Адаму очень хотелось, чтобы Еве понравилась его идея, он не знал, что бы еще такое придумать, чтобы заинтересовать ее.
– Можно покататься на лошадях. Ты ездишь верхом?
– Да, но последнее время мне было не до того, – ответила Ева и на мгновение задумалась, а потом спросила: – А ты чем увлекаешься?
Адам уселся, заложив ногу за ногу.
– Ты, возможно, и не поверишь, но в те редкие дни, что я свободен от работы, я люблю ходить под парусом.
– На этом вашем озере или на озере Мичиган?
– На Мичигане. У меня маленький, но отличный парусник. – Он глянул на Еву и поинтересовался с надеждой в голосе: – А ты умеешь управлять яхтой?
– Да я, что называется, выросла на воде! Отец обожал ходить на яхте. – Тут она с любопытством взглянула на Адама. – А каким образом фермер и ветеринар открыл для себя парусный спорт?
– С детства увлекался. Однажды в школе выиграл байдарку. С этого все и началось.
– И она у тебя есть до сих пор?
– Ага, где-то в сарае. Если хочешь, можно извлечь ее и попробовать покататься.
Адам был готов еще долго расписывать все прелести отдыха в этих родных для него местах, как вдруг за дверью раздалось поскуливание. Ева удивленно взглянула на Адама.
– Ничего, это Шеба, моя собака.
Он вышел и впустил колли, которая с радостным лаем бросилась к хозяину. Адам увидел, что она вся в колючках репейника, и стал ругать Шебу, делая вид, что сердится:
– Это что такое? Ты опять носилась по всей округе? Гулена этакая.
Собака опустила голову и хотела было улизнуть, так как Адам взялся за щетку.
– Надо тебя причесать. Нельзя же знакомиться с дамой в таком виде. Пойдем-ка.
Когда он, сопровождаемый Шебой, вернулся в гостиную, то застыл в дверях на мгновение, любуясь Евой – она откинула голову, и ее золотистые волосы разметались по подушке. Глядя на нее, он позволил себе пофантазировать: вот он вернулся домой вечером, а Ева ждет его в гостиной у камина, они выпили по бокалу вина… и вот она в его объятиях…
Шеба тем временем подошла к дивану и обнюхала ноги Евы. Потом села рядом с ней и подала лапу. Адама это удивило – собака никогда не приближалась к чужим. А тут она проявила настоящее дружелюбие. Значит, Ева ей нравится так же, как и хозяину. Адам знал, что животные великолепно чувствуют, кто из людей хороший, а кто нет. На их оценку всегда можно положиться.
Еву так разморило от тепла, вина и усталости, что она и не заметила, как задремала. Сквозь сон она слышала, как Адам вошел в комнату, а с ним и собака, было слышно ее дыхание. Надо бы открыть глаза…
Тут Ева почувствовала, как мокрый нос собаки коснулся ее руки, и подняла веки. Перед ней сидела красивая черно-рыжая пушистая колли с поднятой лапой. "Ага, ее зовут Шеба!" – вспомнила Ева и пожала протянутую для приветствия лапу. Тогда собака снова ткнулась носом в ее ладонь.
– Ах ты, красавица! – сказала Ева и потрепала Шебу по холке.
Та лизнула ее руку, и Ева, привстав, обняла собаку.
– Похоже, вы обе понравились друг другу, – заметил Адам смеясь.
– Она такая чудесная! – с восхищением воскликнула Ева, поглаживая Шебу по мягкой шелковистой шерсти. – А что…
Но она не успела ничего сказать, потому что в этот момент в окне показался свет фар подъехавшей машины, а собака подскочила и тявкнула. Адам встал:
– Должно быть, Сэйди. Пойду встречу ее. Она сейчас уложит тебя в постель, ты уже засыпаешь.
Он ушел, а Шеба осталась рядом с Евой. Через минуту появилась Сэйди и предложила Еве перекусить на ночь.
– Мне не хочется, спасибо, – отказалась Ева. – Мы так плотно поужинали.
– Ну, тогда ладно. Смотри-ка, вот чудеса, я никогда не видела, чтобы Шеба так с ходу привязалась к кому-нибудь! Она признает только Адама.
В доказательство своей новой привязанности Шеба положила голову на колени Еве и завиляла хвостом.
– Ну, похоже, у тебя появилась подружка, – рассмеялся Адам, который как раз вошел в комнату. – Все, девочки. Спать.
Адам подхватил Еву на руки, а Шеба стала с громким лаем бегать вокруг него.
– Сидеть, девочка! Тихо! – приказал Адам. Собака незамедлительно исполнила команду, села и заскулила, не спуская с них глаз.
Ева обняла Адама обеими руками за шею, почувствовав, как напряглись его мускулы. Он не смотрел на нее, и она с удовольствием разглядывала лицо Адама вблизи. Ей вдруг ужасно захотелось прижаться щекой к его щеке, а еще лучше… Но тут же Ева мысленно одернула себя – что за фантазии!
Адам, взглянув на собаку, заметил удивленно:
– Шеба, кажется, ревнует. Я для нее главный в доме и вообще чуть ли не идол. А в общем, это чисто женские штучки. Правда, девочка? – И он подмигнул собаке.
Та взвизгнула и залилась лаем. Все вместе отправились наверх, в спальню, – Адам нес Еву, Шеба следовала за ним по пятам. Замыкала шествие хохочущая Сэйди. В спальне Адам посадил Еву на кровать и позвал собаку, чтобы уйти вместе с ней. Но Шеба улеглась на коврик у кровати и не обратила никакого внимания на призыв хозяина.
– Пусть остается здесь, – сказала Ева, потрепав Шебу по голове. – Ты не возражаешь, Адам?
Тот пожал плечами. Вид у него был слегка озадаченный, но веселый.
– Да ничего, пусть остается, – ответил он. – Слушай, а может, Шеба ревнует тебя ко мне? Бывает такое? Вот так – растишь, воспитываешь, кормишь, а она теперь даже и не смотрит в мою сторону.
– Нам, женщинам, стоит держаться друг друга, – усмехнулась Ева. – Шеба это понимает. И потом – вдруг ей надоело быть все время в мужском обществе?
– Вот-вот!
Адам вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Сэйди, все еще продолжая посмеиваться, достала из чемодана Евы халат и ночную рубашку и аккуратно разложила на кровати. Потом она помогла Еве раздеться и повела в ванную, поддерживая девушку за талию. Шеба шла за ними, но осталась у дверей и радостно встретила Еву, вышедшую из ванной.
– Ее прямо не оттащить от тебя! – заметила Сэйди. – Теперь не выгнать.
Она осторожно повела Еву в спальню и стала усаживать ее на кровать. Ева была благодарна экономке: нога стала побаливать, хотя она старалась на нее не наступать.
Сэйди взяла черные трикотажные брюки Евы и осмотрела дырку на штанине.
– Придется выкинуть, – сказала Ева, устало откинувшись на подушки.
– Ничего подобного. Отдадим в чистку, и будут как новые. Там же их и починят. У нас с этим прекрасно справляются. Брюки, видно, дорогие. – Сэйди со знанием дела пощупала ткань. – Влетели тебе в копеечку, модница.
Ева испугалась, что покраснеет, она не знала, что ответить, и поэтому решила немедленно переменить тему.
– Сэйди, я хочу кое-что спросить, но боюсь показаться слишком любопытной.
Та отложила брюки в сторону и подошла к кровати. Улыбнувшись Еве, Сэйди присела у нее в ногах.
– Буду рада ответить на все твои вопросы, дорогая, – сказала она. – Что тебя интересует?
Ева подалась вперед и проговорила заговорщическим тоном:
– Может, конечно, это и не мое дело, но мне хочется узнать об этом Хартвиге. Что он такого сделал Адаму и почему стал для него чуть ли не врагом? Или Адам просто ненавидит богатых?
Сэйди стала очень серьезной.
– Понимаешь, Адам считает всех богатых похожими на Хартвига, а его он и правда ненавидит. У него есть на то причины, – объяснила она и тяжело вздохнула. – Адам вообще-то не злопамятный, очень отходчивый, но когда дело касается Хартвига…
Тут она вдруг замолчала и задумалась, может, вспоминала что-то… Потом вдруг встрепенулась и сказала:
– А ведь и не поверить, что они родственники.
– Кто? Адам и Хартвиг? – удивилась Ева.
– Ну да. Не прямые, конечно. Сейчас объясню. Дело в том, что мать Адама умерла, когда он был еще школьником. Тогда Эндрю, отец Адама, решил жениться вторично, как он считал, ради блага сына. Приглянулась ему сестра Эмери Хартвига, и не успел он оглянуться, как она женила его на себе. А надо сказать, что эта Фрэнсис была довольно избалованной дамочкой, ну прямо как Джейн. Не прожили они с Эндрю и месяца, как Фрэнсис стала жаловаться: и дом старый, и на грузовике ей стыдно ездить, и много чего ей еще захотелось. Эмери ей ничем не помогал. А они, Хартвиги, привыкли жить в роскоши, вот он и считал, что его сестре муж должен обеспечить все блага. Похоже, они думали, будто Вагнеры, как владельцы земель по всей долине, ну, большей их части, такие же богатые, как Хартвиги. А это было вовсе не так. – Тут Сэйди сокрушенно покачала головой. – Большая часть денег вкладывалась в хозяйство – ферма, сад, техника. А когда появлялись лишние деньги, то выкупались те участки, которые старик Рамсей, дед Адама, продал еще в годы Великой депрессии. Долгов у Вагнеров не было, и ферма процветала – до тех пор, пока Эндрю не влез в долги, чтобы угодить Фрэнсис. Построил вот этот дом.
Рассказывая эту грустную историю, Сэйди явно опечалилась и даже как бы стала выглядеть старше. Взгляд ее потускнел, она поджала губы и немного сгорбилась.
– Эндрю получил деньги под залог части своей земли, выстроил хоромы, купил шикарную обстановку и многие другие вещи, без которых Фрэнсис прямо прожить не могла. На этом настоял Эмери.
Сэйди опять замолчала. Почти уже догадавшись о том, что произошло, Ева спросила:
– Ну и как развивались события? Адам говорил мне по дороге, что некоторые участки его земли принадлежат другим людям. А потом еще сказал, что некоторые земли во владении одного банкира. Я тогда не поняла, о ком он говорит. Это же Хартвиг! Да?
– Кто же еще! Он забирает все закладные и ссужает деньги. Все перешло к нему.
– Почему?
– Потому что после того, как Фрэнсис погибла в автокатастрофе, он отказался продлить срок возвращения ссуды.
– О Господи! – воскликнула Ева. – Какой ужас! Сэйди тяжко вздохнула и потрепала ее по руке.
– Да ведь и Эндрю погиб вместе с ней. Пошла полоса неудач и несчастий. Тем же летом один работник попал под трактор, требовалась срочная операция, да и не одна. Рамсей неожиданно обнаружил, что Эндрю не продлил страховку. Поэтому пришлось оплатить две операции из своего кармана. После этого прошли две лютые зимы, а за ними – два засушливых лета. Догадываешься, какой урожай мы сняли? Старика это доконало. Но последний удар все-таки нанес Хартвиг. Он взял и продал все участки, кроме двух. Пока они принадлежали ему, при том что он ими не занимался, оставался хоть какой-то шанс выкупить их у него. Для него земля – просто капиталовложение, не больше. Но если во владение вступают фермеры, которые начинают вести хозяйство, тогда поди с ними потолкуй. Вот одна часть и отошла Стофалсам, там большая работящая фермерская семья.
Наступила пауза, и Ева решила уточнить:
– Так Адам никак не может выкупить те два участка земли, которые остались у Хартвига?
– Он неоднократно предлагал Хартвигу сделку, но тот не спешит продавать землю. А в отношении других фермеров, так Адам еще с Рамсеем вели с ними переговоры, чтобы быть первыми, если те надумают продать землю. Франкельсы почти готовы уехать из долины. Их дети живут в городах, сельским хозяйством не интересуются, как большинство молодых в наше время, а старикам уже трудно. Так что с ними будет несложно договориться. Да и Стофалсы обещали Адаму дать знать, если надумают продать землю. Один Эмери упирается.
– Похоже, он крепкий орешек, этот Хартвиг, – заметила Ева, поморщившись, и подумала, что ей бы вовсе не хотелось с ним завтра встретиться. – Спасибо, Сэйди, что не пожалела времени и рассказала мне все.
Экономка рассмеялась и встала.
– Карл говорит, что меня хлебом не корми – дай поболтать! Но я с удовольствием пообщалась с тобой, детка. – Она поправила одеяло. – Давай спи. А завтра я тебе расскажу обо всех, с кем тебе предстоит встретиться. Спокойной ночи!
Сэйди вышла, и Ева, выключив ночник, постаралась устроиться поудобнее, что оказалось не так-то легко с раненой ногой. В конце концов она закрыла глаза и стала вспоминать все, что произошло за этот вечер. Но мысли ее занимал Адам.
"Адам. Адам и Ева", – повторила она и тихонько рассмеялась. Как чудно, однако! Но и приятно думать, что за этим может скрываться. Так хорошо было в его сильных руках! Да что же это такое? Она просто таяла от восторга, когда он поднимал ее на руки как пушинку, а потом прижимал к себе…
Но нечего и думать о нем. У них нет будущего. Адам не любит богатых. А ей вообще не до мужчин. Сейчас важно заняться совсем другими делами.
Глава 4
Ева с трудом проснулась утром и некоторое время не могла понять, где находится. Постепенно вспомнила все, и хорошо, что до того, как двинула больной ногой. Осторожно повернулась и с непонятным ей самой радостным чувством оглядела уютную спальню. Сквозь неплотно задвинутые шторы проникал солнечный свет – значит, погода хорошая. Она глянула на коврик перед кроватью – Шебы нет, значит, кто-то уже выпустил ее отсюда. Тут дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Сэйди.
– Вот хорошо! – сказала она. – Проснулась!
Ева улыбнулась ей и откинула одеяло в сторону, собираясь встать.
– Что, очень поздно? – спросила она.
– Вовсе нет.
Сэйди уже направлялась к Еве. В руках она держала поднос, на котором стояли кофейник и чашка. В комнате сразу запахло ароматным кофе.
– Я тебя не тороплю, – заметила Сэйди, поставив поднос на столик у кровати. – Помочь?
Ева покачала головой и, опершись рукой о спинку кровати, встала на здоровую ногу.
– Посмотрим, как у меня самой получится, – сказала она и попробовала сделать шаг.
Наступать на ногу было больно. Ева приподняла край рубашки: вокруг повязки на коже появились синие и фиолетовые разводы.
– Красота какая! – усмехнулась она. – Очень живописно.
– Да, похоже на радугу, – усмехнулась Сэйди.
Ева с ее помощью надела халат и потихоньку двинулась к двери.
– Вижу, ты все-таки хочешь сама, – заметила экономка.
Ева только кивнула в ответ и вошла в ванную. Там она сняла бинт, оставив на ране пластырь, приклеенный крест-накрест, и встала под душ, стараясь не очень сильно намочить ногу. Через некоторое время Ева вернулась в спальню, где Сэйди поправляла ее постель и взбивала подушки.
– Молодец! – сказала она. – Я думала – не справишься, но всегда даю возможность людям проявить самостоятельность. – И, усадив Еву в кресло и придвинув к ней поближе столик, предложила: – Выпей кофе. Вот тут и сливки, и сахар.
Сэйди прошла к окну и отодвинула шторы.
– Смотри, как сегодня солнечно, но пока еще прохладно. Пожалуй, стоит надеть блузку и брюки, а сверху свитер, который ты можешь снять, если станет жарко. Скажи мне, что тебе принести из одежды? А потом я пойду убираться в комнатах. Позовешь меня, когда будешь готова.
Одежды Ева с собой взяла мало, поэтому выбор был небольшой: оставшаяся пара брюк, белая рубашка да синий свитер. Она поблагодарила Сэйди за помощь и принялась пить кофе.
Сидя в удобном кресле за изящным полированным столиком, девушка внимательно оглядела комнату, и она понравилась ей. Мебель темного дерева, обои приятного золотистого цвета, бежевые шторы. Ева вспомнила обстановку в гостиной и пришла к заключению, что, какой бы ни была эта Фрэнсис, во вкусе и чувстве стиля ей не откажешь. Поэтому у Адама такой уютный дом.
Адам… Задумавшись, Ева застыла с чашкой в руках. Неужели ее действительно влечет к нему или это вчера ей только показалось? Она стала медленно одеваться, припоминая все детали вчерашнего необычного вечера. Да, на нее что-то нашло. Знать человека всего несколько часов и вообразить такие глупости…
Но тут же она напомнила себе, что сегодня – новый день ее свободы. Ее никто здесь не знает, и она может вести себя так, как хочет. Главное – быть самой собой. У нее больше нет никаких планов, расписаний, деловых встреч, светских раутов. И больше никаких мужчин, разве только доктор, ее спаситель. Поэтому можно расслабиться, радоваться жизни, и тогда она скорее всего поймет, кем на самом деле является Ева Саттон.
Одевшись, Ева подошла к зеркалу. "Да, – подумала она, – природа могла бы быть и щедрее ко мне! Лоб слишком высокий, нос длинноват, а подбородок какой-то круглый. Настоящей красавицей не назовешь". Но при этом Ева вынуждена была признать, что у нее очень красивые, большие и выразительные глаза с длинными ресницами, а также великолепные светлые волосы. Рот с полными чувственными губами явно украшал ее лицо.
Ева умело наложила косметику, подкрасила губы и удовлетворенно взглянула на свое отражение. Вот теперь все в порядке – словно с картинки. Она прекрасно знала, как ей правильно и неброско подкраситься, денег на косметику не жалела и выглядела всегда ухоженной и привлекательной. Тщательно расчесав волосы и уложив их так, чтобы ниспадали волнами на плечи, Ева вышла из комнаты.
Она решила не беспокоить Сэйди и спуститься вниз сама. Но с больной ногой это оказалось не так-то просто. Тогда Ева села на верхнюю ступеньку и сползла потихоньку, что называется, на "пятой точке".
Услышав шаги Евы в холле, Сэйди выглянула из кухни.
– Вот это да! – удивленно воскликнула она. – А ты, оказывается, смелая девушка!
– Просто голодная, – усмехнулась Ева.
– Тогда садись здесь, я сейчас.
Сэйди все делала очень быстро. Ева только диву давалась, как ловко у той все получается: вот она в мгновение ока взбила яйца, минута – и готов пышный омлет, из теплой духовки достала тосты и жареный бекон, поставила блюда на стол.
Тем временем Ева огляделась вокруг. Ни в доме, ни во дворе не было слышно мужских голосов. Похоже, Карла и Адама нет. На столе только один прибор.
– Это мне? – спросила Ева, кивнув на еду. – А где же все остальные?
– Адам оставил записку, что ему пришлось на рассвете уехать к Иенсенам. У них там только что корова отелилась, что-то с ней неладно. А Карл отправился на поля, посмотреть, что там и как. Скоро приедет. Если Адам не вернется вовремя, мы и без него справимся.
Ева решила не обращать внимания на то, как екнуло ее сердце при одном упоминании об Адаме. И расстроиться из-за того, что его нет дома, она себе не разрешила. Он же ветеринар, у него, как и у врача, могут быть неожиданные вызовы. Ева придвинула табуретку под больную ногу и уселась поудобнее. Значит, Адам поехал к больной корове. Она представила себе животное с добрыми, грустными глазами, и ей стало жаль эту корову.
– А что, корова может умереть? – спросила она Сэйди.
– Нет, конечно, раз Адам рядом.
Ева решила воспользоваться случаем и поговорить об Адаме.
– А его часто вызывают по ночам?
– Ну, он в этот раз не ночью уехал, а на рассвете, но по весне Адама частенько беспокоят.
Ева тем временем набросилась на еду, так как не на шутку проголодалась. Сэйди наблюдала, как гостья поглощает завтрак, потом улыбнулась и сказала:
– Я рада, что у тебя появился аппетит. По мне – ты такая слабенькая и худенькая. Вот поживи у нас тут еще несколько дней, я тебя подкормлю, и ты хоть немного поправишься.