- Мы еще поговорим об этом. Но сейчас мы вместе должны обсудить события той недели. Я проанализировала ситуацию с мисс Клейн и школьным психологом. Мы решили скрыть ото всех эти эпизоды. Часто, когда ребенок ворует, следует потребовать, чтобы он вернул вещи и извинился. В данном случае я сказала, что сама верну вещи, и мы больше не будем возвращаться к этому. Таким образом, Чарли сохранила лицо, а дети получили украденные ею предметы. Я попросила ее пообещать, что такое больше не повторится. Сказала, что позже мы обсудим, почему она это сделала. В среду происшествий не было, однако вчера я обнаружила, что пропала одна из моих вещей.
- Отлично! - воскликнул Дерек. - Вы спустили все на тормозах, поэтому она решила попробовать снова.
- В сущности, все гораздо сложнее. - "Не бери на себя роль защитника, - напомнила Лили себе. - Просто обсуждай проблему". - Короче говоря, я спросила об этом Чарли, и она вернула мне мою вещь. - Лили взяла в руки пресс–папье в виде стеклянного шара, которое Чарли украла у нее со стола. Его подарил Лили первый ребенок Холлоуэев, Камерон, семь лет назад, когда учился в ее классе. Внутри шара была фигурка ангела в белом одеянии, вокруг него кружились хлопья снега. - Когда Чарли вернула пресс–папье, я решила позвонить вам, не дожидаясь собрания, посвященного результатам тестирования, которое состоится на следующей неделе.
- Ты поступила правильно, - кивнула Кристел. - С этим нужно разобраться, пока не случилось чего–то похуже.
- Куда уж хуже! - воскликнул Дерек. - Как далеко может все зайти с этим ребенком? Она не умеет читать, а теперь еще и ворует!
- Может, все дело в том, что ты враждебно настроен? - предположила Кристел.
- А может, все дело в том, что ты разбаловала ее, и она теперь не отличает хорошего от дурного? - откликнулся Дерек.
- В последнее время в жизни Чарли произошли какие–нибудь изменения? - спросила Лили. - Я хочу сказать, что такие отклонения в поведении могут быть ответом на изменения в укладе жизни.
- Ей было шесть лет, когда мы разъехались, семь - когда развелись, - сказал Дерек. - Она успела привыкнуть.
Лили подумала, понимает ли он, как тяжело ребенку - в любом возрасте - смириться с тем, что его родители развелись. Они выбили почву из–под ног Чарли, и сейчас она пыталась сохранить равновесие.
- Наверное, Чарли не может привыкнуть к твоей новой пассии, - отчеканила Кристел.
- Чарли знает Джейн уже три года, - возразил Дерек.
- Ну да, с тех пор, как у вас началась интрижка.
Бросив на мужа уничтожающий взгляд, Кристел повернулась к Лили.
- Говорят, на бывших мужей всегда находятся охотницы. Мне не следовало расторгать с ним брак ради блага всего женского населения Америки.
Лили откашлялась.
- В последнее время Чарли много рассказывала о своем дяде Шоне. Кажется, она в восторге от него. Он недавно вернулся откуда–то из–за границы, верно?
- От моего младшего брата все в восторге, - сказал Дерек.
- Да, кроме Паназиатской ассоциации гольфа, - отрезала Кристел и наклонилась к Лили. - Его брат провел последние десять лет в Азии, играл там в гольф. Потом смошенничал на турнире и его дисквалифицировали.
- Просто отстранили от участия, - быстро поправил ее Дерек.
- Да, и исключили из состава игроков.
- Это был политический ход, - пояснил Дерек.
- Он всегда избегал сомнительных для него ситуаций, - сказала Кристел Лили. - Избегал их любой ценой. Думаю, именно поэтому ты до сих пор не встречалась с ним. Он был очень занят - бегал от реальной жизни.
Лили смутно припомнила Шона… Он не носил фамилию Холлоуэй, потому что они с Дереком были единоутробными братьями. Шон Магуайер - вот как его звали. Она встретилась с ним шестнадцать лет назад, когда ей было пятнадцать, а он представлял собой весьма самонадеянного восемнадцатилетнего юнца. Тогда они присутствовали на свадьбе Холлоуэев. Лили, подружка невесты, в платье лавандового цвета, очень нервничала. Глядя, как Шон танцует, она решила, что он выучил движения по фильму "Грязные танцы", который ей тогда очень нравился. Шон постоянно таскал пиво из–за барной стойки и приставал ко всем девушкам - улыбался теплой, ласковой улыбкой и говорил хрипловатым голосом: "Хочешь побыть со мной?" Хотя, конечно, Лили он этого не говорил. Если к ней приставали, то лишь для того, чтобы посмеяться над ее очками и скобками на зубах.
- Значит, теперь он будет постоянно жить в Комфорте? - спросила она, горя желанием вернуться к проблемам Чарли.
- Едва ли Шон способен на какое–либо постоянство. - Кристел пожала плечами. - Что если Чарли научилась воровать у него?
- Или у твоей сумасшедшей мамаши, - вставил Дерек.
Кристел разразилась слезами.
- Даже не верится, что ты сказал это! - Она смяла бумажный платок в кулаке и теперь прикладывала его к глазам. - Дерек пусть и грубо, но напомнил мне, что в жизни Чарли произошли и другие изменения. Я… мне пришлось перевезти мать в пансион - очень хороший пансион для престарелых в Портленде. Я знала, что это должно произойти, что это неизбежно, но все–таки не думала, что это будет так тяжело. - Она опустила взгляд на свои руки, сжатые в кулаки.
Не успела Лили ответить, как Дерек вскочил и опустился на колени перед бывшей женой. Одну руку он положил на край стола, другую - на спинку стула Кристел, словно заключая ее в объятия.
- Боже, Крис, прости меня! Я же ничего не знал. Поверить не могу! Пожалуйста, прости!
От его слов, таких нежных и искренних, Лили захотелось расплакаться. Таков был Дерек Холлоуэй, обаятельный и харизматичный, способный растопить сердце несколькими фразами, произнесенными мягким голосом. Даже Кристел, несмотря на страсти, бушевавшие между ними последние два года, не могла устоять перед ним.
- Я всегда очень уважал твою мать, - добавил Дерек. - Как ужасно, что это случилось именно с ней.
- Я знаю. - Кристел вытерла слезы. - Знаю.
Лили на мгновение прикрыла глаза, сочувствуя горю подруги. Она любила Дороти Бэрд и знала ее с тех пор, как сама была в возрасте Чарли. Подрастая, Лили часто сбегала из своего мрачного дома в мир Кристел, в семью, над которой не витал призрак трагедии, туда, где люди умели прощать друг друга. Было страшно думать о том, что обширный инсульт отрезал Дороти от всех них и даже от себя самой.
Лили решила, что на этом эмоциональном моменте их встречу можно завершить. Она понимала, что пока проблема Чарли повисла в воздухе. Им еще о многом предстояло поговорить, однако сейчас родителям нужно время, чтобы переварить все, о чем они узнали.
- Нам предстоит еще многое обсудить в связи с Чарли, - проговорила она, не зная, слушают ли ее Кристел и Дерек. - Надеюсь, вы оба потолкуете с девочкой спокойно и наедине о ее воровстве. Дайте ей понять, что это не должно повториться, и попытайтесь выяснить, почему она это делала. Мы можем вернуться к нашему разговору в понедельник.
- В понедельник меня не будет в городе, - сказал Дерек. - У меня турнир.
- А я организую собрание спонсоров альтернативных Олимпийских игр, - отозвалась Кристел. - Миссис Фостер обещала посидеть с девочками.
Именно это, по мнению Лили, которой пришлось принять их отказы, и было основной причиной проблем маленькой Чарли.
Глава3
Пятница
15:45
- Они очень хотят делать все правильно, - сказала Лили Эдне, сидя с ней в учительской после встречи. - Но они так заняты собственными делами, что почти не видят Чарли.
Эдна отхлебнула глоток травяного чая. Тогда как большинство учителей поглощало огромное количество кофе, Эдна предпочитала травяные отвары, якобы способствовавшие обретению внутреннего равновесия. Лили тоже избегала кофе и пила только травяной чай, однако внутреннего равновесия так и не достигла. Правда, благодаря отварам лучше спала по ночам.
Они с Эдной остались в школе одни. Лорельхерст был относительно небольшим учебным заведением. В такие дождливые пятницы, как эта, все торопились домой, к близким, или спешно отправлялись куда–нибудь на выходные. Это широко не обсуждалось, но все знали, что Лили и Эдна - единственные женщины в школе, не связанные сейчас ни с кем постоянными отношениями.
Лили благоговела перед Эдной и вместе с тем жалела ее. Эдна отличалась тем, что была всегда готова завязывать новые отношения, пренебрегая своим душевным покоем. Ее втаптывали в грязь снова и снова, но она поднималась и заводила новые отношения - такие же бесперспективные. Лили не понимала этого. Какой смысл самой причинять себе боль?
- Что ж, поскольку они оба души не чают в дочери, им придется теснее сотрудничать с тобой. - Эдна добавила в чай ложечку меда.
- Надеюсь. - Лили пробежала глазами по листкам на школьной доске объявлений.
"Ищу место няни на лето, - сообщалось в одном из них. - Предпочтительно проживание на берегу океана или у реки".
В эти недели учителя только и говорили, что о планах на лето, лишь Лили составляла исключение. У нее были планы. Большие - даже грандиозные - планы. Вот что нравилось Лили в ее работе: учитель располагал целым летом, чтобы отдохнуть от эмоциональных стрессов, которым подвергался в течение учебного года, когда любил, воспитывал и обучал ребятишек. Лили подумала, что у родителей нет такой возможности - уйти в отпуск от своих обязанностей.
- Им предстоит большая работа с Чарли, - сказала она Эдне. - Мы даже не обсудили толком занятия в Институте чтения. Мне показалось, что они пока не готовы говорить об этом. Сказали только, что это нарушит планы детей поехать в Диснейленд и конноспортивный лагерь, а потом провести месяц с отцом на Гавайях.
- Хотела бы я быть их ребенком, - усмехнулась Эдна.
- По–моему, они и с этими детьми едва справляются.
- Возможно, Институт чтения - не лучший выход для этой семьи. Не исключено, что им понадобится более гибкий вариант. - Отхлебнув чай, Эдна задумчиво посмотрела на Лили. - Ты могла бы позаниматься с ней.
Несмотря на внутреннее сопротивление, Лили поняла, что эта идея очень привлекательна. Как и все, она очень любила Чарли и чувствовала, что индивидуальные занятия помогли бы девочке совершить долгожданный прорыв. К несчастью, это оказалось не так просто.
- Я никогда не стану делать этого. Вы же знаете мои принципы. Моя частная жизнь должна быть отделена от профессиональной. И я считаю своим долгом обращаться со всеми детьми одинаково.
- Но среди них есть те, кто нуждаются в тебе больше, чем другие, - заметила Эдна.
- Нет, это невозможно. Особенно с этой семьей.
- А по–моему, именно с этой семьей тебе будет проще, поскольку вы с матерью Чарли практически вместе выросли.
- Зато ее бывший муж не выносит меня. Считает, что я плохая учительница.
Эдна пожала плечами.
- Так и про него можно сказать, что он плохой игрок в гольф.
- Это не так. Кроме того, если профессиональный игрок в гольф проиграет турнир, потеряет на этом деньги или вылетит из Ассоциации - это все ерунда. А вот ошибки учителя долго сказываются на детях.
- Конечно, ты права, но это не касается дочери Холлоуэев. Ты все делаешь правильно, даже если результаты пока не видны.
- Я работала над этим весь год. Но у меня не хватало времени, чтобы как следует заняться Чарли. - Лили как будто прочитала мысли Эдны: "Ну так найди для этого время".
Да, Лили страстно желала помочь девочке справиться с трудностями. Однако это было чревато опасностями. За всю жизнь Лили так и не научилась сближаться с людьми, скорее, наоборот. С детства она закрывала свою душу, даже от таких детей, как Чарли. Возможно, особенно от таких детей.
В небе сверкнула молния, потом раздался такой удар грома, что в окнах задрожали стекла. Струи дождя стекали по ним, не позволяя рассмотреть опустевшую школьную стоянку. Лили заметила два красных пятна - это были задние фары какой–то машины, отъезжавшей от школы, скорее всего, джипа Дерека.
- Жду не дождусь, когда закончится учебный год. - Она затянула пояс плаща. Лето позволяло забыться, уйти от проблем, неподвластных ей. Она нуждалась в передышке, чтобы восстановиться после эмоциональных передряг, связанных с ее работой.
- Для этой семьи конец учебного года не будет счастливым, - вздохнула Эдна, споласкивая чашку в раковине. - Я знаю Холлоуэев с тех пор, как Камерон поступил к нам десять лет назад. Но никак не представляла, что они разведутся.
Лили подумала, что такое случается даже с самыми счастливыми и гармоничными парами. Сегодня они на вершине блаженства, а завтра подают на развод.
Кристел часто советовала Лили устроить свою жизнь, выйти замуж и нарожать детей, но Лили никогда не понимала, зачем ей это. У нее были дети, которых она любила, и оставалось время на себя. Выработав свою форму счастья, Лили никому не позволяла разрушать ее, какие бы ни были на то причины.
Глава4
Пятница
15:45
Кристел Бэрд Холлоуэй вставила ключ в замок зажигания своего "субару–аутбэк", сделала глубокий вдох, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Ей нужно было взять себя в руки, успокоиться.
Она открыла глаза и потянулась за ремнем безопасности. Струи дождя стекали по ветровому стеклу бледными серебристыми полосами, искажая силуэт Дерека, который, словно привидение, пробирался под черно–белым зонтом к своему "шевроле–тахо", огибая лужи на парковке. Ворона с взъерошенными перьями сначала бежала перед ним, потом взлетела. Глядя, как Дерек сел в роскошный джип последней модели и скрылся в облаке тумана, Кристел пришла в негодование. Ее бывший муж каждый год получал новую машину от своего спонсора.
"Ну ладно, - подумала Кристел, заметив, как быстро запотевает стекло. - Не психуй, как сказал бы Камерон. С Чарли все будет в порядке. Да и может ли быть иначе, если ее учит Лили? Конечно, денек выпал не из легких, но самое худшее уже позади".
Кристел, как бы соглашаясь сама с собой, кивнула и повернула ключ.
Клик.
Услышав этот сухой, мертвый звук, Кристел поняла: дело плохо. И все–таки попыталась завести машину еще раз. Клик. Клик. Клик. Ничего, только слабый трепет, словно ритм останавливающегося сердца.
Ну и ну! Что же, черт побери, случилось с машиной?
"Боже, Кристел! Ты забыла". Дрожащими пальцами она потянулась к переключателю фар, и внутри у нее все похолодело. Она оставила фары включенными.
- И как я совершила такую глупость? - прошептала Кристел.
Уже зная, что ничего не произойдет, она попыталась включить освещение салона. Но нет, машина была мертва… еще мертвее, чем ее распавшийся брак.
Чертова погода! Только в этом городе дождей, в штате Орегон, приходится днем ездить с включенными фарами, и неудивительно, что однажды в сильном расстройстве и спешке она забыла выключить их.
Это Дерек во всем виноват. Все неприятности мира исходили от улыбающегося, сексуального, талантливого, очаровательного, знаменитого Дерека Чарлза Холлоуэя. Если бы не он, Кристел никогда не переехала бы в самое дождливое место на планете. Если бы не он, у нее все сейчас было бы прекрасно.
Но все–таки Дерек появился в ее жизни. У него всего было слишком много: физической силы, обаяния, стремления транжирить деньги. Да и влечения к женщинам тоже. "Не стоит забывать об этом", - напомнила себе Кристел. Тут Дерек бил все рекорды.
Именно из–за его чрезмерных аппетитов, расточительности, равнодушия к чувствам других людей она оказалась сейчас в этой дурацкой машине, под дождем, в слезах.
"Я всегда буду ненавидеть тебя, Дерек Чарлз Холлоуэй", - подумала Кристел, роясь в сумочке в поисках носового платка. Чего там только не было: аптечный рецепт (еще один пункт в списке дел, которые нужно успеть сделать прежде, чем забрать детей), старая игрушка Эшли, покрытая пылью, которая почему–то вечно скапливается на дне сумки, пара неизвестно как оказавшихся у нее фломастеров, которыми в гольфе помечают мячи, и подставок для тех же мячей с инициалами Дерека на них (неужели сумка такая старая?), крошечные рекламные упаковки сигарет "Вирджиния–Слимз", которые раздавали на одном из турниров (да, она и правда старая), фирменные спички из гольф–клуба "Бэндон–Дюнс". Платка Кристел так и не нашла.
К этому моменту стекла машины так запотели, словно внутри кто–то крутил шуры–муры. Ха! Шуры–муры остались у Кристел далеко в прошлом. Шуры–муры привели к тому, что она здесь. В первую очередь они. И во вторую. И в третью.
"Боже, что со мной случилось?" - спрашивала она себя. Дерек. Дерек Холлоуэй - вот что случилось.
Кристел была студенткой университета Портленда, и удача сама шла к ней в руки. Она стала королевой красоты штата Орегон 1989 года и одной из главных претенденток на титул "Мисс США". И тут в ее жизнь вошел Дерек. Через три месяца Кристел без всякого сожаления передала свою корону девушке, получившей второе место на том конкурсе, тупоголовой блондинке с отбеленными лазером зубами из округа Клакамас.
Кристел, ослепленная любовью, не пролила ни слезинки, когда отдавала корону. Она как раз забеременела - намеренно, хотя Дерек этого и не знал, - и выходила замуж за того, кто в свои двадцать два года уже трижды появлялся на обложке журнала "Спортс Иллюстрейтед". Конечно, о чем тут было плакать?
Чтобы не тратить время на поиски, Кристел утерла нос рукавом плаща. Платок из рукава получился не самый приятный, поэтому она решила, что пора прекращать плакать.
"Все, хватит, - сказала себе Кристел. А потом еще раз: - Давай–ка, соберись".
Кое–как ей удалось прийти в себя. Несколько секунд она сидела молча, в полной тишине. В конце концов, у нее просто сломалась машина - не раком же она заболела. Она пережила рождение детей, измену мужа, развод, финансовые трудности, а уж севший аккумулятор переживет и подавно.
Разве это будет иметь значение через пять лет? Любимый вопрос ее психотерапевта всплыл у Кристел в мозгу. Нечего и думать - ответ "нет". Нет, эта дурацкая машина, на которой она вынуждена ездить потому, что ее дурацкому адвокату не удалось отсудить у Дерека достаточную сумму на "содержание бывшей супруги", через пять лет станет лишь печальным воспоминанием.
Кристел бросила взгляд на розовый бланк из лаборатории с результатами анализа, лежавший под ветровым стеклом. Да, это будет иметь значение через пять лет. Это будет иметь значение всегда.
Как бы ей хотелось, чтобы прекратился дождь! Если бы вышло солнце, она бы вылезла из этой развалюхи и пешком прошлась до салона "лексус", а там села бы в отделанный мягкой кожей салон новехонькой машины, той, которая сама гасит фары, если водитель забудет это сделать. Поговорив с менеджером, она укатила бы вслед за закатным солнцем.
Укатила… Они с Дереком повсюду ездили вместе. Перебравшись в Комфорт, расположенный близ восхитительного тихоокеанского побережья, они часто катались по извилистым приморским шоссе, обрамленным скалами, и наслаждались обществом друг друга. Иногда они останавливали машину на каком–нибудь живописном обрыве и занимались любовью на заднем сиденье.