- Пока что я готова платить тебе за это расследование! - В ее голосе прозвучал металлический холодок, означавший, что ему, Валентину, пора сбавлять обороты и вообще помнить о своем месте…
- Ну хорошо… Говоришь, у Светланы память профессиональная? Сейчас проверим…
Он протянул руку к клавише селектора. Но Вика опередила его. И спустя несколько минут женский портрет, вышедший из-под Настиного фломастера, действительно был идентифицирован.
- Итак, - Панкратов возбужденно прошелся по Викиному кабинету. - Любовь Тимченко… Конечно, возможно, фамилия и вымышленная. Но я все равно не думаю, что такая фифочка шпионила за тобой сама… Ты когда в последний раз этот самый "хвост" почувствовала?
- Вчера… И дня три назад какие-то парни весь день шились напротив окон.
- Судя по всему, работают спецы. И высовываются намеренно: психологическое давление… Больше всего мне тут не нравится "хаммер"… Привет, баба Дуня!
Старушка и в самом деле в этот момент робко переступила порог кабинета, искоса взглянув на поднявшегося ей навстречу Валентина.
- Давно я тебя не видел, - Панкратов смотрел на нее с искренней симпатией. - Соскучился…
- Все шутишь, бесстыдник! - Она и не подумала улыбнуться в ответ старому знакомому. - Чай, не за этим ведь вызвал? Вот и спрашивай по делу!
- Точно, не за этим… Расскажешь мне по старой дружбе все, что знаешь про кошелек-то? Кого и когда видела, почему Настя там оказалась, а не ты, кого подозреваешь?
- В чем? В чем подозреваю-то? - Баба Дуня изумленно всплеснула руками.
- В потере, конечно. Видишь, человек за ним не приходит? Значит, либо специально подбросил, с дурными намерениями, либо его уже и на свете нет…
- Господь с тобой, Валя, о чем ты говоришь?
- А я, баб Дунь, всегда говорю об одном и том же, о работе… Так кто, по-твоему, мог кошелек потерять?
- А может, и никто…
Спиной Панкратов почувствовал, как внезапно напряглась Вика. Однако его собственная физиономия в этот момент ничего, кроме простоватого недоумения, не выражала.
- Вот те раз! Как же это, по-твоему, возможно?
- Ну, не знаю… - Баба Дуня отвела глаза. - Уж очень у вас тут все сложно, а я человек маленький…
- Да неужто? - Панкратов усмехнулся. - Ну-ну… Маленький, а вещи говоришь интересные! Не потеряли, - значит, специально подбросили, правильно? А тогда возникает вопросик: кому это нужно?
- Откуда я знаю? - В голосе бабы Дуни появились сердитые нотки. - Ничего такого я не говорила, потому как ничего не видела, это я просто рассуждаю так…
- Ох, баб Дунь, - вздохнул Панкратов. - Да разве я тебя рассуждать просил? Вовсе нет, я тебя отвечать на вопросы попросил, понятно?
- Чего уж тут непонятного? В-общем, ничего я не знаю, а видела только, как Настя его нашла! И все.
- Ну ладно, - Панкратов откинулся в кресле и прикрыл глаза. - А почему в кафе Настя убиралась?
- Потому что теперь это ее участок. Та же самая грязь, а она молодая, пусть попотеет.
- Выходит, сама ты рядом оказалась случайно?
- Выходит… За новенькими, между прочим, присмотр нужен, мало ли что?..
- Вот что, Дуня, - Виктория резко встала из-за стола. - Во-первых, я тебе уже объясняла, что Настю рекомендовал сюда очень солидный человек! Во-вторых, если по делу ничего сказать не можешь, зачем же зря воздух колебать?.. Ступай!
- Погодите, Виктория Сергеевна, - Панкратов мгновенно сгруппировался в своем любимом кресле. От расслабленности не осталось и следа. - Ой, баб Дунь, сдается мне, не договариваешь ты чего-то!
- Я? Да вот те крест, Валя…
- Ступай! - Виктория вышла из-за стола и, почти вытолкнув старуху из кабинета, сердито развернулась к Панкратову: - Ну что ты к ней привязался? То же, нашел важного свидетеля!
- А тебе самой разве не показалось, что она хитрит? Как минимум чего-то недоговаривает, уж поверь.
- Ерунда! Она в последнее время любит тумана подпустить по любому поводу. Стареет, что ли?
- Нет, Вика. Тебе просто не видно, а у меня это профессиональное: ловить человека на оговорках, взглядах… Знаешь, кстати, кто у нее муж был? Служил в УГРО опером и погиб…
- Странно… А мне она этого не рассказывала… Скрытная бабулька.
- Да я и сам забыл, а теперь вот вспомнил… Отлично! Вот на этом-то мы ее и расколем… Точно теперь расколю… Скоро все, Вика, выясним, клянусь!
Хозяйка салона задумчиво покачала головой и, наткнувшись на испытующий взгляд Валентина, улыбнулась с надеждой и недоверием.
- И последнее! - Панкратов коснулся Викиной руки. - Кто у тебя там, на входе, снимает трубку? Светлана?
- Она.
- Если вдруг кто-нибудь все же хватится кошелька и позвонит, ничего с ним ни в коем случае не обсуждать. Сразу давать мой номер, понятно? Это очень важно, Вика…
Швабра в Настиных руках скользила все медленнее и медленнее: усталость вчерашнего дня и треволнения сегодняшнего навалились на нее одновременно. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив нигде вездесущей бабы Дуни, девушка направилась в облюбованный ею уголок за розовым кустом, мельком скользнув по столику постоянных завсегдатаев кафе. И хотя состав их по сравнению со вчерашним был несколько иным (теперь кофе распивали Аглая и Шурочка в обществе Милы), наверняка разговор был на ту же тему: либо про новые процедуры и массажи, либо про то, чем лучше кормить кошек и собак… И дня не прошло, как Настя уже разочаровалась в этих красотках!
Но на сей раз она ошиблась. И если бы прислушалась, то нашла бы в услышанном кое-что интересное.
- Ты что, оглохла? - Аглая окликнула Шурочку во второй раз. - Я говорю, что вчера здесь была Надька Желтова, ты ее должна помнить по "Хангри Дак"!
- Хангри… что?
- Господи… По "Голодной утке", которая возле "Детского мира"!
- А-а, вспомнила! Безумная девка, она тогда еще на столе отплясывала… И что?
- Крутая стала, только и всего. Вообрази, машинку новую купила - полный отпад: "хаммер" в люксовом исполнении…
- Ух ты!.. А раньше-то, помнишь? Такая нескладная была! Вечно у нее все ломалось, терялось, падало. Колготки рваные, белье наружу… Катастрофа, а не баба.
- Точно… Глянь-ка, кто к нам пожаловал! Стас собственной персоной, к любимой женушке!
Последняя фраза все-таки достигла Настиного слуха, и она моментально вскочила, чтобы разглядеть таинственного мужа хозяйки. Стас оказался высоким темноволосым джентльменом со слишком, как ей показалось, суровым выражением лица. Не смягчившимся даже в тот момент, когда он увидел спускавшуюся по лестнице навстречу ему Вику. "Интересно, - подумала Настя, - это он вообще такой сдержанный или у них отношения плохие?"
И недолго думая Настя, ни на секунду не отдавая себе отчет в том, до какой степени в духе салона подобный поступок, сорвалась с места и с нарочито деловым видом направилась в сторону холла. Халат и швабру она оставила в "своем уголке". В конце концов, ее рабочее время кончилось.
- До свидания, Виктория Сергеевна, - минуя хозяйку, Настя еще раз глянула на Стаса и слегка улыбнулась редкому, судя по всему, посетителю.
Своей цели она достигла и удовлетворенно кивнула, услышав уже на выходе брошенную им фразу:
- А это что за роскошная фемина? - Стас смотрел ей вслед с неподдельным интересом.
- Сотрудница. Можешь попробовать угадать, кто она. - Виктория усмехнулась, равнодушно наблюдая за мужем.
- Ассистент парикмахера… нет, массажистка, если судить по фигурке.
- Не угадал. Уборщица.
- Шутишь?
- Ничуть! Работает со вчерашнего дня.
- Разве можно топ-моделей в уборщицы определять? - усмехнулся он. - Воистину, у богатых свои причуды!
- Лучше скажи, почему ты без звонка? Случилось что-нибудь?
За разговором они поднялись наверх и дошли почти до кабинета Виктории.
- Случилось, только не у меня, а у тебя, вчера… Я беспокоюсь, вот и заехал.
- Я здесь еще, как минимум, час. - Она остановилась перед дверью. - Валентин еще здесь…
- Панкратов? - Стас внимательно посмотрел на жену. - Сюрпризов от него никаких?
- Ничего определенного… пока.
- Вот что, - он придержал жену за локоть. - Не могу сказать, что так уж жажду с ним встретиться… Ты не против, если я сейчас слиняю, а через часок вернусь и мы рванем на дачу?
- Не против. Тем более что Панкрат обещал мне прямо сейчас, как он выразился, "предварительные результаты"… Пока!
И высвободив локоть из крепких пальцев Стаса, она толкнула дверь своего кабинета.
Валентин, разглядывающий вид из окна в ожидании хозяйки, неторопливо повернулся ей навстречу. И Виктория, едва глянув в лицо майора, поняла, что ему действительно есть, что сказать. Это настолько ясно читалось в его глазах, что она едва сдержала улыбку: все-таки Валька в чем-то просто на редкость наивный.
- Ну? - Виктория деловито прошла к своему столу.
- Баранки гну! - ухмыльнулся он. - Машину замминистра обороны, надо полагать, мы оставим в покое, верно? Короче, "хаммер" принадлежит одному оч-чень крупному криминальному авторитету. Фамилию называть?
- Не надо, это не мой круг.
- Да? - Панкратов прошелся по кабинету. - Заметь, приезжала сюда лучшая подруга этого авторитета. А это - уже твой круг, в том смысле, что твоя клиентка… некая Надежда Желтова. Она же Любовь Тимченко, она же Шина. Семьдесят третьего года рождения, окончание последнего срока - 25 августа девяносто седьмого…
- К-какого срока?! - Викины глаза, беспокойно следившие за вышагивающим Панкратовым, округлились.
- Приличного! По 106-й, часть вторая… Убийство, между прочим. Якобы непреднамеренное. Но это ее адвокаты отмазали… Похоже, по ее заказу за тобой и следили.
- Господи! - Виктория беспомощно посмотрела на Валентина. - Ты это точно знаешь?
- Не то чтобы точно. Но цепочка получается интересная: кошелек вполне может быть Желтовой. Понятно, что сама она за ним не явится…
- Да почему именно она?!
- А ты рассуди. Постоянных клиентов мы отбрасываем. Из редких посетителей трое были вне подозрений сразу, четвертому я успел дозвониться и отбросил тоже. Остается Шина… Ну, а дальше сплошная логика. Листок с распечаткой и фото ей, судя по всему, передали непосредственные исполнители… Неясность только в том, случайно или нарочно сия роковая дама уронила кошелек. Если второе, понятно, что в целях запугивания жертвы.
- Чушь! - резко щелкнув зажигалкой, Виктория нервно прикурила. - Есть куда большая неясность: на кой черт я понадобилась этой бандитке? Чепуха несусветная! А если нет - объясни.
- Необъяснимых вещей, Вика, на свете не бывает… - Панкратов остановился напротив ее стола. - Да не нервничай ты так!
Ему вдруг стало жаль эту такую красивую, уверенную в себе, богатую женщину, словно теплая вспышка воспоминаний о совсем иной Вике на мгновение осветила сегодняшний день. И, так и не найдя нужных слов, он пробормотал до тошноты банальное: "Все будет хорошо…"
И судя по тому, как она ответила, понял, что и Вика на какую-то долю секунды очутилась в давнем прошлом. А иначе и не к чему, и не к кому было отнести эти ее слова: "Хорошо уже было…"
На самом деле майор Валентин Панкратов никогда еще не был так далек от истинного понимания Виктории Сергеевны, как в этот момент…
10
Прежде чем войти в подъезд, Настя подняла голову и, что-то шепотом пересчитав, нахмурилась. Потом проделала свои подсчеты еще раз и расстроилась окончательно: Пашины окна были темны, значит, его нет дома… Настя присела на скамейку возле подъезда. Слишком прямая по натуре, она и не пыталась объяснить свое враз испортившееся настроение чем-нибудь вроде основательно поднадоевшего за эти дни ворчания бабы Дуни. Или, например, усталостью.
- Я влюбилась, - тихо прошептала девушка. - Нет, я не влюбилась, я его просто люблю… люб-лю…
Она словно пробовала это округлое, как морские камешки, обточенное вечностью слово на вкус, осторожно перекатывая его губами. "Люб-лю…" И вновь подняла голову: вначале к Пашиным окнам, а потом еще выше - к небу.
"Погода хорошая, а звезд почему-то не видно…" - с некоторым изумлением подумала она.
"Господи! Сделай так, чтобы он был у нас!" - подумала Настя, поднимаясь наверх в скрипучем лифте. Видно, Бог услышал ее! Потому что именно Павел и выглянул в прихожую, едва Настя переступила порог. Ее радости не помешал даже тот факт, что лицо его было хмурым и озабоченным. И только войдя в гостиную, Настя и сама почувствовала что-то неладное. Вопреки обыкновению, Мария Петровна не хлопотала возле стола в ожидании Настиного прихода. С побледневшим и заметно осунувшимся лицом, она лежала на диване, а возле нее суетилась Ромашка, перебирая какие-то пузырьки на маленьком, придвинутом к дивану столике. Настя охнула и с беспокойством уставилась на Пашу. Эти лекарственные пузырьки были слишком хорошо знакомы ей по маминой многолетней болезни.
- Сердце?! - В мгновение ока она оказалась возле своей хозяйки.
- Успокойся, Настена. - Мария Петровна улыбнулась. - Ничего особенного… Помнишь картину, где больной Некрасов принимает друзей? По-моему, похоже.
- Сердце - это всегда особенное… Павлик, что случилось?
Ответила ей озабоченно хмурившаяся Ромашка:
- Итог визита старого друга Самсонова!
- А-а-а… Теперь ясно, - покачала головой Настя.
- Глупости! Ничего тебе не ясно, - возразила Мария Петровна. - У меня это иногда бывает, и с визитом Самсонова никак не связано… Мы очень мило посидели, вспомнили былое…
- Вот-вот, - кивнула Ромашка. - Наверняка о Джоне говорили!
- О Джоне? - Настя недоуменно посмотрела на Снежану. - А кто это?
- Тайна сердца! - Мария Петровна сердито глянула на Ромашку и села вопреки попытке Павла помешать ей это сделать. - Вам, девушка, все-таки следует хотя бы изредка придерживать язычок!
- Простите, ради Бога… - Снежана смешалась и отошла к окну.
- Между прочим, не мешало бы позвонить Самсонову, - заметил Павел.
- Зачем? - Мария Петровна недоуменно посмотрела на него.
- Вы с ним сколько лет не виделись? Тоже мог переволноваться…
- Семнадцать. Ты за него не беспокойся, он из гестапо выбрался живым и здоровым. Всех нас переживет!
- И Капитан пропал, - пожаловалась неожиданно Ромашка. - Звоню ему, звоню, а трубку никто не берет… Вдруг тоже что-нибудь?!
- Не нагнетай! - Павел сердито глянул на Снежану. - А вы куда? Лежать!
- И не подумаю! - Мария Петровна и впрямь предприняла попытку встать. - У меня уже все прошло!
- Я кому сказал - лежать? Вот так-то лучше… А вы, Снежаночка, идите, отдыхайте… Мы с Настей тут подежурим.
- А-а-а… - усмехнулась Ромашка и направилась к двери. - Конечно, конечно…
Настя почувствовала, как краснеет под пристальным, со значением взглядом актрисы и мгновенно засуетилась:
- Я сейчас чай организую.
Но Паша, как назло, ее остановил:
- Погоди… Во-первых, чай готов. А во-вторых, Мария Петровна сейчас уснет… Ведь уснете, Мария Петровна?
- Ну ладно, - вздохнула учительница. - Если доктор настаивает…
- Доктор настаивает!
Настя удивилась, поскольку таких твердых и даже жестких интонаций до сих пор в Пашином голосе не замечала. И, покорно кивнув, кинулась на кухню, где ее и впрямь ожидал только что заваренный чай.
Спустя несколько минут они сидели вдвоем в Настиной комнате, чутко прислушиваясь через распахнутую настежь дверь к тишине в гостиной. Настя, разливавшая чай на правах хозяйки, уже было поставила перед Павлом чашку с душистым напитком, как вдруг какая-то мысль осенила девушку и она опустила чашку прямо посреди стола.
- Послушай… - Она посмотрела на него и внезапно покраснела.
- Что? - Павел с трудом отвлекся от собственный мыслей и вопросительно уставился на Настю. - Что с тобой?
- Ничего…
- Нет уж, говори, если начала!
- А ты не будешь надо мной смеяться?
- Ни за что! - искренне пообещал Павел. - И?..
- Я сейчас поняла, что такое счастье…
- Ого! - Он все-таки ухмыльнулся. - И что же это?
- Не скажу! Ты меня засмеешь…
- Клянусь, больше не буду! Ну скажи, а?
- Ладно, - сдалась она. - Счастье - это… сидеть с любимым человеком и пить чай… Еще, смотреть в окно на ночной город, на огоньки, а после…
- И что же после? - Голос Павла вдруг стал хрипловатым.
- А после лечь в постель!
Выпалив эту фразу, она одновременно почувствовала, как екнуло от ужаса ее сердце, а горячая волна залила лицо, которое Насте немедленно захотелось закрыть руками. Она бы и закрыла, если бы Пашин голос не был таким отрезвляющим.
- М-да… - Он откашлялся. - Послушать тебя, так можно подумать, что тебе не восемнадцать, а все тридцать восемь.
Она осторожно посмотрела на него и перевела дыхание.
- Я просто говорю, что чувствую, но ты, наверное, прав: внутренне я очень взрослый человек…
- А я - наоборот.
- Знаю…
- Что ты знаешь?
- Что ты еще пацан!
Они рассмеялись, и обстановка за столом мгновенно разрядилась.
- Да-а, - признал Павел, - с тобой трудно соскучиться… Кстати, совсем забыл: я же тебе тут кое-что приготовил!
Павел достал откуда-то из-под стола свой дипломат и извлек из него пачку бумаги.
- Держи, сиротинушка! Это компьютерная распечатка адресов и телефонов всех Викторов Васильевичей Петровых, проживающих в столице нашей Родины!.. Семьсот двенадцать человек!
- О Боже! - Настя всплеснула руками. - Так много?
- Пусть тебя утешает мысль, что Ивановых было бы еще больше.
- Думаешь?
- Не думаю, а знаю: я проверил из любопытства!
- И один из этих Петровых - мой папа?
- Очень может быть!
- Паша… Ой, Пашенька, можно, я тебя поцелую?!
- Ни за что!
Поняв, что Настя именно с этим намерением и вскочила из-за стола, доктор Павел Ветров ощутил что-то похожее на панику. Нужно сказать, на свете нашлось бы не так уж мало прекрасных дам, которые ни за что бы не поверили своим глазам при виде Павла, сбегающего от девушки, вознамерившейся его поцеловать!
Но факт остается фактом: молодой и, несомненно, доказавший не раз на деле свое мужество доктор именно так и поступил: сбежал. Оставив растерянную, не знающую, плакать ей или смеяться, Настю посреди комнаты…
В конце концов Настя, повинуясь врожденной жизнерадостности, весело рассмеялась вслед позорно ретировавшемуся Павлу.
Наконец она успокоилась и взяла в руки распечатку. Неужели ее детская мечта действительно так близка к осуществлению? И все это благодаря ему, Павлу… Конечно, семьсот двенадцать человек - это очень много! Но она, Настя, упорная. Будет изо дня в день понемногу обзванивать всех подряд и рано или поздно найдет. Обязательно найдет своего отца!
Дон Антонио обвел глазами притихших женщин: улыбавшуюся чему-то своему Марию Петровну, уютно устроившуюся в уголке дивана. Бледную Ромашку, с грустным замкнутым выражением лица. Настю… Даже эта юная "чирикуша" и та выглядела сегодня какой-то напряженной… Очередной четверговый вечер, во всяком случае, в начале, явно не заждался.
- Среди роз один барбос… - пробормотал Антонио, имея в виду явно себя. - Где все мужчины?