- Щеглов был в меня влюблен. Было такое. Но мне было как-то все равно, я и внимания не обращала. Нет, конечно, кое-что было. Пару раз… Пару раз, Маша, у всех было, не было только у тех, кому сильно повезло - либо любовь такая сильная, либо семья такая крепкая, мужик крепко держал - а у тех, кому повезло меньше, у всех было. Ты же понимаешь, правда?
- Я понимаю.
- Ну и вот, все так. Этого словами не объяснишь. И долго рассказывать. И не нужно.
- А ты сильно любила этого Володю?
- Сильно. Ты меня хочешь спросить, любила ли я других, после него, так же сильно? Нет. Я его очень любила. Я там такое вытворяла, после того как мы разошлись… Ну, хватит об этом, не хочу я больше про это говорить.
- А папа?
- А Юра был очень надежный. Юра был как раз то, что мне было надо.
Юра был надежный, и она остановилась. И до сих пор помнит этого своего Володю. И никого не любила так, как его. И папу тоже.
- Ты не думай, что я его не любила. Не думай. Любила, конечно. Мы с ним почти двадцать лет прожили. Тебя родили. Я его любила, не думай.
- Да нет, что ты, я не думаю…
- Думаешь. Но это не так.
Это, наверное, в океане так. Пришла первая волна, ударила со всей силы - и ты думаешь, что сильнее уже невозможно. И тут же пришла вторая. А за ней третья. А там и четвертая. И каждая новая - сильнее предыдущей. Ничего себе - съездила к маме. Съездила.
Правда, с волнами - это если стоять. А если упасть сразу, от первой - никаких уже больше волн, поволочет по камням. То есть я пока стою. Даже удивительно. В кого же я такая стойкая? В папу? Или все-таки в маму?
- И давай не будем сейчас больше об этом говорить. Я не могу. Пойми ты, не могу я так, сразу. Это слишком.
- Так не будет же другого раза!
- А ты жестокая. Я и не знала, что ты у меня жестокая.
- Ты мне в другой раз сама ничего не расскажешь.
- Может быть, не расскажу. А может, и расскажу, откуда ты знаешь. Но только не про отцовских женщин - про это не жди. Были у него женщины, я знала, боролась, как могла. Но сейчас что уже об этом, он умер, и это лишнее. Ты тогда ничего не знала - это главное. Дети об этом знать не должны. Ты о себе сейчас должна думать, что с тобой будет.
- Я и думаю. Обо всем. О себе и о вас.
- Ты глупость страшную сделала. Не знаю, можно ли это теперь исправить. Хоть бы ко мне пришла, посоветовалась бы. Нельзя все сразу вываливать. Сразу вываливать - ничего хорошего быть не может, поверь. С этим надо жить - да, это тяжело, но ничего не поделаешь. С этим надо бороться. Это же всегда немножко война, пойми. И он сам дал тебе оружие против себя. И как бы ты слезами не умывалась - оружием надо пользоваться. А рыдать надо было идти ко мне - отрыдала бы, а там глядишь, чего и придумали бы.
- Я у тебя никогда раньше не рыдала.
- А теперь, видно, время пришло. Да поздно.
Но рыдать все равно не получается.
Ночевать я осталась у мамы - в своей комнате, на своей кровати. Можно было бы, конечно, и насовсем здесь остаться. Но в этом нет нужды - я свободная, одинокая, независимая женщина - и квартира у меня есть своя, квартира, которую я купила ценой пяти лет брака и пяти часов просмотра этих кассет. Бартерный обмен, сделка. Да, конечно, он поступил "как честный человек". И я теперь там буду жить. Одна.
Когда мы уже закончили этот неожиданный и бесконечный разговор, мама спросила: "Что будешь с квартирой делать? Продавать?" - "Нет". Я не предполагала так отвечать, я вообще ничего не предполагала - но вот тут это "нет" само и вылетело.
Во-первых, чтобы продать квартиру, надо сначала развестись - а это когда еще будет. Во-вторых, я не хочу возвращаться к маме. Я уже привыкла жить - не одна, конечно, одной теперь придется привыкать - но возвращаться домой на положении "блудной дочери" не хочу, раз уж есть такая возможность. Мы слишком долго жили отдельно, мы никогда не были особенно близки, разве что вот теперь, после этого разговора - но разговор сам по себе опасен, как опасная бритва - та самая, которой по старой привычке брился мой отец, с юности - мне запрещалось ее трогать. Все кругом давным-давно брились уже безопасными, а потом и электрическими, но, мне кажется, он намеренно оставлял себе этот символ мужественности, единственный, наверное, символ, доставшийся ему от собственного отца, моего деда, которого я никогда не видела.
Да к тому же мама явно привыкла жить одна - к чему разрушать ее мир? И у нее могут быть еще мужчины, может быть и сейчас есть - она ведь совсем не стара. Это дикая мысль, дикая, сегодня впервые пришедшая мне в голову, - что моя мать и сейчас еще женщина! И у меня могут быть еще мужчины? - вот это самый интересный вопрос.
Можно, конечно, продать и купить поменьше - однокомнатную. А самой жить на эти деньги - потому что деньги ведь я зарабатывать не умею. Но мне не хочется. Это мой дом, мой, я привыкла к нему. Я не хочу его отдавать, там уже мои корни пущены - хотя все там напоминает о нем и о том, что произошло в прихожей, и о том, что все это опоганено и все было не так, все было вранье - и мне страшно туда возвращаться.
Это надо как-то пережить. Перетерпеть. Сделать так, чтобы была новая жизнь - вообще новая жизнь, в квартире - новая. Завести мужчину? Где я сейчас возьму мужчину, никогда не умела и сейчас не сумею. Завести ребенка? Если бы. Если бы это было возможно, если бы были дети, тогда все было бы проще и понятнее. В общем, завести никого сразу не получится - разве что вот собаку, но собаку пока нельзя, ее надо кормить, лечить, гулять - не на что, а если пойду работать, будет некогда. Пока есть только один выход - срочно найти работу и уходить из этой квартиры, не видеть ее - возвращаться только спать. А там - перетерпится. Перетрется.
Как ни крути - все сводится к тому, что надо срочно искать работу. Срочно. Немедленно. Чтоб завтра же выходить. Тем более что деньги у мамы я брать не хочу - у нее у самой мало, да и не стоит отягощать ситуацию. Завтра же на работу! Ах, если бы здесь была Светка, она бы наверняка что-нибудь придумала!
ПОИСКИ РАБОТЫ
Считается, что Козероги стремятся сделать карьеру. Я никогда не стремилась. Теперь пора. Правда, у кого-то читала, что один из вариантов карьеры для Козерога - выйти замуж за начальника. Но выйти замуж - это мы уже проходили. И начальника у меня пока нет. Что там у нас с работой?
Первый справочник, "Работа и зарплата", поразил меня количеством объявлений в разделе "СМИ, издательское дело, полиграфия". Шесть вакансий редакторов, только редакторов - а еще "главные редакторы", "ведущие" и "выпускающие". Я думала, будет меньше.
Главных я сразу отмела, разумеется, но решила попробовать позвонить туда, где требовались "ведущие" - чтобы хоть понять, что под этим подразумевается. Все это явно были какие-то полиграфические тонкости, которым нас не учили - нас учили стилистике, но ведь должен быть еще производственный процесс…
В двух местах мне ответили, что место занято, еще в двух не брали трубку, в одном сказали: "Подождите" - я долго ждала, слушала музыку, даже пыталась читать, - но потом посмотрела на часы, поняла, что жду уже двадцать минут, и положила трубку - не хотят, и не надо. Наконец в одном месте кукольным голосом:
- Журнал "Красота и здоровье".
- Здравствуйте, я по объявлению. Здесь написано, что вам требуется ведущий редактор.
- Подождите, я вас соединю с главным. Еще пять минут ожидания под музыку.
Женщина, другая уже:
- Девушка, нам требуется редактор, который будет вести рубрику, посвященную фитнесу. Вы фитнесом занимались?
- Фитнесом? Да, немного. Нерегулярно.
- Для какого издания?
Кажется, я сваляла дурака.
- Нет, в этом смысле я фитнесом не занималась.
- А косметику готовы взять?
Ладно, я уже поняла, о чем меня спрашивают - не прошло и года, как говорится. Надо признаваться.
- Видите ли, я филолог, но у меня нет опыта работы.
- Так что же вы звоните? Там же написано - "опыт работы в аналогичной должности - от двух лет".
Посмотрела - там действительно так и было написано. Но после пятого звонка на такие тонкости уже перестаешь обращать внимание. Значит, ведущий - это рубрику вести. Но это вообще-то журналистика, я всегда так думала. Ладно, будем учитывать, что, кроме издательств, существуют журналы, и туда редакторы тоже требуются. Журналов я боюсь. Мне бы в издательство.
Ради спортивного интереса решила еще проверить "выпускающих". И по первому же номеру, как только я произнесла "по объявлению", на меня обрушились резко: "В кварке работаете?". На сей раз это мужской голос.
- Где, простите?
- В кварке. Нам нужен выпускающий редактор. Еженедельная газета.
- Я филолог по образованию…
- Выпускающим работали?
- Нет.
- А кем работали?
- У меня филологическое образование, я хотела бы получить работу редактора. Но у меня еще не было работы, я без опыта.
- Что закончили?
- Педагогический.
- Языки знаете?
- Английский.
Сейчас спросит про уровень - и я пролечу со свистом. Но он почему-то молчит. Надо срочно что-то сказать, как-то объяснить, чтобы потом не вляпаться.
- Английский, но не очень хорошо - у меня специализация "русский язык и литература". Могу читать, переводить.
Это уже вранье - переводить я не пробовала со времен госэкзамена - но что поделать.
- И еще немного французский.
- А сколько вам лет?
- Двадцать восемь.
- И вы что, только сейчас диплом получаете? А кем вы раньше работали?
- Нет диплом я пять лет назад получила, просто я не работала раньше.
- Ну, девушка, чего же вы хотите? Я бы мог вас корреспондентом взять, попробовать - но двадцать восемь лет без опыта… Рад бы, что называется, да не могу.
Положила трубку, походила кругами, и поняла, что опять была не права - надо было хвататься за этого мужика, раз он вообще стал разговаривать. Надо было проситься корреспондентом - там бы разобрались. Но теперь что уж - тоже поздно. Да какой из меня корреспондент! Но, с другой стороны, хоть попробовала бы… Больше-то ведь точно такого не предложат.
"Пришлите резюме", "пришлите резюме", "пришлите резюме" - всюду одно и то же. Хоть бы раз сказали - приходите на собеседование. У всех электронная почта теперь, по-другому не работают - некоторые, я и такие объявления находила, даже телефона не оставляют, только адрес. Как его писать, это резюме? И как отправлять? Идти надо, конечно, в интернет-салон, адрес заводить. Хорошо бы к ноутбуку моему каким-нибудь образом интернет провести - но как это делается, я понятия не имею. Вообще не знаю, что буду делать, если с компьютером что-нибудь случится - раньше, когда нужно было поставить программы, исправить что-нибудь, Сережа просто брал его на работу и отдавал кому следует - а теперь как? Но интернет нужен.
- Да, нам нужны редакторы, приходите на собеседование. Как раз завтра, в три часа. На "Пражской", у последнего вагона из центра. Я вас там буду ждать.
Очень странно, конечно - завтра суббота, нерабочий день, и в метро… Разберемся, главное хоть куда-то пойти - до понедельника я все равно больше никого не найду.
Это был "Гербалайф"! Самый обыкновенный "Гербалайф", тот, пресловутый - я еще когда в школе училась, все в метро с этими значками ходили. "Хочешь похудеть - спроси меня как!" Провели как маленькую девочку. И меня-то еще ладно - но ведь не меня одну! Со значками теперь уже не ходят, грубо не работают - знают, что к ним так никто не придет. А ведь сколько пришло…
Я на платформе еще поразилась - сколько редакторов! Замученные, усталые, плохо одетые - хотя попадались и очень уверенные в себе дамы. Человек пятнадцать - из них двое мужчин - и они, увидев толпу теток и потолкавшись пару минут, благоразумно смылись. Мы же безропотно пошли, как на заклание, за встречавшей нас женщиной.
Провели по улице, минут пятнадцать шли, завели куда-то - не то промзона, не то НИИ бывший, через охрану, без всяких паспортов, списком, и на третий этаж, в зал - посадили. Все сидят. Сидят и потихоньку разговаривают, между собой.
- Опять "Гербалайф"!
- Да что же это такое, граждане! Куда не придешь, всюду "Гербалайф". В прошлый раз искали учителей - я думала, репетиторство или хоть путевки в пионерские лагеря распространять, бывает - пришла. И ведь на другом конце Москвы!
- А у них всюду есть!
- У меня муж ходил. Написали - "требуются бывшие военные, с опытом руководящей работы" - "Гербалайф"!
- Тише, товарищи. Это неприлично. Пришли, так другим не мешайте.
- Тише, девочки, не ссорьтесь. Радоваться надо, что это "Гербалайф" - чего сидим-то, встали да пошли, и так все ясно. Хорошо, что это не грибы и не пуговицы.
- Какие грибы?
Это уже я вступила, с ужасом. Заслушалась. Когда дошло до "грибов", я решила, что это уже за гранью моих представлений - не на наркотики же так вербуют?! А когда услышала про "пуговицы", поняла, что схожу с ума.
- А вы что, ни разу не сталкивались? Надомная работа. Там главное - деньги им заплатить - за обучение, за материалы. Пуговицы делать дома на кухне, пластмассовые, в формочки дрянь какую-то разливать. Грибы растить на подоконнике…
- Не на подоконнике, на подоконнике это рассаду, а грибы - в кладовке. Темно должно быть. Я пробовала.
- Ну и как?
- Не получилось.
- Это всегда так, иначе не бывает - деньги только берут, и все. Сплошной обман.
- Ну не скажите! У мужа моего на работе сослуживец плитку делает - тоже сначала не верил, а теперь так пошло! Хорошая плитка получается, для ванных комнат.
- А что же вы сами не делаете, если так хорошо?
- Так у него гараж. А у нас гаража нет - где делать, это же целый цех, считай - мешки, цемент, крошка, формы. Не на кухне же.
Они углубились в тонкости производства плитки, а я решила попробовать вслушаться - что там говорит эта женщина, "лидер", как ее представили. Больше всего это напоминало какую-то секту - я однажды, когда в институте училась, попала на такое сборище, то ли баптисты, то ли иеговисты… Вот, сейчас начнут вставать и по очереди рассказывать, кто чего добился. Почти что "анонимные алкоголики".
- Нам нужны амбициозные люди, желающие добиться успеха, много достичь в жизни. Наша компания предоставит вам возможность осуществить свои заветные желания…
- Амбициозные люди, скажут тоже. Какие же амбициозные люди к ним пойдут! Амбициозные - это молодые, молодые сюда не ходят, одни мы, старухи!
- Ну не скажите, вот же девочка сидит - тоже пришла.
Это они про меня. Это я девочка.
- А вы на кого пришли? На менеджера?
- На редактора. Я филолог, педвуз окончила.
- Ну и что же вы? В школу не хотите? Учили же вас специально, деньги тратили - или вы на платном?
- А на соцопросах не пробовали работать?
Это вступила женщина лет пятидесяти, одна из тех, которых я отметила с самого начала - подобранные, уверенные, сильные. Женщина-боец, женщина-таран. Она сидела на соседнем ряду с краю - но тут же пересела ко мне, поговорить. И овладела мной совершенно.
- Я сама так подрабатываю - не хотите? Там, конечно, деньги не безумные, но тут ведь, сами видите, и тех нет. Как раз на следующей неделе собеседование будет. Работа нерегулярная, но если втянуться, очень даже ничего. Конечно, мозги надо иметь - не меньше высшего. И уметь к себе располагать. Так что вы как раз подойдете. Попробуйте.
Я не выдержала и тут же "растеклась" - впервые кто-то разговаривал со мной, хотел меня, обращал на меня внимание.
Я кивала и улыбалась, и вдруг вспомнила пятый курс, окончание института, поиски работы, прогулки с Сережей по бульварам, когда я ему пыталась рассказывать что-то подобное, а он мне говорил "нет", "нет", "нет", а потом: "Выходи за меня замуж"…
Я чуть не расплакалась. А поскольку никому здесь невозможно и не следовало объяснять, почему я сейчас расплачусь, надо было срочно отсюда выбираться - срочно, немедленно.
Сдерживая слезы - тушь потечет, нет, не важно, тушь не важно, важно, чтоб не заметили, не спросили, господи, позор, объясняться, они начнут спрашивать, начнут жалеть, главное, не опускать углы, углы глаз, углы губ, вот так, вверх, вверх, еще сильнее, улыбаемся! - я стала прощаться. Якобы у меня какие-то важные дела. Якобы я тороплюсь. Господи!
И как только я встала и ринулась по проходу, и женщина, уговаривавшая меня заниматься опросами, поднялась вслед за мной, к нам тут же подскочила другая, зашипела:
- Как вам не стыдно, вы все ходите и ходите, вербовщики, где у вас совесть, чужих клиентов перебивать! Я в следующий раз милицию позову, я вас сразу вычислила!
Народ зашевелился, зашуршал.
Женщина с соцопросами что-то ответила, начиналась перепалка, в проходе уже толпились, я испугалась, что сейчас меня вернут или, еще хуже, пойдут за мной, и бросилась к выходу почти бегом.
Два этажа по лестнице, коридор, вестибюль, проходная - только бы на улицу. На улице уже можно плакать. И на улице я таки заплакала, и кто-то, мимо проходивший, схватил меня за руку: "Девушка, что с вами, почему вы плачете?" - и я вырвалась и побежала, и так прорыдала на бегу до самого метро. Отрыдала сразу за все. Нет, я не железная - это только так кажется. Это видимость одна - хватило на пару дней.
Домой я идти не хотела - но пришлось, куда же еще. И, на мое счастье, стоило только в дверь войти - телефонный звонок. Я схватила трубку, не успев даже испугаться, хотя все эти дни боялась, что позвонит Сережа. Кому мне звонить, только ему да маме. Но на сей раз это была Светка.
- Машка, это я! Машка, слышишь меня?
- Слышу, слышу…
Я так обрадовалась, что чуть было опять не заревела. Единственная подруга, кому все это можно рассказать - только ей.
- Ты вернулась?
- Нет, я из Кёльна.
- Из Кёльна? Ты же в Берлине была?
- Там все интересное уже кончилось, для меня. Работе своей я отчиталась, теперь в свободном полете.
Господи, если она в Кёльне - так, значит, она к этому своему Фрицу поехала…
- Ты в гостях, что ли? У него?
- Ну да. То есть даже вроде бы и не в гостях.
- Когда вернешься?
- Не знаю.
Это замечательно. Это очень вовремя, черт. То есть для нее-то это и в правду замечательно. То есть так далеко все зашло.
- Так далеко зашло?
- Знаешь, дальше некуда.
- А ты звонишь-то хоть откуда?
- От него и звоню. Из дома. Я тут, кажется, поживу пока. И, Машка, ты не поверишь, как я счастлива! Никогда еще мне не было так хорошо, правда.
- Слушай, как же я за тебя рада!
И ведь правда рада. Должна же быть в мире какая-то справедливость. Раньше мне было хорошо - теперь пусть хотя бы Светке. Да я конечно в любом случае была бы за нее рада, а теперь надо особенно радоваться - и не портить ей настроение, вот что. Хотя бы сейчас. Это не телефонный разговор, вот уж что-что - а это точно не телефонный.
- Я сама рада! Я просто до неприличия рада, Маш! У тебя там как, все в порядке?
- У меня все, все, ты про себя расскажи.