С одной стороны, Титу хотелось закричать, что ничего он не жаждет столь же сильно, как доверия и сплоченности. Но в словах Фэрфакс была доля истины, этого он отрицать не мог. Он соткан изо лжи, вся его жизнь определялась тем, что другие не знали и не могли о нем знать.
Но с ней – с Фэрфакс – все должно было быть по-другому. Им предстояло стать товарищами, и разделенные вместе опасности, разделенная на двоих судьба должны были сплотить их. А сейчас из всех, кто презирал Тита, Фэрфакс, несомненно, презирала его наиболее сильно.
– Теперь и ты видишь, какие сложности возникают при спасении твоего опекуна, – выдавил он, ненавидя холодность, пронизывающую каждый слог. – И это в случае, если он еще не утратил разум.
– Я сама решу, в подходящем ли он состоянии ума для того, чтобы его выручать.
– И как же ты это сделаешь?
– Пойду с тобой в Инквизиторий. Должно быть, у тебя имеется способ вернуть меня в Державу – иначе, куда бы ты дел Фэрфакса на время каникул?
– Ты же в курсе, что можешь попасть в ловушку, заявившись в Инквизиторий?
– Я готова рискнуть.
Тит начал понимать, что имеет дело с незаурядной особой. Конечно, с ее-то потенциалом, она никогда и не была посредственностью. Но способность управлять стихиями – это почти как… талант в спорте. Огромная власть над стихиями не всегда подразумевает наличие выдающегося ума.
Однако Фэрфакс явно обладала силой воли и стальным характером. В то время, когда менее стойкая девушка – да и юноша, если уж честно – уже сломалась бы под натиском бед или неконтролируемого гнева, эта решила противостоять Титу и получить как можно больше контроля над ситуацией.
Она могла стать прекрасным союзником и грозным врагом.
– Ладно, – согласился Тит. – Пойдем вместе.
– Договорились. Что ты хотел рассказать о моем обучении?
– Что оно скоро начнется – завтра утром, если быть точным, – и что ты должна подготовиться к трудностям.
– Почему так скоро и какие трудности?
– Потому что у нас нет времени. Взрослый маг обладает властью над тем же количеством стихий, что и в конце подросткового возраста. Ты еще растешь?
– Откуда мне знать?
– Именно. Времени нет. Так как сегодня был сложный день, я жду тебя утром в шесть. Послезавтра – в половину шестого. А потом, до конца семестра, – в пять.
Фэрфакс молчала.
– Ранний подъем пойдет тебе на пользу. Ты не захочешь пользоваться уборной, когда там кто-то еще.
Ее губы сжались в тонкую линию, но опять не прозвучало ни слова. Однако огонь в ее руке слился в сплошной шар, тут же покрывшийся шипами. Без сомнения, Фэрфакс жаждала загнать пламя прямо Титу в глотку.
– Насчет купания: возможно, ты не захочешь мыться в общих ваннах. Я скажу Бентону, чтобы принес горячую воду в твою комнату.
– Как мило с твоей стороны, – пробормотала она.
– Моя щедрость не знает границ. Я также захватил тебе еды. – Тит опустил бумажный сверток на ее письменный стол. Фэрфакс толком не поела ни за чаем, ни во время ужина, и он сомневался, что в гостинице все было иначе. – Пирог для сладких снов – съешь его, и будешь спать спокойно.
Вообще-то, этим пирогом Тит сам боролся с бессонницей. Ему предстояла очень долгая ночь…
– Хорошо. Значит, я без проблем встану на наше занятие.
Внезапно Фэрфакс дернулась, плечи резко выдвинулись вперед, будто ее ударили в живот, пальцы сжались в кулаки. Огненный шар превратился в синий комок чистого пламени.
– Думаешь о том, как будешь учиться спустя рукава?
Клятва требовала от нее полной отдачи!
Фэрфакс скорчила гримасу и выпрямилась, не сказав ни слова.
Нельзя было оставлять ее так, не дав выпустить пар. "Пусть лучше время от времени отыгрывается на мне".
В голову пришла неожиданная мысль.
– Знаю, ты хочешь наказать меня. Я разрешаю. Сделай все самое плохое, на что только способна.
– Этим я накажу лишь себя.
– Но не когда ты заручилась моим согласием. Если нравится, можешь каждую минуту представлять, как сжигаешь меня дотла. Придумывай и пытайся исполнить любые наказания, только убивать меня нельзя.
Фэрфакс фыркнула:
– В чем подвох?
– Подвох в том, что мне можно защищаться. Желаешь меня ранить? Придется попотеть.
Она наконец-то подняла на Тита задумчивые глаза.
– Давай же, попробуй.
На мгновение она застыла, а затем указательным пальцем нарисовала в воздухе круг. Огненный шар превратился в огненную птицу, и та, сначала поднявшись вверх, тут же ринулась на Тита.
– Fiat ventus.
Птица отважно махала крыльями, но не могла подлететь к нему из-за вызванной заклинанием струи воздуха.
Фэрфакс щелкнула пальцами, и, вобрав весь огонь из камина, птица увеличилась в четыре раза.
– Ignis remittatur.
Слова Тита отправили пламя обратно в камин.
Фэрфакс прищурилась:
– А что же ты сделаешь сейчас? Вновь используешь старый добрый щит?
Внезапно вся комната заполыхала огнем.
– Ignis suffocetur.
Огонь погас под весом заклинания.
Тит смахнул с рукава несуществующую крупицу пепла.
– Палочку можно переломить по-разному, Фэрфакс.
* * *
Она недооценила принца.
Он хитер и безжалостен. Но Иола не сразу поняла, что он к тому же выдающийся волшебник. Не так-то просто одолеть магию огня магией тонких сфер, а принц легко справился даже без помощи палочки.
"Кажется, ты здорово подготовился". Иоланта и не подозревала, насколько здорово. Он совсем не нормальный шестнадцатилетний мальчик – скорее, наполовину демон в школьной форме.
– Пока ты мне не ровня, Фэрфакс. Но когда-нибудь станешь. И чем усерднее будешь учиться, тем скорее сможешь наказать меня по своему усмотрению. Только представь ужас в моих глазах, когда я начну молить о пощаде.
Иолантой очень ловко манипулировали. Принц хотел, чтобы она работала как проклятая для достижения его цели, а в качестве приманки использовал свое будущее унижение. Но не этого хотела Иола. Ей бы только стать…
Она быстро отгородилась от любой мысли о свободе и попросила:
– Пожалуйста, уйди.
Принц вытащил палочку:
– Ignis.
Маленький огненный шар ожил и по его приказу подлетел к Иоланте.
– Твой огонек, Фэрфакс. Увидимся утром.
Глава 10
Уборная, к счастью, оказалась вовсе не такой мерзкой, как уверял принц. Однако стоило Иоланте увидеть длинный писсуар, она тут же решила заходить сюда как можно реже.
Коридор, как и весь дом, был оклеен обоями в розочках. Ванные комнаты занимали северный конец, прямо напротив лестницы находилась огромная гостиная, а к югу от нее – комнаты шестнадцати старших мальчиков… пятнадцати старших мальчиков и Иоланты.
Их с принцем апартаменты соседствовали в южном конце коридора. Напротив была малая гостиная – для старосты пансиона и его помощников. А прямо к северу от комнаты принца – кухня, где младшие ребята готовили вечерний чай для старших. Таким образом, Иола и принц оказались отделены от остальных обитателей этажа.
Принц, несомненно, именно этого и хотел.
Из-под его двери пробивалась полоска света. Иоланте невольно вспомнилось, как она стояла во мраке и глядела на окна своей комнаты, тоскуя по свету. И по принцу.
Она вернулась к себе, закрыла дверь и оделась. Накануне вечером, снимая форму, она тщательно запоминала, как застегивается рубашка, разбиралась, как прикрепляется воротник, и убедилась, что сможет снова завязать галстук таким же узлом. И пока не сотворила заклинание "Serpens caudam mordens" семь раз подряд, спать не ложилась.
Утром с обвязкой никаких затруднений не возникло: ткань змеей обвила Иоланту и стянула так сильно, как только она могла вынести. С формой она тоже справилась довольно легко. Лишь узел галстука упорно отказывался выглядеть таким же тугим, как раньше, но это можно было стерпеть.
Закончив с одеждой, Иоланта придирчиво осмотрела себя в зеркале.
Ей всегда казалось, что внимательный наблюдатель сумеет разглядеть цинизм, скрывающийся под ее маской лучистой жизнерадостности. Теперь для этого и особой наблюдательности не требовалось – взгляд ее горел неверием и гневом.
Иола уже не та девочка, какой была двадцать четыре часа назад. И никогда больше ею не будет.
* * *
Когда она вошла к принцу, тот, уже одетый, стоял на коленях перед каминной решеткой и снимал с огня чайник.
– Как спалось?
Иоланта пожала плечами.
Принц посмотрел на нее и налил кипятка в заварочный чайник. На мгновение он показался ей удивительно обыкновенным – такой молодой, взъерошенный со сна, – и от этого горькой печалью пронзило сердце.
Иоланта отвела взгляд. В отличие от ее комнаты, заботливо убранной в духе колониального воспитания Арчера Фэрфакса, здесь обстановка была проста – только флаг на стене, изображающий дракона, феникса, грифона и единорога в четырех частях черного с серебром щита.
– Это флаг Сакс-Лимбурга. – Принц указал на карту на противоположной стене. – Вот здесь ты найдешь его в Пруссии.
Золотой гвоздик с тем же геральдическим рисунком на широкой шляпке, что и на флаге, отмечал на карте крошечный завиток. Иола прошла мимо карты к окну и, чуть приподняв штору, выглянула на улицу.
Тяжелые бронированные колесницы исчезли.
– Они улетели около четверти третьего, – сообщил принц. – И, скорее всего, не вернутся – приказ Атлантиды сильнее приказа инквизитора.
Будто мысли прочитал. Это неприятно задевало.
– Не передашь мне вот это? – Он указал на маленькую гладкую шкатулку на столе.
Получив ее в руки, принц, вопреки ожиданиям, не открыл крышку, а сунул вещицу в застекленный шкафчик, полный тарелок, кружек и разных съестных припасов, после чего протянул Иоланте чашку чая.
Чай оказался горячим и душистым. Где он научился так хорошо его заваривать? Приходилось ли принцу, когда он был одним из младших, вместе со всеми таскать сумки, разжигать камины, готовить для старших?
"Не буду задавать личных вопросов". Они пили чай в молчании. Принц закончил первым и внимательно разглядывал Иоланту, пока она притворялась, будто ничего не замечает.
– Неплохо, – сказал он наконец, – только запонок не хватает…
И продемонстрировал запонки на своих рукавах. Вот досада: Иола-то думала, что эти штуки нужны только для вчерашней рубашки.
Оторвав наконец взгляд от своих манжет, она заметила, что принц по-прежнему пристально ее рассматривает.
– Что еще?
– Ничего.
– Ты должен всегда говорить мне правду.
– Правду о том, что касается нашей миссии. Я не обязан раскрывать все свои мысли только потому, что тебе вздумалось спросить.
– Ах ты змей...
– А ты как думала? Прекрасные принцы только в сказках бывают. Кстати, о сказках…
Он снял маленький каменный бюстик с книжной полки у окна, вытащил лежавший под ним том и положил на свой стол. Книга выглядела совсем древней. Кожаный переплет, когда-то, видимо, бывший ярко-алым, выгорел от времени и стал красновато-бурым. Золотое тиснение на обложке почти совсем заросло пылью, но Иоланте удалось разобрать слова: "Книга поучительных историй".
– Это Горнило, – пояснил принц.
– Что еще за Горнило?
– Сейчас покажу. Присядь.
Она подчинилась. Он занял кресло с другой стороны стола и положил ладонь на книгу.
– А теперь положи сюда свою руку.
Иоланта последовала указаниям, разрываясь между нежеланием слушаться и любопытством.
Минуту или дольше принц молчал – вероятно, пароль был достаточно длинным. Затем легонько постучал по книге своей волшебной палочкой. Рука Иолы вдруг онемела до самого локтя, а потом ее неудержимо повлекло вперед. Столешница с устрашающей скоростью ринулась прямо в лицо, Иоланта открыла рот, чтобы закричать…
И приземлилась коленями в высокую траву. Принц протянул ей руку, но она оставила этот жест без внимания и быстро вскочила на ноги. Вокруг, куда ни глянь, бескрайние зеленые луга купались в рассветных лучах. С одной стороны у горизонта плавно поднимались невысокие холмы, покрытые густым лесом, с другой, на порядочном расстоянии, на высоком бугре стоял замок, и восходящее солнце окрашивало его белые стены пурпуром и золотом.
– Так Горнило – это портал!
– На самом деле нет. Все, что ты видишь – иллюзия.
– Иллюзия? Что это значит?
Не может быть. Иоланта погрузила руки в высокую траву. Утренний свежий ветерок покачивал мелкие белые цветы с пятью лепесточками, и они приветливо кивали своими головками. Жесткие края травы царапали кожу. Иоланта сломила листок и поднесла его к носу, ощутив свежий резковатый запах зеленого сока.
– Это значит, что все здесь – ненастоящее.
Пара длиннохвостых птиц носилась над головой, перышки их сверкали и переливались. Вдалеке мирно паслись коровы. Руки стали влажными от росы. Иола тряхнула головой – невозможно поверить, что все это понарошку.
– Если пройдешь верст пятнадцать в любую сторону, увидишь, что дальше пути нет, как будто этот мир – лишь террариум, накрытый гигантским куполом. Но поскольку у нас нет времени шагать пятнадцать верст…
Принц провел ее ярдов на сто к северу и показал на восток:
– Вон там – замок Спящей красавицы. Однажды ты сразишься с драконами. Видишь второе солнце?
Замок заслонял большую часть второго солнца, но край его был виден: бледный круг в небе, того же размера и на той же высоте, что и настоящее солнце, но расположенный чуть южнее. Несомненно, именно для того, чтобы напоминать разным простакам вроде Иоланты, что Горнило – не настоящий мир.
– Подумай вот о чем. Сновидения нереальны, но когда ты видишь сон, для тебя он становится реальностью. Вот так и работает Горнило. Только, в отличие от сновидений, здесь соблюдаются физические и магические законы действительности. Все, что верно там, верно и здесь, и наоборот.
Иола потрогала свое лицо. Ощущения такие же, как в реальном мире.
– А где сейчас настоящая я?
– Наши тела находятся в моей комнате и выглядят, наверное, так, точно мы задремали, уронив головы на стол.
Необыкновенная магия!
– Где ты взял эту книгу?
– Это фамильная реликвия.
Принц повернулся к замку, указал на него своей палочкой, потом бросил палочку Иоланте:
– Приготовься.
– И что ты сейчас делал?
– Ничего.
– Но ты указал палочкой на замок!
– Ах, это… Просто послал заклинание, чтобы разбить окно.
– Зачем?
– Привычка. Драконы, бывало, мешали мне попасть в замок. Вот я и бил окна снаружи, чтобы подразнить их.
– Но до замка верст пять. Как ты можешь разбить окно с такого расстояния?
– Заклинание дальнего действия. Попробуй применить заклинание дальнозоркости, если не веришь.
Она так и сделала. И это позволило увидеть замок совсем близко – казалось, рукой достать можно, и все его окна целы. Иоланта уже собралась было уличить принца в обмане, как вдруг одно окно разлетелось фонтаном мелких осколков. Глухо, басовито грохнуло, а затем где-то у замковых ворот взметнулся огромный язык пламени.
Иоланта нахмурилась:
– Ты что, на убийцу тренируешься? Кому нужны такие заклинания?
– Моей матери было видение – она видела, что я их совершаю. Вот я и научился.
– Тебе бы голову проверить. Мало кто из шестнадцатилетних мальчишек так покорно слушается мамочкиных указаний.
– Мало кто из матерей обладает даром провидения, – просто ответил принц. – Ну как, готова?
– К чему?
Не нравился Иоланте его вид.
– Любишь цветы? Decapitentur flores. Eleventur.
Тысячи белых соцветий взлетели в воздух, невыразимо прекрасные в лучах солнца.
– Начинаем обучение. En garde. – Принц вскинул палочку. – Ventus!
Шквал цветов обрушился на Иоланту с такой силой, точно это были не цветы, а галька.
– Отбей их, – приказал принц.
Она взмахнула палочкой и представила, как цветочный поток меняет направление, уносясь от нее прочь. Но все, чего добилась, – бутоны принялись колотить еще сильнее. Разозленная, Иоланта выпустила язык пламени. Тут же что-то покрупнее цветочков шмякнулось на ее поднятую руку.
– Что за…
– Просто коровий навоз. Теперь сосредоточься. Думаю, больше не придется напоминать, что в этом упражнении можно использовать только воздушную стихию.
– Просто коровий навоз?!
"Да что он знает о магии стихий?!" Стихийникам упражнения ни к чему. Либо у тебя есть власть над одним из элементов, либо нет. Едва осознав себя, Иоланта уже понимала, что способна повелевать огнем, водой и землей. Что и делала, если и не совсем без усилий – все-таки управление землей требовало определенного напряжения, – то, по крайней мере, достаточно легко.
Иоланта увернулась от особенно крупной цветочной грозди:
– Ты так мне глаза вышибешь!
– Сопротивляйся.
Она запустила в принца мощной струей воды – чтобы тут же получить ее обратно с добавочкой в виде коровьей лепешки, мощно ударившей в грудь.
Иоланта швырнула в принца своей палочкой.
Он отступил в сторону:
– Неплохой бросок. Может, Уинтервейл в конце концов получит то, что хотел.
Иола вытерла рукавом мокрое лицо:
– Тебе-то какое дело?
– Никакого.
Ее палочка снова полетела к ней. Град цветочков долбил, не унимаясь, терпеть их щелчки становилось все труднее. Иоланта из сил выбивалась, пытаясь направить их на принца, осыпать безобразными оспинами эту самодовольную физиономию. Но ничего не выходило.
Его губы шевельнулись. Тысячи травинок – целый лес – поднялись перед нею. Еще одно движение губ, и они разом повернулись в воздухе, нацелив на Иоланту свои острые концы.
Кровь отхлынула от ее лица. Цветочки – это всего лишь больно. А эти, пожалуй, в клочья искромсают.
Травинки устремились к ней. Не задумываясь, Иола воздвигла стену пламени, чтобы испепелить их. Принц погасил огонь. Она вновь его призвала, а принц – сковал.
Иоланта велела земле окружить ее стеной. Он разметал эту стену, не дав ей подняться даже на фут.
– Ты воюешь не со мной.
– Тогда не делай мне больно!
– У тебя должна быть весомая причина, иначе ты не сможешь преодолеть то, что мешает тебе повелевать воздухом.
– А может, я и не хочу преодолевать! Уж точно не для тебя, крысеныш!
За эту вольность Иоланта была тут же наказана – клятва напомнила о себе волной боли, точно тупым ножом по живому. Казалось, земля закачалась под ногами. Но Иола не унизит себя, рухнув перед принцем на землю! О нет, никогда. Она не поддастся, она останется стойкой…
Трава оцарапала лицо. Иоланта все-таки упала.
Ее охватил гнев.
Рука поднялась сама собой, волшебная палочка указала в небо, губы сами произнесли команду.
* * *
Еще не успев понять, что затевает соперница, Тит вскинул руку с палочкой:
– Praesidium maximum!
Он не раз защищался таким заклинанием от огня, но никогда – от молнии.