- Ты видишь сам, - сказала Заккесу Элизабет-Энн, - это судьба. - И впервые за многие недели одарила его мимолетной, чуть натянутой улыбкой. - У тебя своя работа, у меня - своя. Кроме того, если мы будем работать вместе, то кто из нас будет старшим? Ты или я? - На лице ее снова появилась слабая улыбка, она взяла его за руки. - Мы начнем ссориться, и дело закончится взаимной неприязнью. А мне этого совсем не хочется. - Она покачала головой. - И вообще для молодой четы даже вредно все двадцать четыре часа в сутки находиться рядом. И еще: когда ты возвращаешься домой после рабочего дня, я чувствую себя так, словно мы только что поженились.
Заккес посмотрел на жену сверху вниз. И хотя лицо у него оставалось серьезным, глаза и губы улыбались.
- Мама, - мягко сказал он, впервые так обращаясь к ней, - ты стала совсем другой, знаешь об этом?
Она внезапно рассмеялась, и этот смех после стольких грустных и тяжелых дней прозвучал музыкой в его ушах. Заккес тоже счастливо засмеялся и крепко обнял ее.
- А теперь иди, - сказала она, шутливо хлопнув его пониже спины. - Твой рабочий день, Заккес Хейл, закончен, а мой еще нет. Далеко нет.
Он улыбнулся и ушел, а она смотрела на него любовно и думала: "А почему бы ему не быть довольным, да и мне тоже? Давно пора критически взглянуть на жизнь. Мы многое пережили вместе, многое, от чего другие браки неминуемо распались бы. У нас подрастают три умные, милые дочки. Регине уже семь. - Элизабет-Энн нахмурилась. - Возможно ли? Как быстро пролетело время".
Потеря Эленды заставила по достоинству оценить все хорошее, что было в их жизни, что раньше принималось как должное.
Никто из них не жаловался на здоровье. Они были счастливы. В целом, несмотря на проблемы, с которыми ежедневно приходилось сталкиваться Заккесу, и разные ситуации, требовавшие напряжения сил, работа его была успешной - об этом свидетельствовала очередная прибавка жалованья. А важнее всего было то, что дело ему нравилось. Считалось, что работать на Секстонов невыгодно, однако выходило так, что Заккес, единственный из его служащих, мог опровергнуть это мнение. В Квебеке говорили: "Секстоны богатеют, а остальные беднеют". Но семья Хейлов пожаловаться на это не могла. Заккес много времени проводил на ранчо, однако видел Дженни крайне редко. По молчаливому уговору они избегали друг друга. А если встречи все же не удавалось избежать, она намеренно не обращала на него внимания, словно он был пустым местом, и проплывала мимо, как королева, с высоко поднятой головой. Заккеса это вполне устраивало.
Смерть Эленды явилась для всех тяжелым ударом, в остальном же их жизнь складывалась удачно, шла ровно и спокойно. Порой Элизабет-Энн думала, что все слишком уж гладко.
Они получили в наследство два дома и приличные сбережения. Конечно, не целое состояние, но не так уж и мало - вместе с их собственными накоплениями сумма выглядела вполне солидно. Их нельзя было назвать богатыми, но они являлись весьма состоятельной семьей с устойчивым финансовым положением. Им не надо было платить по счетам, и у них не имелось причин для беспокойства о черных днях. Сбережения позволили бы пережить трудные времена, если бы, не дай Бог, такое случилось. Ренту они тоже больше не платили. Хотя коттедж и обходился им дешево, они переехали в квартиру Эленды над кафе.
Каждый год был лучше предыдущего.
А потом стали поговаривать о строительстве нового шоссе. Предполагалось, что оно свяжет Браунсвилль с Ларедо, пройдя через поля в двух милях к северу от Квебека. Эта дорога должна была соединиться с другой магистралью, идущей от Ларедо к расположенному на побережье залива городу Корпус-Кристи.
Ничто не влияет так благотворно на торговлю, как развитие транспортных путей. Поэтому понятно то возбуждение, которое охватило жителей Квебека. Даже противники строительства в итоге превратились в его горячих сторонников. Не проходило и дня, чтобы кто-либо из жителей Квебека не приобретал автомобиль. Все меньше оставалось владельцев конных повозок, таких как Элизабет-Энн и Заккес. Вскоре эре гужевого транспорта суждено было закончиться навсегда. А причиной этому послужило появление новых крупных автомагистралей.
15
Со своего высокого сиденья в кабриолете Заккес оглядел окрестности. Ранний закат представлял собой живописное зрелище. Заходящее солнце окрасило небо во все оттенки оранжевого, желтого и красного, потратив на перистые облака более нежные пастельные тона - розового и лилового. Пожалуй, впервые он остался равнодушен к красотам заката.
Вокруг тоже не было ничего интересного. Большое поле, у которого его попросила остановиться Элизабет-Энн, сплошь заросло кустарником и высокой, по пояс, травой и, наверное, служило пристанищем лишь жукам да, возможно, змеям.
- Ну и как? - спросила Элизабет-Энн, подавляя волнение, как школьница перед экзаменом.
- Что как? - обернулся Заккес к жене. - Я ожидал увидеть какое-то особенное место. Но это… - Он махнул рукой, словно подчеркивая этим жестом невзрачность открывшейся ему картины. - Я вижу только поле, которому очень нужен полив…
- Нет, Заккес, - сказала она так серьезно, что он не рискнул продолжать, - это не простое поле, оно особенное. - Элизабет-Энн вышла из кабриолета и, стоя среди высокой травы, внимательно посмотрела на него.
Заккес остался сидеть неестественно прямо, на лице его отразилось смущение.
- Закрой глаза, - внезапно сказала она.
- Что? - не понял Заккес, вопросительно глядя на жену. Шутит она, что ли?
- Заккес, закрой, пожалуйста, глаза.
- Ну хорошо, - снисходительно улыбнулся он, сделав то, о чем его просили. - И что дальше?
- А теперь попытайся представить себе все, о чем я буду говорить.
Заккес кивнул и непроизвольно вздохнул.
- В пятнадцати ярдах от тебя проходит новое широкое шоссе. По ровному асфальтовому полотну в обоих направлениях мчится множество машин. - Она немного помолчала. - Ты слышишь этот шум?
- Если честно, то ничего не слышу, - нахмурился Заккес и отрицательно покачал головой.
Она что-то нетерпеливо пробормотала и подняла глаза к небу.
- Тогда представь, что слышишь, как идут машины.
Он кивнул, чтобы не расстраивать ее.
- Теперь можно открыть глаза?
- Нет, подожди. Слушай. Мимо тебя проносятся машины, но не только легковые. По шоссе движутся грузовики и автобусы. - Она повернулась, он догадался об этом, потому что голос зазвучал с другой стороны. - Ты их видишь?
Заккес с сомнением кивнул.
- Поле вокруг тебя преобразилось: сорняков больше нет, вместо них - аккуратно скошенная трава… за тобой - большое здание, выходящее фасадом на дорогу… оно одноэтажное и очень длинное, можно сказать, что это не одно, а несколько зданий вместе. - Голос Элизабет-Энн опять сменил направление: она не стояла на месте. - Каждый отдельный блок состоит из комнаты, ванной и крытой стоянки для автомобиля, а в центральной части общего здания располагается контора управляющего. Как раз там, где ты сейчас, дорога ответвляется. Слева установлен большой щит-указатель, освещаемый ночью. На нем написано: "Гостиница для туристов".
Заккес открыл глаза.
- Тебе нравится эта идея? - спросила она с надеждой в голосе, подходя к кабриолету. Глаза ее сияли.
- Да, идея неплохая, - кивнул он, соглашаясь.
- Ты только представь, какой доход станет приносить это предприятие. - Она внимательно взглянула на него. - Как ты думаешь, ведь это неплохое место для туристической гостиницы?
- В этом что-то есть, - осторожно ответил Заккес.
- Только подумай! На несколько сот миль вокруг другой гостиницы не будет. Дело, без сомнения, стоящее. Но для того чтобы все это осуществилось, мне нужно убедить одну из заинтересованных сторон.
Заккес сдвинул брови.
- И кто же эта вторая сторона?
- А ты угадай!
- Боюсь что-либо предположить.
- Ты же знаешь, - улыбнулась она, - я не из тех, кто зря тратит деньги. Но в этом случае дело стоит того, чтобы вложить в него средства. Заккес, это та возможность, которой я ждала. Такой шанс выпадает раз в жизни.
- Да, все правильно, но на этом можно и разориться. То, что ты предлагаешь, потребует целого состояния.
- У нас есть деньги, - тихо проговорила Элизабет-Энн.
- Ну, просто не знаю, - задумчиво сказал Заккес, потирая подбородок. - Нам нужно все хорошо обдумать. Мы не можем совершать безрассудные поступки. Нужно очень многое учесть. Расходы на строительство, финансирование, покупка земли.
- Последний пункт уже выполнен, - спокойно проговорила она.
- Что?!
- Земля наша, Заккес… Я ее уже купила.
- Я думал, что мы все вопросы решаем вместе, - удивленно посмотрел на нее Заккес. - Ведь мы так договорились.
- Да, но я… - Она резко отвернулась и вскинула руки. - Я ведь, черт возьми, хотела сделать тебе сюрприз!
- И ты его сделала, - сказал он, спрыгивая на землю.
- Ты говоришь таким тоном, словно получил удар в спину, - сердито сверкнула глазами Элизабет-Энн. - Как будто я тебя обманула.
- Ты уже все сама решила. - Заккес обиженно поджал губы.
Она кивнула.
- Молю Бога, чтобы все сбылось. - Губы его дрожали, но дрожь в голосе ему удалось унять.
- А что может этому помешать?
- Все произошло… так быстро. - Он взял ее руки и порывисто сжал. - Элизабет-Энн, дело не в том, что я против. Поверь, все совсем не так просто… мне кажется, ты приняла поспешное решение.
- Когда появляется шанс, им надо успеть воспользоваться, - упрямо сказала Элизабет-Энн. - Но такие возможности выпадают не часто.
"Что сделано, то сделано, - подумал он, щеки его нервно подергивались. - Надо смириться с тем, что есть. В противном случае может произойти раздор, который непоправимо испортит отношения. А это была бы слишком дорогая цена. Никакие деньги не стоят счастья и спокойствия". Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и спросил:
- А чья это была земля?
- Текса Секстона, конечно. - Она коротко рассмеялась. - Кто еще владеет землей в наших краях?
- А комиссия по строительству уже купила землю под дорогу?
Она отрицательно покачала головой.
- Они как раз этим занимаются.
- А где граница нашего участка?
Она указала.
- А дорога? - Он с надеждой смотрел на нее. - Она пройдет по нашей земле?
- Если тебя интересует, собирается ли комитет купить у нас землю под строительство, то отвечу - нет. Вся территория вокруг принадлежит Сексто-нам, и шоссе пройдет по их владениям. - Она рассмеялась. - Уж не думаешь ли ты, что Текс упустил из рук такой лакомый кусок и дал нам шанс легко заработать на продаже? Такого подарка от него не жди. Комитет хорошо платит за отторгаемые земли. Ну и Текс Секстон не упустит выгодное дело.
"Стрижет их как баранов", - подумал Заккес.
- И сколько ты заплатила за землю?
- Сто пятьдесят долларов.
- Только сто пятьдесят? - не поверил Заккес своим ушам.
- А что такого, почему ты так на меня смотришь? Ведь это очень дешево.
- Как раз это меня и смущает, - сухо ответил Заккес, пристально глядя на жену. - А не кажется ли тебе, что это подозрительно дешево. - Внутренний голос подсказывал ему, что это было так не похоже на Текса: продать дешево землю, когда цены на нее неизмеримо вырастут со строительством дороги. И еще Заккеса смущало то обстоятельство, что Секстоны продали землю. Ничего подобного раньше они никогда не делали. Сделка не укладывалась у него в голове.
- У тебя, конечно, есть оплаченный счет и договор о купле-продаже?
- За кого ты меня принимаешь, - рассмеялась Элизабет-Энн, - за дурочку? Все бумаги в порядке. Я консультировалась у Эблина Киза, он занимается составлением документов.
"Это адвокат Секстона", - подумал Заккес и вздохнул. Но выбирать не приходилось. Пришлось бы очень долго искать и далеко ехать, чтобы найти адвоката, не работающего на Секстона. Заккес заставил себя на этом остановиться. Он подумал, что его подозрения ничем не обоснованы и являются лишь плодом воображения. Если подумать, то у него сложились неплохие отношения с Тексом Секстоном. И прибавки жалованья следовали одна за другой. Да и Дженни держалась на расстоянии. Так стоило ли беспокоиться?
- Ну хорошо, дорогая, - хрипловато сказал Заккес, проглотив стоявший в горле ком, - если эта стройка так важна для тебя и ты уверена, что все формальности соблюдены, смело приступай к делу. А я буду тебе помогать, насколько смогу.
- Ты это серьезно?
Он утвердительно кивнул, и она обняла его за шею.
- Я добьюсь своего, дорогой! - взволнованно воскликнула Элизабет-Энн. - Вот увидишь, ты не пожалеешь ни о чем! Это будет самая большая и самая доходная гостиница во всем Техасе!
На длинном обеденном столе, застеленном дорогой красивой скатертью, серебряные подсвечники в стиле короля Эдуарда ощетинились рядами ярко горящих белых свечей, английский фарфоровый сервиз, расписанный кобальтовой синью, пламенел золотым ободком, плотные салфетки из кремового ирландского полотна были помечены вышитой монограммой "С", столовые приборы, каждый из цельного куска серебра, были своего рода произведением искусства. Еда не уступала богатой сервировке. Подавали гигантских креветок, пойманных утром в заливе, и жареную рыбу, выращенную в пруду за домом.
Дженни чуть отклонилась, чтобы прислуга-мексиканка поставила перед ней чашу с колотым льдом и четырьмя розовыми креветками, но на еду она не обратила внимания, а, положив локти на стол, нетерпеливо забарабанила по губам, глядя на Текса.
Он чувствовал ее взгляд, невозмутимо накалывая креветку. Его худощавое, туго обтянутое кожей лицо и всегда внимательные глаза оставались бесстрастными. И не глядя на жену, он ощущал ее волнение - оно словно волнами накатывалось на него.
- Так ты все устроил? - спросила она, не в силах побороть нетерпение.
Он не отвечал, сосредоточенно жуя.
- Ты говорил с Джесси о ссуде?
Не торопясь, Текс расправился с креветками и потянулся к массивному хрустальному кубку с белым вином, заставляя ее ждать и усиливая растущее в ней напряжение. "Просто удивительно, - думал Текс, - когда она чего-либо сильно хочет, то готова идти на все, чтобы получить желаемое, позабыв о гордости, и если надо, то и подавив отвращение".
И теперь он выжидал, пока она не дойдет до нужного состояния. Когда она упомянула о том, чтобы он переговорил с Джесси о предоставлении Элизабет-Энн и Заккесу крупной ссуды, ответа не последовало, он заставил ее вариться в собственном соку, созреть для того, чтобы пойти навстречу его требованию. И только после того когда она позволила ему соединиться с ней сзади, подобно животным, а не как приличествует мужу и жене, только тогда он дал это согласие. Она ни разу не вскрикнула, несмотря на явную боль, притворяясь, что получает удовольствие, и он не мог бы с уверенностью сказать, что в действительности она испытывала.
Дженни не походила ни на одну из женщин, которых он встречал. И даже после четырех лет совместной жизни ему порой казалось, что он ее совсем не знает. Во многом они походили друг на друга, но во многом и расходились, оставаясь чужими. Их физическая близость отличалась яростью, силой, мощью, лишь одного в ней не было - любви. И он хорошо это понимал.
Текс смотрел на Дженни через стол изучающим взглядом. На ней было легкое голубое платье с глубоким вырезом, плечи оставались открытыми. Серебристая бахрома, украшавшая платье, поблескивала в свете свечей. Ему не очень нравился этот новый стиль "ревущих двадцатых", который она переняла во время своих путешествий. Текс считал, что это не ее стиль.
Дженни ждала, едва сдерживая нетерпение. Глядя на нее, Текс видел пантеру, готовую броситься за куском мяса.
- Так ты говорил с Джесси? - снова спросила она. - А что Рой? Ты сказал ему, чтобы он повысил цены и задерживал поставки?
- Не торопись, - притворно ласково улыбнулся Текс. - А как дорого ты ценишь эту услугу?
Она сделала губами движение, словно растирала только что нанесенную помаду.
- Что ты за это хочешь, Текс?
- Покажи мне язык, - сказал Текс, промакивая губы салфеткой.
Дженни быстро оглянулась, чтобы удостовериться, что слуг нет и няня не ведет Росса, чтобы он пожелал им спокойной ночи. Никого не было, кроме девушки, прислуживавшей за столом, но она на них не смотрела. Дженни глазами указала на девушку, Текс пожал плечами.
- Давай посмотрим на твой язычок, - повторил он.
Дженни приоткрыла рот и показала ему влажный розовый язык.
- Ты знаешь, где он еще не побывал? - сказал Текс с умышленной жестокостью.
Она быстро убрала язык и закрыла рот.
- Ну?
Дженни покорно вздохнула.
- Так ты готова это сделать?
Она взглянула на него с неожиданным отвращением, затем согласно кивнула.
- Но ты должна показать, что тебе это нравится, - сказал он вкрадчиво. - Ты должна пообещать, что получишь от этого удовольствие.
Она через силу улыбнулась, справляясь с подступающей тошнотой.
- Да, мне это доставит удовольствие, - выдавила она.
Но позднее, когда его обнаженный зад оказался перед ее лицом, ее затошнило. Когда все закончилось, она метнулась с постели в ванную.
После того как ее всю вывернуло наизнанку, Дженни в первый раз осознала, до какой степени она презирает своего мужа.