я знаю все имена.
Она не оглянулась на Бишопа. Кивнув Майклу, она повернулась и вынесла Клеа из здания в ночь. Наверное в лимузин с водителем. Что напомнило Шейну о мотоцикле, на котором он приехал.
- Нам пора, - сказал Майкл. - Тебя подвезти?
- Шутишь? - спросил Шейн. - Знаешь, что Рад делает с людьми, которые не возвращают его байки?
Солнце только взошло, когда Шейн сел на край кровати Клэр. Он не разбудил ее. Она свернулась на боку, утренний свет золотил ее кожу, делая кончики ее волос красными. Шейн накрутил прядь вокруг пальца, на ощупь она была как теплый шелк.
Он позволил волосам упасть, и мягко переместил палец к ее щеке, потом к губам. Веки Клэр дрогнули, и она издала мягкий довольный горловой звук.
А потом сфокусировала на нем взгляд.
Ее карие глаза на солнце стали золотистыми, и он почувствовал золото внутри. Она ничего не сказала. Как и он.
Он наклонился и поцеловал ее, и ее губы были теплыми и сладкими, и он подумал, что ради этого стоит жить.
Когда он наконец сел, она улыбнулась ему, и улыбка была настолько прекрасной, что он забыл, что собирался ей сказать. Возможно, что-то банальное, как доброе утро.
- Что ты делал ночью? - спросила она, подвинувшись.
Шейн медленно опустился рядом с ней, не отрываясь от ее теплых, освещенных солнцем глаз. И этой улыбки.
- Знаешь, - сказал он. - Как обычно.
Если у нее и были какие-либо подозрения, она оставила их при себе. Им было о чем подумать... и ничто из этого не включало вампиров.
И все это было... приятным.
Последний танец Королевы Драмы
Это важная сцена между книгами, и по какой-то причине я в конечном итоге продала его как рассказ из антологии Вечные, следующей за антологией Бессмертные, также под редакцией Ф. К. Каст. Мне нравится писать от лица Евы, особенно когда она язвительная. Здесь также модные платья, ревность, танцы, Майкл в беде, ТАНЦУЮЩИЙ ОЛИВЕР (не могу это не выделить, потому что всегда хотела написать эту сцену) и, скорее всего, спонтанное предложение. Так что если вы не читали его, вот ваш шанс, чтобы увидеть историю Майкла, Евы, Глорианы и последний танец королевы драмы.
Меня зовут Ева, и я – королева драмы.
Не в смысле, что я обычный истеричный подросток, о нет. Я – Королева Драмы, с большими заглавными буквами и завитушками на вершине. Я упорно тружусь над этим, и меня бесит, когда меня сваливают с кучей подражающих позеров, которые даже не Начинающие Надутые Губки, тем более не Главные по Истерикам.
Так что когда у меня появилась золотая возможность закатить большую, полную драмы сцену и в конечном итоге вести себя как взрослый человек, вы поймете, насколько важно это было для меня. Но подождите, я забегаю вперед.
Во-первых, позвольте мне описать драму, которая являлась моей жизнью – и это только фон, широкие мазки, из-за которых я такая эпичная, скажу я вам. Я гот, но в основном из-за моды, а не показушности. У меня эмоциональный жестокий отец и свалившая мать. Мой младший брат оказался в шаге от психушки или федеральной тюрьмы.
О, и мой бойфренд – милый парень, одаренный рок-гитарист и, как бывает, имеет аллергию на солнечный свет и жажду плазмы на регулярной основе. Тем не менее, в нашем родном городе Морганвилль это норма, так как около трети граждан – вампы. Да, вампиры. Серьезно. Теперь вы понимаете, почему моя жизнь с раннего возраста была кошмаром… монстры под кроватью не выдумка, и давление на всех нас заставляло сдаваться. Быть хорошим морганвилльским конформистом.
Сдавать нашу кровь для дела.
Но не мою. Я договорилась со своими мятежными друзьями. Мы никогда, никогда не были частью этой сцены.
Я уже упомянула, что мой парень – вампир, так? Да. Вот так вот.
Учитывая все это, когда я говорю, что наступил кризис… ну. Может быть, вы осознаете всю масштабность того, о чем я говорю.
Сага началась в обычный день – собственно, как обычно. Я имею в виду, конечно, однажды утром там, в доисторические времена динозавр проснулся, зевнул, пожевал какие-то кофейные зерна и думал, что его день будет до смерти скучным, как раз перед тем, как комета упала поблизости. "Обычный день" в моей жизни означает, что я поздно просыпаюсь, ору на моего соседа, Шейна, убраться с моего пути, пока мчусь к ванной в моем шелковом халате с вышитым драконом, и провожу сорок пять минут с шампунем, гелем для душа, кондиционером, укладываю волосы, делаю макияж и одеваюсь, все это время слушая, как Шейн стучит в дверь и жалуется, что описается в моей спальне, если я настаиваю на проживании в ванной комнате.
Сегодня утром, выходя, я послала ему насмешливый поцелуй с черной помадой, проверила время и поморщилась. Я опоздала на работу в Common Grounds, лучшее местное кафе из двух имеющихся в городе. (Я также работала и во втором лучшем, но в другие дни). Я не была против тащить свою задницу в университетский центр, но в Common Grounds босс тот еще – возможно, потому что он заставлял людей приходить вовремя еще до изобретения карманных часов.
Я попыталась прокрасться через заднюю дверь Common Grounds, что вроде бы прокатило; я бросила мою сумочку в виде гроба в свой шкафчик, схватила длинный черный фартук и повязала его, прежде чем пойти за клипбордом. Я провела быструю, не очень тщательную инвентаризацию и поковыляла в зал…
…Где мой босс, Оливер, уставился на меня долгим, холодным взглядом, что, вероятно, устрашало подчиненных в течение сотен лет. Оливер = вампир, хотя он проделал хорошую работу, натянув человеческую улыбку и выглядя как Мистер Милый Хипповатый Чувак, когда он думал, что это поможет ему что-то заполучить. Сегодня он не был надоедливым, потому что на стойку нахлынуло три очереди людей, отчаянно нуждающихся в утренней дозе кофеина, а его помощница, как–ее–зовут или Джоди–через–и, еще не появилась. Я подняла клипборд и надела мое лучшее невинное выражение лица.
– Я делала инвентаризацию, – сказала я. – Нам нужно больше крышек.
Он зарычал, и я могла слышать это даже через шипение латунного монстра по изготовлению эспрессо.
– Добавь в журнал, – рявкнул он, и могу сказать, что он не купился на оправдание инвентаризацией. Ну, в любом случае это было не очень убедительно. Я беззвучно извинилась и поспешила лучезарно улыбнуться очереди посетителей, которые хотели раскошелиться на четыре пятьдесят за мокко–шоколадное–фраппе или что еще они там заказывают. У нас все просто, цена зависит от размера напитка, каким бы он ни был. Забавно, как люди не понимают, что это экономит время. Я работала быстро, обслуживая любителей кофе в рекордно короткие сроки, а затем пошла помогать Оливеру с кассой. Он перестал рычать и время от времени одобрительно кивал. Для Оливера это словно организация оплачиваемого отпуска и дюжины роз.
Мы пережили утренний пик, и наступил спокойный полуденный период, когда дверь в задней части магазина открылась, и зашла девушка. Это не было необычным – эта дверь была типичным вампирским входом для тех, кто хотел избежать не столь здоровый эффект от прогулки на солнце. Но я никогда не видела эту вампиршу раньше. Она была… интересной. Массы вьющихся светлых волос с таким же блеском, словно только что из салона, как в рекламе; фарфорово-бледная кожа (без использования пудры, как это делала я); большие нефритово-зеленые глаза с золотистыми пятнами. Она была одета в футболку Ed Hardy под черной кожаной курткой с пряжками и молниями, и она выглядела как любая двадцатилетняя в любом городе США и других стран. Но ниже. Она была пять футов и три дюйма (160 см), но соблазнительная.
Мне она не нравилась, из принципа, пока она брела к прилавку. Оливер, который протирал стойку, остановился посреди движения, чтобы посмотреть на нее. Это выглядело по-мужски, потому что я заметила, как носители Y хромосомы, включая стол геев, тоже наблюдали за ней. Мне она не кажется такой сексуальной, по крайней мере не такого рода, и она не делала это своей вампирской силой (не каламбур)… но она привлекла внимание, хотела она того или нет.
Я не привыкла быть невидимкой, и это своего рода разозлило меня.
Тем не менее, я выдавила из себя улыбку, подойдя к кассе.
– Привет, – сказала я своим лучшим профессиональным приветствием. – Чем могу помочь?
– Я этим займусь, – сказал Оливер и оттолкнул меня в сторону. Он улыбался, что обычно было плохим знаком, но эта улыбка захватывала глаза, и вдруг он уже не был похож на вампира, который бы надрал тебе задницу, аааргх, он выглядел как… парень. Просто парень, вроде красивый, хотя слишком старый для меня.
Девушка улыбнулась ему, и вау. Я имею в виду, я сделала шаг назад, а я 1) не мужчина 2) не интересуюсь подобным.
– Оливер, – поприветствовала она, и даже ее голос был милым и сладким, с каким-то мелодичным акцентом, из-за которого ее речь звучала экзотично и таинственно. Ну, для Морганвилля, штат Техас, потому что мы и людей из Далласа находим экзотическими и таинственными. – Мой дорогой друг, я не видела тебя со средневековья.
– Глориана, – ответил он. – Я опасался худшего. Жестоко держать нас в напряжении. Где ты была?
Она пожала плечами и поиграла с молниями на куртке, выглядя застенчивой, когда она бросила на него взгляд из-под густых, вероятно натуральных, ресниц.
– После последней великой войны я потеряла твой след и остальной части нашей семьи, – сказала она. – Те, кого я нашла, были… не здоровы. Мне удалось избежать заражения этой болезнью, но я не решилась рисковать, так что осталась в стороне.
– Где?
– Ой, знаешь, тут и там. Европа. Австралия очень милая; я приехала сюда, когда они еще путешествовали на океанских лайнерах. С тех пор я плыла по течению. Недавно была в Лос-Анджелесе, где я наткнулась на Бобби Сэнсома – помнишь его? – и он сказал мне, что почти все здесь, в Морганвилле. Он также сказал, что он пришел сюда, чтобы получить лекарство. Я подумала, что, возможно, это безопасно.
– Безопасно, – ответил Оливер. – Но ты должна представиться Основателю. В этом городе есть правила, ты должна подписать соглашение, чтобы остаться. Ясно?
– Конечно. – Ее очаровательная улыбка стала еще шире. – Оливер, сладкий, ты правда сомневаешься, что я знаю правила гостеприимства и хорошего поведения? Я бы не выжила так долго, без разбора расхищая скот… ой. – Ее сверкающие глаза метнулись ко мне, приглашая меня разделить шутку. – Я не про тебя, конечно. Я не хотела никого обидеть.
– Нет? – Я вскинула брови, чтобы она знала, что милое лицо не произвело на меня впечатление. – Из-за такого ты можешь попасть здесь в беду.
Глориана недоуменно взглянула на меня, потом повернулась к Оливеру.
– О чем это она?
– О том, что у людей здесь есть статус. – Он не выглядел особенно счастливым по этому поводу, но эй, это же Оливер. – Ты не можешь рассчитывать на любезность от них. И, к сожалению, ты не можешь наказать их за это.
Я фыркнула.
– Укуси меня, клыкастик.
– Видишь?
Глориана несколько секунд выглядела серьезно озадаченной, а затем улыбнулась, что я могла назвать только полным восхищением. Несмотря на мои лучшие намерения, у меня появилось предательское небольшое желание улыбнуться в ответ.
– В самом деле? Но это же замечательно!
– Замечательно? – Настала очередь Оливера выглядеть ошеломленным, словно она начала болтать на неизвестном ему языке.
– Конечно! Знаешь, я никогда не была до ужаса традиционной, дорогой. Я была бы рада снова пообщаться с людьми на равноправной основе. Большинство из них жутко скучные, но эта выглядит достаточно ярко. – Ее зеленые глаза пробежались по мне, давая мне женскую рентгеновскую оценку. – И точно не боится спорить.
– Эту зовут Ева, – сказала я. – И не проверяй мне зубы, словно скотине. Я кусаюсь.
Глориана засмеялась настоящим искренним смехом, и я почувствовала, как через тело Оливера прошла дрожь рядом со мной. Я не могу сказать, что это вызвало – но явно не страх, старый чувак никого не боится.
– Ева, – сказала она. – Я бы хотела что-нибудь выпить. Что-то горячее и соленое, возможно, 3 отрицательную, если есть.
Тьфу, ну да ладно, время от времени я обслуживала вампов. Я снова натянула профессиональную улыбку.
– Конечно. Сейчас принесу.
Я как раз разогревала кровь из холодильника, как мне пришло в голову, что она назвала мою группу крови.
Хмммм.
Совпадение. Возможно.
***
Визит Глорианы в кофейню был поучительным, если не больше. Я налила ее кровь в непрозрачную чашку для кофе, с крышкой, они с Оливером сели вместе, наверно, поболтать о былых временах, и я имею в виду старые времена. Она не была сдержанной, как некоторые из других вампиров – она здоровалась с приходившими людьми, мило улыбалась, некоторым пожимала руку.
Я готовила эспрессо для мокко, когда мой парень вошел через вампирскую дверь и встал в очередь. Я помахала рукой, и он подмигнул мне. Майкл – абсолютный красавчик и всегда таким был; высокий, блондин, стройный и застенчивый. Он всегда был более сосредоточен на музыке, чем на людях вокруг него, и то, что он рассказал мне о том, как он умер, это было ошибкой. Таким образом, он пытался контактировать с людьми так же хорошо, как исполнял гитарные риффы. Он всегда был моим другом, но в эти дни он намного больше, чем друг.
Не хочу преувеличивать, но я люблю его всю свою жизнь. Я пугаюсь до чертиков, когда думаю, что могу его потерять – хотя в Морганвилле намного более вероятно, что он потеряет меня, учитывая смертность среди людей здесь.
Тем не менее.
Я поспешила выполнить следующие три заказа, чтобы добраться до Майкла, взять перерыв, опереться о стойку и улыбнуться, когда встретятся наши взгляды.
– Привет, красавчик, – промурлыкала я. – Смотришь, что тебе нравится?
– Всегда, – сказал он и показал только часть той разрушительной усмешки Майкла Гласса. – Кофе тоже неплохо выглядит.
– Ты вежливый. Я всегда это говорила.
– А ты странная. Но я люблю странности.
– Мммм. Не хочешь пойти провести вместе со мной инвентаризацию?
– Разве твой босс не здесь? – Майкл сделал вид, что ищет Оливера.
И он нашел его. Он также заметил Глориану, которая, опираясь подбородком на свою маленькую ручку, светящимися, большими глазами смотрела на Оливера.
– Ничего себе, – сказал он. Это было не то, что вы захотите услышать от вашего парня, поверьте мне. – Кто эта новенькая?
– Глориана. – Ответила я. – Она не новенькая. Она древняя. – Я надеялась, что положила этому конец; Майкл не был заинтересован зависать с другими вампирами, хотя он делает это, когда этого требуют обстоятельства; ему нравились я, Шейн и Клэр. Он любил нас намного больше, чем недышащих.
До этого момента, по-видимому. Я так и видела над его головой воздушный шар со словами "надо пойти, сказать привет". Но он был достаточно умен, чтобы не говорить этого. С трудом, он переключил свое внимание с Глорианы на меня. – Так, у тебя есть планы на обед сегодня?
– Неа. Я подумывала о смузи. – В этом кафе-баре вы должны быть уверены, что берете взбитую клубнику, а не, вы знаете, что-то еще, но коктейли были вкусными. – Однако, я могла бы уговорить на что-нибудь, не связанное с едой.
– Шейн на работе, – ответил Майкл. – Клэр на занятиях. Дом пуст. Я мог бы сделать тебе что-то горячее.
Он сказал это без всяких эмоций; это было замечательно, озорство в Майкле, он может донести самые возмутительные реплики с предельной искренностью. Это заставляло меня гадать, только ли у меня такие мысли… пока я не видела веселье в его ясных голубых глазах.
– Я в деле, – выдохнула я. – Встретимся там в час, хорошо?
– Не в двенадцать?
– Я опоздала.
– Ааа. Я буду занят.
– Эй!
Он улыбнулся сокрушительной улыбкой и наклонился через прилавок, чтобы поцеловать меня. Его губы были холодными, сладкими и мягче, чем они имели какое-либо право быть, но он ушел прежде, чем я могла действительно насладиться этим.
Он оставил на стойке четыре пятьдесят – его способ сказать, что кофе придется пить мне. Я так и поступила, сделав его сладким и крепким, как он.
Я потягивала напиток, когда поняла, что Глориана смотрела на дверь, через которую вышел Майкл. Она, наконец, наклонилась и клюнула Оливера в обе щеки в европейском прощании, взяла свою чашку с 3 группой и пошла… за Майклом.
Мне это не понравилось.
Совсем.
***