Ксандер не узнал Малькольма в субботу. Саманта не хотела, чтобы Ксандер узнал, что она когда-то была замужем за Малькольмом Говардом. Не говоря уж о том, что он ей угрожает сейчас.
Она вздрагивала каждый раз, когда думала о своем разговоре с Малькольмом! Она знала, что не может позволить ему даже близко подойти к Дейзи или выдвигать требования на право опеки над девочкой.
И что это значит?
Что ей придется позвонить Малькольму и согласиться поужинать с ним по крайней мере?
Сэм была ненавистна даже сама эта мысль, не говоря уже о том, чтобы согласиться на другие его требования.
Но она знала Малькольма слишком хорошо. Она знала, как он может притворяться, как умно это делает. Каким очаровательным он может быть, чтобы с легкостью одурачить судью, говоря о своем глубоком раскаянии по отношению к дочери. Наверняка попросит дать ему шанс, чтобы стать девочке настоящим отцом.
Дейзи была бы полностью шокирована внезапно появившимся отцом, который никогда не интересовался ее жизнью. Ее дочь будет несчастна. А Сэм будет беспокоиться и изводить себя каждый раз, когда Малькольм будет забирать дочь, чтобы провести с ней время. Этого не должно случиться. Она посмотрела на Ксандера:
– Не могли бы вы отпустить меня, пожалуйста?
Он испытующе посмотрел на нее, обеспокоенный болезненной решимостью в ее глазах. Как будто она приняла решение, которое ей не нравится. Решение, которое она ненавидела, серый оттенок ее щек указывал на это. Он сжал губы.
– Ответь мне, Саманта.
– Отпустите меня, Ксандер! – с вызовом попросила она, выпутываясь из его рук.
Она не оставила ему выбора. Ксандер отпустил ее и одной рукой ухватился за барную стойку в попытке удержаться на ногах и не упасть, а другой схватил Сэм за запястье, удерживая около себя.
Болезненный крик Саманты был совсем не тем, чего ожидал Ксандер на такое легкое прикосновение.
– Что случилось? – нахмурился он, поднял ее руку и увидел повязку, ранее скрытую длинным рукавом рубашки.
– Что случилось с твоим запястьем? – требовательно повторил он. – Ты порезалась? Растянула запястье? Скажи мне, как это случилось, Саманта.
– Или что? Вы заставите меня рассказать вам, Ксандер? – с презрением спросила она. – Не разрешите мне уйти, пока я не отвечу на все вопросы?
Все вместе. Ксандер был слишком обеспокоен и не собирался выпускать ее из кухни, пока он точно не будет знать, что происходит. Ведь определенно что-то случилось!
Хотя…
По почти смиренному выражению лица Саманты он ясно видел: она ждет, когда он станет принуждать ее дать ему ответ.
Ксандер может быть виновен во многих вещах – сейчас он, может, живет со страхом за свой темперамент, который может заставить его сделать еще более худшие вещи – но запугивать женщину в любом случае не стал бы.
Он продолжал слегка удерживать Саманту, в то время как сам мысленно вернулся к событиям сегодняшнего утра. Она казалась веселой и спокойной, когда готовила утром завтрак для всех. Ее настроение кардинально поменялось, когда она вернулась домой после того, как отвела Дейзи в школу. Тогда же она переоделась в рубашку с длинными рукавами.
Глаза Ксандера сузились, когда он отодвинул бинты и увидел разноцветные синяки под ними.
Саманта сразу же попыталась вырвать свою руку.
– Не надо.
– Кто это сделал? – холодно потребовал Ксандер. Волна гнева накрыла его, когда он увидел на нежной коже Саманты отпечатки от пальцев. Большие отпечатки пальцев мужчины, если он не ошибался. – Кто это сделал, Саманта?
Слезы заблестели в ее глазах, и она часто заморгала, пытаясь предотвратить эти слезы. Ее нижняя губа дрожала.
– Я зацепилась.
– Даже не пытайся лгать мне, – посоветовал он мягко, – уверяю, тебе не понравится, как я выгляжу в гневе, – добавил он, так как почувствовал, что волна гнева готова затопить его и вырваться из-под контроля.
Глаза Саманты расширились, и она судорожно сглотнула. Как явное доказательство того, что она тоже увидела и признала тот гнев? И который напугал ее?
Черт подери, это напугало и Ксандера тоже!
И от этого он убегал несколько недель. Причина, по которой он начал избегать других людей и почему он отдалился от своей семьи. Поэтому в его постели теперь не было женщин. Это основная причина, по которой он был против, чтобы Саманта и Дейзи поселились в этом доме.
Ксандер резко отпустил Саманту и отошел от нее.
– Кто причинил тебе боль, Саманта? – Его взгляд стал острым, и внезапная мысль пронзила его. – Это был он, не так ли? Твой бывший муж, – заявил он категорически, – ты виделась с ним утром, после того как отвела Дейзи в школу. Ты договаривалась о встрече с ним?
– Нет. Никогда. – Сэм мгновенно отринула это обвинение. Дрожь отвращения прошла по ее телу только от одной мысли, что она могла намеренно назначить встречу с Малькольмом. Она не хотела больше проводить с ним время.
А разве не это она собирается сейчас сделать, уступая требованиям Малькольма?
Она без сил опустилась на один из стульев у барной стойки, боясь, что колени подогнутся и она упадет на пол.
– Саманта?
– Дайте мне несколько минут. – Она взмахнула рукой, опустила голову и глубоко вздохнула.
– Ты все еще любишь его?
Сэм подняла голову и недоверчиво посмотрела на мрачное лицо Ксандера.
– Совершенно определенно нет!
– Конечно. – Ксандер вздрогнул, когда услышал этот категоричный ответ. – Тогда почему бы тебе… – Он замолчал, тихо вздохнув. – Ты была явно расстроена в субботу вечером, после встречи с ним. Он причинил тебе боль сегодня и снова расстроил. Ты почти в слезах говоришь о нем сейчас. – Он изучающе посмотрел на Саманту. – Что не дает тебе послать его куда подальше? Дейзи. – Лицо Ксандера прояснилось. Он понял, чем Малькольм шантажирует Сэм. – Ублюдок. Он угрожает тебе, используя Дейзи в качестве аргумента, верно?
Волна гнева опять поднялась при мысли о бывшем муже Саманты, смеющем угрожать Саманте и Дейзи. Мало того что этот человек причинил боль Саманте. Только за это одно он заслуживает хорошей трепки. Но мысль, что он может причинить вред Дейзи, казалась совершенно недопустимой.
Ксандер принял решение.
– Саманта?
– Да? – Она подняла голову и посмотрела на него неуверенно.
– Саманта, я… – Он глубоко вздохнул, зная, что должен преодолеть себя. Он осознавал, что у него нет выбора, если он хочет, чтобы она снова доверяла ему.
Ксандер никогда не говорил никому о своем трудном детстве, но, если он хочет, чтобы Саманта открылась ему сейчас, доверяла и верила ему, он должен рассказать ей о себе. Сейчас именно Ксандер должен довериться, поделиться с ней.
И Ксандер действительно хотел этого. Больше всего на свете ему было нужно, чтобы Саманта доверяла ему.
Он сделал долгий, глубокий вздох.
– До двенадцати лет я жил с отцом, который получал удовольствие от того, что избивал меня.
Саманта моргнула раз, потом еще, как будто с трудом понимала, что он только что ей сказал. Без сомнений, так все и было. Его детство вряд ли вписывается в картину очаровательного миллиардера-плейбоя, которую так любят изображать СМИ.
Под этой красивой оберткой скрывалась уязвимость, которой Ксандер, к своему удивлению, готов был поделиться с Самантой.
– Дариуса тоже? – наконец спросила она хрипло.
Ксандер нервно сжал зубы.
– Нет, только меня.
Саманта облизнула сухие губы.
– Что произошло, когда вам исполнилось двенадцать?
Ксандер напрягся.
– Мой отец умер.
Малькольм был сознательно эмоционально жесток, но он никогда не поднимал руку на нее или Дейзи. До сегодняшнего дня, хмуро напомнила себе Сэм. Сегодня Малькольм не чувствовал абсолютно никакого раскаяния, причиняя ей боль. На самом деле она думала, что он наслаждается этим.
Она сглотнула.
– Как?
– Вскоре после того, как я попал в больницу со сломанной рукой и сотрясением мозга, мой отец в пьяном угаре упал с лестницы и сломал шею.
– Я не помню, чтобы об этом когда-либо было в газетах.
– Этого и не было, – подтвердил он резко. – Никто за пределами моей семьи не знает об издевательствах.
Сэм была в ужасе при мысли о детстве этого человека.
– Ксандер…
– Саманта, я рассказал тебе это не для того, чтобы твое сострадательное сердце испытывало жалость ко мне.
– Этого и не будет, – поспешно заверила она его, зная, что гордость этого мужчины не позволит ему принять жалость ни от кого. Ксандер стал уверенным в себе, заботливым человеком по отношению к Дейзи. И сочувствие, которое он только что продемонстрировал Саманте, доказывало, что он поднялся выше своего несчастного детства.
– Даже немного?
– Ну, может быть, немного, – ответила Сэм сердито, некоторая ее часть желала, чтобы отец Ксандера был жив. Тогда у нее была бы возможность поквитаться с ним за Ксандера.
Но какой смысл сражаться за Ксандера, когда она и за себя постоять не может?
Она поморщилась.
– Я должна быть совершенно бессердечной, чтобы остаться невосприимчивой ко всему, что вы мне сейчас рассказали о вашем детстве, – ответила она.
Ксандер почувствовал себя странно сейчас. Он разговаривал с Самантой о своем отце. Он действительно никогда не обсуждал свою личную жизнь за пределами семьи. Никогда. И вот только что он обсуждал это с Самантой. Пусть все затевалось только с целью поощрить ее, заставить почувствовать, что она может доверять ему, и рассказать о бывшем муже. Все же было что-то такое, чего раньше Ксандер никогда не испытывал.
И тем не менее…
Он признался Саманте, чтобы дать ей понять, что она тоже может делиться с ним своими секретами. Но он никогда не думал, что это признание каким-то образом даст ему почувствовать себя… свободно.
Как будто тяжелый груз сняли с его плеч.
И с его сердца.
Глава 8
Ксандер невесело улыбнулся:
– Может быть, ты изменишь свое мнение обо мне, если я скажу тебе, что последние несколько месяцев я боюсь того, что фактически могу быть на него похожим.
– Это абсолютно нелепо, – без колебания ответила Сэм.
Ксандер распахнул глаза от уверенности, звучавшей в ее голосе.
– Что заставляет тебя думать так?
Он улыбнулась уверенно:
– Может быть, я вас почти не знаю, Ксандер, но я все-таки вижу, что вы не в состоянии причинить вред женщине или ребенку. Конечно, вы не хотели, чтобы Дейзи и я жили здесь. И все же вы были невероятно добры к нам обеим. Настолько, что Дейзи теперь обожает вас, – добавила она твердо и, подойдя к нему, положила свою ладонь ему на грудь. – Здесь бьется хорошее сердце, Ксандер Стерн. Доброе сердце, которое хочет защищать, а не разрушать.
Ксандер взглянул на нее испытующе, неглубоко дыша и ощущая тепло ее ладони на своей груди.
– Ты действительно веришь в это? – спросил он наконец.
– Я знаю это. – Она кивнула.
Даже проведя с ним всего несколько дней, Сэм знала, что ее первоначальный страх был связан с тем, что он может быть эгоистичным и все контролирующим человеком, как Малькольм. Все потому, что он был богаче и влиятельнее, чем ее бывший муж. Ксандер был высокомерным и уверенным в себе, что неудивительно, учитывая его нынешнюю ситуацию и боль, от которой он страдал.
Но, в конечном итоге, у него было хорошее, доброе сердце. Его забота и внимание к Дейзи за последние три дня доказывали это. Как и его беспокойство о ней сейчас. У Сэм не было абсолютно никаких сомнений, что Ксандер совершенно не способен напасть на женщину или ребенка в приступе гнева.
– Мы наследуем гены наших родителей, Ксандер, – тихо сказала она. – В вас гены вашего отца, как и у Дейзи гены ее отца. Но я не видела их проявление в Дейзи. Как не видела в вас проявление генов вашего отца. – Ее глаза сузились. – Вы попали в аварию шесть недель назад?
– Что? – нахмурился Ксандер от внезапной смены темы разговора.
– Вы сказали, что задавались вопросом последние несколько месяцев, можете ли вы быть похожим на вашего отца? – напомнила ему Сэм, отступив назад и убрав руку с его груди. – Ваша авария имела к этому какое-либо отношение?
Ксандер жалобно скривился. Она была проницательна.
– Что-то накапливалось во мне в течение многих недель, до той ночи. Тогда я увидел мужчину в ночном клубе, оскорбляющего женщину, с которой он пришел. И я хотел растоптать его, смешать с грязью, – признался он мрачно.
– Вполне понятная реакция, я бы тоже хотела растоптать его, – заверила его Сэм. – Вы так и сделали?
– Нет. – Ксандер снова с силой сжал зубы. – Я хотел, но каким-то образом сумел удержать свой гнев под контролем, пока не оказался от них на безопасном расстоянии.
– Разве эта сдержанность не доказывает, что вы нисколько не похожи на своего отца? – Саманта ободряюще улыбнулась ему. – Что вы никогда и не смогли бы быть на него похожим?
Несколько долгих секунд Ксандер продолжал смотреть на нее, потом глубоко вздохнул:
– Спасибо тебе. Для меня твоя поддержка очень важна, особенно после того, что я рассказал.
Ксандер действительно ценил уверенность Саманты, ее веру в него. Больше, чем он мог сказать. Больше, чем он смел думать, когда Саманта выглядела решительно настроенной держать его на расстоянии вытянутой руки, физически по крайней мере. В данный момент он хотел бы, чтобы она открылась ему эмоционально.
– Я хочу помочь тебе, Саманта, если я смогу, – предложил он. – У тебя тоже есть влиятельные друзья. Дариус и Энди, – мягко напомнил он. – А теперь и я.
Был ли Ксандер ее другом?
Конечно, он полюбил Дейзи за эти дни, но между Самантой и Ксандером все складывалось очень напряженно, начиная с вечера субботы. И она была уверена: он считает дни до их отъезда.
Сейчас его уверенность, с которой он поделился с ней переживаниями о своем детстве и страхах, хотя они не были друзьями, сломала барьеры, которые они оба выстроили вокруг себя с того вечера.
– Что твой бывший муж сказал тебе утром, Саманта? – мягко спросил он.
Она глубоко вздохнула:
– Ну, прежде всего, он недоволен тем, что я и Дейзи живем в твоем доме, пусть даже временно.
– Жестко, – нахмурился Ксандер. – Что еще?
– Он хочет, чтобы я поужинала с ним сегодня вечером.
Ксандер замер и посмотрел на Саманту:
– И ты собираешься принять его приглашение?
– Я уже ему отказала. – Она невесело улыбнулась. – И это была больше угроза, чем приглашение.
– Что он хочет, кроме ужина? – выдохнул он резко. Как будто он не мог догадаться. Как будто он не мог знать, что этот человек хочет!
Саманта была невероятно красивой женщиной, с теплым и любящим сердцем; любой мужчина должен был бы быть совершенным глупцом, чтобы позволить ей уйти.
– Он хочет, чтобы я стала его любовницей, – отведя взгляд, сказала она.
Ксандер вздохнул глубоко, пытаясь взять себя в руки. Он продолжал глубоко дышать, пока не почувствовал, что готов продолжать разговор.
– И что он намерен делать, если ты не согласишься?
Ее лицо побледнело.
– Он сказал, что обратится в суд, чтобы получить право посещать Дейзи. Я не могу позволить этому случиться, – продолжала она эмоционально. – Малькольм никогда не хотел Дейзи. Он полностью игнорировал ее существование, когда мы жили с ним. Навязывал всякие нелепые правила, касающиеся ее поведения. С тех пор как мы развелись, он совершенно не был заинтересован во встречах с ней.
Ксандер нервно сжал зубы от мысли, что любой отец может игнорировать свою дочь.
Это, конечно, объясняло, почему Дейзи никогда не навещал отец и почему Саманта хотела, чтобы и не навещал. Это также объясняло, почему Саманта так ощетинилась на список правил Ксандера, когда они только приехали в его квартиру.
Ни в коем случае, никогда Ксандер не собирался позволять бывшему мужу Саманты запугивать ее и шантажом заставлять делать, что в голову взбредет. Например, лечь с ним в кровать.
– И все же, кто он? – резко спросил Ксандер. – Ты уже сказала, что его фамилия не Смит, – хрипло добавил он, когда Саманта посмотрела на него вопросительно.
– Говард. – Она сглотнула, опять избегая встречаться с ним взглядом. – Его зовут Малькольм Говард.
Ксандер прищурился:
– "Говард электроникс"? Этот Малькольм Говард? – Он знал его только по бизнесу, хотя слышал, что Говард был женат. Но он не слышал ни одного упоминания о ребенке от этого брака. Очевидно, потому, что Говард не собирался никому рассказывать о дочери, к которой не испытывал никакого интереса.
Саманта глубоко вздохнула:
– Вы его знаете?
Ксандер покачал головой:
– Не лично. Насколько я помню, он имеет членство в ночном клубе "Мидас". – Которое Ксандер, используя свою привилегию, при первой же возможности отменит. – Дариус знает его намного лучше, чем я. Конечно, вот почему Говард был в отеле в субботу. Он был одним из гостей Дариуса и Энди, приглашенных на банкет по случаю свадьбы.
– Да.
– Я уверен, Дариус понятия не имеет, что он за человек. – Ксандер нахмурился. – Ты знала, что… Нет, не знала, – ответил он на свой же вопрос нетерпеливо. – Ты не могла знать, что твой бывший муж тоже будет на свадьбе. Если бы знала, то позаботилась бы о том, чтобы не столкнуться с ним. Или, возможно, не пошла бы на банкет вовсе.
– Да, так бы и поступила.
– Что он сделал с тобой, когда вы были женаты? – мягко надавил Ксандер.
Она молча смотрела на него несколько долгих секунд. На ее лбу появились складки, но, когда она мельком взглянула на свое забинтованное запястье, ее лицо разгладилось.
– Эмоциональная жестокость может быть столь же неприятна, как и физическое насилие.
Он знал это, видя, как его отец мучает и управляет его матерью и братом в течение многих лет, физически угрожая ему. Точно так же, как угрозы Малькольма Говарда, направленные через Дейзи на Саманту, созданы специально, чтобы мучить и управлять женщиной.
До такой степени, что она думает уступить ему в его требованиях?
Только через его, Ксандера, труп это произойдет.
Он покачал головой:
– Малькольм Говард очень богатый человек, и все же, ты и Дейзи… – Он колебался, морщась от неловкости, когда понял, что он собирается сказать.
– И все же я и Дейзи живем в однокомнатной квартире, и я работаю на двух работах. Первая – эта сейчас, и вторая у Энди в школе, чтобы свести концы с концами. – Саманта, очевидно, не чувствовала необходимости сглаживать острые моменты.
– Да. – Он мрачно нахмурился.
Она скривилась:
– Вы уже так много знаете, так почему бы вам не знать остального? Малькольм предложил мне сделку, когда я развелась с ним. Небольшая ежемесячная плата на нужды Дейзи, ни алиментов, ни урегулирования развода для меня, возврат всех подарков и украшений, которые он мне дарил в течение нашего брака. В обмен на все это я получаю полную опеку над Дейзи.
– Полную опеку над ребенком, которого он никогда не хотел? – мягко сказал Ксандер.
– Да. – Она нерешительно улыбнулась.
Ксандер никогда в своей жизни не слышал ничего более жестокого. Это было отвратительно. Малькольм Говард ворочал миллионами. И он же жалел небольшой суммы денег для своей бывшей жены, которая была ей необходима для заботы о своей дочери?