- У нас не роман, - спокойно возразила она. - Я тебя люблю. Но оценку ты действительно заслужил.
- Не знаю, смогу ли в это поверить.
Патти всегда очень решительно поправляла его, когда он упоминал об их "романе", "связи", "сексе", и говорила, что просто любит его, что это и есть любовь. Тед еще ни разу не произносил этого слова, он знал, что женщина, которой он его скажет, останется в его жизни навсегда. А до тех пор он мысленно называл их отношения романом. Со временем Патти, которую ранили его слова, начинала плакать, но Теду не хотелось обманывать ее. Он сам не знал, любовь это или просто влечение.
Он почти не разговаривал с Энни и сестрами с самого Дня благодарения, не имея свободной минуты. Если он не спал и не занимался в университете, то с ним была Патти. Она уже спрашивала, когда он познакомит ее со своей семьей. Тед мягко, но решительно заявил, что еще слишком рано. Он чувствовал, что Патти ему небезразлична, но пока не понял, в чем суть их отношений. Кроме того, он отлично знал, что и Энни, и сестры будут поражены возрастом Патти и тем, что у нее есть дети. Тед проявлял нерешительность, а Патти это ранило. Она не желала быть тайной. Ей хотелось стать парадным фасадом и центром всей его жизни, а не быть секретным чуланом. Не на такое отношение она рассчитывала, а потому очень обиделась, когда Тед сообщил, что не может провести с ней Рождество. Он собирался быть дома с Энни и сестрами, но никак не мог пригласить туда Патти с детьми.
- А мне что делать? - жалобно спросила она, когда он забежал к ней накануне праздника. Она проплакала целый час из-за того, что он ее оставляет. - Ну скажи, что я буду делать? Сидеть с детьми и все?
- А что бы ты делала, если бы мы не встретились? Что ты делала в прошлом году?
- Хэнк забрал детей, а я поплакала и заснула.
Тед расстроился, но своих планов не изменил. По крайней мере ее бывший муж не забирает детей, и она не будет одна.
- Я постараюсь прийти днем после Рождества или к вечеру.
- А если сегодня ночью, попозже? - Патти осторожно вытерла глаза.
- Не могу, я же сказал. Вечером у нас рождественский ужин, а ночью мы все вместе пойдем на службу.
- Очень трогательно! Какая жестокость - оставлять любимую женщину дома одну!
- Ты будешь с Джессикой и Джастином, - увещевал ее Тед. - Я ничего не могу поделать. Моя тетя не поймет, если я сегодня вечером куда-нибудь уйду. У нас такая традиция. - Тед чувствовал себя Скруджем.
- Ты говоришь, как двенадцатилетний мальчик, - жалобно произнесла Патти, а когда Тед преподнес ей подарок - чудесный белый кашемировый свитер, который влетел ему в копеечку, - она не смогла скрыть разочарования. Патти ничего не сказала, но весь ее вид говорил, что она надеялась на что-то вроде кольца как символа некоего обещания. Она уже много дней говорила об этом, намекала весьма прозрачно, но Тед счел, что для кольца еще слишком рано. Они встречались всего четыре недели, и хотя Патти говорила, что они страстно любят друг друга, для Теда это был слишком короткий срок. Для кольца еще будет время. Ему ведь не тридцать шесть лет, как ей, а всего двадцать четыре года, и у него это только второй серьезный роман.
Наконец они пришли к компромиссу. Тед пообещал, что постарается заглянуть к ней ночью, но предупредил, что не останется ночевать, независимо от того, будут ее дети дома или нет. Патти говорила, что может заплатить миссис Пачеко, чтобы дети переночевали у нее, но Тед твердо заявил, что обязательно вернется домой, иначе Энни что-нибудь заподозрит.
- Пора тебе уже вырасти! - в сердцах заметила Патти. - С женщиной ты ведешь себя как мужчина, так, может быть, со всеми остальными тоже пора?
Ее слова обидели Теда, а когда он поцеловал Патти на прощание, она все еще дулась и сказала, что вручит ему подарок, когда он придет к ней ночью. Прозвучало это довольно резко.
Тед взял такси и уехал к Энни. Кейт была уже там.
- Почему ты такой взвинченный? - пристально глядя на брата, спросила она. - Что ты приготовил для Энни?
- Кашемировую шаль. И очень стильную строительную каску. Правда стильную. Ей должно понравиться. - Тед не стал объяснять, почему он расстроен. Слова Патти о том, что он должен вести себя как мужчина, задели его, но не мог же он рассказать об этом Кейти. - Я вовсе не взвинчен. Просто поругался с соседом. Он настоящая задница.
У Кейти возникло странное чувство, как будто Тед что-то скрывает.
- Энни точно понравится каска. И шаль тоже неплоха. - Она с нежностью посмотрела на брата.
- А ты что приготовила? - У Теда на мгновение возникло такое чувство, будто детство не кончилось и они втайне готовят подарки для Энни.
- Я ничего не купила, - с серьезным видом заявила Кейт.
- Не купила? - Тед был поражен.
Кейти всегда была щедрой к родным, недостаток средств ее тоже не останавливал, она была выдумщицей.
- Я кое-что ей сделала.
Тед улыбнулся: все было совсем как в прежние времена. Как-то он сделал для Энни стол в столярной мастерской, а Лиз связала ей свитер с длиннющими рукавами. И Энни надела его на Рождество! Она надевала бусы из макарон и вообще все, что они для нее делали своими руками.
Кейт принесла свою папку и осторожно вынула из нее три больших акварели. У Теда на миг захватило дух. Иногда он забывал, насколько талантлива младшая сестра. Совсем как их мама. Кейт написала очень изысканные портреты всех троих - Лиз, Теда и свой собственный. Сходство было поразительным. Даже автопортрет получился отлично.
- Потрясающе, Кейт, потрясающе! - Он наклонился поближе. В безупречных портретах была вся мягкость акварели, и ни за что не подумаешь, что они сделаны с фотографий. Кейт сделала их по памяти, и Тед знал, что тетка будет ими дорожить. - Фантастика!
- Надеюсь, ей понравится, - скромно ответила Кейт и осторожно убрала картины в папку. Сегодня она упакует их в нарядную бумагу, а позже вставит в рамы. - Так что же у тебя случилось? - словно невзначай спросила Кейт, убрав акварели, когда оба уселись на диван.
Энни нарядила в гостиной елку с самыми любимыми игрушками, в выходные потратив на это целый день и целую ночь.
- Ничего особенного. Просто тесты, экзамены, - пробормотал Тед.
Кейт посмотрела на него и поняла, что он лжет. Что-то произошло, и он не хочет ей сказать. По всей видимости, дело в женщине. Ей хотелось тотчас рассказать об этом Лиз и Энни. Они уже выяснили, что он почти не звонил ни одной из них с самого Дня благодарения.
- А у тебя как? - спросил Тед, пытаясь отвлечь внимание от своей персоны. - Новый пирсинг, новые татуировки, новые мужчины?
- Возможно, возможно, - загадочным тоном отозвалась Кейти. У нее были свои секреты.
- Вот как? - Тед был заинтригован. - И что конкретно?
- Возможно, сразу все!
Оба расхохотались, и Тед потянулся к телевизору. Они смотрели "Чудо на Тридцать четвертой улице", когда в квартире появилась Энни с портфелем и двумя огромными сумками продуктов, которые она забыла заказать накануне. Вечером перед Рождеством у них всегда был простой обед, а днем Энни готовила индейку, так же как в День благодарения. Однажды она попыталась приготовить гуся, но получилось ужасно, и с тех пор остановились на индейке.
Тед забрал у Энни сумки и отнес на кухню, а Кейти поцеловала тетку. Энни выглядела измученной и запыхавшейся. Еще час назад она была на стройке - улаживала конфликт между подрядчиком и клиентом. Под мышкой у нее до сих пор был рулон чертежей, который она швырнула на рабочий стол и только потом разделась.
- Счастливого Рождества! - воскликнула она и включила праздничную музыку. Кейти похвалила елку, а Тед налил им по бокалу эггнога - яичного коктейля. Это тоже было семейной традицией. Энни обычно добавляла себе капельку бурбона, а Тед и Кейти пили так, как они любили в детстве - без алкоголя. Все принялись оживленно болтать, и тут явилась Лиз с двумя огромными пакетами подарков. Она всегда приобретала самые экстравагантные вещи, и всем это нравилось. Пожелав друг другу счастливого Рождества, они спели под музыку несколько песен и принялись вместе готовить рождественский ужин. Получился чудесный рождественский сочельник. Лиз обещала остаться у Энни до отлета в Париж, и Энни была счастлива. Она так любила, когда они собирались все вместе.
Просидев за кухонным столом почти до одиннадцати, они стали собираться на полночную мессу. Кейт, проходя мимо открытой двери Теда, заметила, что он кому-то звонит и просит что-то передать. Когда все собрались в холле, брат выглядел обеспокоенным и огорченным. Она и сама кое-кому позвонила, когда ходила за курткой. Но ее звонок был коротеньким и веселым, и она обещала перезвонить утром, а сегодня семейный праздник, такой важный для всех.
До собора Святого Патрика добирались на такси. Семья ходила туда на каждое Рождество. Причастие принимала только Энни, а дети смотрели, как она ставит свечки в память Билла и Джейн. Потом Энни опустилась на колени перед небольшим алтарем и, склонив голову, долго молилась, по ее щекам катились слезы. У Кейт тоже заблестели глаза. Она никогда не спрашивала Энни, но знала, кому ставятся эти свечи. Ее родители не были забыты, и Энни сделала для их детей все возможное. Тед обнял Энни, когда она вернулась в проход, а Кейти пожала ей руку. Лиз, как всегда, выглядела шикарно - в шляпе из белого лисьего меха, элегантном черном пальто и высоких черных сапогах. Энни казалось, что она очень похожа на Джейн в этом возрасте. Лиз выглядела более стильной, но лицом удивительно напоминала мать. При виде племянницы у Энни часто сжималось сердце, она все еще тосковала по сестре.
В конце мессы они спели рождественский христианский гимн "Тихая ночь", вышли на Пятую авеню и сели в такси, чтобы ехать домой. Энни приготовила горячий шоколад и маршмеллоу, и все разошлись по своим комнатам. И тогда Энни наполнила их рождественские чулки тщательно выбранными подарками и каждому написала забавное письмо от Санта-Клауса с пожеланием хорошо убирать в комнате, мыть уши, а в записке для Кейт добавила, что если она сделает еще одну татуировку, то в следующем году найдет в своем чулке только уголь. Потом Энни отправилась спать и спала очень крепко. Наступила ее самая любимая ночь в году, когда все те, кого она любила, собрались под ее крышей и спокойно спали в своих постелях. Лучшего нельзя было ждать.
Глава 7
Наутро Энни поднялась чуть свет, чтобы поставить в духовку индейку и, как делала много лет, позвонить Уитни. Подруги поздравили друг друга с Рождеством, немного поболтали. Уитни снова пригласила Энни на Новый год, но Энни вновь заявила, что не поедет в Нью-Джерси, если кто-нибудь из детей останется дома. Сама она никогда не боялась оставаться одна в новогоднюю ночь. Для нее этот праздник мало что значил. Она терпеть не могла пьяных и в гостях тосковала оттого, что ей некого поцеловать на ночь, и чувствовала себя более одинокой, чем дома.
- Я подумаю, - снова пообещала она подруге. - Сначала надо узнать, что собираются делать дети. Лиз завтра улетает в Париж, но остальные двое будут здесь. И по-моему, ни у кого из них нет никаких планов.
- Ну приезжай, если сможешь, - уговаривала Уитни. - Мы будем так рады тебя видеть. Счастливого Рождества, Энни! Передай привет детям.
- А ты - Фреду и мальчикам.
Энни зажгла на елке огни, чтобы, когда дети встанут, в доме была праздничная атмосфера. Немного погодя из спальни появилась заспанная Кейт в длинной живописного вида футболке и с всклокоченными волосами. Тут Энни заметила, что на носу Кейт появился новый бриллиантик. Нет, ей никогда не привыкнуть к этому пирсингу и татуировкам.
- Санта написал мне крутое письмо, - зевая, сообщила Кейти и улыбнулась тетке.
- Вот как? И что же он пишет? - Энни шутя изобразила неведение, как делала всегда, а особенно во времена, когда они еще верили в Санта-Клауса. Энни очень долго старалась сохранить их веру в сказку, чтобы мир детства оставался заполненным для них магией и чудесами, чтобы они получили все, чего заслуживают дети.
- Пишет, что ему понравилась моя маленькая фея Тинкербелл, и он сделал себе такую же. И на заднице сделал огромную татуировку олененка Рудольфа. Обещал на следующий год оставить мне ее фотографию, - усмехнулась Кейт.
- Санта написал совсем другое! - возмущенно воскликнула Энни. - Я посмотрела письмо, когда встала.
- Нет, это! - расхохоталась Кейт, выскочила из комнаты и принесла записку, которую написала сама. Там был Санта с портретом олененка Рудольфа на голом заду. Энни тоже расхохоталась, а потом взяла рисунок и приколола его над каминной полкой. Тут в гостиной появилась Лиз. В мужской пижамной куртке, с красивыми длинными ногами она выглядела очень сексуально. Сама Энни облачилась в старую фланелевую рубашку и розовый кашемировый халат. Через несколько минут вышел Тед, одетый в боксерские шорты и футболку. Рождественским утром элегантность всегда уступала место удобству. Несколько минут все обменивались подарками возле сияющей огнями нарядной елки.
Акварельные портреты Кейт произвели настоящий фурор, а для брата и сестры она написала портрет Энни. По фотографиям Кейт сделала и портреты родителей, но повесила их в общежитии, не желая вносить грустную ноту в праздничную атмосферу. Энни пришла от портретов в восторг и сказала, что повесит их в гостиной. Теду и Лиз очень понравился портрет Энни.
Подарки Теда тоже произвели впечатление. Энни тут же надела свою каску. Лиз подарила Энни и Кейт чудесные золотые браслеты, а Теду - элегантные часы от Картье с резиновым ремешком для подводного плавания.
Потом все завтракали на кухне. Лиз, как всегда, обошлась только половиной грейпфрута. Она казалась еще более тоненькой, чем обычно. Кейт съела мюсли, а Тед приготовил яичницу для себя и Энни. По кухне распространился восхитительный запах бекона; индейка в духовке уже зарумянилась. Слушая смех и веселую болтовню, Энни невольно удивлялась, что, не имея опыта, сумела вырастить троих детей и не своих, а племянников. Они выросли замечательными людьми, любят друг друга и наполнили, и обогатили ее жизнь. Складывая посуду в моечную машину, она чувствовала себя счастливой и была благодарна сестре за эти три дара, полученных от нее в наследство.
Все разошлись по своим комнатам. У каждого были друзья, которым следовало позвонить. Разговаривая с Патти, Тед прикрыл дверь. Она все еще дулась, но трубку взяла. Тед пожелал ей счастливого Рождества.
- Ты должен был прийти ко мне и детям, - мрачно отозвалась она и расплакалась.
- Сегодня я должен быть со своей семьей, - в который раз объяснил Тед.
Казалось, Патти не хотела или не могла понять эту простую мысль. В такой день он никуда не мог уйти, об этом нельзя было даже думать. Со стороны Патти несправедливо требовать, чтобы ради нее он в такой день оставил свою семью. Ведь они знакомы всего четыре недели. Тед расстроился из-за того, что она устроила столько шума, но обещал вечером зайти. Он приготовил подарки и хотел их вручить.
- Удачного дня, - обиженным голосом пробормотала Патти, и Тед не стал больше извиняться. Она должна понять, что семья для него на первом месте. - Я люблю тебя, Тед, - добавила Патти таким мрачным голосом, как будто только что потеряла друга.
- Увидимся позже. - Он по-прежнему не был готов сказать, что любит ее, и уж во всяком случае, не стал говорить это в качестве извинения за то, что провел Рождество с сестрами и теткой. Тед огорчился, но не чувствовал себя виноватым. Его беспокоило собственническое отношение Патти.
Выходя из комнаты, он выглядел уже веселее. На этот раз Патти с ним все же поговорила.
- Любовные проблемы? - Лиз вопросительно приподняла бровь.
Тед покачал головой, удивляясь, что сестра догадалась.
- С чего ты взяла?
- Когда ты говоришь по телефону, то закрываешь дверь, только если ссоришься с девушкой. У тебя новая? - с интересом спросила Лиз.
Тед снова покачал головой:
- Нет. Мы встречались всего несколько раз. - Тед представил себе лицо сестры, если бы она услышала, что его девушке тридцать шесть лет и у нее двое детей. - Может быть, навещу ее вечером, - решился заявить он.
Лиз это не удивило. Ей тоже придется заглянуть к себе домой, чтобы собрать вещи для поездки в Париж.
Тем временем Энни зашла к Кейт поблагодарить за чудесные портреты. На столе она заметила книгу о мусульманской культуре и обычаях. Обычно Кейт не читала таких книг. Она вообще не очень любила читать, в основном ее вкусы ограничивались биографиями современных артистов и рок-звезд. И она никогда не интересовалась чужими религиями, впрочем, так же как и своей собственной.
- Интересно… - протянула Энни и взяла книгу в руки. - Ты слушаешь курс по восточным религиям? В наше время это важно. Помогает понять истоки некоторых конфликтов.
- Я взяла ее у друга, - пробормотала Кейт, пряча глаза.
Энни вернулась в гостиную. К ленчу все прилично оделись. Тед надел пиджак и галстук, как обычно на семейных встречах. Когда они были маленькими, Энни всегда заставляла их нарядно одеваться в праздники.
На Лиз было маленькое черное платье из шерсти, которое едва прикрывало бедра. Энни, как всегда на Рождество, надела свое любимое красное платье. А через минуту вошла Кейти в красной кожаной юбке, чулках в стиле Тряпичной Энни, красных армейских ботинках и белом пушистом свитере. В ушах у нее вместо серег висели елочные шарики. Она ни в чем не отступила от своего экстравагантного образа, но еще раз проявила художественную натуру. Кроме того, на Энни произвела впечатление книга, которую она видела у Кейти в комнате, - это говорило о широком круге интересов. Она никогда ничего не принимала на веру, не заражалась чужими идеями, все стремилась проверить на собственном опыте - в общем, была в высшей степени независимой личностью. Энни всю жизнь стремилась открыть перед детьми как можно больше дверей, чтобы им не пришлось жить в узком, ограниченном мире. Ей нравилось, что они такие разные. Тед был самым консервативным из трех, Кейти - самая экстравагантная. Энни считала, что Джейн и Билл могли гордиться каждым из них.
За ленчем разговор не умолкал ни на минуту. Энни налила всем шампанского. Дети уже выросли и могли себе это позволить. Они не были склонны к крайностям, хотя Тед пару раз напивался на первых курсах колледжа, но теперь все повзрослели и понимали, когда и сколько можно выпить.
Лиз говорила, что не дождется, пока увидит Жана-Луи, рассказывала о предстоящей очень важной съемке. Работать с ней будет известный французский фотограф, а драгоценности привезут со всей Европы. Даже королева Англии одолжила им одну из вещей. Лиззи собиралась поместить ее фотографию на обложку. Увлеченная проектом, Лиззи говорила оживленно.
Только Тед казался более сдержанным, чем обычно. С ним явно что-то происходило, но Энни не стала расспрашивать.
После ленча он немного посмотрел футбол, потом поднялся, сказав, что ненадолго уйдет повидать друзей. Никто не возражал. Тед взял у себя в комнате свертки с подарками для детей Патти - каждому он купил игру, потому что не знал, что нравится детям этого возраста.