Эмма слышала плеск воды, чувствовала ее запах. Поддавшись желанию, она натянула шорты. Уже поздно, телохранители спят, она выйдет на берег. Одна. Посидит, глядя на воду, и никто не будет за ней присматривать.
Эмма быстро вышла из комнаты, спустилась в холл, затаив дыхание, выскользнула за дверь и побежала.
Через час она, совершенно мокрая, прокралась на цыпочках в дом. В конце концов просто смотреть на воду оказалось недостаточно. Услышав голос отца, Эмма нырнула в тень.
- Только потише, милочка. Все спят.
Женский смешок, затем голос с сильным французским акцентом:
- Я тиха, как мышка.
В комнату вошел Брайан с маленькой брюнеткой в ярко-розовом саронге. Золотые туфли на высоком каблуке она несла в руке.
- Я так рада, что ты заглянул сегодня вечером, cheri. Брюнетка провела руками по его бедрам, затем крепко обняла и прижалась губами ко рту Брайана.
Эмма зажмурилась, но не могла не слышать их стонов.
- Ммм. Как ты спешишь, - засмеялась француженка. -Я отработаю все деньги, cheri, не беспокойся. Ты обещал, что сначала будет угощение.
- Хорошо.
"И это поможет", - думал Брайан. Волосы у нее темные и блестящие, но глаза карие, а не зеленые. Пара "дорожек" - и ничего уже не будет иметь значения. Отперев ящик письменного стола, он достал маленький флакончик с белым порошком.
- Пора угощаться.
Брюнетка захлопала в ладоши, покачивая бедрами, подошла к стеклянному кофейному столику и опустилась на колени.
Охваченная ужасом, Эмма смотрела, как отец умело готовит кокаин, соломинки, зеркала, лезвие бритвы.
- Ах! - Француженка ткнула пальцем в порошок на зеркальце и втерла кокаин в десны. - Восхитительно.
Схватив женщину за саронг, Брайан привлек ее к себе. Он чувствовал себя молодым, сильным и неуязвимым и собирался первый раз быстро овладеть ею. В конце концов, он заплатил за эту ночь.
- Папа.
Это показалось ему сном. В тени стоит дочь, бледная, с мокрыми волосами, с которых течет вода.
- Эмма!
- Эмма? Кто такая Эмма? - проворковала француженка, быстро обернулась, и в ее глазах появилось недоумение, сменившееся любопытством. - Значит, ты тоже любишь детей. Иди, милочка, угощайся.
- Заткнись, черт побери. Это моя дочь. - Брайан с трудом поднялся. - Эмма… я думал, ты уже в постели.
- Да. - Ее голос звучал бесстрастно. - Знаю.
- Тебе нечего делать внизу. Ты замерзла. И мокрая, - сказал он, пытаясь справиться с действием кокаина. - Где ты была?
- Ходила на пляж.
- Одна? Ночью?
- Да, - стиснув зубы, процедила Эмма. - Я ходила на пляж одна. А теперь ложусь спать.
- Тебе же известно, - схватив дочь за руки, Брайан начал ее трясти, - что ты никуда не должна ходить без телохранителей. О боже, ты плавала!.. А если бы у тебя свело ногу?
- Тогда я утонула бы.
- Ну же, cheri, позволь ребенку лечь спать. - Брюнетка приготовила еще одну "дорожку" кокаина. - Угощение готово.
- Заткнись, мать твою! - закричал на нее Брайан и властно произнес, снова обращаясь к Эмме: - Никогда больше так не Делай. Ты поняла?
- О да, я поняла. - Она вырвалась, глаза были темными и сухими. - Не хотелось бы понимать, но я все поняла.
- Мы поговорим об этом позже.
- О моей прогулке или об этом? - махнула Эмма в сторону брюнетки, стоящей на коленях перед столиком.
- Это не твое дело.
- Да. - Губы у нее дрогнули, но голос по-прежнему оставался бесстрастным. - Да, ты прав. Я иду спать, оставляю тебя с твоей шлюхой и твоими наркотиками.
Рука Брайана взметнулась и, прежде чем он осознал, что делает, хлестнула дочь по лицу. Он увидел след у нее на щеке, красный след насилия, которое так ненавидел. Брайан ошарашенно взглянул на свою руку… так похожую на руку его отца.
- Эмма…
Та отшатнулась, покачав головой. Отец редко повышал на нее голос, а теперь, когда она впервые критиковала его поведение, ударил ее. Развернувшись, Эмма бросилась к лестнице, где в одних трусах, заспанный и взъерошенный, стоял Джонно. Пропустив девочку, он сказал Брайану, который хотел бежать за дочерью:
- Позволь мне поговорить с ней. Тебя она сейчас не услышит, Брай. Дай мне некоторое время подержать ее за руку.
Тот кивнул. Ладонь у него жгло в том месте, где она прикоснулась к лицу Эммы. К лицу его ребенка.
- Джонно… я попрошу у нее прощения.
- Конечно. Только сначала разберись здесь.
Эмма сидела на краю кровати, не обращая внимания на мокрую одежду. Но она не плакала. Мир, прекрасный мир, в котором, как ей казалось, существовал отец, рухнул.
Когда дверь в комнату открылась, Эмма вскочила, однако, увидев Джонно, опять села на кровать.
- Со мной все в порядке. Мне не нужны успокоительные поцелуи.
- Ладно. Хочешь наорать на меня?
- Нет.
- Это радует. Почему бы тебе не снять мокрую одежду? - Джонно закрыл глаза руками, потом, раздвинув пальцы, улыбнулся. - Подглядывать не буду.
Поскольку это было хоть каким-то делом, Эмма пошла к шкафу за халатом.
- Ты знал, да?
- Что твоему отцу нравятся женщины? По-моему, впервые я заподозрил это, когда мне было двенадцать.
- Я не шучу, Джонно.
- Ну хорошо. Просто мужчине необходим секс, но этим не хвастают перед дочерью.
- Он заплатил ей. Она шлюха.
- И что ты хочешь от меня услышать?
Эмма остановилась перед ним в белом махровом халате, и Джонно взял ее за руки. Она выглядела юной, беззащитной, девочка, лишенная иллюзий.
- Чтобы я сказал тебе, что монашки правы и это грех? Возможно, они действительно правы. Но это жизнь, Эмма, а в настоящий жизни люди грешат. Брайан одинок.
- Значит, можно заниматься сексом с незнакомым человеком, когда тебе одиноко?
- Поэтому господь позаботился о том, чтобы я не был отцом, - пробормотал Джонно и решил начать снова. С правды. - Секс прост, но пуст, независимо от того, насколько он возбуждает в данный момент. Любить кого-то - совершенно другое. Ты сама это узнаешь. Когда затронуты чувства, думаю, секс можно назвать практически святым.
- Не понимаю. И вряд ли хочу понять. Отец вышел из дома, нашел себе женщину и заплатил ей. У него есть кокаин. Я знала, что Стиви… но никогда не верила, что папа тоже… Я никогда не верила.
- Существуют разные виды одиночества, Эмма.
- И ты так поступаешь?
- Бывало.
Признавшись ей в своих недостатках, Джонно почувствовал сожаление. Почему-то именно сейчас он вдруг осознал, как сильно любит эту девочку.
- Наверное, я мало что пропустил. Шестидесятые, Эмма. Это надо было пережить. - Усмехнувшись, он усадил ее рядом. - Мне не нравилось, и я бросил. Не нравилось терять над собой контроль ради мимолетного кайфа. Но я вовсе не герой. Мне легче. На меня ничто не действует так, как на Брайана. Он все принимает слишком близко к сердцу. Для меня важнее всего группа, а для него - весь мир. И так было всегда.
У Эммы из головы не шел отец, склонившийся над белым порошком.
- Это его не оправдывает.
- Нет. - Джонно прижал ее к себе. - Думаю, нет.
- Не хочу видеть его таким, - наконец заплакала Эмма. - Не хочу ничего знать. Я по-прежнему люблю его.
- Знаю. Он тоже любит тебя. Мы все тебя любим.
- Если бы я не пошла гулять, ничего бы такого не произошло.
- Ты ничего бы не увидела, но разве это перестало бы существовать? - Он поцеловал ее волосы. - Тебе просто нужно признать, что он не совершенен.
- Теперь уже не будет по-прежнему, да, Джонно? - вздохнула она. - Уже никогда не будет.
Глава 18
Нью-Йорк, 1982 год
- Как ты думаешь, что он скажет? - Марианна вытащила из такси свой чемодан, а Эмма расплатилась с шофером.
- Думаю, он скажет: "Привет".
- Ну, Эмма.
- Он спросит, что мы здесь делаем, черт возьми, и я отвечу.
- После чего он позвонит твоему отцу, и нас потащат на виселицу.
- В этом штате больше не вешают.
Взяв сумку, Эмма глубоко вздохнула. Нью-Йорк. Так хорошо вернуться. На этот раз она собирается здесь остаться.
- Газовая камера, расстрел - все едино. Твой отец убьет нас обеих.
- Хочешь выйти из игры?
- Ни за что на свете, - ухмыльнулась Марианна, проведя рукой по своему рыжему "ежику".
Эмма открыла дверь и, пройдя через вестибюль, улыбнулась охраннику:
- Привет, Карл.
- Мисс… о, мисс Макавой. - Отложив бутерброд с ветчиной, тот расплылся в улыбке. - Прошло больше года, не так ли? Вы уже совсем взрослая.
- Студентка колледжа. Это моя подруга мисс Картер.
- Рад познакомиться с вами, мисс Картер. - Охранник стряхнул крошки с рукава форменного пиджака. - Мистер Донован знает, что вы приехали?
- Конечно, - легко солгала Эмма. - Разве он вам не говорил? Очень похоже на Джонно. Мы остановимся здесь всего дня на два. - Говоря это, она двигалась к лифту. Только бы Карл не позвонил наверх. - Я теперь буду здесь учиться.
- Кажется, вы поступили в какой-то шикарный университет в Лондоне.
- Я перевелась. Вы же знаете, мое сердце принадлежит Нью-Йорку.
Когда за ними закрылась дверь, Марианна воскликнула:
- Очень ловко, Макавой, очень ловко!
- Большая часть сказанного - правда, - засмеялась Эмма и нервно добавила: - Мне уже два месяца назад исполнилось восемнадцать лет. Пора становиться независимой.
- А мне исполнилось восемнадцать семь месяцев назад, но отца чуть не хватил удар, когда я перевелась в Нью-Йорк. Что ж, дело сделано. Завтра начнем искать квартиру, а потом будем жить так, как планировали.
- Да, возьмем первый барьер.
Выйдя из лифта, они направились по тихому коридору к убежищу Джонно.
- Говорить буду я, - предупредила Эмма, - Твое последнее выступление обернулось для нас трехдневным мытьем унитазов.
- Я художник, а не адвокат, - пробормотала Марианна и тут же изобразила улыбку, поскольку дверь открылась.
- Джонно! - бросилась в его объятия Эмма. - Сюрприз. - Спокойнее.
Джонно отстранил ее от себя. Какая она высокая. За полтора года превратилась в стройную, изящную, с намеками на элегантность девушку. Светлые волосы зачесаны назад и заколоты, в ушах болтаются золотые кольца, полосатая рубашка заправлена в выцветшие узкие джинсы.
- Господи, ты выглядишь словно манекенщица на каникулах. - Джонно перевел взгляд на Марианну. - А вот и моя любимая рыжая красавица. Что ты сделала с волосами?
- Такие нынче времена, - ответила та, подставляя щеку для поцелуя. - Мы вас разбудили?
- Да. Полагаю, сначала вас нужно впустить и лишь потом спрашивать, какого черта вы здесь делаете с чемоданами.
- О, Джонно, здесь так хорошо. Едва мы сели в такси, я сразу почувствовала себя как дома.
Бросив чемодан, Эмма пронеслась по комнате, упала на диван, провела рукой по подушке, вскочила снова.
- Ты-то как?
- Потихоньку. - Джонно слишком хорошо знал ее, поэтому не сомневался, что за неуемной энергией скрывается нервозность. - Вопросы буду задавать я. Хотите пить?
- Да, пожалуйста.
Джонно приготовил два безалкогольных коктейля и насмешливо поинтересовался:
- Наступили каникулы, о которых я не знаю?
- День освобождения. Мы с Марианной перевелись в Нью-Йорк.
- Вот как? Странно, что Брайан не упоминал об этом.
- Он еще не знает. - Эмма предостерегающе взглянула на подругу. - Прежде чем ты начнешь говорить, сначала выслушай меня.
Вместо ответа Джонно подергал ее за ухо.
- Как ты проскользнула мимо Суинни и второго?
- Темный парик, очки в роговой оправе и хромота.
- Очень ловко. - Взяв у нее стакан, Джонно отхлебнул из него, не слишком уютно чувствуя себя в роли дядюшки, которому поверяют тайны юные девицы. - Ты не задумывалась, как будет тревожиться Брайан?
В глазах Эммы мелькнуло сожаление, но тут же сменилось решимостью.
- Я позвоню и все ему объясню. Мое решение окончательное, Джонно. Ни ты, ни отец, никто другой не заставят меня изменить его.
- Я еще и не пытался. - Джонно кивнул Марианне: - А ты что-то слишком молчалива.
- Меня предупредили. Со своими родителями я уже все уладила, - торопливо добавила она. - Им это не очень понравилось, но мы договорились. Нам с Эммой по восемнадцать, и мы знаем, чего хотим.
Внезапно Джонно почувствовал себя ужасно старым.
- Значит, в восемнадцать лет можно вести себя как заблагорассудится?
- Мы уже не дети.
- Марианна, сядь и молчи, - приказала Эмма, забирая стакан у Джонно. - Я знаю, скольким обязана отцу и тебе тоже. С трех лет я делала все, что он просил. Не просто из благодарности, Джонно, а потому, что я люблю его больше всех на свете. Но я не могу оставаться для него ребенком, который доволен существованием в маленькой надежной клетке. Вы с отцом чего-то хотели достичь в жизни и приложили все силы к тому, чтобы это осуществить. Я тоже кое-чего хочу. - Эмма достала из чемодана папку. - Вот мои фотографии. Я попробую зарабатывать на жизнь как фоторепортер и собираюсь поступить здесь в колледж, чтобы научиться это делать. Мы с Марианной будем снимать квартиру на двоих. Я намерена иметь друзей, ходить в кафе, гулять в парке. Намерена стать частью мира, а не сторонним наблюдателем. Пожалуйста, пойми.
- Ты была несчастлива? Почему же ничего не говорила?
- Я пробовала. Отец не понял. Не мог понять. Я хотела только быть рядом с ним, с тобой. Но раз это было невозможно, я подчинилась его желаниям. Тогда на Мартинике… - Эмма остановилась, подбирая слова. Даже Марианна не знала. - Все изменилось и для меня, и для папы. Я закончила то, что начала, Джонно. Ради него. Теперь я буду думать о себе.
- Я поговорю с ним.
- Спасибо.
- Пока рано благодарить. Возможно, Брайан перепрыгнет через Атлантику и оторвет мне голову. - Джонно небрежно раскрыл папку. - Ты всегда была умной. Вы обе умные. - Он кивнул на стену, где висел рисунок, изображающий группу "Опустошение". - Я говорил, что повешу его в рамке.
Марианна восторженно подпрыгнула. Она сделала рисунок в тот вечер, когда отмечали окончание школы. Дом, снятый Брайаном на Лонг-Айленде, был полон народа, но Марианна, никогда не страдавшая застенчивостью, приказала всей четверке позировать.
- Я думала, вы тогда пошутили. Спасибо.
- Кажется, ты предпочитаешь рисовать, а Эмма - фотографировать.
- Верно. Трудновато быть голодающими художниками с тем наследством, которое оставила моя бабушка, но мы постараемся.
- Кстати о голоде. Вы поели?
- Я съела в аэропорту сосиску, пока дожидалась самолет Эммы, - улыбнулась Марианна. - Этого недостаточно.
- Значит, надо поесть до того, как я позвоню Брайану. - Джонно вышел из-за стойки бара. - Возможно, это наша последняя трапеза.
- Эй, Джонно, тебе не спится?
Девушки обернулись и увидели на лестнице мужчину в шортах. По-настоящему роскошного мужчину.
- А я-то гадал, куда ты делся. О… - Замерев, он провел рукой по темным волосам и улыбнулся девушкам: - Привет. Я не знал, что у нас гости.
- Люк Карузер, Эмма Макавой и Марианна Картер. Люк пишет для "Нью-Йорк мэгэзин". - Джонно умолк, затем пожал плечами. - Он здесь живет.
- О! - только и смогла воскликнуть Эмма. Она достаточно знала об интимных отношениях и достаточно им завидовала, чтобы уважать их. - Здравствуйте.
- Вот ты какая, Эмма. Очень много о тебе слышал, - улыбнулся Люк, протягивая руку. - Почему-то я ожидал увидеть маленькую девочку.
- Это было давно, - выдавила Эмма.
- А ты художница. - Люк одарил Марианну ослепительной Улыбкой. - Хорошая работа.
- Спасибо, - улыбнулась в ответ девушка, надеясь, что выглядит взрослой.
- Я как раз собирался предложить дамам поужинать. Они прямо с дороги.
- Полночная трапеза мне по душе. Но хочу предупредить: стряпня Джонно - яд.
Марианна немного поколебалась, очарованная и шокированная одновременно.
- Я… э… помогу вам. - И, быстро взглянув на подругу, она выскочила за Люком на кухню.
- Кажется, мы приехали не вовремя, - начала Эмма. - Я даже не догадывалась, что у тебя есть… сосед по номеру. Я понятия не имела, Джонно. Правда.
- Строго охраняемая тайна рок-н-ролла, - бросил тот, сжимая в карманах брюк кулаки. - Значит, я должен объясниться с твоим отцом и снять вам номер в "Уолдорфе"?
Эмма вспыхнула и уставилась на свои руки.
- Нет, конечно. Папа знает?.. Ну конечно же, знает, - быстро поправилась она. - Глупый вопрос. Я не представляю, что сказать. Он… э-э… Люк очень привлекательный.
Глаза Джонно весело блеснули.
- Да, я того же мнения, - усмехнулся он.
Эмма покраснела еще больше, но заставила себя взглянуть на него:
- Ты издеваешься надо мной.
- Нет, дорогая. Ни в коем случае.
Она внимательно изучала его, пытаясь выяснить, нет ли чего странного или непривычного в хорошо знакомом ей лице. Ничего, просто Джонно.
- Ладно, придется изменить свои планы.
Джонно ощутил боль. Намного более сильную и острую, чем от кулаков мальчишек в детстве.
- Сожалею, Эмма.
- Даже вполовину не так, как я, - сказала она. - Мне придется забыть о своих мечтах соблазнить тебя.
Впервые в жизни она увидела на лице Джонно полное непонимание.
- Извини?
- Я всегда думала, что, когда вырасту, ты увидишь во мне женщину… Я приехала сюда, чтобы поужинать с тобой при свечах, послушать вместе с тобой музыку, а потом соблазнить. - Эмма достала из-под рубашки цепочку с маленьким перстеньком. - Я всегда думала, что первым у меня будешь ты.
Джонно молча глядел на перстенек, затем посмотрел Эмме в глаза. В них была любовь, любовь на всю жизнь. И понимание без осуждения. Джонно взял ее руки и поднес к губам:
- Мне очень редко приходилось сожалеть о том, что я гей. Сейчас один из таких редких моментов.
- Я люблю тебя, Джонно.
- И я люблю тебя, Эмма. Одному богу известно почему, ведь ты настоящая уродина. - Девушка засмеялась, а он, поцеловав ее, сказал: - Идем. Люк не только красив, он еще чертовски хорошо готовит.
Рано проснувшись, Эмма отправилась на запах кофе и приглушенный звук телевизора в кухню. Она не чувствовала разницы во времени, но ощущала беспокойную дезориентированность оттого, что проснулась в незнакомом месте после очень недолгого сна. Ей почему-то стало неловко, когда она увидела, как Люк готовит завтрак, слушая интервью Дэвида Хартмана с Гаррисоном Фордом.
Вчера за ужином Эмме почти удалось расслабиться в присутствии Люка. Он был хорошо воспитан, умен, насмешлив, красив. И был геем. "Как Джонно", - напомнила себе Эмма.
- Доброе утро.
Люк обернулся. Сегодня он выглядел по-другому: причесанный, гладко выбритый, в серых полосатых брюках и аккуратной голубой рубашке с узким галстуком. "Энергичный молодой управляющий", - подумала Эмма. Какой разительный контраст с Джонно.
- Привет. Не думал, что ты встанешь до полудня. Кофе?
- Спасибо. Мне не спалось. После обеда мы с Марианной начнем искать квартиру. Наверное, я беспокоилась по поводу того, как отец воспринял звонок Джонно.
- Джонно мастер убеждать. - Люк подвинул ей чашку. - Почему бы мне не вывести тебя из подавленного состояния? Тосты?