Шейн сопровождал Клэр, уже сканируя закуски с взглядом ребенка, который сам добывал пищу. Он схватил тарелку и наполнил ее, пока Клэр не шлепнула его по руке.
– Ты не голодаешь, – сказала она. – Пошли.
– С обеда прошло много времени, – ответил Шейн. – Так что да, я – Слэппи девочка. Хочешь? – Он поднял морковь, когда она кивнула, он покормил ее. Оуууу. Так мило. – Теперь ты соучастница. Тсс.
Клэр, благослови ее Бог, как-то заставила Шейна надеть пиджак, хотя брюки подозрительно были похожи на темные джинсы. По крайней мере он оставил смокинг-футболку дома. Вампиры бы не удивились. Он даже был в галстуке, на котором была Бетти Пейдж (прим. пер. Бетти Пейдж - знаменитая американская фотомодель, снимавшаяся в 1950-1957 годах в таких стилях, как эротика, фетиш и pin–up) во многих провокационных позах. Я надеялась, что Оливер не заметил.
– Видел Глориану? – спросила Клэр своего парня. Шейн – большой, неряшливый Шейн, который был симпатичным иначе, нежели Майкл, но на самом деле такой же милый – посмотрел на нее сверху вниз и приподнял одну бровь.
– Я жив? – спросил он и положил руку на сердце. – Да, я заметил ее. О, извини, Майки. Не в обиду неживым.
Майкл обычно парировал ему – лучшие друзья – но сейчас только посмотрел на него. Не его нормальным взглядом.
– Будь осторожен с ней, – сказал Майкл. – Что-то… с ней не так.
– Друг, она очень хорошо выглядит, – Шейн утерял весь юмор и начал хмуриться. – Ты в порядке?
– Я чувствую… – Майкл зажмурился. – Я чувствую ее. Это как… зов. Притяжение.
Его рука сжалась на моей, так крепко, что было больно, и я пискнула от боли. Когда он открыл глаза, они были малиновые, а зрачки сократились.
Я повернулась и осмотрелась. Там стояла Глориана. Мужчины, толпившиеся вокруг нее, отступали, делая... проход. Она улыбнулась им и проскользнула, казалось, она не касалась пола, пока пошла.
Она направлялась прямо к нам.
К Майклу.
На ней были красные перчатки, и бриллианты, как у Амелии, были настоящими. Ее улыбка была ярче, чем блеск драгоценностей.
– Майкл, – сказала она и взяла его руки в свои. Он бросил мою так быстро, как будто забыл, что я здесь, и наклонился. Она поцеловала его в обе щеки, не касаясь. Он не отступил далеко, и она не отпускала его руки. – Так рада, что ты пришел на мою вечеринку. Она бы не была приветственной без тебя, mon chere. – Она отпустила его, только чтобы коснуться его век, закрывая глаза. – Ты слишком далеко. Контролируй. Ты должен научиться контролировать.
Он содрогнулся, но когда она отстранилась, он открыл глаза, и красного почти не осталось. Почти.
– Спасибо, – сказал он. Его голос звучал грубо. – Ты знакома с моими друзьями? Помнишь Еву…
Так или иначе, то, что мое имя следовало за словом "друзья", не заставило меня чувствовать себя лучше. Я ничего не сказала. Как и Глориана, которая просто слегка кивнула. Я не могу сказать, что она чувствовала ко мне, если она вообще что-нибудь чувствовала.
– А это Клэр…
– Да, мы встречались, – сказала Глориана. Ее голос был теплым и очень сладким. – Как поживает дорогой Мирнин? Я думала, он будет здесь сегодня вечером.
– Он не посещает вечеринки, в основном, – ответила Клэр. Она, казалось, была очарована добрым отношением Глорианы, что было удивительно; Клэр, как правило, более уравновешенна, чем это. – Собственно, я тоже. О, это Шейн, кстати. Мой парень.
– Очаровательно, – сказала Глориана и протянула к нему руку, костяшками пальцев вверх. Шейн, который выглядел почти таким же побежденным, как и любой другой парень в комнате, взял ее и энергично встряхнул. Глориана на мгновение выглядела опешившей, а потом улыбнулась, снова. – Очень прямолинейный, я вижу.
– Я не утонченный, – согласился Шейн. – Ты очень красивая.
Клэр впилась ему локтем в бок. Он, казалось, не замечал. Улыбка Глорианы стала шире.
– Да, – сказала она. – Боюсь, что так. Иногда это как проклятие. – Она повернулась к Майклу, который по-прежнему относился ко мне, как к невидимке, и протянула ему пальцы. – Может быть, ты избавишь меня от этого моря поклонников, – сказала она. – И сопроводишь меня на танцпол.
Я открыла рот, потом закрыла его, потому что, не взглянув на меня, Майкл проводил ее мимо меня к открытой площадке бального зала, а музыканты заиграли какой-то вальс. И это был не Майкл. Это просто... не он.
И она делала это с ним.
Когда я осмотрелась вокруг, я увидела это на лицах парней, которые вертелись вокруг нее ранее – как тоска от потери, как будто она была единственной девушкой в мире. Я даже видела это на лицах парней, которых, могу поклясться, знала лучше, например, Ричард Моррелл.
Жутко, как зловеще действует эта сила.
Клэр обняла меня.
– Эй, – мягко сказала она. – Ты в порядке?
Да, как ни странно.
– Эта сучка проиграет, – сказала я. – Она не получит моего парня на вечеринку с продолжением.
– Остынь, она просто с ним танцует, – сказал Шейн. Он смотрел на Глориану с той же жуткой, рассеянной концентрацией, и теперь Клэр с надлежащей тревогой тоже это заметила.
– Нет, не просто, – сказала Клэр и ударила его по руке. – Эй!
– Ох, извини, – сказал Шейн и оглянулся вокруг. – Верно. Майкл, не просто вечеринка… Как именно мы это сделаем? Потому что он для нее сейчас как бумажная шляпка.
Я пошла к цепочке встречающих, схватила Оливера за руку и сказала:
– Потанцуй со мной.
Он долго и странно на меня посмотрел, переглянулся с Амелией, которую это забавляло, и, наконец, сказал:
– Если ты настаиваешь.
– Настаиваю, – ответила я. – Пошли.
На каблуках я была примерно того же роста, что и Оливер. Последнее, чего я хотела, это прижиматься к его неживому телу и кружиться на танцполе, но мне нужно держать Глоруану в поле зрения и получить необходимую информацию. С Оливером я убивала сразу двух зайцев.
И что удивительно, мой вампирский босс умел танцевать. Как победитель реалити-шоу с танцами. Он обернулся вокруг меня, как знаток, и все, что я должна была делать – наблюдать и расслабиться. Я получала намного больше удовольствия, чем должна была.
– А теперь, – сказал он спустя минуту или около того. – Чего ты от меня хочешь?
– Глориана, – сказала я, немного задыхаясь. – Я хочу знать, что она задумала. Сейчас же.
Оливер посмотрел на Глориану, которая вцепилась в моего парня, как красный мох в дерево. Майкл выглядел ошеломленным. Она была в восторге.
– Ах, – ответил он. – Глориана не любит быть одна. Я думаю, она решила, что Майкл – ее новый аксессуар.
– Он не хотел идти, – сказала я. – Она что-то с ним сделала. Я видела. Какая-то... вампирская суперсила.
– Очарование, – сказал он. – В какой-то степени есть у большинства вампиров, хотя мы редко используем его. Глориана одна из немногих, у кого оно развито и может использовать его на собственном виде.
– Не круто.
– Не незаконно, – поправил он. – Она устанет от него достаточно скоро, через год или два. Мой совет: отдать его ей, а не рисковать, став ее врагом. Он вернется к тебе. Возможно, утомленный, но…
– Нет, – сказала я. Мои щеки пылали под светлым макияжем. – Ни за что на свете. Он мой парень, и я не позволю ей играть им. Было бы иначе, если бы он хотел этого, но он не хочет.
Оливер мрачно и с сожалением улыбнулся и наклонил меня назад.
– Ты в этом уверена? – спросил он. – Потому что Глориана может воздействовать только на тех, кто открыт для этого. Майкл – новый вампир. Он никогда не был с одним из нас. Я уверен, что у него есть... вопросы.
Есть. Он прямо сказал это мне, и теперь это меня пугало.
– Уверена, – сказал я. Мои глаза наполнились слезами. – Но он не может просто так... уйти к ней. Он любит меня.
Оливер поднял меня – или, вернее, подхватил меня в вертикальном положении – и опустил меня через сложный комплекс вращений.
– Боюсь, любовь не так проста, – сказал он. – Или безболезненна. О, смотри, они уходят.
Я задержала дыхание, которое уже собиралось вырваться криком, и высвободилась от него, или попыталась; он удерживал меня достаточно долго, чтобы сказать:
– Не впутывайся, Ева. Притяжение сильно. Майкл не может противостоять независимо от того, что ты делаешь. – Он улыбнулся немного грустно. – Поверь тому, кто точно знает.
Я высвободила свое запястье и выбежала следом за Глорианой и Майклом.
***
Это был момент, когда я должна была сделать выбор. Я знала, что я хотела сделать... Кричать, плакать, начать холивар с неживой мразью, которая пытается увести моего парня. Но почему-то я знала, что борьба за Майкла таким образом только заставит меня выглядеть мелочной и вздорной рядом со зрелой уравновешенностью Глорианы.
Я не знала, какая есть альтернатива, но я должна найти ее, и быстро.
Они были на середине лестницы, когда я догнала их. Свет здесь в основном обеспечивался от белой призрачной луны, и они выглядели одинаково бледными, когда повернулись, чтобы посмотреть, как я бросилась вниз к ним.
– Майкл! – Выдохнула я, останавливаясь на одну ступеньку выше них. – Майкл, пожалуйста, подожди!
Глориана улыбнулась мне, по-прежнему невыносимо сладко. Я говорила с ним, но она была той, кто ответил мне.
– О, не беспокойся, я верну его, – сказала она. – Если он хочет вернуться.
– Иди обратно, Ева, – сказал Майкл. – Увидимся позже.
– Ты хочешь сказать, бросишь меня позже? – Я словно запыхалась. Задыхалась. – Нет, если хочешь расстаться, будь мужчиной. Сделай это сейчас, лицом к лицу.
– Я не хочу делать тебе больно, – сказал он, и я верила. Я видела это в его лице. – Я не могу сделать это прямо сейчас, ясно? Просто иди домой. Я не…
– Сам не свой? Да, это потому, что она обводит тебя за… за нос! Пожалуйста, послушай! Я люблю тебя. Ты не хочешь этого делать ради меня. Или ради себя.
Глориана больше не улыбалась. Я чувствовала исходившие от нее волны давления, смыкающиеся вокруг Майкла. Она усиленно работала над этим, поняла я. Тяжелее, чем она ожидала. Я бы получила от этого некоторое удовлетворение, если бы не была в ужасе, что ее усилий может быть достаточно.
– Майкл, – сказала она. – Скажи ей, чтобы возвращалась к своим друзьям. Она просто ребенок. Тебе нужен кто-то... опытнее. Кто-то, кто понимает, чего ты хочешь, что тебе нужно, и не боится помочь пережить это... трудное время.
Он ничего не сказал. Это само по себе было победой, но я видела, как он снова вздрогнул. Вибрировал, на самом деле. Когда она положила свои пальцы в перчатках на его руку, я увидела, как его губы раскрылись в беззвучном вздохе.
– Нет, – сказала я и сделала шаг вниз, оказавшись на одном уровне с ним. Я столкнула ее руку, обняв его. – Нет, я никуда не пойду. У тебя там полный зал кандидатов. Ты не получишь его, только через мой труп.
Глориана отступила, хмурясь. Боже, даже то, как она хмурится, было очаровательно, хотя гнев кипел в ее глазах, и он не был так изысканен. Я удивила ее. И теперь она начинает понимать, что она не может заполучить Майкла так, как планировалось… и она была недовольна. Очень.
Майкл перестал дрожать, и я чувствовала, как он расслабился рядом со мной. Сладкое облегчение. Его голова опустилась мне на плечо, и я повернула голову и уставилась на другого вампира. Она оставалась бесстрастной, не улыбается, не смеется, не источает шарм. Она была похожа на восковую куклу, и не особо хорошенькую.
– Так вот как все будет? – спросила она.
Майкл втянул в себя воздух и сказал:
– Я с Евой.
Только это. Всего три слова, но они заставили меня почувствовать слабость, облегчение и любовь.
Я не потеряла его.
Глориана медленно, неохотно улыбнулась, и привлекательность вернулась.
– Я приношу свои извинения, – сказала она. – Моя ошибка. Я не думала, что ты серьезно относишься к ней, или что она такая... сильная. Я ошиблась в вас обоих. – Она сложила ладони вместе и поклонилась – насмешливо, я была почти уверена. – Я уверена, что мы снова увидимся, Майкл. Ева.
Он не ответил ей. Он был пугающе тихим, подумала я. Глориана взглянула наверх, на вершину лестницы, и я увидела, как ее лицо на мгновение превратилось в очень, очень некрасивое.
Там стояла Амелия, сияя в лунном свете, как ослепительное серебро. Такая красивая, какой Глориана никогда не будет со всем своим обаянием и внешностью.
– Вернись на вечеринку, – сказала Амелия. – Твоим обожателям тебя не хватает, Глори. Уверена, что ты не хочешь нести ответственность за еще несколько разбитых сердец сегодня вечером.
Она повернулась и ушла, и я слышала, как Глориана издала легкий шипящий звук, почти как змея. Она последний раз искоса взглянула на Майкла, и тут я почувствовала что-то… щелчок, как если бы давление вокруг нас сломалось.
Как только она ушла, Майкл сжал руки вокруг меня, почти отрывая от пола, и прошептал:
– Боже, Ева... Боже, мне так жаль. – Он был потрясен, и его голос звучал сердито – не на меня, а на себя. – Я не мог удержаться. Это было как... Это было как во сне. И я не хотел просыпаться.
– Оливер назвал это очарованием, – ответила я. – Я не могу его чувствовать.
– Только если она не захочет. Она… наркотик. Это ужасно, но… так приятно.
Я закрыла на мгновение глаза и задушила свою внутреннюю королеву драмы, прежде чем я очень осторожно сказала:
– Майкл, если на самом деле... Она нужна тебе...
Майкл Гласс поднял голову. Лунный свет освещал его лицо, и я могла видеть на нем все: противоречие, любовь и отчаяние.
– Я хочу тебя, – сказал он. – Я хочу остаться с тобой. Я люблю тебя. Боже, Ева, я люблю тебя.
От того, как напряженно он это произнес, мое сердце больно сжалось. Хотелось плакать от облегчения, но мне удалось подавить слезы.
– Тогда больше так не делай, – сказала я. – Обещай.
– Нет, – ответил он. – Это ты мне кое-что обещай.
Я моргнула.
– Я… обещаю больше не танцевать с Оливером?
Он не засмеялся.
– Обещай мне, что ты выйдешь за меня замуж, – сказал он. – Обещай мне, что ты не оставишь меня. Я нуждаюсь в тебе, Ева, всегда нуждался и всегда буду. Пожалуйста. Обещай мне.
Я не была уверена, что правильно расслышала. Выйти замуж. Не то чтобы я не думала об этом, не мечтала, но… услышать, как он сказал это вслух, было… страшно. И волнующе. И снова страшно.
Я не знала, что сказать, кроме как, наконец:
– Да. – Получился шепот, робкий и медленный, но казалось, звенел, как колокол в застывшем воздухе. Я сказала это снова, громче. – Да. О, Боже, да.
Он поцеловал меня. Это был не его нормальный сладкий, нежный поцелуй – он был полон той же интенсивности, той же отчаянной сосредоточенности. Внезапно, я захотела его во всех смыслах так же сильно. Он слабо зарычал и скользнул руками вниз по моим рукам.
Тогда он взял меня на руки и понес вниз по лестнице, в тени. Это было дико, сумасшедше и глупо, но ни один из нас тогда об этом не заботился; нам просто это необходимо.
И, как всегда, наступил критический момент, когда его зубы задели мою шею. Я думала о Глориане, о необходимости внутри него, которую она использовала против него. Я думала о всех моих давних обещаниях себе, и взвесила их против того, как сильно я люблю его.
Я положила руку на его щеку.
– Майкл. – Он облизал мою кожу, чуть выше вен. – Майкл, сделай это. Давай.
На секунду он не двигался, а затем он медленно отстранился и посмотрел на меня сверху вниз. Я не могла прочитать выражение его лица.
– Ты уверена, – сказал он. – Ты действительно уверена.
– Да. Просто… – не убей меня, подумала я. Мое сердце колотилось так быстро, что звучало как военные барабаны. – Я не хочу быть обращенной. Знаешь ли.
– Знаю, – ответил он очень мягко. – Еще раз. Ты уверена.
– Да. – На этот раз я слышала уверенность в своем голосе, и спокойствие обосновалось внутри меня. – Да.
Я не могу вспомнить, каково это; это было подавляюще, и страшно, и замечательно, и гораздо лучше, чем я могла себе представить. Он мягко облизал рану, пока кровотечение не остановилось, а затем осторожно поцеловал ее. Я почувствовала головокружение и опьянение – укусы вампиров могут так повлиять, если они делают это правильно. Если не торопятся. Или так я слышала.
Я опустилась на грудь Майкла, и он держал меня.
– Ты в порядке? – прошептал он. Я издала бессловесный звук удовольствия и еще крепче прижалась к нему. Он улыбнулся. – Спасибо.
Я рассмеялась.
– Это был не подарок, Майкл.
Он поцеловал меня в нос.
– Нет, – согласился он. – Но ты – да. Я не знаю, что бы я делал без тебя, Ева. И я не хочу это выяснять.
– Даже если Глориана включит свое очарование?
– Особенно если Глориана включит свое очарование, – сказал он очень серьезно. – Кстати ты была удивительна. Ты заставила ее выглядеть…
– Дешево? – сказала я бодро.
– Незрело, – ответил он и поцеловал мою руку. – Ты была как самая сексуальная женщина в мире.
– Ну, справедливости ради, я и правда самая сексуальная женщина в мире.
– И ты права.
– Ты такой замечательный, что признал это.
Он помог мне встать на ноги и привел мое платье в порядок. Затем он держал меня на месте и уставился на меня долгим взглядом.
– Я правда сексуальнее Глорианы? – спросила я.
И он улыбнулся очень медленной, сексуальной улыбкой.
– Извини, но не думаю, что я знаю кого-то с таким именем.
А потом он снял пиджак, положил его мне на плечи и повел меня обратно на вечеринку.
Раздраженная
Посвящается Кесси Гилман за ее поддержку Kickstarter веб-сериала Морганвилля, 2014
А теперь у нас следующий оригинальный короткий рассказ... и еще один про Мирнина, потому что так захотела Кесси! Технически про Мирнина и Оливера, которые имеют странное сходство, в основном потому что они оба способны быть совершенно странными и жестокими, но и способны творить добро. Здесь показывается доброта Мирнина, как и его странность и жестокость Оливера. Немного обо всем, и жуткая история о погоне, которая заканчивается в зловещем доме с секретами, привидениями, ложью и монстрами.
Некоторых из монстров они привели с собой.
Забавный факт: я позаимствовала (как я склонна это делать с вампирскими историями) из истории, а именно ужасную историю о Кровавых Бендерах, которые заправляли магазином/постоялым двором, и убийство в 1870-е годы в Канзасе. Имена, которые я использовала, были правильными в тот период, и у меня есть пристрастие к причудливым именам, имея двоюродных бабушек Жемчужное Озеро и Драгоценный Камень в своем семейном дереве. Молва говорит, что был также родственник по имени Святая Библия, но за это не могу поручиться.
- Я считаю, что это добром не кончится, - сказал Мирнин и вцепился в ручку над пассажирской боковой дверью, когда автомобиль завизжал в повороте. Это была черная и безлунная ночь, и без фар человеческий водитель наверняка разбился бы, но водитель был далек от человека.